***
Билли Майлз всегда был лидером. Капитан бейсбольной команды, отличный пловец, при этом один из лучших по успеваемости из всех учеников школы. Высокий стройный брюнет с фигурой спортсмена. Он всегда нравился девушкам, но у них не было ни единого шанса, потому что с одиннадцати лет Билли был влюблён в Терезу Немман. Тереза отвечала ему взаимностью с самого первой встречи тем летом, когда два их класса начальной школы вместе отправили на экскурсию на небесный остров Диснейтаун. Они влюбились друг в друга где-то между третьей порцией шоколадного мороженого и аттракционом про пиратов. Огромный жёлтый Гуффи пытался заключить Терезу в объятья, а ей не хотелось даже приближаться к этой горе шерсти. Но что может сделать маленькая девочка, когда её хватает на руки огромная псина? Билли тогда врезал несчастному Гуффи бейсбольной битой по ноге. Хорошо, что выше не смог дотянуться, а то остался бы псовый без наследников. С тех пор Билли и Тереза не расставались. Оказалось, что они даже живут рядом. Его родители были очень обеспеченными и смогли позволить себе дом-гнездо в кроне одного из столетних дубов недалеко от побережья. А Тереза с отцом тогда жили прямо на берегу океана в старой субмарине, выброшенной штормом на пляж. Летний домик, как говаривал отец. Резиденция Немманов. Обряд Инициации они тоже проходили вместе. Одновременно пропали из своих домов и одновременно вернулись, держась за руки, неся в себе каждый по Зерну. Время шло, начальная школа закончилась, средняя школа, старшая... Выпускной. Тереза купила себе изумительной красоты бордовое платье с вышитыми бисером мелкими розочками по подолу, а Билли сшили на заказ белый фрак, в петлицу которого он воткнул бутон живой бордовой розы. Король и королева бала. После танцев они пошли в лес, где всё и произошло. Тереза не помнила всех деталей. В одно мгновение ей казалось, что так всё и было, но в следующий миг она мотала головой и говорила, что нет, не то, было что-то ещё. Малдеру даже находиться рядом с ней в этот момент было довольно тяжело. Дар эмпата ― тоже не подарок. А уж когда ты и эмпат, и кинестетик... Ему хотелось взять Терезу за руку и прочитать то, что ему позволят прочитать. Но вдруг он увидел, как внимательно слушает Скалли, как быстро помечает что-то в маленьком блокноте, извлечённом из кармана пиджака. Здесь не по-весеннему жарко, потому её бирюзовый шарф давно снят с шеи, и лежит на коленях. Верхние пуговицы блузки расстёгнуты. В глубине выреза Малдер видит золотой блеск цепочки, а ещё ниже замечает маленький крестик. В то же мгновение он вдруг явно ощущает его вес в своей руке. Вокруг такой же жаркий день, он сидит на похожем холме, обдуваемый тёплым ветром, сжимает в пальцах золотой оберег и ему безумно тоскливо... Видение пропало столь же неожиданно, как пришло. Малдер моргнул и вновь посмотрел на Скалли. Волосы её ярким тицианом спадали на лицо, гармонируя с сочной зеленью, обступающей их со всех сторон. Она не полагалась на чудесные озарения, она не пользовалась бытовой магией. Ничего такого. Но она слушала. И делала выводы. Малдер вдруг понял, что находить улики таким устаревшим, как им внушали, методом ― куда интересней, чем проникать в разум испуганных людей. Потому он и не стал читать Терезу. Он просто решил поверить ей. Малдер вспомнил плакат на стене в подвальном офисе «Секретных материалов». Я хочу верить. Я хочу знать... Что ж, пусть так и будет: пусть Скалли хочет знать. В их паре теперь он, Малдер, будет тем, кто хочет верить. И тут Тереза заговорила. Быстро-быстро, точно боялась передумать. Она взорвалась словами, как взрываются влагой капли Дождя, долго висевшие между Океаном и землёй, вызревшие, тяжёлые, которым теперь только один путь ― пролиться водой вниз. ― Билли тогда сказал, что хочет удалить Зерно, ― она быстро вытерла щёку, по которой скатилась слеза. ― Он сказал, что он не тот, кто он есть. Сказал, что Зерно — это не он. Сказал, что хочет узнать себя настоящего. Мы