Выжить в качестве младшего брата главного героя

Явление Се Ляня народу безумно его же воодушевило. Наконец-то их наследный принц вернулся. Он сказал им верить в него и они безропотно послушались. Грязные твари. Говорите одно, но где будет ваши вера и безвольное поклонение, когда Се Лянь правда будет в них нуждаться? Бог сел за государственный стол, и я, стоя за ним, узрел насколько же дяде было по-настоящему тяжело справляться со своими обязанностями. Я даже не расстроился, когда меня посадили под домашний арест, за дерзости, высказанные государю. Я расстроился, когда из дворца выгнали Хуа Чэна. Вот это было правда не справедливо. Мальчик не должен нести ответственность за мою дурную голову. Мне вновь пришлось просить Сяолуна о помощи. Не пристальное наблюдение, Потеряшка уже достаточно взрослый для проверки. Чтобы его горе-родня не доставала его. И чтобы в армию не лез. Как Бог Войны, сошедший в мир людей, Се Лянь, разумеется, непременно должен был показать себя в действии на поле боя. Поэтому, среди войска неизбежно началось активное распространение идеи: те, к кому примкнул Его Высочество наследный принц, и несут знамя справедливости. Армия, на стороне которой Его Высочество наследный принц — это и есть божественное войско! За короткое время огромное множество молодых мужчин со всей страны с энтузиазмом вступили в ряды солдат, и всего за несколько месяцев армия государства Сяньлэ резко удвоилась в количестве. Шум поднялся такой, что и до Юнани тоже дошли вести. Вначале набеги мятежников можно было назвать многократными, горстка за горсткой. Но теперь они вдруг притихли, будто бы опасливо выжидали и втайне накапливали силы, от чего и армия Сяньлэ пребывала в крайнем напряжении. Солдаты неустанно в красках описывали Се Ляню, насколько страшен «этот Лан Ин, каждый раз рвущийся в бой в первых рядах». Естественно, он в первых рядах. Человек сам себя потерял. Думая о Лан Ине, я каждый раз непроизвольно вспоминал и о безликом. Если он и правда попаданец, сошедший с ума из-за слияния душ, то почему он, заметив меня и очевидно поняв, что я тоже не отсюда, не убил меня? И почему он не убил Хуа Чэна? Если бы я был психом с манией величия и целью создать копию-наследника и примерно знал бы о том, что будет дальше, то первым делом избавился бы от самой вероятной помехи. От того единственного, что может разрушить идеальный план. Так почему? За эти 2 месяца подобия тишины я понял, что как бы страшно мне не было, я просто обязан встретиться с безликим. Слишком много вопросов, на которые может ответить только он. Все то время я вёл себя тише воды, ниже травы, и государь-таки снял охрану. Сяолун уже несколько дней говорит мне о том, что Потеряшка сидит на попе ровно и не дёргается, так что я, с полной волнения, как полниться кровью война, душой, отправился тайком за Се Лянем. Он ещё не выходил на поле битвы, а значит ещё не убивал людей. Я смешался с толпой, набросив на себя личину война армии Сяньлэ. Тихонько прошмыгивая в первые ряды, я уже мог видеть брата. Дурак даже доспехов не надел. Я ударил себя по лбу. – Вот дурень. Армия Юнани уже подступала. На каждом были доспехи, у каждого в руках либо меч, либо копьё. Причём качество оружия однозначно не уступало Сяньлэ. Я кинул мельком взгляд на толпу и сразу распознал построение. Прям по книжке выстроились, ребята. Готов поспорить, что и манёвренность у них тоже выросла, но что-то мне не хочеться проверять. Люди в первых рядах вздохнули, обнажая оружие. Не жалея сил, я выпрыгнул вперёд сбрасывая облик. Армия Сяньлэ осталась за