Выжить в качестве младшего брата главного героя

Золотое ядро. 7 грёбаных лет. У меня ушло 7 грёбаных лет чтобы его сформировать. Но-о, ощущение просто ни с чем не сравнимое. Это так...Просто...Ааа! Просто невероятно. Как ни странно, но я медитировал, когда последняя капля упала в чашу. Было чувство, словно внутри меня скрутился нежный комочек, приятно раздражающий и стягивающий нервы в теле к себе. Это так, словно внутри у меня был совсем крохотный ручей, который в один момент прорвал плотину и разлился океаном, омывая все мои меридианы. Чувство, словно я оказался в самом центре вибрирующего источника воды, омывающего меня и снаружи, и внутри. Я чувствовал, как чуть ниже пупка скрутился маленький шарик, испускающий струи энергии. Словно озеро в постоянном волнении. Я пару секунд сидел в полном ступоре с широко раскрытыми глазами, когда это произошло. Затем резко подскочил. – Рубиус! – Поздравляю, даже не смотря на огромный откат, ты всё равно смог сконвертировать золотое ядро раньше срока. – Это...Это правда золотое ядро? – Да. Нравятся ощущения? Я кивнул. – Это невероятно, я словно....У меня нет слов. – Так бывает. Через неделю Се Лянь тоже это почувствует. – То-есть мы сконвертировали золотые ядра в одно время? Круто. – Как знать. – В смысле? – Не бери в голову. Рубиус провёл полупрозрачной рукой по моей голове. Однако, так легко эти мысли мою голову не покинули. Се Лянь за последние несколько месяцев стал вести себя немного иначе. Не могу избавиться от мысли, что он меня избегает. Рубиус исчез. Может, поговорить с братом? Такая перемена явно неспроста. Ну не может быть такого, чтобы всё было хорошо, а потом что-то изменилось. Может, я где-то накосячил? Выйдя из комнаты, я направился в сторону покоев Се Ляня. Хм, может нам стоит прогуляться вместе, это поднимет ему настроение. Сердце затрепетало и я ускорил шаг. Тело приятно покалывало, и я не мог отделаться от ощущения невероятной лёгкости. Словно крылья появились за спиной. Так хорошо. Я наконец-то достиг своей первой крупной цели. Вот что значит упорство и труд всё перетрут. Мммм, так и хочется себя похвалить. Кто молодец? Я молодец! Как же крутооо! И вот, показались двери комнаты Се Ляня. Я подошёл и отбил весёлый ритм "тук тук-тук-тук". Я где-то это слышал?* Не важно. – Брат! Я войду? Тишина. Через пару секунд дверь резко открылась. В проёме показался принц. Ура. – Что? – У меня получилось, брат! Я отделил ядро, представляешь? – Молодец, Ци Жун. Мне надо вернуться к занятиям. Лицо Се Ляня не выражало ни капли радости. Напротив, его тонкие брови сошлись у переносицы, а пальцы сжали дверь. Кажется, он не только не рад, но и немного зол. – Брат, я тебя чем-то расстроил? Скажи, может я смогу исправить. – Нет, А-Жун не расстроил, просто мне надо заниматься, а разговоры тянут время. С этими словами, принц закрыл дверь. Что ж, ладно. Наверное, он действительно занят, лучше его не отвлекать. Я же тоже не люблю, когда меня дёргают. Может, стоит сказать об этом Мэй Нянцину? Я направился в зал, где обычно и находился советник. Выйдя к боковой лестнице, я устремился наверх. Интересно, а чем таким занят Лянь-гэ? В следующий раз спрошу у Рубиуса, чтобы не отвлекать случайно. Коридоры верхнего павильона отличались от нижних этажей резкой скупостью. Золота тут практически нет, если только не считать некоторую позолоту, декоративных цветов и мифических зверей можно увидеть только на светлых и неброских настенных картинах. Весь этот этаж состоял только из кабинетов и особых приёмных залов. Здесь будто бы время замирает, лишь иногда слышно, как слуги проходят за стенами. В эти моменты мне всегда становится неприятно. Эти люди кровь дворца, без их деятельности ни один орган не сможет работать, а их обязывают ходить по тёмным внутренним коридорам, где нет ни света солнца, ни приятного воздуха. Там только полумрак и духота. Подойдя к кабинету Мэй Нянцина, я осторожно постучал. Тишина. Странно, в комнате Се Ляня его точно не было. Тут, рядом открылась дверь. Из-за неё выглянул ещё больше вытянувшийся, худощавый Сяолун. – Чэн-сюн, здравствуй. – Привет-привет, ты чего тут стоишь как