с ним довольно давно решили, что будем поступать вместе в Орегонский Университет. Но Билли вдруг начал сомневаться. Сказал, что глупо мечтать о карьере клерка в крупной банковской компании. Деньги ― не главное. Он видит, что его родителям они счастья не принесли. Но какая-то сила тянет его на этот Путь. Он устал жить в раздрае. Он хочет удалить Зерно. Я пыталась его отговорить, ведь всем известно, что без Зерна человек не сможет остаться на земле. Мир выплюнет его в Океан. Билли только посмеялся и сказал, что он лучший пловец в школе и уж точно не испугается открытой воды. Тереза достала из сумки платок и шумно высморкалась. ― Он меня убедил. Я... помогла ему удалить Зерно. Малдер ощутил холод, пробежавший по его коже. Озноб, зародившийся в основании шеи, и ледяным панцирем сковавший всё его тело на несколько секунд. Страх. Ни за что он не позволил бы прикоснуться незнакомцу к своей шее. Удаление Зерна — это смерть. А человек, как правило, очень хочет жить. И инстинктивно оберегает самое уязвимое место на своём теле, как родители оберегают не заросший родничок на голове младенца. ― Что произошло, ― тихо спросила Скалли. Тереза хмыкнула: ― Вы мне не поверите. ― Вы не представляете, во что я готов поверить, ― Малдер присел перед ней на корточки и заглянул в глаза. ― Если вы думаете, что Билли в тот же миг подбросила сила Пузыря и унесла в Океан ― то это не так. Я разрезала кожу на его шее и нащупала бугорок Зерна внутри. Я думала, что Зерно будет сопротивляться, цепляться корнями. Но оно вышло само, стоил мне протянуть руку к разрезу. А потом его подхватил порыв ветра и унёс куда-то в глубь леса. ― А Билли? ― спросил Малдер. ― А Билли стоял под дождём мокрый с ног до головы и смеялся. Мне показалось, что я вижу блестящие лучи живой энергии, текущей по его венам и бьющей фонтаном из открытой раны на его шее... Вокруг нас бурлила вода, Дождь разлился по лесу точно второй Океан. Со всех сторон вспыхивали разноцветные пятна, точно кто-то кидался шариками с краской. И они лопались и лопались... А потом, ― Тереза всхлипнула, ― потом в меня ударила молния и я потеряла сознание. Когда очнулась ― Билли нигде не было. ― Молния? ― от удивления брови Скалли поползли вверх. ― Вы получили ожоги? ― Нет, ни одного. Я думаю, что меня спасли деревья, взяли на себя основной удар. Она помолчала. ― Знаете, что самое странное, агент Скалли? Скалли молча ждала ответа. ― В меня никак не должна была ударить молния. Тогда была Неделя Розового Дождя. На мне было платье с вышитыми розами, а у Билли была роза в петлице. Мы выполнили условия. Всегда выполняли... Но я видела молнию. А ещё я видела людей в костюмах, забравших моего Билли. Несколько минут они молчали. Слушали шелест тропического леса, пение птиц, шёпот воды в бассейне. ― Тереза, а почему вы думаете, что настоящего Билли так и не нашли? ― прервал молчание Малдер. ― Я дочь шелки, мистер Малдер. Такие вещи я просто знаю. Мне не нужны анализы и сканеры сетчатки. Я. Просто. Знаю. Малдер посмотрел на Скалли, он ждал, что она не согласится с девушкой, ведь любая теория требует доказательств, недостаточно одной уверенности. Так ведь? Но Скалли просто кивнула и погладила Терезу по плечу. ― Не говорите моему отцу о том, что я знаю, кем была моя мать. Он вырастил меня как родную. Я люблю его и не хочу огорчать, ― напоследок попросила Тереза. Потом снова достала из сумки альбом и карандаши и продолжила раскрашивать свой рисунок, на уходящих по тропинке Малдера и Скалли она больше не взглянула.***