спиной. Армия Юнани стояла впереди. Как иронично, я опять между ними, только теперь за моей спиной не Юнань. Сердце сжалось. Я сложил руки в уважительном жесте, но не успел больше ничего, люди передо мной один за другим опустили головы. – Ваше величество! Армия сделала шаг назад. Появление бога войны в короне из цветов, у которого более восьми тысяч храмов по всему государству, живая легенда, не заставил их отступить, а одно моё появление на поле брани и вежливый жест - и все разом сделали шаг назад. Почему меня не покидает ощущение, что я действительно принц Юнани, а не Сяньлэ? Ужас. Вперёд вышла коренастая фигура. Я поднял взгляд, и моё сердце пропустило удар. Широкие плечи, высокий рост, неаккуратно заделанные в "шишку" на затылке волосы, бритая челюсть со следами от порезов. Кажется... Лан Ину с трудом удаётся бриться самому. – Ваше высочество, мы искренне ценим ваше о нас беспокойство, но возвращайтесь во дворец. Мои слова не пустые угрозы. – Я клал на твои слова. И я здесь не чтобы разговаривать. Как показала практика, вы мои слова в упор не слышите, так что возьми свои идиотские обещания и засунь их себе в задницу. Пожалуйста. Я улыбнулся самой милой и добродушной улыбкой из своего арсенала. Я бы ему ещё и фак показал, но он не поймёт значение этого жеста. Лан Ин тяжело вздохнул. – Да, вот такой вот я упёртый. Это у нас семейное. Он не смог сдержать улыбку. Она была лёгкой и мимолётной, появилась и сразу исчезла. Его лицо вмиг стало серьёзным. –В атаку. Вот как значит. Я услышал за спиной звук обнажающегося меча Се Ляня. Резко развернулся и сияющий, как многокаратный алмаз, меч опустился на чёрное, как ночь, лезвие. – Я не дам вам пеуреубивать друг друга. Резкий выпад. Брат намеренно пропустил удар, позволяя мне вынуть меч из его тонких рук и отправить его в полёт на другой конец поля. Словно под счёт, мы оба ринулись в разные стороны, выбивая у армий оружие и раняя его на землю. Се Лянь будто случайно это сделал, поднял взгляд и мило попросил прощения. Братишка играешь как настоящая звезда. Однако долго наше представление не длилось. Лан Ин отрубил кому-то голову. Глаза Се Ляня вспыхнули. Твою мать. Мы оба ринулись к Лан Ину. Началось кровопролитие. Брат хотел нанести удар по Лан Ину, но я всунул меч, перенаправляя на себя силы их ударов. Хрящ. Горло обожгло подавленным визгом, а из глаз прыснули слёзки. Я терпел. Было просто ужас как больно, но я стерпел. Я хорошо переношу боль. Словно мантра в голове. Рука, державшая меч, выронила его и безвольно повисла. Широкий рукав одежд глубокого изумрудного цвета окрасился расползающимся кровавым пятном. – Жун-эр! – Жун-ди! Оба виновника этой сцены вскинули на меня полные шока и беспокойства глаза. - ЧЁ ЛУПАЕТЕ?! ОСТАНОВИТЕ ЭТО ГРЁБАНННОЕ МЕСИВО, ИЛИ Я ТОЖЕ НЕ ОСТАНОВЛЮСЬ! Я подкинул меч ногой, ловя его в другую руку. Блять. Плечо онемело, но, несмотря на это, я чувствовал эту непрекращающуюся боль. Кажется, кости раздроблены. Ну, или что менее плачевно, просто сломаны в нескольких местах. Кожу тоже порвало, иначе бы не было столько крови. Желудок сжался, а горло стянуло. Ноги начало инстинктивно трясти, но за широкими полами этого не видно. Се Лянь вскинул руку, останавливая своих, а вот рука Лан Ина еле застыла в воздухе. Видя, что Солдаты Юнани не останавливаются и боясь за свои жизни, люди начали защищаться. Се Лянь метнул на нас глаза. – Прости. Его высочество кинулся спасать своих людей, легко и быстро уничтожая Армию Юнани. Всё пропало. К моим глазам начали подступать слёзы, когда я оглядывал толпы. Большие