Самая счастливая девушка на свете

- Мафую… Погоди секунду.. Эна пытается разглядеть девушку перед собой, но перед глазами плывет настолько сильно, что она не может понять, точно ли это Мафую. В голове смешались все мысли, и говорить почти не получается, а если она и пытается, то это лишь непонятные звуки, которым не суждено стать цельными предложениями. Сигаретный дымок летит прямо в лицо Шинономе, и она старается отогнать его свободной рукой, пока другая находится в крепкой хватке её девушки. Асахина сидит на ней, и Эна поняла это только сейчас. Во рту у Мафую находится сигарета, волосы собранны в почти распустившийся хвостик, и её взгляд все такой же холодный, мёртвый. Мафую смотрит прямо в душу, кажется, убивает остатки здорового рассудка внутри шатенки. Короткие шорты оголяют худые бёдра наркоманки, они прижимаются близко к ногам Эны, слишком близко, становится жарко. Шинономе не нравится очередная сумасшедшая задумка Мафую, она никогда не пробовала наркотики и вовсе не хотела. Но взгляд этих спокойных глаз, прикрытый длинными чёрными ресницами, заставляет её подчиниться и растаять под напором девушки. Асахина держит в руке острый шприц, внутри него неизвестная жидкость. Эна, дабы отвлечь себя от нарастающего напряжения, старается отгадать, какой это наркотик: соль, мефедрон, а возможно полюбившаяся девушке сверху марихуана? Лишь одни эти названия уже пугают кареглазую, тогда почему она не пытается вырваться, почему молчит и смотрит в тёмно-фиолетовые, почти мёртвые, глаза? Мафую ничего не говорит, ни на что не отвечает. Она знает, что шатенка не против, что даже если ей страшно, то она всё равно не уйдёт. Вся комната больше не наполнена запахом Мафую, когда они только начали встречаться: сейчас остался лишь табачный запах и немного ноток цитрусового освежителя для воздуха. Вместо былого идеального порядка на полу теперь лежат грязные салфетки и открытые пакетики с закладками. Эна даже не помнит, когда всё успело настолько быстро измениться. Шинономе вовсе и не знала про зависимость Мафую, пока они не вступили в отношения. А сейчас уже сама шатенка лежит в грязной постели Асахины, готовая впервые попробовать наркотики. Её младший брат, Акито, каким-то неизведанным образом мог видеть через фальшивую улыбку Мафую её настоящую ещё почти с самого знакомства. Он всячески пытался предупредить Эну о возможных скрытых грешках знакомой, но девушка продолжала игнорировать его. Он мог бы принять более чёрствые меры, но его гордость, полученная от наследства токсичного отца, не позволяла показать то, что Акито действительно заботится о старшей сестрёнке. Возвращаясь в настоящее время, Шинономе выплывает из потока мыслей и вновь смотрит на Асахину. Та все ещё ждёт и молчит. Сейчас, в кромешной темноте и со шприцом в руках она выглядит почти как серийный убийца. И Эна боится, будто её девушка действительно собирается убить её. Она знает, что доза должна быть безопасной, и перед ней "профессионал", но художница не глупая девочка — она знает, какие последствия будут от вредных веществ, и в какую яму она может влезть. - Ну, так можно?.. - Мафую наконец прерывает затянувшуюся тишину, продолжая пристально смотреть в глаза. Девушка и сама не знает своего ответа, но разве она может отказать? Отказать своей возлюбленной, которая стала единственным смыслом её жизни? Нет, она не может так поступить. В итоге Шинономе просто кивает головой и этого достаточно, чтобы Мафую начала действовать. Она колебалась, боялась пошевелиться, боялась, что будет больно. Но Асахина была нежна, не торопилась, делая все как можно проще, пытаясь успокоить её. Возлюбленная держала её за руку, гладила по волосам, говорила, чтобы она просто дышала, старалась расслабиться, что всё будет хорошо. У наркоманки был спокойный, умиротворяющий голос, хоть и холодный. Она смотрела на Эну с такой любовью и преданностью, что её сердце таяло изнутри. Время шло и вещество начало действовать. На лбу появились капельки пота, зрачки расширились и дыхание участилось. Мысли смешались в одну тягучую кашу, девушка перед глазами начала расплываться. Шинономе казалось, что она падает в обморок или, что ещё хуже, умирает. Но при этом на душе было так легко, так хорошо и радостно, что она была вовсе и не против раствориться прямо на кровати, впасть в кромешную тьму. На душе было будто предсмертное успокоение. Асахина сидела рядом с ней, наблюдая, убеждаясь, что всё в порядке, составляя ей компанию через всю эйфорию. Она была холодной и скрытной, но любящей, даже в этот трудный момент. Юки держала её за руку, гладила по щеке, шептала ласковые слова на ухо, грея своим тёплым дыханием. Она была рядом с ней, и художница чувствовала себя в безопасности. Этого было достаточно, чтобы полностью довериться и раствориться в её объятиях. Ей казалось, что она находится на другой планете, парит в космосе, полностью оторвана от реальности, погружена в эйфорическую, блаженную дымку. Неужели это то самое чистое, блаженное счастье? Шатенка никогда не чувствовала себя такой любимой и счастливой. Она была безумно влюблена. Невозможно отрицать это. Энанан чувствовала прилив эмоций, всех сразу. Счастье, удовольствие, любовь, похоть, страсть, адреналин от всего, что сейчас происходило. Она не могла дышать, её сердце бешено колотилось, тело пылало, будто её сжигали на костре. Девушка была полностью потеряна, но ей это нравилось. Она просто хотела утонуть в этом чувстве, полностью погрузиться в любовь и эйфорию. Эну больше не волнует, что произойдёт завтра, когда она проснётся, и у нее начнется отходняк. Не волнует, что случится через месяц, когда она поймёт, что стала такой же наркоманкой, как и своя девушка, которую она хотела защитить от всей этой дури. Её не волнует передоз и последующая смерть их обеих во время одной из таких сокровенных, наполненных кислотной любовью ночей. Сейчас она чувствует себя самой счастливой девушкой на свете.