― Надо бы проверить этот лес, ― сказала Скалли, стоило им покинуть кишащий пчёлами купол полусферы. ― Читаете мои мысли, напарник, ― согласился Малдер. ― Нет, я не могу читать мы..., ― Скалли замолчала, не договорив. Они стояли на склоне холма и смотрели в одну сторону. По счастливому стечению обстоятельств этот самый лес был прямо рядом с Ремонтным Домом, буквально ― рукой подать. На подъездной дороге их всё ещё ждал муниципальный аэрокар, в багажнике которого до сих пор лежали их дорожные сумки. Агенты, не сговариваясь, оставили на заднем сиденье машины свои деловые пиджаки, облачившись в лёгкие, но тёплые форменные ветровки Бюро. Почти не промокаемые. Ключевое слово ― почти. Пережить сухими первый день начавшегося Дождя у них шансов не было. Но не зонт же у доктора просить, в самом деле. Вечер уже начинал вступать в свои права. Дневной свет потихоньку гас, уступая место зеленоватому свечению жуков-светляков. Они как раз просыпались в кронах столетних сосен и гудели, как маленькие электростанции. Малдер помнил этот звук из детства, когда они с Самантой совсем мелкими лазали по ночам на огромное дерево на заднем дворе их дома в Чилмарке. В самой густой части кроны их отец подвесил привезённый откуда-то из дальних Пространств продолговатый пористый кокон, в котором обосновалась целая колония таких жуков. По ночам они выползали из своего убежища и подсвечивали не только листья старого белого клёна, но и всё в радиусе пары метров. Получался огромный живой фонарь, отгоняющий тьму. Малдер не очень любил насекомых, особенно богомолов, но эти жуки его завораживали. Лес встретил их приятной тишиной, нарушаемой только треском веток, попадавших под ноги, да перекличкой кукушат. Кроны сосен шумели в потоках лёгкого вечернего ветра звенящими переливами, а тяжёлые еловые лапы вторили им надтреснутым шуршанием. Капли Дождя лежали на колючих ветках, зависали в метре над землёй. Они были уже поистине огромных размеров. В Вашингтоне Малдер таких ни разу не видел. Скалли что-то сосредоточенно рассматривала на полянке, на которую они вышли через несколько минут, стоило им отдалиться от опушки. ― Как вы думаете, что это? ― позвала она Малдера, указывая на несколько кучек какого-то серого вещества, рассыпанного по траве. ― Похоже на пепел, ― Малдер снял перчатку и потёр между пальцев лёгкую сухую массу. ― Не знаю. Он молчит. Скалли кивнула. Потом взяла горсть этого вещества и положила в карман куртки. ― Сделаем химический анализ. ― Скалли, это не живой пепел. Иначе я бы хоть что-то услышал, ― попытался возразить Малдер, но быстро вспомнил, что примерно час назад собрался стать тем, кто верит. ― Да, вы правы, нужны доказательства. В этот момент вдалеке послышался звук приближающегося мотора. Машинам тут не проехать: ни на колёсах, ни на воздушной подушке. Возможно, кто-то плывёт на лодке над лесом? Летать-то в Дождь запрещено. Малдер и Скалли задрали голову, силясь рассмотреть что-то в чернильном просвете меж тёмных сумрачных крон. Звук затих, видимо неизвестное судно сменило курс. И тут Малдер снова почувствовал озноб, начавшийся сзади в основании шеи и хватающий своими холодными пальцами за сердце. Он замер. Впереди не было ничего необычного, кроме стволов деревьев. Частокол сосен, ровными стрелами уходящий вверх. ― Скалли, там что-то есть, ― тихо сказал Малдер. Скалли тут же оказалась у него за спиной, прикрывая его, как и положено напарнику. ― Где? ― так же тихо спросила она. В её голосе не было ни тени сомнения в его словах. Малдер уверенно стряхнул озноб как ненужное наваждение и снова сосредоточенно всмотрелся вглубь леса. ― Впереди, направо от меня, метрах в двадцати, ― он почувствовал, как Скалли развернулась и встала с ним плечом к плечу. Несколько долгих секунд они молчали. Потом Скалли отрывисто произнесла: ― Да, вижу строение. По виду бетонный короб. Или бункер. Дверей и окон нет. Неужели вы его не видите, Малдер? Но Малдер ничего не видел. Он почти сразу понял, что это хорошо настроенный фильтр восприятия, магия высшего уровня, доступная не всем. Он никогда не мог видеть через эти фильтры, как бы ни тренировался. Но его дар эмпата позволял чувствовать такие вещи. Сначала на подсознательном уровне, потом, после изрядного времени, потраченного на тренировки ― вполне осознанно. Вообще, через такие фильтры никто не мог видеть! Как же видела Скалли? ― Нет, не вижу. Меня удивляет, что вы видите. Скалли