ладони зависли над моими плечами. Лан Ин осторожно коснулся меня и я вздрогнул. – Не трогай меня. Поскольку я плотно сжимал челюсти сдерживая слёзы, это прозвучало гораздо более грубо и холодно, чем я на то рассчитывал. Мужчина отдёрнулся. – Прости. Поэтому ты и должен был оставаться во дворце. Кровь лилась реками, покрывая, казалось, даже небо. Оглядывая толпу, я заметил высокую чернявую макушку. Эти волосы показались мне очень знакомыми, словно парень, переживавший за несчастную сестру и ненавидевший младшего брата вернулся, вот только один глаз у него был закрыт. Сердце бухнулось в пятки. – Нет... Я живо оттолкнулся ногами от земли. Руку всё ещё пронзала неистовая боль, но я видел и чувствовал лишь страх. Я остановился прямо рядом с фигурой достающей мне до подбородка. Хуа Чэн поднял на меня чёрный глаз, и я обхватил его одной рукой. Я хотел кричать, но смог лишь прошептать. – Ты что тут делаешь? Ты же должен... Должен быть в столице. Сяолун... Он сказал, что ты каждый день только и делаешь что... Занимаешься... Почему? – Учитель, вы ранены! Учитель, пойдёмте. Парень подпёр меня под плечо и повёл в сторону ворот. Чёрт. Почему в последнее время все мои попытки хоть как-то улучшить ситуацию, оборачиваются полной жопой? Как только мы оказались за воротами, парень усадил меня на бочку и поднял мой рукав. Смотреть на собственную руку оказалось хуже, чем я представлял. Она безвольно болталась, синея и опухая. По коже текли ручьи крови, из жутких рваных ран, которые я видел только в самых изощрённых ужастиках, торчали острые края костей. Руку раздирала боль, но от взгляда на конечность она фантомно словно увеличилась. Горло сжала тошнота. Очень хотелось выпустить содержимое желудка наружу. – Учитель... Давайте я... Попрошу Его Высочество о помощи. Я кивнул. Больше от того, что хотел чтобы он ушёл и не смотрел на этот ужас. Как только след паренька простыл, я опустил рукав. Тело прошила острая боль. Хотелось плакать и материться, хотелось любым возможным способом перестать чувствовать эту боль, этот огонь, что угодно. Мой рот накрыла большая ладонь. Длинная рука осторожно обхватила меня поперёк талии. Спину накрыло тепло крепкой груди. – Умоляю, прости...скоро тебе станет лучше, клянусь. Мягкие губы прижались к моему виску. Я даже не пытался вырваться. Всё равно сейчас это скорее бесполезно и ненужно. Я обхватил его крепкую шею здоровой рукой. Лан Ин со всей осторожностью положил мою переломанную конечность и взял меня на руки. – Я же говорил тебе, не влезай, почему ты такой непослушный? – Повторю для того, кто в танке* Я поднял на него взгляд, ни капли не пряча злости, нет, ярости и обиды. – Я ебал твоё мнение! Можешь взять все свои грандиозные планы и вместе с ними дружно пойти прямо нахуй, желательно ещё повертись там! Подражая своей потенциальной невесте и положив на боль, я резко отвернул голову, ударяя его косой. Он тяжело вздохнул. Мужчина понёс меня через надстройки к ещё одной дырке в стене. Отодвинув ногой заслонку, он быстро вынес меня. Под покровом ночи, прячась в тенях, мимо деревьев и в полной тишине, мы добрались до лагеря Юнаньцев. Пока Лан Ин нёс меня мимо людей, я не мог перестать удивляться. А эти ребята молодцы, слаженно действуют. Тут у них склады с одеждой, едой, оружием, лекарствами, аналог насоса для воды, работающий, между прочим, очень исправно, но что меня поразило больше всего, так это количество новых лиц. Все, кого я видел до этого, склонялись смотря именно на меня, но новые, они кланялись, смотря на Лан Ина. Именно на того, кто меня нёс, а не