Песня северных земель

Сергей Разумовский жил по чёткому расписанию… И только в среду это расписание летело ко всем чертям, потому что в этот день парадом и собственным телом руководил не он, а его пернатый сосед. Впрочем, они оба были пернатыми, но у Птицы перьев определëнно было больше. Сначала Серëжа был категорически против, чтобы тот перехватывал у него контроль на весь день, тем более посреди недели. Они договорились на субботу, но спустя две недели Птица взбунтовался, а причина тому была лишь одна — только в среду на десерт давали его любимый творог. И здесь появлялась другая проблема — Серëжа творог терпеть не мог, а потому отказывался на время завтрака и обеда уступать тело Птице, поэтому, спустя долгие часы переговоров, они наконец договорились, что Птица будет управлять телом в среду, но при условии, что никто ни о чем не догадается. Что ж, никто и не догадался. Все просто решили, что Разумовский спятил. Алтан знал об этом уговоре, а также знал, что в этот день рассчитывать на помощь со стороны не придётся, а потому вставать ему приходилось самому, пусть и очень хотелось остаться в тёплой кровати всего лишь навсегда. Птица никогда не приходил к нему, говорил, что он не нянька. Серëжа же однажды поделился с Алтаном секретом, что Птица просто не знал, как добраться до его комнаты. Обнаружился рыжий поглотитель творога довольно быстро — он сидел за их столиком у окна и опустошал очередную миску. Когда в ней не осталось ничего, он со звоном поставил её на вершину башенки, образованной из пяти таких же мисок. — Ты что, всё это сожрал? — изумлëнно спросил Алтан. Птица смерил его долгим взглядом жёлтых глаз и молча взял следующую миску с творогом. Алтан закатил глаза и молча приступил к завтраку. Спорить с Птицей — себе дороже. Да он и не нянька ему. * * * — Ну зачем так рано, Волч? — ныл Вадик, подгоняемый Олегом. — Я мог ещё целых десять минут поспать! — Хватит ныть, — оборвал его Олег. — Вот почему втюрился ты, а страдаю я? — Я не втюрился! — А я Леди Гага! — Вадим вырвал руку из цепкой хватки оборотня. — Волч, не сходи с ума. Разум неадекватный. На кой чëрт он тебе нужен? — Я просто решил хоть раз прийти на завтрак пораньше и занять нормальное место, а не сидеть у самой двери! — рыкнул Олег. — Ну-ну. Что-то доказывать Вадику Олег не собирался. Да, он пришёл пораньше, чтобы увидеть Серëжу и убедиться… А в чëм убедиться? Что он ему безразличен? Или нравится? Вчера этот лучик солнца с ярко-синими глазами и очаровательными веснушками на щеках ворвался в его разум (как иронично!) и полностью завладел им. Даже когда он пытался сдать тему противному шаману, перед глазами всë равно стоял образ красивого рыжего юноши… Да, это определённо было проблемой. Подобные союзы в мире волшебников не осуждались, но и не поощрялись, а поскольку Олег был единственным сыном в семье, ему нужно было думать о продолжении рода с подобными себе. Но… Что мешает ему просто любоваться этим прекрасным солнцем, пусть он никогда и не сможет к нему прикоснуться? В столовой было немноголюдно. Разумовского Олег увидел сразу и потащил Вадика за свободный столик неподалёку от них. Тот бросил быстрый взгляд в сторону и покачал головой. — Кто бы сомневался… Фу! Опять творог! Ненавижу среду! Нет бы сделать пирожков с мясом! Олег закатил глаза и осторожно посмотрел в сторону Серëжи. Похоже, тот любит творог и очень сильно. — Тебе лишь бы пожрать. — А тебе лишь бы пялиться на своего Разу… — Вадим посмотрел в ту сторону и замер. — О-ля-ля, что за красота? Олег нахмурился и проследил за его взглядом. Вряд ли Вадик залип на Разумовского — сам называл его психом. А больше там никого, кроме него и шамана не было. Шаман?! — Да ты издеваешься… — выдохнул Олег. — Смотри, Волчара, и учись! — подмигнул Вадим, поднялся и вальяжной походкой направился к соседнему столику. * * * — Меня напрягает волк, — процедил Птица. — Чувствую его взгляд. — И? — фыркнул Алтан. — Помнится, для тебя не существует особой разницы, кого избивать. — Говоришь так, будто я только и делаю, что со всеми дерусь, — закатил глаза Птица, отставляя в сторону пустую миску из-под творога. — Те блохи сами напросились. К их столу подошёл высокий громила со взъерошенными светлыми волосами. Птица выгнул бровь, но его не удостоили и взглядом. — Я много девушек на свете повидал, но ты — определённо богиня среди них, — слащаво улыбнулся он, наклонившись к Алтану. Птица выгнул вторую бровь. Алтан же густо покраснел и медленно повернулся к незванному гостю. Тот продолжал улыбаться, видимо, решив, что покраснел Алтан от смущения, а не от злости. — Как такого дебила приняли в школу, раз ты не в состоянии отличить парня от девушки?! Громила осоловело хлопал глазами. — Так ты парень?! Это же отлично! Хочешь, сыграем в трубочистов? — он игриво подмигнул, а в следующий миг взвыл от боли. Пусть Алтан и казался хрупким, он был достаточно сильным, а потому удар кулаком в нос вышел у него на редкость мощным. Парень прижал руки к лицу и отступил назад, едва устояв на ногах. — Совсем охренел?! — закричал Алтан, и глаза его опасно сверкнули алым. — Ты… Конченный дебил! Он поспешил к выходу, пнув незадачливого ухажёра. Птица, тихо посмеиваясь, поспешил следом. — Будет тебе, принцесса, вроде не такой уж он дебил. По крайней мере, ты ему вон как понравился. Алтан свирепо посмотрел на него. Будь здесь Серëжа, он наверняка стал бы извиняться за свою шутку, неловко отводить взгляд, но сегодня вместо него был Птица, и если ему выпал шанс поиздеваться над кем-нибудь, он его никогда не упустит. — Ты, курица недобитая! — Куда нам, курам, до богини красоты, — закатил глаза Птица. Алтан зарычал и ускорил шаг, чтобы пойти на свои занятия. Птица следом не пошёл. — Неженка, — фыркнул он. Он никогда не признается в этом, но Алтан был одним из немногих, кого он терпел рядом с собой. Настолько, что позволял называть себя курицей и даже не допускал мысли выдрать ему волосы, чтобы запихать их ему же в глотку. Ну иногда, разве что. * * * Итак, среда была самым удачным днём на неделе, потому что каждый получал то, что хотел. Птица — любимый творог, а Серёжа — свободу от нелюбимых уроков. Было это просто удачным стечением обстоятельств или кто-то нарочно так сделал, никто не знал. Первая группа восьмого класса отделения Хорс ненавидела этот день, и не только из-за физкультуры первым уроком, пары по истории, основ шаманизма и русского языка. Главной причиной оставался Птица. Вернее, Сергей Разумовский, который по средам вёл себя крайне странно и необычно. Птица по привычке зачесал волосы набок, ослабил галстук и, сверкнув хищными глазами, дефилировал по коридору, заставляя учеников расступаться. Для всех оставалось загадкой, почему же именно в среду Сергей Разумовский, любимчик учителей, умник и красавчик вдруг становился совершенно другим. Некоторые предполагали, что внутри него живёт ещë кто-то, но подтвердить это никак не могли, а потому просто избегали его. Птица же только наслаждался всеобщим страхом. Он свернул в другой коридор, прошёл мимо лестницы и едва не споткнулся на разбитой плитке. — Какого лешего?! — яростно выплюнул он. Широкий коридор был покрыт бежевой плиткой с мраморным узором, но почему-то конкретно