***
Понедельник — день тяжёлый, и Сонхун в ранние семь тридцать как никто другой может это подтвердить. Ему предстоит отсидеть пару часов в школе, после — тренировка на льду, а вечером ожидается знакомство с новыми членами семьи. И всё это в один день? Поподробнее. Сонхуну семнадцать, и он ещё учится в школе. Не отлично и не плохо — держится в серединке, не отсвечивая гениальностью. Он не нашёл себе науку по душе, для Сонхуна всё либо сложно, либо неинтересно, поэтому он просто зазубривает материал, не пытаясь в нём разобраться. По словам учителей, с таким подходом он вряд ли сдаст выпускные экзамены хорошо. Всё дело в том, что Сонхун никогда не был вовлечён в учёбу. С семи лет его тело, мозг и эмоции без остатка были отданы фигурному катанию. Почти ежедневно всю свою энергию и силы он оставлял на льду — это единственное, что по-настоящему приносило ему удовольствие. С годами тренировок становилось больше, оценки падали ниже, а разговоры с отцом приносили лишь эмоциональную опустошенность. Однажды за ужином ему строго сказали забыть про сборную и переместить внимание на учёбу. Времени для подготовки к экзаменам оставалось всё меньше, а гарантий, что Сонхун свяжет свою жизнь со спортом, не оставалось совсем. Три года назад он сильно травмировался, перенёс операцию на коленный сустав, после чего предстояла длительная реабилитация, которая дала свои плоды — Сонхун снова вышел на лёд. От прошедшей тренировки одно название: Сонхун больше не катает в полную силу и не изводит себя до изнеможения — травма не прошла бесследно. Он неспешно передвигается от бортика до бортика, поглядывая на юниоров. Хотел бы он вернуться в свои тринадцать? Фигуриста не пугают ответные взгляды, в них — восхищение. Сонхун всё ещё не потерял юношескую худобу и магнетическую грацию. После семи вечера объявился отец, написав сухое смс. «Будь готов в 7:30» Сонхун был готов и ожидал звонка в холле, распластавшись на скамье. Его заметил бывший тренер. — Похвально, что ты продолжаешь тренироваться. — Это единственное, что я делаю по собственному желанию, — невесело усмехнулся Сонхун. — Дай угадаю, выпускные экзамены? — Да. И я совершенно не готов, — повесив голову. — Я не знаю, куда мне идти. Отец уже выбрал мне университет, общежитие, узнал расценку на это всё. Он хочет, чтобы я стал программистом. — А чего ты хочешь сам? Сонхун посмотрел исподлобья и почти прошептал: — Я хочу кататься… — Сонхун, с такой травмой... — Знаю! Знаю, я просто... Я же всё равно могу иногда здесь появляться, да? Я никому не помешаю! — Только согласовывай своё расписание с тренерами, — едва дотронувшись до юношеского плеча. — Тебе здесь рады. Ты же наш чемпион. — Бывший. Сочувствующий взгляд мужчины заставил его натянуть улыбку. Он мягко похлопал Сонхуна по плечу и еле слышно, но искренне пожелал удачи. Сонхун кивнул в благодарность, попрощался и покинул громоздкое здание. На парковке его ожидал отец. — Ты задержался, — вместо приветствия. Автомобиль тут же трогается с места, стоит Сонхуну щёлкнуть ремнём безопасности. — Я встретил своего тренера. Мы немного поговорили. — О чём? — Просто так, — устремив взгляд вперёд. Снежные хлопья врезались в стекло. — Куда едем? — Домой. — Знакомство будет у нас дома? — резко повернулся на отца. — Я думал, мы поедем в ресторан? — И поэтому ты всё ещё в форме? — от строгости во взгляде и в голосе Сонхун закатил глаза. Что, глава семейства снова не в духе? Последний месяц господин Пак был на взводе из-за приезда китайских коллег, постоянно задерживался на работе и пыхтел за ужином, ковыряясь в ноутбуке. Мириться с хмурым настроением отца Сонхун не хотел, но и ничем помочь, очевидно, он не мог, поэтому старался хотя бы не приносить домой неуды, которые тут же отсвечивались в электронном журнале родителя. — Ты же знаешь, что на каток я сразу после школы. И чем не прикид для ресторана? Брюки, пиджак, рубашка. — Отбой, птенчик, тебе это не понадобится. Птенчик… Сонхун разулыбался. Значит, отец в хорошем настроении. — Она будет со своим этим... сыном, да? Мужчина вздохнул. — Во-первых, не она, а Сынге, говорил же, называй её по имени. Во-вторых, никаких «этих». Парня зовут Хисын. Мозговитый, самобытный, приглянись к нему. Учится в сеульском национальном университете, между прочим. — Классно, — совершенно