на меня. Пиздец. Не удивлюсь, если аура правителя не заставит себя ждать. Висок обжёг холодный ветер и я непроизвольно сжался на его руках. Мужчина не смог спрятать улыбку. – Хватит лыбиться, или я тебя укушу, говнюк. – Если тебе от этого полегчает. – Вот только не надо, а то меня щас вырвет. Он остановился у входа в крытую пещеру. – Настолько мерзко? На секунду мне стало его жаль. В конце концов, он делает это всё именно из-за меня. Из-за любви ко мне. Истина - влюблённый мужчина может к ногам хозяина сердца своего весь мир положить, и себя сверху. Я расслабил лицо. – Нет. Просто ты отравил меня обидой, и пока я не верну тебе всю желчь, не смогу успокоиться. Ты сам виноват, так что терпи. Моего уха коснулись растянутые в улыбке губы. – Я так и думал. – Говнюк. По коже прокатились мурашки от низкого смеха поблизости. Мы вошли в это подобие дома. Оказалось, мужчина всё же хотел и ждал, что я нарушу его просьбу. У "стены" стояло деревянное подобие кровати, была выемка для костра, где тлели угли, напротив даже что-то похожее на стол. Он нежно опустил меня на подобие матраса - мешок соломы, завёрнутый в ватное одеяло, очевидно, старался и изгалялся как мог. Я кивнул, выражая благодарность. Он опустился на колено и поцеловал тыльную сторону моей здоровой ладони. – Тебе придётся сидеть здесь. Я постараюсь, чтобы это было недолго. Скоро мы победим, не сомневайся. – Я знаю. Он поднял на меня лицо. – Дни Сяньлэ давно сочтены. Это вопрос времени. Я давно это понял. Что делают люди, если выбранный путь оказывается не лучшим из возможных? Они борются, ищут верный способ прожить свои жизни. Зачем они борются? Как им стоит жить? Этого никто не знает. Всё, что мы можем, так это пытаться выжить. Словно бродячие псы, которые оказались на самом дне.* Это истина, и я продолжу ей следовать. Он улыбнулся. – Правильно, так и надо. Сейчас кое-кто придёт вылечить твою руку. Не бойся его. Он не причинит тебе зла. Я сглотнул. Из темноты медленно выплыл белый силуэт. Искажённая маска словно физически причиняла боль. Сука, дыши! – Оставь нас. Спокойный, ледяной голос разрезал воздух. – Ни за что! – Ты сам сказал ей*, нечего бояться. Верь мне. Лан Ин крепко сжимал мою руку, словно боялся не меньше меня. Он глубоко вздохнул и поднялся. – Ты знаешь, что будет, если ты ему навредишь. – Не волнуйся. Лан Ин покинул пещеру и плотно закрыл заслонку. Мы с безликим остались наедине. Однажды я остался наедине с Цзюнь У и тогда я был в ужасе, но сейчас... Сука. – Не бойся, я тебя не обижу. Он словно туман подошёл ко мне и сел рядом. С той стороны где была сломана рука. Ледяные пальцы нежно взяли мою сломанную конечность. Я ждал боли, но она словно испарилась под этими холодными касаниями, и я согнулся от страха. – Бедняжка, ты сейчас напоминаешь мне листочек. Ледяные руки выпрямили мою повреждённую конечность. Тонкие холодные пальцы гладили руку, вставляя кости как надо и сковывая душу непреодолимым ужасом. Я крупно вздрогнул и сразу об этом пожалел. Но ничего не последовало. Кожа почти безболезненно затянулась и руке вернулась чувствительность. Я сжал кулак. – Какая молодец, ты такая терпеливая, даже не заплакала, я очень горжусь. Холодные руки принялись ласково и мягко гладить меня по голове. – ...