дурачок? Советника там нет. – Я не дурачок, откуда я это по твоему должен знать? А где он, ты знаешь? – Знаю. Но не скажу. Я сложил руки на груди. Чэн Сяолун, сын главной на кухне. Парнишка простой, как сапог. Он, пожалуй, один из немногих кто относиться ко мне, как к простому деревенскому парню, но без пренебрежения. Прямолинейный, хамоватый, но знает границы и с кем можно, а с кем нельзя. Чем-то даже Му Цина напоминает. Правда не такой красивый, и просто хамло, без этого Му Циновского налёта надменности который, врать не стану, мне действительно нравится. За эти два года этот парень не раз меня выручал. На самом деле, у него нет какой-то конкретной работы, поэтому он сам определил себя моим личным слугой. На самом деле, это выглядело очень смешно. Я спросил его почему он ходит за мной, а это было очевидно, ибо он всегда оказывался рядом, когда мне была нужна помощь или ещё что-то, на что он ответил, что я похож на черепаху, которую перевернули на панцирь - смешной и беспомощный. Сказал, что хочет повеселиться и посмотреть, чем же всё кончиться. А я просто позволил. Нет, ну а что? Ничего плохого он всё равно не делает. Правда ужасно вредный иногда, например как сейчас. С самого утра, пока я занимался, Сяолун делал свои личные дела. Я не знаю, когда он ко мне присоединился, но он знает где наставник, и это главное. – Даже не спросишь, что вдруг могло заставить меня оторваться от занятий и прийти сюда? – Не-а. Не интересно. Он опёрся плечом о косяк, сложив руки на груди. – Мне нет дела до того, что влияет на твои действия. – Выглядишь глупо. Кого ты из себя строишь? Он поднял на меня палец и широко раскрыл глаза. – Нормально я выгляжу. И вообще, как ты со старшим говоришь? – А как ты говоришь со своим господином? – Ха, у меня нет господ. Я помогаю тебе из скуки. Вот засранец, ну сейчас ты у меня наложишь в штаны. Я перевёл глаза в бок, в ту сторону которую он не видел из-за двери. Округлил глаза, развернулся и с поклоном сказал. – Наставник, вы вернулись! Дверь моментально закрылась, а меня пробрал смех. Сяолун так боится Мэй Нянцина, что готов в штаны наложить лишь при виде его. Я, не разгибая поклона, присел на корточки и засмеялся. Дверь медленно открылась. – Ты знаешь, что ты просто ужасен? – Да. У меня теперь есть золотое ядро. Сяолун выпучил глаза. Пару раз моргнул, а потом чуть нагнулся, чтобы быть со мной одного роста. – И как? – Необычно, но приятно. Ощущение такое, словно я всё время стоял в озере без течения, а теперь оно не только есть, но стало бурным. Мне нравится. Сложное ощущение. – Ооо, и что, много кто уже знает? – Только ты и брат. Сяолун закатил глаза и театрально всплеснул руками. – Ну конечно, первым делом ты побежал к своей принцессе. – Он мой брат, вообще-то. К кому я должен был идти первым делом, по-твоему? – К маме. Или, ну там, не знаю, подобие друга в лице, хмм, меня. – А ты считаешь меня другом? – Ну, я же рядом всё это время, и разговариваем мы явно не как хозяин и слуга. А ты что, не считаешь меня другом? Я наклонил голову в бок. Сяолун мой друг? Ну, ближе да, чем нет. Он такой наглый, но при этом с ним приятно общаться. Он действительно проводит со мной очень много времени и никогда не подводил. Я повернул к нему голову, улыбнулся и покачал указательным пальцем. – Знаешь, ты - мой лучший друг. – Знаю. Сяолун скрестил руки на груди и вздёрнул подбородок. – Потому что единственный. – Чего? Он нахмурился, его глаза сильно раскрылись и он показал на меня пальцем. – Хочешь сказать, что я не был бы лучшим, если бы не был единственным? Ты, маленький жестокий князь, совсем не ценишь дружбы. Знаешь что, я обиделся, так вот. – Какая трагедия, Чэн Сяолун, я ужасно сожалению. – Да? Что-то я не слышу раскаяния в твоём голосе. Парень развернулся ко мне спиной. – О, поверь, я очень раскаиваюсь. – Если хочешь, чтобы я поверил, убавь сарказм в голосе. Я встал с корточек и упёр руки в бока. – В таком случае, обижайся правдоподобнее, а то ты играешь лучше артистов в театре. Может, тебе стать актёром? Чэн повернулся, на его лице зияла улыбка с озорными ямочками. – Вот уж нет. Как я брошу свою черепашку? Без меня из тебя