без энтузиазма. — Сонхун. — Что? Круто, поздравляю тебя с таким хорошим пасынком. — Птенчик, давай без твоей ревности. Да, наша семья стала больше, и я буду относиться к сыну Сынге так, как полагается отчиму. Заметь, отчиму. У парня есть отец, с которым, насколько я знаю, у него хорошие отношения. — Понятно, — и отвернулся к окну, поджав губы. — Ты мой единственный и любимый ребёнок, — с особой лаской. Губы задрожали сильнее. — Я знаю, пап... Не отец, а папа. Сонхун не знает, что такое грубость, но знает, что такое строгость. Сонхун знает, что отец всегда будет на его стороне и никогда не оставит, как это сделала мать. Он так и не понял, в какой момент всё резко изменилось и мама исчезла, а отец, посмотрев на него грустными глазами, сказал: «Птенчик, теперь мы будем жить вдвоём». Попытки разузнать заканчивались неудачами, поэтому Сонхун обратился к своей тёте, маминой сестре, которая вылила ему всю правду: девушке он был не нужен, ещё слишком молодая, ещё слишком рано, а для аборта — поздно. Она его так и не полюбила. Резко собралась и уехала, даже не попрощавшись с мужем и ребёнком. «Ты только не вини себя в этом, слышишь?» — сказала тогда тётя, словно прочитав его мысли. Сонхун ещё долгое время считал, что если бы он не родился, то его родители были бы счастливы вместе. Возможно, позже у них бы родился ребёнок, и мама была бы готова к его появлению и не ушла из семьи. Но этому никогда не суждено было быть. «Как хорошо, что ты у меня есть», — бросил отец после совместной уборки в гараже. Потому что помог или просто?.. Сонхун не знает, но это навсегда согрело его детское молочное сердце. Оставшуюся дорогу они ехали молча. Сонхун уснул, отец изредка на него подглядывал, расстегнул ему куртку и снял капюшон, чтобы не взмок. Отцовские глаза с нежностью смотрели на уже почти взрослого парня, который вот-вот покинет дом и заживёт самостоятельной жизнью.***
Когда они подъехали к дому, Сонхун возмущённо поднял брови. В окнах горел свет. — Они что, уже там?! — колюче посмотрев на отца. — Да. — Да? И откуда у них ключи? Они что, теперь будут жить с нами?! — Сын, меньше эмоций и вопросов, — спокойным тоном. — Одну пару ключей я дал Сынге, у меня также есть ключ от её квартиры. И нет, они не будут жить с нами. Сонхун снова нахмурился и грубо схватил рюкзак с задних сидений, поспешив к дому. Не дождавшись отца, вошёл и громко хлопнул входной дверью, так, чтобы все точно услышали. И действительно, в проходе тут же показалась миловидная женщина средних лет с тугим пучком на голове и широкой улыбкой, обрамленной красной помадой. На её скромное приветствие Сонхун отвесил: — Ага, здрасьте. Как он и ожидал, за спиной женщины появился высокий крупный парень. Он, кажется, слегка улыбнулся и поздоровался, но Сонхуну было всё равно. На фоне школьника Хисын был довольно просто одет: серая худи и джинсы. Обычный чёрный волос, очки, тату на пальцах. Сонхун не успел их рассмотреть, в дом вошёл отец, забрав на себя всё внимание. Мужчина ласково поцеловал женщину в щёку, а та сымитировала чмок, чтобы не испачкать его кожу яркой помадой. Глаза на лоб полезли — это про мальчишку, стоявшего в стороне. Хисыну отец пожал руку и похлопал по плечу, мол, рад видеть. И уже успел спросить про какие-то успехи в учёбе. М-да, подумал Сонхун, здравствуй, новая семейка. Очевидно, что Сонхуну не разрешили просто закрыться в своей комнате и просидеть там весь вечер: он был важным гостем за столом, о нём хотели узнать и познакомиться лично. Именно поэтому женщина, сидевшая напротив, с интересом расспрашивала мальчишку о его учёбе, спорте и будущем. — Вот вам правда интересно или вы это из вежливости? — спросил, смотря в упор и тщательно пережевывая лист салата. — Мне… Мне правда интересно, — чуть растерявшись и посмотрев на будущего супруга, ответила Сынге. — А почему ты спрашиваешь? Прежде чем Сонхун собирался ответить, отец перебил его: «Прожуй, затем говори». Ну прям как маленького! Мальчишка закатил глаза, вызвав у собеседницы скромную доброжелательную усмешку. — Потому что мало кому нравится слушать про профессиональный спорт. И вам, я думаю, тоже. Вы просто хотите подружиться со мной, поэтому спрашиваете у меня всякое. Женщина растерялась, на мгновение гостиная погрузилась в тишину. Сонхун всем телом чувствовал