Я... Знаю кто ты... – Ну конечно знаешь, я даже удивился, когда на нашем чаепитии ты вдруг начала играть. – Я... Не знал тогда... Что ты попаданец. Мужчина спокойно снял маску и положил её на пол, с ногами забираясь на постель и обнимая меня со спины. Мурашки без остановок носились по телу. Псих положил подбородок на мою макушку. – Понятно. Ну ладно, главное, теперь знаешь. Он опустил лицо, забираясь в мои волосы и потёрся о них как щенок. – Я так скучал, ты даже не представляешь. Когда я узнал, что ты тоже переродилась в этом мире, не смог сдержать счастья и даже спустился к тебе. Мне стыдно что я тогда сорвался и испоганил тебе шею, мы ведь совсем не в таких отношениях, просто... по А-Су я тоже так скучаю, а вы так похожи, что я сорвался. Тело прошиб ток. Ещё сильнее чем до этого. Он повернул голову боком и упёрся мне в затылок щекой. – Маонинг, ты простишь своего недотёпу дядю? . Небольшая комната. Бетонные стены, пол и потолок. На потолке висит старая люстра, а справа небольшая деревянная кровать. Напротив маленький стол и стул на колёсах. Справа от стола стеллаж, слева шкаф. Серый бетон стен украшают разнообразные фотографии, рисунки и распечатки. Стеллаж заставлен книгами, учебниками и канцелярией. На потолке вокруг люстры наклеены гирлянды. Они тускло мигают и практически не светят. Сквозь старое деревянное окно со старым, желтоватым от времени тюлем, идёт слабый свет и слышится стук. Вся комната наполнена дождливой прохладой. На кровати, закутавшись, лежит тонкая фигура. На подушке спутались рыжие пряди. Она всегда спит лицом к стене. Точнее, к подушке между лицом и стеной. Ещё пару лет назад она поняла что может проснуться от впечатанной в стену головы. Зелёные глаза резко раскрылись. Девушка вздёрнула голову и осмотрела комнату. Пусто. Она быстро выпуталась из одеяла. Тонкие руки провели по спутанной рыжей голове. Девушка прислушалась. Тихо. В такие моменты тишина казалась ещё более подозрительной чем шум. Она встала с кровати, взяла со стола расчёску и начала с усердием вычёсывать голову, собрала быстрый пучок и открыла дверь. Выглянув в щель и осмотрев площадь, она увидела то, что и хотела. Пустая гостиная. Дверь в родительскую была закрыта. Тихо выйдя из комнаты, она прошла к этой двери и осторожно приоткрыла дверь. Хрупкая женщина спала, обняв плечи и прижав колени к груди. Худой, жилистый мужчина спал рядом. Его большие ладони держали женщину за талию. Под солнечным сплетением завязался узел. Она тихо закрыла дверь. Словно мышь, она юркнула в следующую комнату. Закрывшись в ванной девушка выдохнула. Она включила воду и окатила лицо. Быстро почистила зубы и умыла лицо. Так же тихо шмыгнула в свою комнату. Взяла телефон. 5:21. Воскресенье. Сегодня нет учёбы. Тем не менее, она начала собираться. Убирая в сумку учебники, она подняла глаза на полку. Красная обложка с двумя фигурами в красных одеждах. Су Маонинг уже почти неделю читает небожителей, и сейчас на последних главах 1 тома. Книга тоже отправилась в сумку. Девушка быстро одевается и, прихватив зонт, исчезает из квартиры. Уже на лестничной площадке она надевает наушники и достаёт ключи. Это нормально. Для Маонинг нормально вот так исчезать под утро из дома. Она бродит по спальному району Чженчжоу пока не откроется ближайшее интернет кафе. Девушка заходит в кафе, заказывает кофе и садиться за книгу. На страницах великолепный, душезахватывающий Се Лянь сцепился со своим, как оказалось, двоюродным братом. Вот как интересно, так получилось, что старший нормальный, а младший полный неадекват. Его избили уже, а он всё равно пиздит без умолку. Явно хочет чтобы его отлупили посильнее. Вот уж кто реально бессмертный. За чтением проходит несколько часов, затем она достаёт учебные материалы и садиться уже за них. Она должна быть лучшей. Ей нужно набрать самый высокий балл в параллели, чтобы поступить в военную