***
Мигающая лампочка местами искрила и шумела, не способная больше выносить нагрузки, но отчаянно держалась, освещая комнату. Помещение было небольшим и тёмным, с минимальным количеством мебели, окон не было, поэтому определить время суток было невозможно без остановившихся настенных часов. Несмотря на ввиду заброшенную комнату, в ней на удивление не было пыли. Даби расположился в кресле, стоящем рядом с стареньким письменным столом и, развалившись, не сводил глаз с мирно лежащего неожиданного гостя. Грудь Ястреба, вся перебинтованная, как и остальное тело, мерно вздымалась. Видя, каким сейчас беспомощным был Второй Герой Японии, Даби хотелось рассмеяться. Зачем он это сделал? Почему не убил? Ответа не знал никто. Телефон разрывался от сообщений и звонков, ведь Даби исчез посреди важного боя и не выходил на связь уже день. Битва закончился ничьей. Обе стороны сейчас восстанавливались и набирались сил, кто-то оплакивал погибших. Даби бы сейчас быть в новом временном штабе и обговаривать план действий, но н почему-то предпочёл компанию предателя, который даже в бессознательном состоянии будто светился изнутри. Он давно принял идеологию Убийцы Героев и верил в неё, ведь собственное тело являлось неоспоримым доказательством правоты, однако, наблюдая за Ястребом, эта вера пошатнулась. Этот герой отличался от остальных не только своей поразительной открытостью к любому живому существу и ребяческой непосредственности, а своими поступками. Даби видел, что за маской героя Ястреба прячется кто-то или что-то, но никак не мог разгадать, ведь тот был поразительно хорошим актёром. Заинтересовавшись, Даби копнул чуть глубже. Он узнал, кто такой Ястреб на самом деле. Таками Кейго. Сын преступника. Даби тогда хотелось истерично смеяться, ведь тот, кого так отчаянно любили и кем восхищались люди, нёс в своей крови гены того, кто грабил и убивал этих же людей. Самая настоящая ирония судьбы.***
Очнулся Ястреб с ощущением слабости во всём теле и ноющей болью, которая сопровождала каждую попытку пошевелиться. В глаза как будто насыпали битое стекло (благо тусклый свет в помещении не раздражал ещё больше), а во рту был неприятный прикусит и сильная сухость, губы слиплись и потрескались. Пройдясь по ним языком, Ястреб повернул голову в попытке осмотреть место, где находился. Прямо напротив старенького дивана была дверь из тёмного дерева, местами выцветшая и поцарапанная. Чуть левее стоял небольшой шкаф со сломанной дверцей, грезившейся вот вот отвалиться с неприятным грохотом. Приподнявшись на локтях, игнорируя жгучая боль, Ястреб заметил собственную одежду, которая валялась в виде небольшой кучи на одиноко подпирающем стену с облезлыми обоями. — Очнулся наконец? — до боли знакомый голос с хрипотцой раздался позади. Вздрогнув от неожиданности и стараясь как можно медленнее повернуть затёкшую шею на источник звука, Ястреб вновь облизал губы. Встретившись взглядом с яркими голубыми глазами он тихо, едва слышно, выдохнул: — Даби. Золотые глаза обежали фигуру, развалившуюся на кресле, заметив изменившийся цвет волос, ставших пепельно-белыми, и остановив взгляд на баночке пива, которую Даби то и дело подносил к губам. Заметив, как Ястреб гипнотизирует напиток, постоянно смачивая юрким языком губы, Даби решил сжалиться и, поднявшись, в два шага преодолел расстояние, протягивая пиво. Ястреб благодарно кивнул, с жадностью опустошив пол банки, а после заговорил, отвлекая Даби от созерцания того, как с каждым глотком двигается кадык, а по уголкам стекают небольшие капельки напитка, которые тут же слизывают, не давая упасть. — Почему не убил меня? — спрашивает он, будто ожив. Сейчас Ястреб Даби напоминал взъерошенного птенца, пытающегося выпросить у родителя еды. Растрёпанные золотистые волосы и небольшие крылышки, успевшие немного отрасти, лишь подкрепляли ассоциацию. — Наверное, потому что мы похожи. — Ястреб на этих словах встрепенулся. — Похожи? Чем? — насмешливо, в привычной себе манере проговорил тот, растягивая губы и прищурив глаза. Вышло слишком наигранно. — Таками Кейго. — вновь произнёс Даби, видя как при упоминании настоящего имени, с лица Ястреба сходит натянутая улыбка, а плечи ссутуливаются, делая его ещё меньше, с губ срывается усталый вздох. — Как давно? — лишь интересуется тот, разворачиваясь полностью лицом к своему собеседнику и притягивая к груди колени, чтобы после опереться на них подбородком. Ястреб не боялся Даби. — Спустя месяц, после того, как