Отбросы

В машине пахло кожаными сидениями и слабо – чем-то тошнотворным сладким. Самый ненавистный запах, хуже бензина. От него выворачивает моментально. Шигео откинулся на спинку, пытаясь бороться с тошнотой. Его всегда укачивало в транспорте, особенно в легковушках на заднем сиденье. Сигарета, которую смолил его водитель в открытое окно, лучше не делала, и Шигео прислонился лбом к прохладному стеклу, пытаясь охладиться. Осознание о том, что его везут в участок, где он рискует провести ближайшие несколько суток, только усиливали неприятные ощущения. Наблюдая за пролетающими вдоль пустого шоссе деревьями, Шигео гадал, как он умудрился докатиться до жизни такой. С самого начала Томэ предупреждала их, что эта вылазка закончится плохо, но ее картам таро и аргументу «мне выпала башня» никто не поверил. Позднее Шигео сто раз пожалел о том, что в этот раз не проявил к ее словам более чуткое внимание – все-таки когда выпадает башня… Но изначально, как это всегда бывает, ничего не предвещало беды. Шо принес пару бутылок саке, Теру стащил где-то сигареты, Рицу, как самый беспокойный из всех пятерых, нашел где-то налобный фонарик и не снимал его до самого конца вылазки. Место, где они собирались провести ночь, находилось недалеко от их импровизированного жилья (чердак в квартире дедушки Теру, который был настолько старый и так сильно любил смотреть телевизор, что за несколько лет ни разу не заметил группу пьяных подростков, шумно пробирающихся наверх). Вести всех вызвалась Томэ, о чем с ней тут же стал спорить Шо, и разборки продолжались до того момента, пока перед ними не появилась заброшенная пятиэтажка, огороженная сетчатым забором. Рядом удобно валялись какие-то ящики, видимо, оставленные рабочими, и они были оперативно использованы в качестве лестницы. Здание представляло из себя недостроенный «муравейник», заброшенный где-то на этапе покраски стен. Пока они пробирались через оставшиеся строительные материалы ко входу, Томэ полушепотом рассказывала страшные истории о том, что здесь обитают призраки, которые убили целую бригаду работников, и после этого строительство быстро прикрыли, так и оставив здание стоять и пугать проходящих мимо. Впечатлительный Теру охал и ахал от этого рассказа, а Рицу пробормотал про то, что здесь из призраков разве что посиневшие от холода бомжи, с чего громко загоготал Шо. Шутка была не то, чтобы очень смешная – просто Шо ржал с каждой ерунды, которую говорил Рицу, и никто не сомневался в том, что это была особая тактика соблазнения, которая не сработала бы ни на ком (но на Рицу работала, и у Шигео были большие вопросы к своему брату). Достаточно мрачная атмосфера одной из квартир на втором этаже тут же приобрела даже какой-то уют, как только они расселись в круг, поставили фонарики на пол и стали по очереди распивать горький саке. На заброшках они делали всегда одно и то же: пили, рассказывали страшные истории и рисовали мелом на полу приличные и не очень картинки (особой фантазией отличался, конечно, Шо, чьи комиксы про него и Рицу были пропитаны такой пошлостью, что это даже вызывало восхищение). Этот вечер не стал исключением. Первой взяла бутылку Томэ. Отхлебнув, она продолжила свой монолог про таинственное убийство строителей хриплым голосом: - Они убили его, а потом… - последовала пауза, в течение которой Томэ явно раздумывала, чтобы такого мучительного и пугающего придумать. – А потом они вывернули его наизнанку, и так его и нашли на следующее утро! - Кошмар! – ужаснулся впечатлительный Теру. Шо выразил свои эмоции наигранным рвотным позывом. - Это правда? – Рицу съежился, прижимаясь к Шо поближе, который выглядел крайне довольным. - Конечно! – Томэ даже возмутилась. – Чистая! Об этом даже в газете писали! - Это в какой еще? - Ммм… - она задумалась. – «Страсти города Специй» или как-то так. У них всегда самая свежая и достоверная информация! - А-а-а, ну тогда ладно. Рассказывай дальше! Шигео не было страшно. Он знал, что Томэ придумывает все эти истории на ходу, и верить ей нельзя было ни на йоту, но он ни капли не возражал. Шигео любил такие вылазки: пропитанные сплоченной атмосферой и небольшой долей адреналина, они сближали их небольшую компанию еще больше, чем до этого. Помогая друг другу избежать падения на арматуры; блуждая, потерявшись, по ночному городу; убегая от ментов – с каждым разом их руки были друг к другу все ближе, каждый раз становилось дышать легче и легче, едва ты слышал за спиной знакомый голос. Фортуна никогда от них не отворачивалась, и они всегда вылезали сухими из воды. До этого дня. Сначала Шигео даже не понял, что произошло. Просто резко подскочил Рицу, прислушиваясь к темноте, а затем шепотом, но очень агрессивно велел выключить все фонарики. Их окружила темнота, лишь свет городских огней лился через разваливающееся