Когда-нибудь я обязательно тебя поцелую...

Сейчас он побежит налево, потом сам себя заведет в безысходность. Логика жертвы одна и та же. Они сами себе делают хуже. Не убийца их лишает жизни. Они сами прыгают в петлю, сами заводят себя в тупик. Почему именно полгода назад? Да потому что раньше не получалось. Не моглось, но хотелось. Не хватало доказательств, улик... А этот совсем молодой. Лет шестнадцать. Интересно, а что если бы он его трахнул? Ну нужно же получать не только моральное, но и физическое удовольствие. И хочется. Внутри все даже закипело от предвкушения. От ожидания, от предстоящего исхода. Резко войти в него, с удовольствием слушая, как он кричит, как его гибкое тело выгибается под ним, как мальчишка плачет, царапает ногтями его руки и землю, асфальт, стены. И он кричит. Уже сейчас. Бежит и кричит. Пускай, пока кто-то услышит, уже все будет решено, сделано и забыто. Малыш забежит прямиком в подъезд первого этажа многоэтажки. А он уверенно последует позади. Его черный плащ скроет крупную фигуру мужчины, но не его лицо. Нет надобности его прятать. От кого? От них? Да ради бога, кому они скажут? Ангелочкам? Скорее себе подобным в аду. Подлые мрази. Многим способны разбить сердце лишь одним взглядом голубеньких глаз. Забрать душу, и отравить ее зловонностью греха, похоти. Одержимые мрази. Но больше этого не повторится. Этот уродец больше никому не причинит боль. Но пока что он нащупывает в темноте пальцами кнопку вызова лифта. И двери его открываются. - Нет, нет... - кричит, и в его синих глазах проступают слезы, как только перед глазами заблестело дуло пистолета. Давить на жалость собирается? Ангельские обличия, и грязные души. Демоны... - Да примут тебя небеса... - тихий шепот пухлых губ. Выстрел... Двери лифта закрываются... *** - А это не может подождать еще парочку часов, Мередит? - Ник напряженно смотрит на поверхность гладкого стола. "- Черт, Майклсон, у нас очередное убийство, а ты просишь подождать?" - Фелл злится, и это не скрылось по ту сторону телефонной линии. - У меня проблемы. Крупные. - взгляд подвести страшно, такое чувство, что его сейчас одними лишь глазами прожгут насквозь. "- Черт... Ладно. У тебя есть два часа, пода судмеды не припрутся." - тишина, а затем громкие гудки. - Ну что же ты? Мог бы не откладывать работу на потом. - чертенышь, вздумал мило поязвить? Значит очень зол. - Если это из-за меня... - Кэролайн явно чувствовала себя не уютно, сидя рядом с Ником на кухне, пока на них со стороны смотрел Кас с бутылкой вина в руке. - Кэр, успокойся. - Майклсон бросил телефон на стол, - Ты тут не при чем, я рад гостям. - Ну да. - брюнет мило улыбнулся, и почти пустая бутылка заболталась в его руке, - Он всегда такой гостеприимный. И тут нервы Клауса сдали. Он резко подвел взгляд, в сторону парня, и уничтожающе на него глянул. Но вот то, что он встретил в ответ, ранило не по-детски. Холод. Отчуждение. - Я тут вспомнил, что меня один друг в гости тоже приглашал. - неожиданно Кас засуетился, и Форбс тут же поднялась с места. - Да что случилось? - огрызнулась она, - Ник, спасибо, что приехал, оставив дела на потом. Мне это приятно... - Еще бы... - голубоглазый парень на последок иронично ухмыльнулся, и покинул кухню. - Да что с ним? - девушка была в шоке. Всего пару часов назад они почти даже мило пообщались. И Кастиэль даже очаровал Кэролайн. Еще бы, красавчик. Но потом... Как только на пороге появился Майклсон, всю веселость как рукой сняло. Будто никаких успехов в знакомстве между ними вовсе не было. Ник не ответил. Он устало спрятал лицо в ладонях. Интересно, что они скрывали? Какие эмоции сейчас плясали в его глазах? Клаус давно таким не был. Внезапно Форбс как с цепи сорвалась, и помчалась прочь, в след за Касом. - Слушай, ты... - не успел парень, почему-то, войти в комнату Ника, как она резко рванула его за плечо. - Ты кто вообще такой? Ты ему никто... - злость кипела в каждой клеточке ее тела. Парень нахмурился, но глаза выражали крайнюю ненависть, и это прошибало холодом все кости. - Тебе ничего с ним не светит, понятно? - пальчик ее ткнул брюнета в грудь, - Он однажды уже втюрился в подобного тебе заспанца, и тот его бросил... В этот момент Форбс замешкалась, увидев крайнее удивление на его лице. И даже пожалела о том, что взболтнула лишнего. Вдруг он и правда просто знакомый, а о недавней ошибке Клауса никто не знает. - И я не позволю какому-то там паршивцу причинить ему боль опять... - голос притих окончательно, и уверенность куда-то ускользнула. Он же долго молчал. Смотрел ей в глаза и молчал. А затем резко рассмеялся, и так громко, что, наверное, услышали бы и соседи. - Не волнуйся, детка, он целиком и полностью твой... - только почему в этих словах, в этом смехе чувствствовалась некая горесть? И только после того, как двери перед девушкой закрылись, она начала побаиваться за собственную жизнь. И не даром. Спина чувствовала чей-то пристальный взгляд на себе. - Прости. - пискнула девушка, слушая как позади слышались медленные шаги. - Ты что