эта оказалась разбитой. Птица ощутил странный холодок. Чувства редко его подводили, а это место вызывало мурашки. Решив не ввязываться в неприятности, он пошёл дальше, хотя до самого спортзала его не покидало странное чувство пустоты. * * * — Вадь, я говорил это раньше, но повторюсь — ты дебил. — Ой, Волч, не начинай! — закатил глаза Вадим, пытаясь смыть с лица кровь, но она почему-то не останавливалась. — Для того, кто весь день пересаживает цветы, у него на редкость мощный удар, — усмехнулся Олег. — Ты, вон, уже оценил. — Поверь, я с этой принцессой ещё не закончил, — криво ухмыльнулся Вадик, склоняясь над раковиной. Олег нахмурился. — Даже не думай! — О чем? — Обо всём! Трогать шамана — себе дороже. — Хорошо, трогать не буду. А лапать можно? — Сильно же он тебя приложил… — Захлопни варежку, блохастый! — фыркнул Вадим, выпрямляясь. Кровь наконец-то остановилась. — Лучше за своей рыжей бестией следи. Олег закатил глаза. — Откуда столько неприязни к нему? — Да ты просто не видел этого чудилу в действии. Ты от любви совсем тронулся. — Кончай уже. Вадим обернулся и улыбнулся до того широко, что Олегу захотелось врезать ему. — Оставь эту шутку при себе. — Уверен? — Да, как-нибудь без этого обойдусь. Долго ещё будешь свою рожу намывать? — Влюблённый волк — злой волк, — фыркнул Вадим, вместе с Олегом покидая туалет. — Какой там у тебя урок? Волков скрипнул зубами и отвернулся. — О, неужели твоя любимая нумерология? — рассмеялся Вадим, хлопнув Олега по плечу. — Мне твоя кислая рожа никогда не надоест! — Вали уже на свою историю! — огрызнулся Олег. — Хо-хо, полнолуние ещё не скоро, а ты уже на нервах! Давно не было, да? Прежде чем Олег врезал ему, Вадим успел сбежать. Рыжая бестия… Не бестия, а ангел! Олег тяжело вздохнул. Похоже, с этими странными чувствами пора что-то делать. Лучшим решением будет избегать Разумовского. Да, именно так он и сделает. Расписание, как выяснилось, изменили и поменяли первый и последний урок местами. Вместо нумерологии у него стояла физкультура, и Олег искренне радовался этому, но только до того момента, пока не увидел в зале знакомую рыжую макушку. Ну конечно, в школе десятки других классов и групп, но поставить физкультуру нужно было именно с восьмым классом Хорса! Странное стечение обстоятельств или злая насмешка судьбы? Класс разбили на группы по интересам. Олег напросился на тренажёры, искренне надеясь, что Разумовский не пойдёт туда, и угадал. Только его выбор облегчения не принёс. — Разумовский, ты окончательно решил бабой стать? — заржал его одноклассник. — Зачем попëрся на эти танцы-шманцы? — Это называется гимнастика, Акимов! — огрызнулась какая-то девушка. — Но такому бревну, как ты, тут нечего делать. Вали на свои тренажёры, может, тебе штанга на голову упадëт, и мозги на место встанут! — Были бы ещё мозги, — фыркнул Разумовский. Олег усмехнулся. Ладно, шутить он умеет. И даже неплохо. — Восьмой класс, построились! — объявил физрук, дунув в свисток. — Сегодня сдаём нормативы по гимнастике! Олегу оставалось лишь посочувствовать заучкам с Хорса. Он-то был представителем спортивного сектора в классе, а потому мог заниматься всем, что душе угодно. Почти всем. Если забыть про организацию спортивных соревнований, игр между классами и помощью в проведении занятий, то в целом он действительно мог заниматься чем угодно. Первые десять минут урока Олег действительно усердно занимался на тренажёрах, но чем ближе был конец урока, тем чаще его взгляд останавливался на рыжем юноше. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что бессовестно пялится. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто ничего не заметил, Олег украдкой посмотрел на Разумовского, и почему-то уши его вдруг вспыхнули огнём. С чего бы это? Ну подумаешь, какой-то парень сел на шпагат! Подумаешь, что при этом он выглядит настолько грациозно, что затмил всех девчонок! Олег резко отвернулся и похлопал себя по щекам. Да что с ним? Откуда эти странные мысли? Разумовский — всего лишь очередной ученик, с которым он никогда не заговорит, потому что оборотней все боятся. Да… Оборотней все боятся. Нельзя об этом забывать. Кто-то хлопнул его по плечу. — Волков, не спать! — хохотнул тренер. — Задание для тебя есть. — Слушаю. — Слушаешь, — усмехнулся мужчина, поправляя бейджик с именем Глеб Иванович. — В этом году будут проходить соревнования по фигурному катанию между нашей школой и Дурмстрангом. От тебя требуется организовать соревнование между классами, чтобы сформировать сборную. Выбирай самых лучших — они будут защищать честь школы, так что если они провалятся, все шишки полетят в тебя. — Ну спасибо, тренер, — Олег закатил глаза. — Расслабься, Волков, Гаврилову вообще поручили организацию хоккея. — Так он в хоккее хотя бы разбирается! Я в обычном катании ничего не понимаю, а в фигурном — тем более! — Волков, — Глеб Иванович вздохнул. — Ты дурмстрангцев видел? Это буквально шоу «Коровы на льду». Даже если мы выставим хромых и косых, всё равно будем выглядеть лучше них. Но хромых и косых нам не надо, выбирай кого-нибудь посимпатичнее. — Это кого? — Ну-у… — тренер огляделся по сторонам и махнул куда-то рукой. — Да вон, хотя бы ту рыжую на шпагате! Уверен, она нам такие пируэты покажет! Олег едва не рассмеялся, но всё же смог сохранить серьёзное выражение лица. — Глеб Иванович, это вообще-то Сергей Разумовский. Тренер резко обернулся и пригляделся. — Тьфу! Не узнал его. Эх, такой талант пропадает! Олег чуть нахмурился. — Почему? Может, он согласится участвовать. — Он-то? Я сколько в школе преподаю и ни разу не видел его на улице зимой. Ему даже освобождение от физкультуры делают, пока снег не растает. Впрочем, он и в остальное время не особо охотно выходит на улицу. Если сможешь его уговорить, считай, ты выиграл эту жизнь. Ладно, удачи тебе. Если будут вопросы — обращайся ко мне. Глеб Иванович похлопал его по плечу и ушёл. Олег же не сводил задумчивого взгляда с Разумовского. Боится холода? Но ведь это не проблема — тёплая одежда и магия всё решат. Не любит зиму? Так ведь и это не оправдание! Тем более, раз ему дают на этот период освобождение от физкультуры. Надо бы Вадика спросить, он-то наверняка знает. * * * Говорят, смех каждого человека можно сравнить со звуками природы: ржание лошади, мышиный писк, тявканье чихуахуа. Смех Вадима можно было охарактеризовать лишь одним выражением — крики подыхающей чайки. Олег закатил глаза и отвернулся, ожидая, когда же истерика лучшего друга закончится, но, видимо, до конца ещё долго. Если уж Вадик начал плакать от смеха, то они тут застряли надолго. — Ты… И фигурное… катание! — Вадим снова захохотал, ударяя кулаком по столу. Возможно, об этом стоило поговорить где-нибудь в коридоре, а не в столовой во время обеда, но какой у Олега был выбор? — Может, заткнешься уже? — Это слишком смешно! — Вадим смахнул с лица слëзы и наконец успокоился. — Так что ты там узнать хотел? — Разумовский. Глебыч упомянул, что зимой его на улицу не вытащить. — Глебыча? — Разумовского, — рыкнул Олег. — У этого причина какая-то есть? — Он чудик — вот тебе и вся причина, — усмехнулся Вадим и склонился над столом, понизив голос. — Слушай, забей ты на него. Он чокнутый. — Да уж получше