Спасение утопающих - дело рук самих утопающих

      Квакити не думал, что всё закончится так. Квакити не хотел, чтобы все закончилось так. Квакити настолько погружается в свои мысли, что даже не замечает, как Кукуручо приводит его в здание Федерации. Квакити настолько устал, что он даже не знает, что ему нужно чувствовать. Страх? Сожаление? Жалость к себе? А имело ли это значение, тем более сейчас, когда динамит уже был активирован, часть места проведения свадьбы подорвана, а брак Ройера и Селлбита считался официально закреплённым?       И Квакити не мог ответить на эти вопросы. Он лишь осторожно следовал за своим загадочным проводником, даже не задумываясь о том, зачем его привели в это место. Большое и красивое здание Федерации всегда вызывало в нём какое-то восхищение. Он даже мог назвать этот дом роскошным, величественным. Но сейчас, идя по замысловатым коридорам, ведущим в неизвестные места, Квакити не чувствует ничего, кроме тупого разочарования. Он не тратит времени на разглядывание интерьера или окружающих его вещей — было не до этого. Мысли роились, словно мухи над пролившимся на стол вареньем, но парень просто не мог ничего сделать, чтобы прекратить работу воспалённого и уставшего сознания. Да и разве это помогло бы? Разве можно было просто взять и отмахнуться от всего произошедшего, от разочарования, скрывшегося глубоко в груди и плавно разъедавшего его изнутри? Разумеется, нет.       Квакити приходит в себя сразу же, как только его заводят в небольшую комнату. Всё те же белоснежные стены, идеально чистый стол, осторожно расставленные стулья. Всё это казалось каким-то… Ненастоящим. Фальшивым. Слишком прекрасным, чтобы быть правдой. Но кем был брюнет, чтобы судить о чём-то лишь по обложке? Взглянув на него самого и не скажешь ведь, что он жалких десять минут назад подорвал чью-то свадьбу.       Парень сразу же бегло осматривает комнату, на секунду задерживая внимание на двух крупных картинах с мрачным изображением черепов, висящих на стенах. Не то что бы Кью был особо впечатлительным, но лёгкий морозец всё же пробежал по его коже, вызывая мурашки и заставляя того поёжиться. Странные ощущения, по правде говоря.       Мексиканец отрывается от картины и не медля усаживается за стол, располагаясь прямо напротив Кукуручо. Парень сам не знал, почему он выбрал именно такое место. Хотел ли он до последнего поддерживать ощущение деловой встречи или же он просто старался контролировать каждое движение этого существа — неизвестно. В любом случае, Квакити чувствовал себя немного спокойнее, глядя на сидящего прямо перед ним, будто на ладони, Кукуручо.       — Так в чём дело? — Подаёт голос Квакити, немного хрипя от долгого молчания. Замерев на секунду, он прокашливается и вновь спрашивает, — В чём дело? Зачем мы здесь?       Кукуручо молча кладёт на стол небольшую, аккуратную записку, с изящно выведенными на ней словами, а затем пододвигает её ближе к сидящему напротив парню, предлагая взять и прочесть написанные на бумажке слова.       «Я собираюсь выпить чаю. Пожалуйста, подожди здесь».       Квакити мельком читает написанный текст, особо не вдумываясь в смысл написанных слов. Замерев на пару мгновений, тот неуверенно произносит вялое «окей», вновь уходя куда-то в себя и в свои мысли, будто бы пытаясь понять, что вообще значили предложения, написанные на протянутой ему бумаге. Чай значит? А более подходящего времени он найти не мог? Проходит меньше нескольких секунд, как вдруг тот с неким страхом обнаруживает, что сидящий рядом с ним Кукуручо едва ли не бесследно исчезает. Брюнет успевает заметить лишь то, как устрашающе захлопывается дверь, оставляя того в полном одиночестве.       — Это… Чёрт возьми, — Квакити нервно смеётся, вскакивая с места и подбегая к захлопнувшейся железке, пару раз легонько ударяя дверь кулаком, будто бы проверяя, действительно ли она закрыта, — Никто не делает так, когда идёт за напитком. Ты собираешься дать мне отравленный чай, да?       Но парень на удивление быстро смиряется, решая, что эта пропажа его собеседника вполне оправдана, а потом тот отходит от двери, слегка встревоженно поправляя волосы и задумчиво глядя на картину, которая зацепила его внимание ещё при входе в комнату. Только вот когда они сюда пришли, парню было совершенно не до любований искусством, но сейчас у него было несколько свободных минут, которые он мог потратить как раз на это. В конце концов, что ему делать, что терять? Парень неторопливо приближается к стене, оглядывая картину по периметру. Кью без раздумий назвал бы её огромной. Прикоснувшись к полотну одними лишь пальцами, тот внимательнее разглядывает замысловатые узоры и яркие огоньки, изображённые на холсте.       