тут суп сварят, съедят и не подавятся. – Эй я не беспомощный. Так, мы отвлеклись. Где советник? – Ваша светлость, я здесь. Я думал, что когда я шутил, дверь закрылась быстро, но нет, сейчас она захлопнулась мгновенно. Я повернулся. Передо мной стояли советник Мэй Нянцин и мой дядя. Оба они смотрели на то место, где до этого я весело шутил с Сяолуном. Их лица не выражали ни капли одобрения. – Советник, дядя. Я низко поклонился. – Ци Жун, скажи, тебе настолько скучно, что ты решил выбрать себе в окружение раба? Позволяешь ему так нахально себя вести, так с тобой разговаривать. – Дядя, но ведь я и сам не полностью аристократских кровей, что... Он жестом попросил меня замолчать. – А-Жун, послушай меня и запомни хорошенько. Ты - князь Сяоцзин, младший брат наследного принца. Ты - аристократ, и по поводу этого нет и не должно быть вопросов. Это -неоспоримый факт. Ты понял меня? – Да, дядя. – А-Жун, что ты хотел мне сказать? – Советник, дядя, я... Я хотел опустить голову, после такого резкого выговора и этого строгого монолога, желание рассказывать о золотом ядре как-то поуменьшилось. – Я сконвертировал золотое ядро. Глаза советника загорелись. Он опустился передо мной на одно колено и нежно взял за запястье, накрывая его прохладными пальцами. Улыбка украсила прекрасное строгое лицо. – Всё верно, ваше величество. В даньтяне этого молодого человека действительно появилось мощное, крепкое золотое ядро. Отделение его в столь юном возрасте поражает. Вам есть чем гордиться, ваша светлость. – Спасибо. Несмотря на радостную новость, лицо дяди было нисколько не весёлым. Озадаченным и возможно немного обеспокоенным. – А как успехи у Се Ляня? – Он уже на пороге отделения. Полагаю, что уже через несколько дней мы будем иметь уже целых двух детей с золотым ядром. – 10 и 7. Хороший результат. Ци Жун, ты хочешь обучаться заклинательству на горе Тайцаншань? – Нет. Я.. Я хочу остаться с мамой. А ещё я думаю, Се Лянь будет не очень рад, если я туда попаду. В конце концов, это его мечта. Да и светиться на всю округу своими "талантами" так себе идея. Хватит что это знают во дворце. – Дядя, вы знаете где мама? Я бы хотел её навестить. – Думаю, что она пошла в сад. А-Жун, ты точно запомнил то, что я тебе сказал? – Да. – Ваша светлость, вы уверены, что не поступите в монастырь? Не очень бы хотелось, чтобы ваш талант прошёл даром. – Не волнуйтесь, советник, я до этого учился дома и сейчас смогу. Я развернулся и торопливо пошёл к лестнице. Вниз, до самого нижнего павильона, в оранжерею. Спустившись вниз, я опустился на корточки раньше, чем дошёл до сада. Может Се Лянь не был занят, может на самом деле он просто не хотел меня видеть. В оригинале, как бы Ци Жун не обожал и не восхвалял своего брата, Се Лянь не хотел с ним видеться. Во время прочтения, я его очень хорошо понимала. Князь Сяоцзын казался мне именно таким, каким Мосян хотела его показать. Навязчивый, громкий, глупый, надменный, мерзкий. Сейчас же, оказавшись в его шкуре, буквально, мне стыдно и неприятно от своего о нём впечатления. Я понимаю, что сделало его таким. Ци Жун был очень-очень слаб и не мог справиться с обстоятельствами и обществом, поэтому и подстраивался под него как мог, к тому же обладая от природы дурным характером. К тому же, не имея человека, который бы наставил тебя на правильный путь, сложно измениться к лучшему. Это ведь ещё неизвестно, как они с Жилан выбрались в оригинале. Судя по поведению Лан Ина, он не был частью их жизни, значит и не помогал выбраться. Я встал и медленно пошёл в сторону сада. Полагаю, это заслуга Мэй Нянцина, что цветы не вянут круглый год. Пройдя чуть дальше я услышал кашель. Задушенный, частый кашель. Даже не задумываясь, я устремился туда, к источнику звука. Добежав, я увидел как мама, сидя на земле, кашляла в свой платок. — Матушка. Она быстро убрала ткань. – Жун-эр, твоя мама споткнулась и не успела встать, поможешь? Она протянула мне руку. Я взял её холодную кисть и потянул на себя. Взяв маму под руку, я повёл её к беседке. Пока я усаживал Жилан на широкий диванчик с подушками, мне в глаза бросились синие пятнышки. Основание ногтей мамы было синим и отдавало даже немного фиолетовым. –Матушка, ты сильно ударилась рукой? Давай твой сын тебе поможет. – Ох...