серьезно думала, что он гей? - голос грубый, холодный, пугающий, - Ты серьезно думала, что гей я? - Но ты же... - ну и что тут сказать? Да, Форбс тупонула и крупно. Тем более, когда любишь парня, который может оказаться геем. - Меня не тянет к мужчинам вообще, Кэролайн. Тот был исключением. Не больше... В этот момент блондинке хотелось провалиться сквозь землю, дабы не ощущать всей тяжести позора и стыда. Как можно было подумать о нем такое вообще? Как можно было усомниться в Клаусе? Тогда что же это за особенный парень такой, что смог так его изменить? В это время рука Ника потянулась к ручке двери, и та тихо открылась. - А теперь извини, но если он натворит глупостей, нас посадят, или его... - и фигура мужчины проскочила мимо нее в комнату. *** Я слышал как они говорили. Стоял у двери, пытаясь угомонить бурю чувств, что бушевала в груди. Почему мне хотелось смеяться? Горько смеяться, чтобы не разрыдаться... Почему мне неожиданно стало так страшно, когда его голос послышался у самой двери. Будто сейчас случиться что-то ужасное. Что-то похуже смерти. А потом этот тихий скрип, и он уже смотрит на меня, пряча руки за спиной, и задирая вверх подбородок. - Исключение? - не знаю, что еще можно сказать, и отступаю назад. - Однозначно. - его холодный голос меня очень пугает, как ветер прошибает насквозь. Хочется это остановить, или будет позно. Но чертова гордость не позволит. - А ты не думаешь, что ошибаешься? - Ты во мне сомневаешься? - его золотистая бровь приподнимается. И я только сейчас слышу как щелкает замок за его спиной. Дверной замок... Нет. Нет. Нет... Это не правильно. Мне становиться тесно в этом замкнутом пространстве. Вместе с ним. Ведь нас только двое... - Да... - тихо подрагивает мой голос. - Но ты же не позволяешь мне доказать. - а вот его голос немного повышается, и затем следует уверенный шаг вперед. - Не нуждаюсь. - что я говорю? Конечно же нуждаюсь, постоянно, даже сейчас. - Уверен? Ну что я могу сказать? Если признаюсь, что люблю его, то это сделает меня слишком уязвимым, слишком слабым. А я уже раз оступился, и больше подобного не хочу. То признание, когда я нахрен подыхал, не считается. Это просто называется "впадать в крайности" не больше. - Кэролайн? - черт, да я прикрываюсь той маленькой дрянью, крича во весь голос. Наступает неловкая тишина, и Ник начинает тяжело дышать, понимая, что его план срывается. Он возмущенно приоткрывает рот, но не находит слов. - Да? - тихое, далекое, видимо на кухне. - Чаю не хочешь? Я был резок... - Что это значит? - тихо бросает Майклсон, и я вижу как руки его сжимаются в кулаки. - Принимаю гостей... - натянуто улыбаюсь. - Ладно. - неожиданно замечаю, как он пытается мне не заулыбаться ехидно, - Тогда у вас будет время подружиться ней, милочка, она поживет у нас несколько недель. - Ладушки... - пытаюсь казаться нереально счастливым, но на самом деле готов задушить ту белобрысую сучку, а потом и его, - А теперь будь добр, покинь комнату, не допустимо, чтобы другие твои гости были обделены вниманием. - Не понял? - Ник возмущенно взмахнул ресницами, - Это моя комната... - Ну пока я не обзаведусь своей хибарой, это будет моя комната. - криво ухмыляюсь, не желая больше смотреть на него. Достаточно. Сьежаю с этого ада. Иначе подохну. - Новую хибару? - Да, не хочу навязываться, слишком долго загостился. Думаю, пару дней, или неделя, и ты больше не будешь утомляться от моего общества. - Значит те слова об съезде... - Да... - резко обрываю его на полуслове, и указываю на двери, - Я устал. Больше ни слова никто не обронил. Клаус сдержано осмотрел меня с ног и до головы, а потом резко развернулся и ушел. Все что мне тогда оставалось, так это просто спать. Завалиться в пахнувшую им кровать, и заснуть. Вот только на душе так гадко. Чувствую, что все почти кончено. Что я сам все разрушаю... Это все из-за чертового сна... Из-за чертового прошлого... И опять эти хреновы стены, что блестят от переизбытка красной, смолянистой жижи. И эта жижа стекает с моих рук, стекает с локтей, с футболки, с лица. Под ногами что-то хрупкое, что-то белое, что распласталось в кровавой луже. Слышу какие-то крики за пределами комнаты. А затем двери открываются. Но что это? Почему картинка так внезапно обрывается? Почему так темно? Осматриваюсь по сторонам... Темное помещение. И пальцы почему-то начинают рыскать по каким-то прохладным опорам. Это стены. Кнопка. Чувствую, что это кнопка и нужно на нее нажать. Мне нереально страшно. Ведь что-то следует позади. Я слышу эти тяжелые шаги, и они все ближе и ближе. Сердце стучит как бешенное. Рвется наружу, хочет спастись, чувствует конец. Слышу легких звонок, и передо мной открываются двери лифта. Внутри горит свет, и я решительно прыгаю внутрь. Поздно. Он смотрит на меня. Я это чувствую. - Нет. НЕТ! - кричу в темноту снаружи, но что-то блестящее уже смотрит на меня. Пистолет... - Да примут тебя небеса... - этот голос проедает мозг изнутри, и я понимаю, что умираю именно в тот момент. За долго до того, как прозвучал... Выстрел...