Мексиканец довольно хмыкает, в очередной раз проводя пальцами уже по деревянной рамке. Он бы и дальше так стоял, бездумно рассматривая необычный рисунок, но его грубо отрывают от этого дела. Парень чувствует лёгкую тряску и мгновенно оборачивается, желая выяснить, что вообще происходит. А обернувшись, от увиденного в груди замирает сердце.       Пол медленно, но крайне стремительно раздвигался в стороны.       Квакити громко матерится, вжимаясь в стену, около которой он и стоял, рассматривая картину. Та приятная и спокойная атмосфера пропала будто бы по щелчку пальцев. Парень чувствует, как тело сковывает страх. Простая истина вдруг пронеслась в его голове. Он обречён.       Пол расходился достаточно быстро, обнажая тёмную, едва ли не чёрную воду. Противный запах сырости ударил в нос. Брюнет отчаянно прижимается к стене, пытается стать единым целым с висящей на стене картиной. Вода уже подбиралась ближе, а через несколько секунд пол буквально уходит из-под ног. Квакити с криком падает в воду, стараясь зацепиться хотя бы за что-то, за какой нибудь несчастный выступ на стене или хотя бы за ту же картину. Но по всей видимости, боги острова в этот день были не на стороне мексиканца. Более того, все эти боги дружно решили покинуть парня, бросая того на произвол судьбы.       А тёмный омут не щадил упавшего в воду брюнета. Он набросился на Квакити, изворотливыми, мокрыми языками захватывая всё тело, проникая под одежду и начиная тянуть вниз, ко дну. Парень до последнего держал голову над водой, делая быстрые, судорожные вздохи, стремясь оттянуть свою неминуемую гибель. Вода казалась тяжëлой, она была повсюду. Она тащила тело Квакити всё глубже, в конце концов, вынудив того сделать последний вдох, утаскивая под толщу воды, принимаясь тянуть на дно. Квакити показалось, что вода, так нещадно губившая его, была живой, практически разумной. Её желание утопить Кью было едва ли не осознанным.       Квакити быстро работает руками, стараясь всплыть на поверхность и сделать ещё один вдох. Провально. Судорожно дëргая ногами, он изо всех сил приказывал себе не поддаваться панике, но сознание, словно сухая губка, крайне быстро пропитывалось страхом.       Воздуха начинало не хватать, а паника все нарастала. Все вокруг стало казаться каким-то нереальным. Мир над водой стал вымышленным раем, о котором можно было лишь мечтать, молить и видеть во снах.       Квакити чувствовал ужасную нехватку воздуха, от которой в груди появилось мерзкое, тянущее ощущение, ноющее и молящее о том, чтобы владелец лёгких наконец-то сделал несчастный вдох. И если сначала ситуация казалась смешной и до ужаса глупой, то вот сейчас это все действительно начинало напрягать. Воздуха становилось меньше с каждым движением, парень чувствовал это слишком отчетливо. На секунду показалось, что больше нет никакого мира вокруг. Есть только он и эта вода, неумолимо тянущая его в бездну. Еще один рывок, еще одна попытка вырваться — абсолютно безуспешно. Да и на что он рассчитывал? Что этот коварный монстр просто так отпустит его, позволит уйти? Было даже как-то глупо надеяться на это. Грудь начинало болезненно сжимать и брюнет едва держался чтобы не выдохнуть воздух из легких. Если он сделает это — он был уверен — он сразу же попробует сделать вдох и умрет. Но вся эта до жути страшная цепочка событий была лишь вопросом времени. Причем очень недолгого времени. Парень держался из последних сил. А был ли вообще смысл сопротивляться, противиться судьбе? Ему никто не поможет, шансов выбраться и сделать новый вдох попросту не было. Он действительно обречён.       Внезапно со всех сторон начал раздаваться тихий шепот. Квакити с удивлением начинает вертеть головой, пытаясь найти источник звука и понять, что пытается сказать ему этот таинственный голос. Ему даже на секунду показалось, что количество воздуха в легких на несколько мгновений увеличилось. Наконец, спустя долгих секунд десять, Квакити смог различить слова в этом зловещем шепоте.       — Я надеюсь, ты наслаждался временем, проведенным на острове.       Квакити недоуменно оборачивается, внезапно чувствуя, как из легких выходит весь запас воздуха. Он выдохнул. Парень распахивает глаза, чувствуя, как паника сменяется животным ужасом, а затем, сам того не понимая, он не сдерживается и рефлекторно делает вдох, мгновенно хватаясь руками за горло.       Он начинает судорожно кашлять, лишь усугубляя ситуацию, но не имея возможности остановиться и как-то прекратить это. Боль разрывала грудную клетку и единственное, что мог сделать парень — это смириться, позволяя воде утаскивать себя вниз. Удивительно, но будто бы почувствовав скорую кончину брюнета, хищная вода отступила, больше не препятствуя и не сковывая движения Кью. Как жаль, что из-за уходящего из организма сознания Квакити не мог воспользоваться этим шансом, не мог выплыть и сделать спасительный вдох.       Но внезапно, после ещё одного подводного вдоха, на секунду становится легче. Парень боязливо приоткрывает глаза, боясь увидеть вокруг себя какие нибудь облака и вход в рай. Слегка проморгавшись, Кью замечает небольшой силуэт около себя. Прищурившись, тот различает в этом силуэте… Тилина.       Его сын улыбался, глядя прямо в глаза мексиканца. Квакити буквально забывает обо всём. Он чувствует необычную лëгкость во всём теле, слишком резко пришедшую на смену настоящей агонии. Квак тянет руку к своему сыну, уже через мгновение чувствуя тепло от прикосновения к чужой ладони. Проходит ещё мгновение и его резко дëргают вверх, вырывая из этого блаженного состояния. Квакити чувствует, как глаза закрываются, а сам он, кажется, засыпает. Как-то даже обидно было умереть вот так…       — Кью, а ну не смей! — резкий звук больно бьёт по ушам, тревожа отключающийся мозг, — Не смей, кому сказал!       Парень мысленно усмехается, уже даже не пытаясь цепляться за остатки сознания, как вдруг его буквально отрезвляют резким и даже болезненным толчком в грудь. Не проходит даже доли секунды, как такой же резкий толчок в грудь повторяется. А затем ещё раз. И ещё.       Квакити окончательно приходит в себя после нескольких сильных выдохов ему в рот.       Парень распахивает глаза, делая резкий, глубокий вдох, от которого он заходится в приступе кашля. Он чувствовал, как из легких понемногу уходит вода, оставляя неприятное, саднящее ощущение. Кью наконец-то садится, продолжая кашлять, но уже не так громко и надрывно. Проходит несколько минут и тот уже не выглядит так, будто собирается умереть.       Мексиканец приподнимает голову, желая увидеть своего спасителя. А переведя взгляд на сидящего перед ним мужчину, руки начинают мелко трястись.       — Ты?.. — неуверенно хрипит Квак, морщась из-за вновь вспыхнувшей в груди неприятной боли, — Ясно, я умер и мне это кажется.       Квакити вздыхает и неверяще оглядывается по сторонам, на что сидящий перед ним Вилбур лишь закатывает глаза и резко дëргается вперед, хватая пострадавшего за плечи и притягивая к себе, обнимая. Его объятия оказались мягкими и слишком тëплыми. В руках Сута было спокойно и чувство защищëнности буквально опьянило брюнета, который лишь податливо прижался к чужому телу, внезапно для себя тихо всхлипывая. Удивившись этому внезапно сорвавшемуся с губ звуку, парень неловко отстраняется от спасителя, пытаясь стыдливо прикрыть лицо руками.       — Все хорошо, теперь ты в порядке, Биг Кью, — успокаивающе шепчет певец, вновь прижимая того к себе, зарываясь пальцами в мокрые волосы дрожащего в его руках парня и каждым своим движением, жестом и словом показывая, что смущаться своих эмоций совершенно не нужно, — Тш-ш, я рядом.       Квакити замирает, а затем снова шмыгает носом, чувствуя, как по и без того мокрым от воды щекам потекли маленькие слëзы. Кью хватается за плечи Вилбура, цепляясь за намокшую одежду и начиная едва слышно плакать, выплëскивая все чувства, весь накопившийся страх и всю грусть, оставляя место лишь для приятной пустоты где-то в груди.       