Спасибо...Жун-эр. – Может, мне стоит всё-же позвать... – Не надо. Я лекаря вижу чаще, чем сына, посиди... Со мной. Она опустила голову мне на плечо. Я аккуратно провёл по чёрным волосам. Так, она всегда мне кажется безумно хрупкой. На фоне чёрных, чернильных волос и без того бледная кожа начала казаться сероватой. – Матушка, Я...Я сконвертировал золотое ядро, представляешь? – Это удивительно, Жун-эр! Ты даже не представляешь, как я тобой горжусь. Влажные, холодные губы коснулись моего лба. – Матушка, ты всё ещё так сильно мёрзнешь, может нам стоит подняться в комнату? – Не нужно, я только хочу немного отдохнуть здесь. Тут так спокойно, тихо и журчит вода. И мой чудесный сын рядом, обнимает меня. Что ещё мне нужно для хорошего настроения. Она вздохнула. Постепенно, женщина на моём плече становилась всё тише и я сам не заметил, как она заснула. Мне в глаза бросился край платочка, торчащий из маминого кармана. Я осторожно его достал и развернул. В центре платка было ещё блестящее розоватое, пенистое пятно. Сердце обдало холодком. – Руби, что это? Призрачные руки коснулись моих плеч. – Сделай, пожалуйста, глубокий вдох. Хорошо. Это сердечная недостаточность. Сердце ушло в пятки. Дыхание встало в горле, руки прошибло мелкой дрожью. – Как ей помочь? Чёрт, все мысли в голове забегали как тараканы. Ну не может же быть такого, чтобы ей вот вообще никак нельзя было помочь, Рубиус же всё знает. Я поднял на него голову. Парень в ответ обречённо помотал своей. – Никак. Малыш, ей не помочь. Послушай, благодаря тебе она проживёт дольше, чем могла бы. Слова моего друга прозвучали как приговор. Сердце словно остановило бег, время застыло. Я опустил голову к Жилан. – Сколько? – Около 7 лет. Послушай, при её обстоятельствах это просто космический срок. Я это понимаю, и тем не менее, нос начало жечь, а глаза заволокло пеленой слез. Почему? Это не справедливо. Не честно, почему ей надо было прожить именно такую жизнь? Она...Она... – Маонинг! Хватит. Послушай, я понимаю что ты чувствуешь, но у вас есть ещё 7 лет. – Она...Она будет страдать? Ей ведь не будет больно? – Нет. Лекарь притупляет боль. – Хорошо. Я проморгался. Рубиус прав, я должен взять себя в руки. У нас есть ещё 7 лет. Целых 7 лет, за которые я просто обязан сделать её счастливой. Я ведь с самого начала знал, у её истории довольно скорый конец, а будет он счастливым или нет, зависит только от меня. Жилан так старалась ради меня, так что я буду настоящей свиньёй, если не смогу сделать остаток её жизни прекрасным. – Ци Жун, что с тобой? Я поднял глаза. Сквозь Рубиуса я разглядел долговязую фигуру с взлохмаченными волосами. Сяолун. – Эй, я тебя потерял, куда ты так рва...Что случилось? – Со мной? – Нет, со мной. С тобой конечно. У тебя глаза на мокром месте, а на моей памяти ты не так часто плачешь. Хотя по-моему вообще никогда. Что-то с твоей мамой? Я силой воли проглотил ком в горле и кивнул. Сяолун молча подошёл ко мне и сел рядом. – Я не буду спрашивать что произошло, не хочу тебя доводить. Он положил руку мне на плечо. Тяжёлое волнение и непонятные эмоции всё больше и больше наполняли моё сердце и разум. Верно. Время не стоит на месте и рано или поздно всё прийдёт к точке невозврата. Всё что я могу - это не потерять время. После смерти, Жилан попадёт в свою сферу, дожидаясь потери памяти и перерождения*. Я хочу чтобы её сфера была светлой и полной счастливых моментов с сыном, который её так любил. Даже если я и не её сын на самом деле, Жилан в это верит, к тому же, чувства внутри меня так и кричат о том что, вот она, моя мама. Эта жизнь для меня так же важна как и та, а значит и та кто её подарила, заботилась, терпела боль, делилась счастьем, забирая грусть и так старалась, для меня так же дорога. Жилан - моя мама. А я - её сын Ци Жун. До этого всё, что было друг у друга - это мы. И сейчас, на самом деле всё, что есть у неё - это я, а всё, что есть у меня - это она. Поэтому, мама, я обещаю, вплоть до твоего последнего вздоха, я приложу все силы, чтобы ты была счастлива.