***
Учёные снова задержались до вечера. Наручные часы Ксено показывали уже пол девятого вечера. Сенку ушел всего полчаса назад, а профессор остался, чтобы закончить со своими документами. Дверь в кабинет бесшумно открылась и в комнату зашел мужчина в военной форме и легкой кожаной куртке. В руках у него была пачка сигарет, которую он быстро спрятал в карман верхней одежды. Мужчина прошагал к сидящему ученому и аккуратно положил руки ему на плечи. Ксено вздрогнул от неожиданности, но не обернулся: — Ты сегодня рано закончил? — Ксено, время уже почти девять вечера, я после работы сразу заехал за тобой, — Стэнли Снайдер наклонился и смазано поцеловал ученого в щеку. — Поехали домой. — Я почти закончил, Стэн, — Уингфилд потер глаза. Стэн неопределенно пожал плечами. Он придвинул стоящий рядом стул ближе к Ксено и принялся покорно ждать, пока тот закончит. В кабинете было тихо, лишь изредка супруги перекидывались простыми фразами. Через полчаса военный потерял терпение. Снайдер знал, что для Ксено наука чуть ли не на первом месте, но он также знал, что если Уингфилда не заставить сейчас пойти на отдых, то он может испустить дух от переутомления. Стэнли встал со стула и командным голосом кинул: — У тебя есть десять минут на сборы. А затем вышел из кабинета, чтобы, скорее всего, покурить. Ученый раздражённо щелкнул языком. Пусть Ксено и нравился приказной тон Стэнли, он захотел специально остаться на своем месте и пойти наперекор супругу. Однако Уингфилд знал, что ослушаться Снайдера в этой ситуации будет в корне неправильным решением, поэтому все же начал собираться. Ровно через десять минут ученый уже убрал все свои документы и надел пальто, дожидаясь Снайдера. — Мне казалось, что я скоро забуду, как ты выглядишь, — Стэнли зашел в кабинет и аккуратно притянул супруга к себе за талию, нежно обхватив его подбородок пальцами. — Я скучал. Мужчина будто для подтверждения искренности своих слов оставил лёгкий едва ощутимый поцелуй на губах Ксено. Уингфилд знал, что Стэнли не врет: он никогда не врал. И услышать такие слова было на вес золота, потому что военный редко напрямую говорит о своих чувствах. Губы Ксено едва тронула призрачная улыбка, и он первым начал поцелуй, в котором хранились все невысказанные вслух чувства. — От тебя несет табаком, отвратительно, — бросил с наигранным раздражением учёный. Стэнли лишь лукаво улыбнулся и потянул супруга за собой к выходу. — Я знаю. — Заедем в круглосуточный?***
Сенку вернулся домой только к десяти из-за пробок. Он устало разулся и зашёл на кухню, в которой горел свет. Рюсуй и Хром спали, облокотившись друг на друга, Юкио уснул, опершись на руку. Музыканты явно вымотались за день, и уснули, дожидаясь Сенку. Услышав шаги и тихое ворчание, Хром, спящий очень чутко, проснулся. Он медленно открыл глаза, зевнул спросонья и слегка растеряно оглянулся. — О, Сенку, ты вернулся. Как с проектом? — Все нормально, — полушепотом кинул Ишигами, а затем пристально посмотрел в глаза другу. — Ты не говорил матери о том, что уехал? Хром удивленно моргнул и отрицательно помотал головой. — Зачем? Мы в последний раз общались, — парень нахмурился, пытаясь вспомнить, — когда я из школы выпустился, ей неинтересно, что я делаю. Сенку едва покачал головой, но ничего не стал отвечать. Ему было не слишком много известно про мать Хрома, потому что тот почти ничего не рассказывал про свою семью, однако одно он все же знал: о своем сыне женщина совсем не заботилась. Она не пришла на выпускной Хрома, а лишь позвонила с вопросом, когда тот переедет от нее. В то время Сенку уже был знаком с музыкантом, поэтому предложил ему остаться пожить у себя. Тот день был единственным разом, когда Ишигами видел Хрома настолько разбитым. После этого парень никогда не упоминал про свою мать, а Сенку не спрашивал. Однако ему казалось, что женщина спустя три года могла одуматься и вспомнить про сына, но, видимо, кто-то не меняется даже спустя года. С отцом Хрома все было проще: они виделись в последний раз около десяти лет