тебя. — Эй! Никого нет лучше меня! — Ну-ну. Олег поднялся, закидывая себе сумку на плечо. — Ты куда это собрался? — Фигуристов искать. Иначе Глебыч меня заставит пируэты на льду выписывать. Проводив Олега тоскливым взглядом, Вадик быстро дожевал запеканку и, подхватив сумку, пересел за другой столик, лучезарно улыбаясь. — Лерка, душа моя! — Отвали! — огрызнулась девочка одиннадцати лет. — Ну кто так разговаривает со старшим братом? Никакого воспитания, — Вадим покачал головой и наигранно закатил глаза. — А ведь я так хотел пообщаться с любимой сестрëнкой… — Ага, поэтому лип к оборотню? — недоверчиво прищурилась Лера. — Ой, а тебе не всё равно? От него разве что блох подцепить можно, а так он мирный. Ну чего ты такая вредная, а? Такой милой девочке нельзя столько хмуриться! — Вадик рассмеялся и потрепал Леру по щеке. Та этот жест не оценила и со всей силы ударила его по руке, заставив отшатнуться. — Перестань позорить меня! Чего вообще пришёл? — А что, старший брат не может интересоваться делами любимой сестрëнки? — Мы двоюродные. Говори уже, что тебе надо, и уходи. — Всё такая же вредина, — фыркнул Вадим. — В общем, я что хотел… Позади послышался грохот и звон разбитой посуды. Вадим обернулся, готовый бежать на помощь, но не сдвинулся с места, увидев виновников шума. Между столиками стоял Разумовский, на рубашке которого расплывалось тёмно-коричневое пятно, а перед ним, заикаясь, стоял какой-то парнишка в очках. — П-п-прости… — Смотреть по сторонам разучился, слепень?! — рыкнул Разумовский, одарив парнишку яростным взглядом… почему-то жëлтых глаз. — Ничтожество! Да я тебя… В этот момент к Разумовскому подскочил единственный в школе шаман, схватил его за шиворот и потащил прочь из столовой. Заикающегося парнишку уже пытались успокоить его одноклассники. — Ох, Волч, рано ты ушёл… — едва слышно выдохнул Вадим. — Бедный Дима… — покачала головой Лера, и Вадим повернулся к ней, удивлённо вздëрнув брови. — Он помогает освоиться на отделении. Очень добрый, но за себя постоять не умеет. Что это за псих был? — Разумовский. Он… да чокнутый он. — По нему видно, — презрительно фыркнула Лера. — Подальше от него держись. — Я, по-твоему, совсем дура и сама этого не понимаю?! — возмутилась Лера. Вадик усмехнулся. Ну хоть кто-то не пропускает его предостережения мимо ушей! * * * Каждую среду Птица перехватывал контроль над телом Серëжи… И каждую среду Алтан проклинал его, потому что ему приходилось следить за этой недобитой куропаткой, что вечно искала себе приключения. — Какого хрена ты вообще полез к нему?! — Этот сыч пролил на меня кофе! — возмутился Птица, указывая на испорченную рубашку. — Инвалид треклятый… — Хватит! — рявкнул Алтан. — Ты обещал не привлекать внимание! — Так ведь не я ору на весь коридор, — фыркнул Птица. Алтан огляделся. Ученики в коридоре провожали их внимательными взглядами. — Чего уставились?! — зарычал шаман. — Да ты само очарование, — ехидно заметил Птица, гордо шагая вперёд, и даже пятно от кофе на рубашке его уже не смущало. — Заткнись, — рявкнул Алтан, скрестив руки на груди. До общежития Хорса они шли в тишине. Когда же они наконец оказались в комнате Серëжи, Алтан снова заговорил: — Вчера произошло кое-что странное. Разбуди Серëжу, мне надо с ним поговорить. Птица, казалось, его даже не услышал. Он молча стянул с себя испорченную рубашку, кинул её на пол, а сам упал на кровать. — Ох, я словно на облаках лежу… — Птиц! — воскликнул Алтан, нависнув над ним. — Это важно! — Завтра поговорите. Алтан скрипнул зубами. Дедушка говорил, что поладить с птицами можно одним лишь способом — проявить к ним