академию. Девушка с головой погружается в учёбу, пока книгу из её рук не выхватывают и грубо не кидают на стол. – Сколько она уже здесь сидит? Высокая женщина с рыжим каре и карими глазами, в пиджаке, рубашке, брючных джинсах и сапогах на небольшом каблуке стояла, уперев руки в бока и чуть отодвинув полы пиджака, тем самым открыв вид на ремни полицейской портупеи. Бок пиджака чуть оттопырился, выдавая, что кобура не пуста. – С открытия. Вам как обычно? – Не, в этот раз покрепче, давай двойной. Она отодвинула стул и села напротив девушки. Под глазами у женщины пролегли небольшие синяки. – Ты сегодня в засаде была, что-ли? Не спавшая, с оружием. – Ты давай детектива не строй, тут я следователь. Не спавшая, потому что рапортов много. А с оружием... Потому что жмурика нашли, как раз с места еду, вижу тебя в окне. Родная, какого хрена? Почему ты здесь, а не у меня, раз на то пошло? Не говори только, что ты ключи просрала. – Не просрала. Просто... – Что опять? Они несколько секунд смотрели друг на друга, пока женщина не дёрнула бровями и медленно закрыла глаза. – Покажи ключи. Если эта гнида опять их забрал, я прям щас пойду в тот дом и откручу башку! – Не надо. – Всё, он без башки. Она собиралась встать, когда перед ней поставили двойной крепкий кофе. Она села. Она протянула к кружке руки, но Маонинг накрыла её своей ладонью. – Это какая за сегодня? – Четвёртая, ты не мой кардиолог. – А ты никуда не пойдёшь. Я верну ключи, не бойся. Сегодня же и верну. Женщина вздохнула. Её колкий взгляд зацепился за выглянувшее запястье. На тонкой руке зиял фиолетовый след. Она закатила глаза и вздохнула. Маонинг заметила направление взгляда и отдёрнула руку, взяла ранее забранную книгу и снова погрузилась в изучение прав и кодексов КНР, пока её тётя большими глотками пила кофе. Допив, женщина встала и подошла к стойке. Через пару минут она вернулась с крафтовым пакетом. – Собирайся, поехали. – Я ещё не допила кофе. Женщина поставила пакет на стол и взяла кружку племянницы. Маонинг подняла глаза. Рыжая аккуратно перелила остатки кофе в стаканчик и закрыла его крышкой. – В участке допьёшь. Собирайся. Девушка начала спешно собирать книги. Они вышли из кафе. Быстро пробежав под дождём до машины родственницы, сели в салон. – Ты же не собираешься опять снимать побои? Они его не посадят без заявления, а мать его никогда не напишет. – Знаю. – Тогда что? Ты везёшь меня явно не на жмурика смотреть. Рыжая вздохнула и завела мотор. – С любовником познакомлю. – Чего? Под смех старшей и недоумение младшей, женщины доехали до участка. Внутри начинала оживать работа. Люди делились новостями, передавали друг другу папки и так далее. – Так, ты ведь пошутила? Ну просто ты... Можешь это и на полном серьёзе сказать. Они быстро поднялись на лифте, на 6 этаж. – Нет. Прошли по коридору до дальней двери. – Я серьёзно. Сюй Ксиу* резко открыла дверь. В кабинете стоял высокий мужчина лет 35 с правильными чертами лица, которые даже не исказились от удивления. Чуть длинные волосы аккуратно уложены, красивый разрез глаз, прямоугольные тонкие очки, белая рубашка с ослабленным чёрным галстуком, брюки, чистые туфли. Он разглаживал плечи белого халата висевшего на кресле, а теперь обводил женщину весёлым взглядом и тепло улыбался. – Это У Бэй*. Светило современной психиатрии Китая, по некоторым причинам подрабатывает у нас, а с недавнего времени ещё и главным предметом релакса твоей тёти. – То-есть я теперь официально вещь? Рыжая повернулась к мужчине. – Да, более того, ты сейчас будешь бесплатно работать. Это моя