назад, мужчина не звонил сыну, не отправлял ему писем и не искал с ним встречи, но каждый месяц присылает сыну деньги, будто это может закрыть пустоту в виде отсутствия отцовского внимания внутри парня. Хрома, казалось, больше не расстраивала тема о семье, поэтому он стал будить Рюсуя. — Вставай! Сенку пришел! — крикнул он прямо в ухо другу. Рюсуй дернулся от неожиданности и разразился ругательствами, сон в ту же секунду слетел. — Мачту тебе в зад, Хром, мог бы в плечо просто толкнуть! — Ты бы не проснулся! Нанами задумался на пару секунд, затем все же кивнул головой, соглашаясь. От возгласов проснулся и Юкио. Он потянулся, протер глаза и кивнул Сенку. — Сенку, насчёт вокалиста, мы вроде как нашли подходящую кандидатуру, — Сайонджи начал жестикулировать, пытаясь подобрать слова. Хром пришел ему на помощь: — Давай возьмём того парня, который приходил за тобой? Юкио облегчённо кивнул, а Рюсуй активно затряс головой в знак согласия. — Асагири Гена? Вы ведь даже не знаете, хорошо ли он поет, — Сенку скептично прищурил глаза. Даже если он и слышал от Ксено, что Асагири Ген занимается вокалом, это не значило, что у него хорошо получается. — Он выступал на улице с Led Zeppelin, когда мы проходили мимо, — пояснил Рюсуй. — У него чистый вокал, хорошая дикция, красивый тембр и сильный голос. Он явно давно занимается вокалом, — добавил Юкио и задумчиво потер подбородок, стараясь вспомнить все детали из того дня, когда они увидели Асагири. Сенку нахмурился. Он знал, что на идеальный слух Сайонджи можно положиться, а значит, все что он сказал про Гена — чистая правда. Спустя несколько молчаливых секунд Ишигами потер шею и сказал: — Я могу поговорить с ним и предложить прослушивание, чтобы уже мы все вместе приняли окончательное решение, если он согласится, конечно.***
Сенку даже и не думал, что поговорить с Геном будет трудно. И дело было не в том, что учёный стеснялся завести разговор, вовсе нет. С началом второй недели пребывания в Вашингтоне, объем работы над проектом только увеличивался, поэтому времени, чтобы хотя бы спросить профессора Уингфилда о том, где обычно находится Асагири или же его номер телефона, катастрофически не хватало. На третий день Ишигами и Ксено закончили раньше, чем обычно, и Сенку наконец-то удалось узнать про Гена. — Профессор, где обычно находится Ген в свободное время? Ксено, одевавший пальто, внезапно остановился. Он поправил очки и вопросительно посмотрел на Ишигами. — Полагаю, у тебя есть веская причина для того, чтобы таким неэлегантным способом пытаться сблизиться с Геном. — Сблизиться? — слегка непонимающе спросил Сенку. — Я хотел кое-что обсудить с ним, но не знаю, как его найти, поэтому спросил у Вас. Профессор Уингфилд пристально взглянул на Сенку. Через несколько секунд он вернулся в свое привычное состояние, лишь усмехнулся. — Мало вероятно, что он сейчас сможет с тобой встретиться, лучше запиши его номер телефона. Уже через две минуты Сенку держал в руках бумажку с написанным на ней номером. Он, стоя вечером на улице, гипнотизировал кусок бумаги, будто в нем было что-то необычное. Сегодня было холоднее, чем в другие дни, и холодный ветер заставил Ишигами вздрогнуть и перестать смотреть на аккуратно написанные цифры. Он застегнул свою кожаную куртку и засунул листок в карман, намереваясь сегодня доехать домой на метро. Зайдя домой, Сенку сразу набрал номер Асагири. Часы показывали только восемь часов вечера, вряд ли Ген спит в это время. Спустя шесть гудков Асагири ответил. — Алло, кто это? — голос Гена казался слегка уставшим, будто звонок разбудил его. — Это Ишигами Сенку, помнишь меня? В трубке послышалось какое-то шуршание, а голос Асагири стал значительно бодрее, чем секунду назад: — О, Сенку-чан, тебя трудно забыть. Зачем звонишь в такой час? — Да вроде еще не поздно, — пробормотал Сенку. — Хочешь вступить в мою рок-группу? — Что? — озадаченно спросил Ген. — В группу мою вступить хочешь? — Да понял я! Ты серьезно? — На десять миллиардов процентов. Мои друзья слышали твое пение, они