окно. Какое-то время они сидели в тишине, не издавая ни звука. Затем за окном послышались шаги. - Призраки! – испуганно прошептал Теру, и Шо, строивший из себя весь вечер героя, прижался к Томэ, обхватывая от испуга ее ногу, как спасательную соломинку. Шигео не думал, что это призраки. Он боялся, что это то, что намного хуже. И не прогадал. Шаги начали отдаляться, и ребята перевели дух. Они потихоньку стали шевелиться, разминая затекшие он неподвижного сидения ноги, как вдруг Томэ задела бутылку с сакэ. Звук разбитого стекла разнесся, кажется, на весь город. Некто ищущий их развернулся – шаги стали стремительно приближаться, сначала по земле, потом по полу, и в этот момент они все были благодарны Шо, который первый вышел из ступора и заорал: - Это коп!!! И они побежали. В темноте, не разбирая дороги, они наверняка сто раз подвергли себя риску грохнуться и проткнуть себе что-то. Спуск с крыши подъезда, на которую они выбежали, был самым опасным, и кто-то из них при любом неосторожном движении мог упасть и переломать все ноги, но удача им благоволила. Она закончилась на Шигео. Они почти оказались на спасительной улице – им оставалось только перелезть сетку, перебежать дорогу и исчезнуть в многочисленных переулках, в лабиринтах которых легавые всегда терялись. Шигео был последним: подтолкнув Рицу, он помог тому перебраться, а сам застрял, зацепившись одеждой за порванную в одном месте сетку. - Ничего, - быстро кинул он в ответ на беспокойный взгляд Рицу. – Вы бегите, я сейчас догоню. - Брат… - принялся было тот спорить, но все было пресечено Томэ, схватившей его за руку и потащившей за собой. - Позвони нам! – напоследок крикнул Шо, оглядываясь на Шигео в последний раз. Вспоминая это в машине, Шигео боялся, что, возможно, правда в последний. Шаги за спиной приближались. Он судорожно пытался выпутаться, потратив на это драгоценные секунды, руки стали трястись от паники, и в конечном итоге он просто рванул на себя толстовку, оставив на сетке здоровый кусок ткани. Шигео был свободен, и он радостно полез на сетку, рассчитывая через пару секунд оказаться на той стороне, и свобода была так близко, и он почти… Почти – его грубо дернули за штанину, и он сорвался, упав в чьи-то руки, которые не дали ему удариться затылком и одновременно больно схватили за шиворот. Шигео оказался на земле, дернулся раз, два – держали крепко. Ему светили в глаза фонариком, и он не мог разглядеть человека, который поймал его. Пахло сигаретами и одеколоном. - Вам медом намазано здесь, я не понимаю? – его грубо потянули наверх, заставляя подняться. Голос у незнакомца был низким, с хрипотцой и очень злой. Настолько, что на секунду Шигео подумал, что его сейчас в назидание начнут бить. Но этого не произошло. Случилось нечто более ужасное. - Придется везти тебя в участок. Пятый раз за неделю, - устало вздохнул коп. – Ну что ж такое, только с отпуска вышел. Хватка у него была слишком крепкой. У Шигео вариантов не было – он послушно, покачиваясь (саке дало в голову), пошел, ведомый твердой рукой полицейского. Напоследок он обернулся – на другой стороне дороги высовывалось из кустов четверо обеспокоенных лиц. Когда его вывели на дорогу и подвели к небольшой полицейской машине, их там уже не было. И вот так вот он оказался здесь – в старенькой полицейской машине с неработающими мигалками, с подступающим к горлу саке и вагоном сожалений. Раз в жизни стоило все же послушать Томэ и ее карты… Полицейского Шигео рассмотреть, пока его за шиворот тащили в машине, не успел. В зеркале заднего вида отражались только его нахмуренные брови, светлые взлохмаченные волосы и темные глаза, сосредоточенные на дороге. Всю дорогу он молчал, и единственный звук, который он издал – раздраженное бормотание, когда сигарета не подожглась с первого раза. Телефон Шигео, лежащий на переднем сиденье, звякнул, и глаза водителя на секунду опустились вниз. Мобильник он забрал сразу – это было первым, что он вытащил из чужого кармана, помимо зажигалки и кучи фантиков от яблочных леденцов. Никакой связи с остальными у Шигео больше не было, и ему оставалось лишь надеяться, что они добрались до своего укрытия в сохранности, не попавшись другим копам. Машина резко затормозила на светофоре. Шигео судорожно сглотнул, понимая, что держаться ему осталось недолго, и хрипло пробормотал: - Меня тошнит… Полицейский ничего не ответил, по-прежнему сосредотачивая внимание на дорожном движении. Секунды тянулись мучительно долго. Наконец, цвет сменился на зеленый, машина резко тронулась, и желудок Шигео сделал очередной пируэт. В этот момент он поклялся всем, что у него было (спойлер: мало чем), что больше никогда не будет пить. Он попытал удачу еще раз: - Вы можете остановиться, пожалуйста? Глаза в зеркале заднего вида раздраженно покосились на