племянница - Маонинг, я тебе рассказывала. Бэй в миг стал серьёзным. Серые глаза приковались к зелёным глазам девушки и он подошёл ближе. – Здравствуй. – Здравствуйте. – Я рад с тобой познакомиться. Хочешь чаю? – А у вас молоко есть? Он кивнул. – Не могу пить кофе без молока. – А чай какой? – Не волнуйся, красный есть, я ж тоже его пью. Ксиу прошла мимо них. – Ладно, я пошла, меня наши любители в людях копаться ждут. – Я тоже в людях копаюсь, причём тоже в мозгах. – Ну ты, слава богу, без скальпеля в зубах и с живыми это делаешь, а я к мёртвым. Она отправила ему воздушный поцелуй и закрыла дверь. Мужчина хлопнул в ладоши. – Так какой тебе чай? – 4 сахара, красный с молоком. Он посмеялся. – Н-да уж, от тёти отличает только количество сахара. Он поставил чайник кипеть, пока наводил в кружках всё остальное. – Ты садись, не стесняйся. Маонинг села на диван у стены. В кабинете были панорамные окна открывающие вид на город. От этого вида у девушки прошёлся липкий морозец по спине. Мужчина дал ей кружку и сел напротив. – Работаю в этом кабинете только из-за вида, тебе тут нравится? – Нет. – А что так? – Высоты боюсь. Мужчина на миг раскрыл глаза и хохотнул. – Н-да, твоя тётя в первую нашу встречу тоже самое сказала. Вы с ней очень похожи. – А вы вроде не можете лечить родственников. Как же непредвзятое отношение? – Знаешь, на некоторые правила можно закрыть глаза, если этого требует ситуация. А-Су говорила ты хочешь поступить в военную академию. Это хорошо. – Да, я хочу стать военным прокурором. – Ого. Весьмааа конкретное желание, я бы даже сказал цель. – Я хочу быть достаточно сильной, чтобы отомстить кое-кому. – В смысле, иметь достаточно власти? Хочешь быть прокурором, чтобы пользоваться положением, смело, честно, но... С моральной точки зрения... – На некоторые правила можно закрыть глаза, если этого требует ситуация. Лицо мужчины выражало озадаченность и беспокойство. – Но... Ты же понимаешь, что если пытаться что-то изменить таким образом, то можно сделать хуже. – Да куда уж хуже? Он кивнул. – Строить мечту из отчаяния - самый точный способ стать несчастной. – Нет ничего плохого в отчаянии. Это отличный двигатель изменений. – Не спорю, даже лучший, но... Отчаяние безжалостно пожирает человечность. А без человечности, люди хуже зверей. Маонинг широко раскрыла глаза, и затаила дыхание. Затем на выдохе опустила голову. – Ладно. А помимо учёбы, у тебя есть друзья, увлечения? – Друзей нет, я люблю читать. – О… А сейчас ты что-то читаешь? – Да. – Что? – Новеллу. Благословение небожителей. – Ааа... Да я слышал об этой новелле. Её ведь Мосян Тунсю написала? Маонинг кивнула. – Хммм... Знаешь, а я ведь с ней знаком.* Мы когда-то жили по соседству. Когда она узнала, что я учусь на психолога, то даже попросила меня помочь с составлением портрета психа для главного злодея этой книги. Я тогда долго голову ломал. Ты ещё его не встретила? Маонинг изумлённо помотала головой. – Ясно, а где ты сейчас? – Только встретилась с Ци Жуном. – С кем? – Ну, это не адекватный младший брат главного героя. Социально не адаптивный бесёнок. – Ммм... Я не читал книгу, только примерно знаю сюжет. Меня посвятили только в подробности отношений главного героя и злодея, так что не обессудьте. Он развёл руки. Маонинг улыбнулась. Как выяснилось, У Бэй удивительно приятный мужчина. С ним оказалось очень интересно говорить о книгах. Он всей душой любил Ксиу и так же полюбил Маонинг. На протяжении нескольких лет он помогал девушке как только мог. Да что уж говорить, он позволил Маонинг узнать какого это, когда отец