уважение. Но как проявлять уважение к этой курице? Он молча достал из кармана найденный утром на тумбочке золотой ключ с разноцветными камнями, надеясь, что Птица больше сорока, нежели ворона. Что ж, он угадал. Увидев блестяшку, Птица тут же сел, заворожëнно глядя на ключ ярко-жëлтыми глазами. — Этот ключ, — Алтан медленно покрутил его на манер маятника, наблюдая, как Птица внимательно следит за ним, будто ждёт момента, чтобы схватить его клювом и вылететь в окно, — Вчера появился из ниоткуда. Я отдал его преподавателю, а утром он появился в моей комнате. Мне нужен Серëжа. — Он спит. — Ну так разбуди его! Мне нужно, чтобы он сказал, что это. Птица отвлëкся от созерцания блестяшки и вздëрнул брови. — Слушай, мы оба выросли в лесу, так почему я знаю, что это ключ, а ты нет? Алтан закатил глаза и скрипнул зубами. — Я знаю, что это ключ! — Тогда зачем тебе Серëжа, если ты и так знаешь, что это? — Да потому что этот ключ возвращается ко мне, даже если я его выкину! Вот, смотри. Алтан обогнул стол, открыл окно и без раздумий вышвырнул ключ наружу. Закрыв окно, он сел на свободную кровать и уставился на Птицу. Тот перевёл недовольный взгляд с окна на шамана. — И? Алтан молча запустил руку в карман балахона и вынул оттуда золотой ключ — тот же самый, что отправился в долгий полëт из окна. — Ты мог продублировать его заклятием умножения, — фыркнул Птица, скрестив руки на груди. — Да что ты?! — оскалился Алтан и оскорблëнно отвернулся. Каждый пятиклассник получал магический перстень, с помощью которого мог колдовать. Перстни создавались индивидуально для каждого, учитывались характер владельца, его сила и ум. Никогда не было такого, чтобы перстень не подчинялся своему владельцу. До появления Алтана. С того момента как он надел перстень, он не смог сотворить ни одного заклинания. Даже простейший Люмос отказывался ему подчиняться. Поначалу Алтану казалось, что его обманули, и перстень вовсе не волшебный, но повторная встреча с ювелиром опровергла эту теорию. Сколько бы сил Алтан не прилагал, он так и не смог выбить из перстня даже малейшую искру. В конце концов ему это надоело и он сосредоточился на изучении ведовства шаманов. И Птица, естественно, прекрасно знал, что Алтан не способен колдовать, а магия шаманов отличается от привычной. — Серëжа, знаешь ли, тоже не хранитель ключей. Иди поспрашивай преподавателей, должна же хоть какая-то от них быть польза! Алтан скрипнул зубами и хмуро уставился в окно. — Я к этим выскочкам ни за что не пойду. — Уже всех успел достать? — А зачем они лезут ко мне?! — вспыхнул Алтан. — Какое им дело, общаюсь ли я со своей семьёй или нет? Пусть за своим окружением лучше следят, а от меня пускай отстанут! — Утютю, какие мы злые, — усмехнулся Птица, потягиваясь. — А ты не думал уничтожить ключ? Или твои шаманские пляски на такое не способны? Лицо Алтана покрылось красными пятнами, а глаза, казалось, стали ещё ярче, секунда — и из них, того и гляди, огонь повалит. — Неужто сам не додумался? — ухмыльнулся Птица, широко улыбаясь. — Ах, ну да, забыл, мозги же в нашем тандеме есть только у меня. — Завали хлебальник! — зарычал Алтан, резко поднимаясь. — Если не смогу уничтожить ключ, запихаю его тебе в жопу! — Лучше тому блондинчику запихай — ему явно этого не хватает. Алтан зло зарычал и бегом покинул комнату, взмахнув полами балахона и напоследок громко хлопнув дверью. Птица лишь фыркнул и вернулся к любимому занятию — развалился на кровати, наслаждаясь её мягкостью. Всë-таки среда — самый лучший день. Наелся любимого творога, побесил Алтана, повалялся на кровати. День определëнно удался!