сказали, что у тебя вполне неплохо получается, а у нас не хватает человека на позицию вокалиста. Ненадолго повисло молчание. Ишигами поймал себя на том, что он немного волнуется, и это заставило его удивиться. Затем Ген тихо рассмеялся и мягко произнес: — Обижаешь, Сенку-чан. Еще никто не называл мой вокал неплохим, это обидно, знаешь ли. — Напрашиваешься на комплименты? — Возможно, — с долей лукавости протянул Асагири, но затем вмиг посерьезнел. — А вообще, я должен подумать, за один вечер такие решения не принимают. Позвони мне. Хм, дай подумать. Через три дня, хорошо? — Хорошо, если тебе понадобится больше времени для принятия решения, дай мне знать, — Сенку уже собирался было скинуть трубку, однако Ген остановил его. — Хотя стой, Сенку-чан. Знаешь что? Четвертого июля в семь вечера я буду выступать в The Park at Fourteenth, приходите. Там и обсудим все, и заодно ты убедишься, что мои навыки намного выше твоего ужасного «неплохо». Буду ждать, Сенку-чан, — произнес Асагири и сбросил трубку. Ишигами же ничего не оставалось, кроме как записать дату, время и место на стикере и приклеить на холодильник, чтобы не забыть. Внезапно в кухню ввалился Рюсуй и где-то около минуты рассеяно глядел на бумажку. Затем как-то странно посмотрел на Сенку и хитро ухмыльнулся. — У тебя что, свиданка намечается? Вот уж не ожидал от тебя, Сенку, — Нанами расхохотался и попытался повиснуть на Ишигами. Тот раздраженно закатил глаза и увернулся. — Не неси чушь. Я наконец-то поговорил с Геном, он пригласил нас на его выступление. Рюсуй, уже успевший запихнуть в рот конфету со стола, удивленно замычал и показал большой палец вверх. Затем, прожевавшись, вышел из дома, чтобы рассказать новость Хрому и Юкио. Утром из кухни раздался звонок. Сенку, не спавший в это время, поднял трубку и услышал такой знакомый голос: — Встречайте меня, я добралась.***
«Kingdom of sciense» стояли полным составом в 7 утра в аэропорту. Хром то и дело зевал, Юкио спокойно разговаривал с Сенку, а Рюсуй, пользуясь случаем, гулял по всему аэропорту, заглядывая в магазины. Наконец-то женский голос объявил о посадке самолета и через десять минут после этого показалась знакомая фигура. Девушка, тащившая за собой чемодан, устало озиралась по сторонам, но завидев музыкантов, усталость ее слетела как по щелчку. Она мило улыбнулась и подошла к парням. Затем же ее улыбка превратилась в оскал, а глаза убийственно сияли. Девушка демонстративно хрустнула пальцами и с плохо скрываемой злостью произнесла: — Америка значит, да? Ну и как вам? Нравится здесь? — Да не злись ты так, горилла. Мы же предупредили тебя, — Хром снова зевнул и потер нос. Юкио хотел было прикрыть рот другу, чтобы тот не сболтнул лишнего, но не успел. Девушка все услышала. Будто только сейчас заметив парня, она медленно повернулась к нему. Через несколько минут нешуточной перепалки и тумаков Хром взвизгнул: — Прости, Кохаку, прости! Кохаку фыркнула и разгладила невидимые складки на своей белой рубашке, поправила джинсовую юбку и повернулась к Сенку. — Бьякуя-сан звонил чуть ли не шесть раз на дню. Очень умно было сказать ему, что ты едешь в Америку и чтобы он не волновался! Он чуть ли со своих тренировок не сорвался, чтобы отправиться на твои поиски, Сенку. Ишигами вздохнул и потер шею. Иногда Бьякуя забывал, что его сыну уже не пятнадцать, а девятнадцать, и все так же слишком беспокоился за него. Сенку же не хотел, чтобы отец беспокоился понапрасну, ведь у того сейчас важный жизненный этап: тренировки в НАСА для полета на луну. Откуда же Сенку знал, что Ишигами Бьякуя так отреагирует на новость? — Я позвоню ему позже. Девушка удовлетворительно кивнула, а затем снова повернулась к Хрому и разразилась ругательствами: — А ты почему Рури ни разу не звонил? Она волнуется за тебя! — Волнуется? — казалось, недоверие проскользнуло в голосе парня. — Ты безнадежен, Хром, — Кохаку приложила руку ко лбу и покачала головой. Хром несколько секунд молчал, а затем строго произнес: — Все, быстрее едем домой, я должен позвонить Рури! Рюсуй, недавно вернувшийся, расхохотался и в знак приветствия кивнул Кохаку. Та кивнула в ответ. Казалось, только к Нанами и Юкио она не имела претензий. Все дружно заспешили за Хромом, который уже убежал ловить такси.***