ты присоединился. — честно признаётся и возвращается в кресло, открывая новую баночку пива, понимая, что врать бессмысленно, они итак знают друг о друге достаточно много компрометирующей информации. — Это странно, да? — Ястреб грустно улыбается, встречаясь глазами с Даби. — Сын опасного преступника вдруг становится Вторым героем страны и люди без задней мысли доверяют ему собственные жизни, даже не зная всей поднаготной. — Думаю, не мне об этом судить. — вдруг произносит Даби, отчасти понимая, что сейчас чувствует Ястреб, ведь он сам проходил через это. — И то верно, — усмехнувшись кивает, делая новый глоток из полупустой банки. — Почему не признался никому из Лиги? — У меня другие цели, поэтому не видел смысла. К тому же, мне бы перестали доверять, а для меня это не выгодно, — признаётся Даби. — До определённого момента. — добавляет спустя секундную заминку. Ястреб понимающе кивает. Он бы на его месте поступил бы также. — Знаешь, ты там сказал, что идёшь к мечте Убийцы Героев, почему таким способом? Нет, ты не подумай, я понимаю его идеологию и даже отчасти признаю, но его целей же можно добиться иным путём. — Ястреб и сам не знает, почему сейчас это произнёс, просто он чувствует себя на удивление спокойно, комфортно в компании Даби, который пытался его убить. Даби громко рассмеялся, сгибаясь. — Ты и правда отличаешься от других героев. — успокоившись, произнёс Даби. Ястреб удивлённо приподнял лохматые брови, не на такую реакцию он рассчитывал. — Не смотри на меня так, птичка. — Даби приподнял одну руку в примирительном жесте. — Сам не находишь странным тот факт, что ты сейчас разговариваешь с паснейшим преступником, пытавшимся тебя убить, как закадычный друг, в тот племя как за пределами этой комнаты идёт война? Другой бы на твоём месте уже бы попытался меня убить и связаться с героями. Теперь настала очередь Ястреба смеяться и отчего-то его смех Даби нравился. — Ты прав, это странно. — кивнул Ястреб. — Однако, ты тоже в таком случае странный, ведь не убил предателя, когда была возможность, а наоборот спас его и помог. — в глазах блеснули насмешливые огоньки, пока небольшая ладонь обводил перебинтованное тело. Теперь смеялись оба. Ястреб вдруг замолк, а его взгляд стал серьёзным — сейчас перед Даби сидел про-герой во всей своей красе. — А если без шуток, то мне самому не особо нравится нравится нынешняя система геройства и все из неё вытекающие. В Комиссии сидят люди, думающие, что способны удержать огромную волну, которая с каждым днём лишь набирает силу. Новое поколение героев уже отличается от нас, ведь дети столкнулись с жестокой реальностью, академия их такому не готовила и вот результат — сотни людей могут погибнуть лишь потому, что профессия героя стала лишь инструментом к славе и деньгам. Не хотелось бы такого говорить, но отчасти Все за Одного был прав — система устарела и больше не справляется. — Ястреб тяжело вздохнув, поднявшись с дивана и поставив на пол пустую банку. Сейчас в его голове роилось множество мыслей, но одно он знал наверняка — нужно воспользоваться возможностью, которую Даби, сам того не осознавая, дал ему. — Не ожидал я услышать этого от героя, плящущего под дудку Комиссии и напрямую подчиняющегося ей. — губы сами по себе растянулись в широкую, язвительную улыбку. — Птенчик, вздумал бунтовать? — А у меня есть выбор? — Ястреб потянулся, разминаемы затёкшие мышцы и кости, и стал снимать с себя бинты. — Сомневаюсь, что ты оставил меня в живых лишь для того, чтобы мило побеседовать. — его голос вновь повеселел, а губы украшала привычная улыбка. — Хотел воспользоваться мной? Глаза как будто стали ещё живее, чем прежде, отливая начинённым до блеска золотом, словно Ястреб ждал этого, как дети ждут собственного дня рождения. — Но в этот раз предлагаю сыграть по моим правилам. — внезапно раздалось совсем близко, обдав кожу на щеке тёплым дыханием, вырывая Даби из глубокой задумчивости и откровенным разглядыванием обнажённого и подтянутого тела, на которое ещё минуту назад натягивали рваную одежду. — Выкладывай, птичка. — произнёс Даби, убедившийся в верности собственного решения.***