на себе пристальный взгляд, но старался его игнорировать. Потянувшись к миске с горячим и положив себе пару ложек, он начал копаться в еде, отодвигая на край тарелки неугодное. — Ты почти ничего не ешь… — женский голос отозвался с досадой. — Твой отец говорил, что это твоё любимое блюдо, поэтому я приготовила… Сонхун показательно откинул морковь. — Ага, вкусно, — весь его голос сквозил сарказмом. — Но вот папа знает, что я ненавижу морковь. — Сонхун! — предупреждающий тон отца ничуть не напугал, а вот чужой смешок привлёк внимание. Глаза поднялись и встретились с чужими. Игривые, карие, красивые... Хисын, сидевший напротив, тут же прикрыл улыбку. — Извините, — Сонхун склонил голову перед женщиной в уважительном жесте. — Это правда вкусно. — Я постараюсь учесть твои предпочтения, — Сынге выдохнула и еле заметно кивнула в ответ. — Возвращаясь к твоему вопросу. Что плохого в том, что я хочу с тобой подружиться и узнать тебя получше? — Ничего. Просто я не привык рассказывать о себе, про учёбу и всё остальное. Мы подружимся, но всему своё время. — К слову об учёбе… — отец переключил внимания с сына на себя. — Хисын, ты ведь старше Сонхуна на три? Или четыре года? — Мне двадцать один, — впервые за весь вечер Сонхун чётко услышал чужой голос. — Хисын сам поступил на бюджет и сдал вступительные на высший балл. Верно? — Да, было дело... — звучит слишком скромно. — Думаю, Сонхун тоже сможет, если постарается. — Видел бы ты его оценки… Один каток на уме. Он же… — отец снял очки и устало потёр переносицу, заметив, как мгновенно испортилось настроение Сонхуна. Тема учёбы и спорта всё ещё была болезненной. Сонхун звонко отложил палочки на стол, чем привлёк внимание. — Я поднимусь к себе, очень устал. Большой спорт отнимает много сил, сегодня было столько прыжков, что голова кругом. — Сын, — строго. — Да, конечно… Было приятно с вами познакомиться, — натянув улыбку, вышел из-за стола. Поднимаясь к себе, Сонхун прыснул под нос: «Совет да любовь». Стоило ему прилечь на кровать и залипнуть в телефоне, в дверь постучали. Ну кому он ещё понадобился? И главное зачем? Отец явно не сейчас будет отчитывать его за поведение за столом, следовательно, это были новые знакомые. Новые знакомые родственники. — Открыто, — пробасил, не стесняясь беспорядка в комнате. Вошедшим оказался Хисын. — Можно? — спросил он, прежде чем войти. Его губ коснулась кроткая улыбка от картины: незаправленная кровать с кучей игрушек, цветастый плед и Сонхун, свернувшийся в клубок. Всё ещё не переодетый, хмурый, уставший. На полу валялись школьный пиджак, наручные часы, ободок для волос. — Железнодорожно. — Что? — Рифма. — Смешно, — Хисын усмехнулся. Нет, правда хмыкнул и приподнял уголки губ. — Милая комната. — Ничего показывать не буду, смотри так... — буркнул и полез в телефон. — Я говорил матери, что знакомство не стоит устраивать в будний день, тем более после твоей тренировки. К тому же, встреча на нейтральной территории- — Очень великодушно. Хисын замолчал, уставившись на парня. Сонхун, подняв бровь, посмотрел в ответ, как бы спрашивая: «Что?». Гость ещё раз обвёл комнату пристальным взглядом, цепляясь за награды и медали на книжных полках. — Ты давно катаешься, да? У тебя хорошо получается. И подозрительная тишина в ответ. Хисын прокашлялся и сложил руки на груди. Почувствовал себя одиноко, находясь в комнате с кем-то. — Я правда думаю, что ты смог бы поступить на бюджет. Я учусь на программиста и если нужна помощь… — Хисын?.. — снова перебил. И даже без подобающего «хён». Парень обернулся. Сопротивления не возникло, зато появился очень заинтересованный взгляд. Необычный разрез глаз, длинные ресницы, но Сонхун не купился на красоту этих глаз. — Можешь закрыть дверь? Парень в небыстром темпе прикрыл дверцу и посмотрел на мальчишку, ища в глазах одобрение. — С другой стороны. Хисын не скрыл удивления, нервно дернув губами. — Конечно. Отдыхай, — напоследок. Как только дверь с тихим хлопком закрылась и послышались шаги на лестнице, Сонхун растянулся на кровати и уставился в потолок. Сегодняшний день правда был тяжёлый и долгий. Погрузившись в ворох своих мыслей он не заметил, как задремал. Сквозь сон он почувствовал прохладную широкую ладонь, которая убрала со лба пару прядей и накинула одеяло сверху. Заходил отец.