Музыканты и их менеджер сидели на студии, что Рюсуй специально снял для них. — Вы уверены, что это будет правильным решением и что он вообще согласится? — девушка сложила руки на груди и нахмурилась. — В том, что он действительно хороший вокалист, никто не сомневается. Нам осталось лишь узнать его решение, — ответил Юкио. — Ген пригласил нас на его выступление послезавтра и сказал, что мы можем все обсудить там. Ты очень вовремя приехала, — Рюсуй усмехнулся и облокотился на спинку стула. — Ладно, вернемся к этому позже, — отмахнулась девушка. Казалось, несмотря ни на что, она все равно испытывала сильные сомнения по поводу всего этого. — Показывайте, что вы придумали. Парни расположились в привычной для них расстановке. Рюсуй устроился за барабанной установкой сзади, слева от него с бас-гитарой встал Сенку, а клавишник Юкио чуть левее Ишигами, справа — Хром, в центре же никого не было. Кохаку вопросительно подняла бровь: — Хром, ты не будешь петь? Или вы все уже мысленно поставили в центр Асагири? Музыканты переглянулись, и Хром все же встал в центр. — Первая песня «future engine». Поехали!***
Долгожданный день наконец-то настал. Сегодня Сенку снова был в лаборатории, и ему очень повезло, что оделся он с утра не в свою привычную мешковатую одежду, а в белую свободную рубашку с слегка углубленным вырезом, черный большой пиджак и широкие брюки, потому что Ксено до последнего не хотел отпускать Ишигами раньше. Часы уже показывали половину седьмого вечера, а Сенку только едет в метро. Он нервно стучал ногой, то и дело поглядывая на часы. На дорогах сейчас был самый час пик, в вагоне было много людей, а поезд, казалось, ехал слишком медленно. Ишигами примерно высчитал, что ехать он будет около двадцати минут, затем ему нужно будет пройти пешком, что по времени займет не менее десяти минут при его обычной скорости ходьбы. Поэтому придется чуть ли не бежать, чтобы сэкономить хотя бы минуты три, опаздывать — дурной тон, и Сенку просто ненавидел это. Он еще ни разу не бежал так быстро за всю свою жизнь. Лишь когда издалека показалась вывеска с названием ресторана, Ишигами сбавил скорость. Зашел в ресторан в 18:56. Еще две минуты ему понадобилось на то, чтобы отдышаться и привести дыхание в нормальное состояние. После этого Сенку наконец оглянулся и за одним из столиков увидел друзей. Все они были одеты довольно элегантно и со вкусом. — Он выглядит нелепо, — внезапно сказал рядом сидящий с Кохаку Хром и тыкнул пальцем в ее черный пиджак. — На себя посмотри, — девушка закатила глаза и поправила пиджак. — Сейчас пиджак с платьем в моде. Хром фыркнул, а затем осмотрел свою джинсовку и пробормотал: «Нормально я выгляжу вообще-то». Наконец-то к столику подошел Ишигами и друзья дружно поприветствовали его. У Сенку еще оставалось время для того, чтобы рассмотреть интерьер. Ресторан был явно дорогим — это первое, что сразу бросалось в глаза. Интерьер был выполнен в изящном классическом стиле, все помещение было в светлых тонах, и наполнено растительностью, мебель выполнена искусно и явно из дорогого дерева. Прямо напротив столика музыкантов в другом конце зала поставили микрофон, а рядом стояло изысканное фортепиано. Через несколько секунд свет приглушили, и за инструмент села высокая стройная блондинка с косичками. Она аккуратно поставила ноты на подставку. Затем вышел Асагири. На нем был бархатный фиолетовый костюм, идеально подчеркивающий все изгибы фигуры. Он кокетливо улыбнулся зрителям, что смотрели на него с любопытством и, в какой-то мере, обожанием. Ген с ослепительной улыбкой произнес: — Всем добрый вечер. Я знаю, что некоторые из вас пришли ради моего выступления, и хочу искренне поблагодарить вас. И первой песней, которую я хочу исполнить, будет Hazard от Richard Marx. Асагири легко кивнул