вздохнула, но пояснять ничего не стала. Вместо этого она сказала: ― Надо посмотреть поближе. В тот же момент над ними лопнула первая капля Первого Дождя. Аромат свежесорванной мяты моментально вытеснил все другие запахи леса. Капли лопались одна за другой, увесистыми бомбочками падали на плечи и спину, взрывались около лица. Прохладная ментоловая зеленоватая вода текла по волосам и заползала за шиворот. Скалли, казалось, не обратила на начавшийся Дождь никакого внимания. Она медленно шла в сторону бетонного бункера, петляя между стволами сосен и уворачиваясь от еловых лап, норовивших сбить её с ног. Вода стекала с неё ручьями, мокрые волосы прилипли к лицу, но она ни разу не сбилась с шага. Малдеру ничего не оставалось, как следовать за ней. Ему казалось, что все его шесть чувств сейчас обострены до предела. Он слышал каждый писк каждой лопнувшей капли, слышал треск веток, гудение жуков, слышал дыхание Скалли в паре метров впереди него. А потом он услышал зарождающуюся молнию. Он даже толком не успел понять, что произошло, но инстинкты спецагента сделали своё дело. Он прыгнул вперёд и в сторону, схватив напарницу за рукав и буквально выдернул её за собой. Молния ударила в то самое место, где только что стояла Скалли. Земля тут же зашипела, как от сильной боли, и проглотила светящийся шар слоем опавшей хвои и жухлой травы.***
Скалли не дышала. Малдер затащил её под одну из разлапистых елей, где было на удивление сухо и довольно тепло. Жуки-светляки ползали стройными рядами по стволу и веткам и монотонно гудели. Капли мерно взрывались то тут, то там, но просочиться сквозь мохнатые колючие лапы пока не могли. Действовать нужно было быстро. Малдер зажал ей нос и прижался губами к её мягким, мятным от дождя, губам. Вдох-выдох. Теперь массаж сердца: раз-два-три-четыре-пять. Главное, не сломать ей рёбра. Вдох-выдох. Раз-два-три-четыре-пять. Вдох-выдох. ― Чёрт возьми, дыши, Скалли! Раз-два-три-четыре-пять. Вдох-выдох. Внезапно, она закашлялась и открыла глаза. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, а потом она прошептала: ― Я тебя разыграла. Ему показалось, что всё это уже было с ним. С ними. Дежа вю. Её глаза снова закрылись, но она дышала ровно и спокойно, пытаясь прийти в себя. Кожа её всё ещё была ледяной, как при переохлаждении. Малдер сел на землю, прижавшись спиной к еловому стволу, и притянул Скалли к себе на колени, чтобы согреть. Она не сопротивлялась, а свернулась в его руках, как ребёнок. — Я в порядке, ― шепнула она. Потом добавила: ― Что произошло? ― Молния, ― коротко ответил Малдер. Она кивнула, словно заранее знала, что именно он скажет. ― За секунду до того, как отключиться, около бункера я видела человека. Он сказал, что мы вторглись на частную территорию и дальше нам хода нет. По-моему, это был Наблюдатель. Вода почти залила мне глаза, я смотрела на всё, как сквозь мутное стекло. Малдер на секунду задумался. Конечно, он никого не видел. Но, кажется, он его почувствовал. ― Да, ты права, там был Наблюдатель. ― Ты тоже видел его? ― она открыла глаза и подняла голову с его плеча. ― Нет, мало кому дано видеть сквозь грамотно настроенные фильтры восприятия. Но я его, скажем так, унюхал. — Это твоя суперспособность? ― улыбнулась Скалли. ― О, да. Она вздохнула, снова закрыла глаза, и голова её опять оказалась на плече Малдера. ― Ты спросил, почему я всё это вижу? Дело в том, что это моя суперспособность. Она заключается в полном отсутствии каких-либо суперспособностей. О таком, конечно, не говорят на первом свидании, но ты, насколько я понимаю, только что видел меня мёртвой, так что между нами теперь секретов нет. Малдер ухмыльнулся: ― Чувство юмора вернулось к тебе первым ― хороший знак. ― Кажется, рабочий день пора заканчивать. Поехали в мотель. Надо выспаться. Завтра решим, за какую нитку тянуть в первую очередь. До служебного аэрокара они добрались мокрыми насквозь. Хорошо, что в каждом номере мотеля росли работающие Осушители.