А Сут и не возражает. Терпеливо гладит рыдающего парня по спине, голове и плечам, успокаивает встревоженного паренька, не торопит и не пытается что-то говорить. Да и слова были абсолютно лишними. Шатен мягко улыбается, когда чувствует на себе полный надежды взгляд Квакити. В этом взгляде читалась вся безграничная благодарность за бескорыстное спасение и только легкая тень сомнения и неуверенности затмевала радость, виднеющуюся в карих глазах. Но Вилбур лишь шуточно, без тени намека на что-то подмигивает приютившемуся в его объятиях Кваку, стараясь этим незамысловатым действием немного поднять тому настроение. И, кажется, это действительно помогает. На лице младшего расцветает едва заметная улыбка, которую Уил сразу же замечает, всей душой радуясь пускай такой незначительной, но все же перемене в лучшую сторону в настроении Квака.       — Ты как? — осторожно спрашивает Сут, нарушая это хрупкое равновесие, воцарившееся в помещении.       — Жив, — коротко кивает Квакити, вздыхая и немного отстраняясь от своего спасителя, внезапно осознавая, что если бы не этот вовремя подоспевший британец, то он бы уже не сидел здесь и не прижимался бы к своему… Жениху? А можно ли было так назвать Вилбура? Впрочем, это было не так важно, особенно сейчас, когда Кью только почувствовал облегчение, а страшные события прошлых минут плавно уходили на задний план, давай возможность парню подумать о чем-то более спокойном и приятном.       Квак вздыхает спокойнее и на его лице уже не виднеется ни тени страха. Лишь надоедливая усталость, не позволяющая окончательно прийти в себя, жужжала надоедливой мухой на периферии сознания. Парень утыкается носом в плечо Вилбура, прикрывая глаза.       — Устал? — Вновь коротко спрашивает Уил, словно он не со взрослым человеком разговаривал, а с пятилетним ребёнком, который ещё не может воспринимать сложные предложения.       — А? — через полминуты отзывается Квак, отлипая от плеча и недоумëнно глядя на свою огромную, живую подушку, — Что?       — Я говорю, ты устал? — улыбается Сут, сдерживая тихий смех. Мексиканец, сидящий в его объятиях, выглядел так безмятежно, так невероятно спокойно, будто бы ничего и не произошло. Будто бы не было взрыва, будто бы не было ледяной воды, едва не погубившей парня.       — Немного, — честно признается Квакити, поправляя все ещё мокрые волосы.       — Тогда давай я тебя донесу, — без тени сомнения предлагает шатен.       Сперва Кваку кажется, что сидящий перед ним мужчина шутит, хочет поиздеваться над ним, но заглянув в тёмные, карие глаза, тот не видит даже намека на насмешку. Но найдя в чужих глазах все ответы, Кью не спешит отвернуться, не отводит взгляд и даже наоборот. Он пододвигается чуть ближе, всматриваясь в коричневые, цвета дорогого коньяка глаза.       Это любопытство сперва слегка настораживает Вилбура, но разглядев в чужих, ещё более тëмных глазах что-то похожее на доверие, тот расслабляется, продолжая играть с брюнетом в какие-то гляделки.       Только вот в обычных гляделках нужно было не моргать. В гляделках, которые устроили два парня, правила были ещё проще. Не отвернуться и не отвести взгляд.       И Квакити проиграл. С лёгким чувством смущения и стыда тот поворачивает голову, устремляя взгляд куда-то в плечо Вилбура. В голову пистолетной пулей прилетает осознание того, насколько же сильно он соскучился по этому доброму, любящему, пускай иногда раздражающему мужчине.       — Хорошо, — тихо соглашается парень, чувствуя, как лёгкий румянец покрывает его щёки. Он сам не знает, почему так реагирует на это обычное, практически дружеское предложение.       Сут выпускает брюнета из объятий лишь на секунду, только для того, чтобы вскоре поудобнее перехватить чужое тело. Вилбур прикладывает усилия, чтобы подняться на ноги, но выпрямившись, он чувствует какой-то необычный прилив сил.       А вот Квакити в свою очередь осторожно держится за плечи шатена, прижимаясь к тому и резко чувствуя себя таким нужным и даже важным. Это чувство успокаивало, дарило приятное тепло, которое наконец-то устойчиво осело в груди. Мексиканец тихо усмехается и прижимается ближе к Уилу, на мгновение прикрывая глаза. Сверху, над головой, послышалось тихое пение. Вилбур ласково мурлыкал какую-то незамысловатую песенку, кажется, одну из последних, что он придумал. Большие ладони, аккуратно несущие его, немного зашевелились, начиная поглаживать кожу парня пальцами.       Чувствуя всё это тепло, Кваку хочется разрыдаться во второй раз. Но он не делает этого, а лишь счастливо улыбается, позволяя себе впервые за долгое время ослабить бдительность и позволить кому-то позаботиться о нем. В конце концов, спасение утопающих - не всегда дело только самих утопающих.