девушке, сидящей за фортепиано, и та начала играть. После небольшого музыкального вступления Ген глубоко вдохнул и начал исполнение: «My mother came to Hazard when I was just seven Even then the folks in town said with prejudiced eyes That boy's not right…» Казалось, Асагири в каждую строчку вкладывал частичку своей души. Каждую песню из своего сегодняшнего репертуара он репетировал не менее сотни раз, он исполнял каждую строчку так, чтобы выступление западало в самое сердце слушателя, чтобы ему хотелось сохранить этот момент в своей памяти навсегда. Ген Асагири никогда не делает свою работу «неплохо», он делает ее лучше, чем простое «идеально». Загадочная, красивая песня была выбрана специально, чтобы очаровать слушателя с первой минуты выступления. Взгляд Сенку был прикован к певцу. Он слушал его, казалось, почти не дыша, будто боясь упустить хоть один момент. «Three years ago when I came in on Mary First time that someone looked beyond the rumors and the lies Saw the man inside…» Вокал Асагири был на высшем уровне, и он хорошо знал об этом. Чистый и чувственный. Ген знал, какое впечатление он производит на слушателя. Все были совершенно очарованы его пением, даже те, кто изначально приходил в ресторан не ради выступления Асагири, были поглощены его исполнением. После первой песни зал разразился бурными аплодисментами, а певец скромно улыбался, принимая похвалу зрителей. Ему однозначно нравилось выступать, нравился этот миг, когда люди рукоплескали именно ему, пораженные его голосом, свистели и светились от уважения к нему. Это то, ради чего стоит выходить на сцену, то самое, ради чего Ген занимался днями и ночами, через боль и слезы, падения и взлеты. Он нуждался в этом. В следующие пятьдесят минут Асагири исполнил немало песен. От Led Zeppelin до Queen — репертуар был полон разных, непохожих друг на друга песен, но все они были спеты превосходно. Во время выступления взгляд Гена не раз цеплялся за столик Сенку. Заметив Ишигами в первый раз, Асагири игриво подмигнул ему и тут же увел взгляд. Наконец, после последних аплодисментов, выступление закончилось, Ген что-то сказал девушке, сидевший за фортепиано, а затем скрылся за одной из дверей ресторана. Через десять минут он вернулся, но уже не в костюме, а в широких черных джинсах, прямой вельветовой куртке того же цвета и простой белой футболке. На голове его были те же очки, что и в первую его встречу с Сенку. Асагири легкой походкой прошел к столику музыкантов и вежливо представился, внезапно заговорив на японском: — Здравствуйте, меня зовут Асагири Ген, очень рад познакомиться со всеми вами. — Говоришь на японском? — хмыкнул Ишигами. Казалось, его взгляд задержался на вокалисте дольше, чем должен был. — Я не был уверен, что все присутствующие свободно разговаривают на английском, поэтому решил перейти на японский, я все равно хорошо владею им, — с улыбкой пожал плечами Ген. Все по очереди представились, и Асагири сел на свободное место рядом с Рюсуем. — Итак, не могли бы вы поподробнее рассказать о своей группе и о себе? Через час разговор стал намного теплее, и все формальности были отброшены. Асагири расположил к себе всех почти сразу. Только Кохаку оставалась настороженной. — Сколько лет занимаешься вокалом? — Пятнадцать, — спокойно ответил Ген, а Рюсуй с Хромом присвистнули. — Ты же понимаешь, что нам придется вернуться в Японию? Ты серьезно готов отправиться жить в другую страну? — девушка скрестила руки на груди. — Я взрослый самодостаточный человек, прекрасно знающий о своих возможностях и рисках. Поэтому вполне готов. Сенку заглянул в глаза Асагири и серьезно спросил: — Твое решение? — Я согласен вступить в «Kingdom of science». Ишигами удовлетворенно кивнул и облокотился на спинку стула. Хром и Рюсуй радостно заулюлюкали и набросились на Гена с вопросами и со своими рассказами, а Юкио пожал руку Асагири, поздравляя. Только Кохаку никак не отреагировала, но все же ее напряженные плечи расслабились. Наступает новая эра рок-группы «Kingdom of science»