Когда план был обговорён, Ястреб ушёл, чтобы не вызывать лишних подозрений и убедить в своём маленьком спектакле не только Комиссию, но и всех героев, ведь прошли уже сутки, а его так и не нашли. Нет, они не стали друг другу безоговорочно доверять, несмотря на то, что знали настоящие имена и крупицы прошлой жизни, однако у обоих была странная уверенность — никто не собирается предавать на этот раз. Возможно, это чувство было вызвано тем, что впервые за долгие годы можно было не скрываться, вести себя так как хочется душе, а не так, как обязывает долг и окружение. Они знали друг о друге слишком личное, открылись, зная, что это может навредить, однако не верили в вероятность предательства. Осознали, что нашли друг в друге того, кто может понять и принять. Ирония судьбы ли это, но их встреча с самого начала казалась странной. Ястреб, нашедший всю подноготную членов Лиги, не смог узнать ничего о Даби, кроме общеизвестных фактов. Даби, изначально знавший, что Лигу предадут, почему-то не предпринимал ничего, оставаясь сторонним наблюдателем, ради интереса найдя информацию о прошлом Ястреба. Они слишком разные, начиная от поведения, жестов, мимики и заканчивая взглядами на мир, но, как оказалось, отличались лишь этим. Тяжёлое детство. Ублюдок отец. Жажда перемен. Одна на двоих мечта стать героем. Эти вещи заставили довериться друг другу, подкрепляемые собственной заинтересованностью и желанием быть ближе. Даби никогда не отрицал привлекательности Ястреба. Он был красив. Чертовски красив. Даби не раз ловил себя же за разглядыванием внешности и таким откровенным любованием — ему нравились мягкие черты лица, выразительные глаза, в которых бурлила жизнь, лохматые брови, щегольская бородка, вечно взъерошенные золотистые волосы — но не отторгал это, ведь тесно контактируя с Ястребом несколько месяцев он понял, что именно такими и должны быть настоящие герои, прямо как эта маленькая самоотверженная птичка. Красивая птичка. Ястреб же по началу опасался Даби больше всех, ведь тот не вёлся на его попытки сблизиться, наоборот ещё сильнее отдаляясь, однако, каждый день наблюдая, осознал — он тот, кособочится не стоит. Абсурдно до жути, но Ястреб привык полагаться на собственную чуйку и умение разбираться в людях. Не ошибся, в то же время не заметив, как стёрлась грань между попытками сблизиться ради задания и собственным желанием узнать получше, прикоснуться. Даби многих отталкивал собственной внешностью и уродливыми шрамами, но Ястреба это притягивало лишь сильнее, хотя поначалу давил в себе желание отшатнуться, видя сильные ожоги. Привыкнув, присмотревшись, он стал находить их необычными, красивыми, в купе с общими чертами лица и невероятными глазами, так похожими на небо, которое обожал Ястреб. С каждым разом ему всё сильнее хотелось прикоснуться к коже Даби, узнать, какая она на ощупь, если он проведёт кончиками пальцев по повреждённым местам, переходя на чистую, бледную кожу, а если он попробует поцеловать, как на это отреагирует Даби? Что почувствует в тот момент и будет ли ему приятно? Замечая у себя в голове всё больше таких мыслей, Ястреб стал понимать одну простую истину, пугающую до дрожжи и одновременно вызывающую приятное томление и возбуждение, — он влюбился. Сильно, бесповоротно. Узнай об этом кто-нибудь, его бы сочли сумасшедшим и оказались бы правы, ведь Ястреб сходил с ума, медленно и мучительно, глуша собственные чувства работой и долгом героя. Но сейчас можно не притворяться.***
Тогда они спланировали не только будущие свои шаги и действия, но также и поделились своим прошлым, чувствуя, что это необходимо. В тот момент Даби и Ястреб стали ближе, как будто перешагнув огромную пропасть, образовавшуюся из-за ярлыков «герой» и «злодей». В той маленькой комнатке они были Таками Кейго и Тойей Тодороки. Их план заключался в том, чтобы натравить злодеев в первую на Геройский Комитет, чтобы за раз уничтожить тех, кто продвигал старую систему и непосредственно руководил ей. Пусть это было жестоко, зато эффективно и в данной ситуации единственное-верное решение.— Не жалеешь, что с твоей подачи умрут те, кто сделали тебя героем? — поинтересовался Даби. — Я действительно благодарен им за данную мне возможность, но также я осознаю, что иного выхода нет. — Ястреб сжал кулаки с такой силой, стона ладонях остались кровавые полумесяцы. — Пусть они и давали шанс способным детям налиновать себя, однако это не оправдывает смерти тех, кто не сумел пройти тренировки и оправдать надежды. — Напоминает Старателя. — произносит Даби с ядовитой усмешкой, полной боли и разочарования. — Для таких — люди лишь инструмент, чтобы достичь намеченную цель, не более. — на коже стали появляться всполохи голубого пламени, которое тут же погасло, стоило Ястребу коснуться обгоревшей кожи и сжать её не сильно.
