Я люблю тебя, Джинни

Какое сейчас время суток? Джинн не помнила. Она лишь знала, что когда села за работу, было темно. Сейчас тоже, но где-то вдалеке появлялся свет. Перед глазами ― сплошные бумаги, а в голове ― одни подсчёты, заботы и, усердно пробиваясь сквозь это ― Лиза. Мысли о Минчи всегда вдохновляли Джинн, ведь хорошенько отработав, она сможет проводить с ней множество часов, ловя её поцелуи и наслаждаясь покоем. Подумав о Лизе, которая наверняка спала в соседней комнате, Гуннхильдр слегка улыбнулась. Хотелось поскорее прийти к ней, но огромные стопки бумаг не отпускали. Вздохнув, она принялась за работу. Всю ночь, не закрывая глаз, Джинн трудилась над отчётом. Заканчивая каждый из них, она обещала себе, что этот последний, и сейчас она точно пойдёт спать. Но Джинн лгала себе и принималась за следующий документ. Она ужасно часто так делала. Приносила документы домой, потому что Лизе не нравилось, что Джинн остаётся на работе. Правда, сейчас Минчи ещё больше недовольна, ведь Гуннхильдр всё равно не давала себе отдыха. Лиза постоянно ворчала, что пора заканчивать, но всё равно помогала Джинн с работой и приносила чай. Когда она начинала зевать всё чаще, Гуннхильдр просила её идти спать так ласково и нежно, что библиотекарша не могла ей противостоять. И Джинн вновь оставалась один на один с нескончаемым количеством бумаг. Встречать рассветы ― это романтично, но не тогда, когда видишь их за письменным столом, а глаза слипаются от усталости. Магистр любила Мондштадт, его людей, всё, из чего он состоял, и потому была готова трудиться для него. Но любовь не могла постоянно давать сил. После каждой такой изнуряющей работы, внутри было до одури пусто. Джинн отдавала всю себя и изредка получала что-то взамен. Может похвалу, наверное, восхищённые взгляды, но было во все не до этого, когда вся голова забита тревогами, а тело держалось на неизвестной тяге. Всё чаще хотелось бросить всю работу и наконец, вдохнуть полной грудью, не думая, что вновь придётся кого-то спасать и что-то решать. Бумажки, ответственность и многое другое выедали всю энергию, жевали и лакомились ею. А иногда хотелось просто прикрыть глаза и помечтать. Джинн чувствовала, как туманилась голова из-за недосыпа. Она уже плохо соображала, вяло водила пером по бумаге. Джинн откладывала исписанные листы, смотрела на оставшуюся стопку и тяжело вздыхала. Такое ощущение, будто эти документы ей кто-то добавлял. Магистр принялась за ещё один отчёт. Она смерила его долгим взглядом, но так и не смогла приступить. Джинн закрыла лицо руками, стараясь сосредоточиться, но не выходило. Она чувствовала себя опустошённой, словно внутри ничего и никогда не было. Ещё немного и Джинн упала бы лицом в стол, и тогда смогла бы окунуться в столь желанный сон. Но сзади послышались шаги, больно ударявшие по голове. Джинн не обернулась. Ей и не нужно было. Эти шаги магистр узнала бы из тысячи. Они были лёгкие, тихие, но она всегда улавливала их, начиная трепетно ждать. Сердце застучало сильнее. Всегда было так: когда вокруг неё становилось темно, на небе вспыхивала фиолетовая звезда. Приоткрытая дверь отворилась сильнее. Лиза осуждающе хмыкнула, но промолчала и подошла ближе. Её тёплые от одеяла руки обвили тело магистра, прижимая к себе. ― Ты опять не спишь, Джинни? ― тихо спросила Лиза. Джинн смогла лишь угукнуть в ответ. ― Ах, ну зачем ты так с собой? Джинн неохота было отвечать. Ей так хорошо находиться в объятиях Лизы, что она стремительно погружалась в сон. Лиза смазано поцеловала Джинн в шею, от чего Гуннхильдр поёжилась и замычала. Минчи принялась собирать документы по стопкам, убирать письменные принадлежности. Джинн сонно наблюдала за ней, и сердце её наполнялось любовью. Она в очередной раз влюблялась в эту женщину, которая безмерно заботилась о ней. ― Я помогу тебе потом, ― сказала Лиза. ― Хорошо, ― согласилась Джинн. Она часто вспоминала, как однажды Лиза сказала, что вдохновлялась ей, наблюдая, как Гуннхильдр оставалась преданна делу. Минчи говорила, что это воодушевляло её помогать магистру, а та могла лишь нежно улыбаться в ответ. Все волнительные мысли исчезали из головы рядом с Лизой. Боль в теле испарялась, словно шея не была натружена работой. Время становилось песком, не имеющим смысла. Рядом с Лизой Джинн всегда было спокойно. ― Я ждала тебя, ― произнесла Лиза, принимаясь разминать плечи Джинн. ― Извини, ― пробормотала Джинн и поцеловала Лизу в щёку. Минчи улыбнулась. От её улыбок становилось ещё теплее. Лиза дарила комфорт и возвращала силу и энергию, потому Джинн была готова во многом ей подчиняться. ― Пойдём спать, ― потянула её за руку Лиза. В постели библиотекарша что-то тихонько шептала в макушку, а после закрепила слова поцелуем. Джинн слышала лишь отдалённо, но услышать: «Я люблю тебя, Джинни», ― она смогла. В объятиях Лизы Джинн забыла о том, что вскоре вновь вставать на работу, что солнце почти встало. Оно безрезультатно ползало по лицам девушек, но они совсем не обращали на него внимания. Будильник был забыт. И потому девушки радостно видели сны, в которых всё было ещё лучше, чем сейчас. Это оказался один из тех дней, когда Джинн и Лиза опоздали на работу.