сидит с тобой и учит это грёбанное право и помогает выучить все билеты перед экзаменом. Мужчина искренне разделял её увлечение книгами, даже прочитал с ней корейскую новеллу про злодейку. Ксиу и Бэй позволили девушке почувствовать какого это - жить в нормальной семье. Разговоры с тётей на кухне во время готовки, разговоры с Бэем о том, что она, вообще-то, очень красивая молодая леди, которой идёт этот прекрасный нежно зелёный воздушный сарафан в нежный цветочек и эти босоножки на каблуке не делают из неё цаплю, а подчёркивают тонкие ноги, просмотры детективов вечером втроём и ставки в начале серии о том, кто же всё-таки убийца, с рассуждения, о том что "Да блять, не так всё это происходит, Сценаристы, вы хоть раз видели работу настоящих детективов?!", и "А-Су, а вы правда для работы можете и на такие опасности пойти?" , "Неее, это всё киношный вымысел", " А почему тогда у тебя шрам от пули на бедре?", "... Смотри фильм". И когда Маонинг сдала экзамен и прошла на бесплатное обучение в военную академию, именно У Бэй кричал и поздравлял её громче всех. Отец даже не пришёл, а любовник тёти сводил их в ресторан по этому поводу, дал поводить свою машину и как маленькую сводил на аттракционы. Тогда в киоске-тире они оба заметили мягкие игрушки, посвящённые прочитанной новелле и оба направились туда. – Ну, госпожа прокурор, проверим ваши навыки стрельбы. Две попытки, пожалуйста. – О, поверь, она стреляет лучше тебя. – Посмотрим. – Очки не разбей. По итогу, Маонинг обстреляла Бэя и выиграла себе игрушку. Рыжего лисёнка Хуа Чэна. – Он такой классненький! – А мне больше Лань Чжань нравится. Он спокойный, как удав. – Да, "мгм" вместо тысячи слов. – Краткость сестра таланта. И всё было замечательно, словно в мечте, пока родной отец случайно не пробил ей голову. У Бэй и Ксиу очень долго не знали покоя. Женщину на время отстранили от работы, и они вместе с сестрой по совету Бэя легли в стационар, где их наблюдали. Женщины медленно шли на поправку, а У Бэй впервые начал пить так, что не просыхал неделю. Затем ушёл в работу с головой. Так и жил. Работа, алкоголь. Мужчина понимал, что он должен себя вылечить. Понимал, когда держал плюшевого лиса с повязкой на глазу и не мог сдержать слёз, волком воя в пустой квартире. Он начал приходить в тюрьму. Он сказал что будет обследовать убийцу девушки. Её отца. Он ненавидел его. При каждой встрече он хотел разорвать его на куски, но держался. Он холодно и чётко пробирался в его голову, программируя отчаяние. Он сам принёс ему яд. Без камер и звукозаписи, он передал ему отраву. Мужчина смотрел на Бэя взглядом, полным благодарности. Это животное отказалось бороться. Он позволил внушить себе то, что психиатр хотел ему внушить. Он без колебаний покончил с собой, написав на стене извинения перед дочерью. У Бэй отомстил за неё. Он заставил этого урода покаяться. Адреналин херачил в венах. Он улыбался словно псих, вжимая педаль газа в пол. Он сейчас обрадует свою малышку, а потом поедет и обрадует двух сестёр, проходящих лечение в клинике. А потом... А потом он придёт домой и не узнает себя в зеркале. Увидит её образ, говорящий ему " Разве тебе стало легче? Посмотри, что ты с собой сделал?" Он разревется и упадёт на колени, не способный остановить боль в груди. И все счастливые воспоминания обожгут мозг. Эта мысль заставила тело дёрнуться. Мужчина вышел из своих мыслей только тогда, когда услышал звук клаксона. Он резко рванул вправо, избегая столкновения с автобусом. Выдохнул, смотря на приехавший транспорт в зеркало. Бух! Но он не заметил фуру.