А затем герои должны были победить и во время триумфа Ястреб должен был воздействовать на героев изнутри, меняя систему с помощью предложений и невзначай брошенных фраз. План должен сработать, если Ястребу удастся убедить героев в собственных словах, что будет проще сделать, когда разуме всех в стране будет опьянён победой.— А что будет с тобой? — внезапно интересуется Ястреб, в чьём взгляде проскользнула нужность и беспокойство. — У меня выбор не велик — либо сесть в тюрьму на ближайшую вечность, либо сдохнуть от рук какого-нибудь героя. — произносит Даби. — Я предпочту в таком случае смерть. — добавляет тише, но Ястреб всё равно отчётливо слышно и прикусывает губу, поспешно отворачиваясь.
Механизм был запущен.***
Герои победили. Ястреб стоял на крыше едва уцелевшего здания, восстанавливая дыхание и пряча руки в карманах широких штанов. Он наблюдал за тем, как его товарищи улыбались и смеялись, валясь без сил на выжженную землю, и дышащие теперь полной грудью. Губы сам собой растянулись лёгкой улыбке, хотя сердце ныло от боли и тяжесть не давала радоваться вместе со всеми. Ястреб наблюдал, как восходит солнце, вытесняя ночную тьму и ознаменовывая начало новой жизни для всех жителей страны. Вместе с этим в груди разрасталась чёрная дыра, скручивающая органы, ведь эта битва унесла много жизней. Даби мёртв. Его убил про-герой Ястреб. Сзади послышались бесшумные шаги и лишь шуршание ткани позволяло распознать приближающегося человека. — Ты счастлив? — спрашивает Ястреб, искоса глядя на подошедшего. — А должен? — вопросом на вопрос отвечает Даби, пряча руки в карманы плаща и смотря в упор на лиц Ястреба. Лучи восходящего солнца путались в вечно-взъерошенных золотистых волосах, слегка окрашивая их. На загорелой коже была пыль и следы запёкшейся крови — не то своей, не то чужой. Мех куртки трепал ветер, щекоча щёки, от чего Ястреб постоянно слегка качал головой. Крылья за спиной вновь были маленькими — последствие тяжёлой битвы — и забавно трепыхались за спиной. Красивый. — Что дальше планируешь делать? Интересуется Ястреб, возвращая на лицо привычную широкую улыбку. — Обоснуюсь в каком-нибудь небольшом городке и буду жить в своё удовольствие. — отвечает Даби, не сводя изучающих бирюзовых глаз. — Может, тогда тебе сразу стоит в деревню податься? — беззлобно поддевает тот. — Ну а что? Заведёшь себе каких-нибудь животных и станешь фермером. — в итоге не удерживается и начинает посмеиваться. — Тогда впервую очередь заведу себе одну больно говорливую пташку, уверен, ей понравится в курятнике со своими собратьями. — говорит Даби, выразительно изогнув брови. Ястреб отворачивается, наигранно обижаясь. Его глаза как будто светятся изнутри. Он сам светится изнутри. — Ястреб? — зовёт Даби, вынуждая резко обернуться и удивлённо посмотреть своими невозможными глазами. Даби делает шаг вперёд и склоняется над лицом Ястреба, опаляя горячим дыханием, а затем прикасается своими губами к его, осторожно и ненавязчиво сминая. Поцелуй короткий, скорее просто прикосновение, но даже оно заставляет Ястреба густо залиться краской смущения. Однако, тот быстро находится и притягивает к себе Даби за ворот плаща, целуя настойчивее и прижимаясь сильнее. Мягкие губы приятно ласкают загрубевшую кожу, заставляя кончики пальцев неметь. Даби отвечает на поцелуй, обнимая руками и буквально впечатывая Ястреба в собственное пылающее тело, зарываясь ладонями в основание крыльев и ловя приглушённый губами стон. Кислорода перестаёт хватать и им приходится отстраниться. — Спасибо, птичка. — шепчет Даби, пробегаясь пальцами по трепещущим от переизбытка эмоций крыльям, и напоследок целует пунцовую щёку, отпечатывая в памяти плывущий взгляд золотых глаз. Даби уходит, оставляя Ястреба теряться в собственных чувствах и ощущениях, зная, что это точно не последняя их встреча, ведь он не намерен расставаться с полюбившейся пташкой, а сама пташка вовсе и не против.