него. - Что, прям совсем плохо? – недовольно спросил полицейский, постукивая пальцами по рулю. Позеленевший Шигео кивнул. Последовал тяжелый вздох. Машина проехала еще несколько секунд, а потом резко стала сбавлять скорость. Едва она остановилась у бордюра и аварийки замигали, Шигео кубарем выкатился с заднего сиденья и выблевал на траву остатки последнего приема пищи вперемешку с саке. Облегчение, последовавшее вслед за этим, показалось блаженством. Шигео сплюнул слюну в траву, переводя дыхание. Он приподнялся, вытирая рот тыльной стороной ладони, и обернулся – сквозь стекла он увидел, как полицейский копошился с ремнем безопасности. Это был единственный шанс. Шигео подскочил, путаясь в собственных ногах, и бросился бежать, но то ли дело было в кружащейся голове после приступа тошноты, то ли он все еще не до конца отрезвел, то ли просто устал – через пару метров, подвернувшись на пустом месте, он растянулся поперек асфальта, а в следующую секунду его уже унизительно (снова) поднимали за шкирку. - А ну, куда собрался? Шигео поднял голову. В свете уличных фонарей ему наконец удалось разглядеть полицейского. Почему-то Шигео представлял, что он будет постарше, однако на вид мужчине можно было дать примерно двадцать три. На приятном лице застыло недовольное выражение лица: темные глаза из-под насупленных светлых бровей метали молнии. - Сейчас набегаешь себе еще на пару суток. Шигео не хотелось это признавать, но у полицейского была приятная наружность – слишком приятная для человека, встряхивающего его сейчас, как нашкодившего котенка. Если бы он был бы старым и некрасивым, злиться было бы проще. Но Шигео все равно злился – по крайней мере, он очень старался. По большей части он все равно чувствовал какую-то странную тоску. Очень сильно хотелось домой. Раздался звон металла – это полицейский вытащил наручники. Шигео было дернулся, но не успел отреагировать – холодная окружность защелкнулась на его запястье, другая сторона – на ручке машины. - Подыши воздухом, - хмыкнув, посоветовал полицейский, засовывая ладонь параллельно себе за пазуху. – Я покурю пока. Звезды над Городом Специй всегда было хорошо видны. Шигео запрокинул голову, всматриваясь в блестящие далекие огоньки. Созерцание ночного неба всегда помогало ему абстрагироваться в те моменты, когда жизнь казалась особенно тяжкой. Звезды напоминали о том, что проблемы – дело приходящее и уходящее, а какие-то вещи оставались всегда. Небесные светила. Табачка за углом, где Рицу всегда покупал сигареты. Их маленькая своеобразная семья. Существование которой сейчас стояло под вопросом. Шигео отвел взгляд от звезд. Сегодня даже от них ничего хорошего можно было не ждать. Пользуясь моментом, он косо взглянул на полицейского, щелкающего в этот момент зажигалкой. Маленький огонек вспыхнул, поджигая сигарету, и мужчина с наслаждением затянулся, придерживая ее двумя пальцами. - С вами, малолетками, всегда куча стресса, - прокомментировал полицейский, выдыхая серую струйку дыма. – Вот чего вам дома не сидится? Шигео не ответил, отвел взгляд в сторону, на находящееся на противоположной стороне дороги жилое здание. Время перевалило за два, и почти во всех окнах свет уже не горел – за исключением одного, на самом верхнем этаже, где в причудливом танце двигались две фигуры. Иногда так на их небольшом чердаке танцевали опьяневшие Шо и Рицу. - Зовут тебя как? – в перерыве между затяжками поинтересовался полицейский, и тут же добавил: - Можешь не обманывать. Все равно узнаю. Телефон-то твой у меня. Шигео мысленно закатил глаза. Так и знал, что надо было мобильник оставить дома! Зачем он только послушал Теру с его «наделаем классные фотки»… - Шигео, - нехотя выдавил он в ответ на пристальный взгляд. – Шигео Кагеяма. - Кагеяма… - мужчина нахмурился, задумчиво устремляя взгляд вверх. – Кагеяма… Нет, не знаю никого с такой фамилией, - со вздохом произнес он, стряхивая пепел в траву. – Лет-то тебе сколько? - Шестнадцать полных. Полицейский хмыкнул. - И куда только твои родители смотрят? Шигео пожал плечами. Слова вырвались быстрее, чем он успел подумать о том, насколько сейчас уместно откровенничать. - Им все равно. И всегда было. Полицейский бросил удивленный взгляд на Шигео, и последнему на секунду показалось, что чужое лицо на секунду стало… виноватым? Было что-то такое жалостливое в дернувшихся бровях и поползшим вниз краешком губы. Нервно дернулась сигарета в пальцах. Шигео привык к такой реакции окружающих. Когда он говорил какому-то новому знакомому, что родители забили на них с Рицу примерно когда старшему исполнилось двенадцать, в ответ он получал взгляд, полный сожаления, и пустые слова поддержки. Это всегда было для Шигео пустым звуком – во-первых, он давно с этим смирился; во-вторых, никакое, даже самое искреннее «я тебе соболезную» не могло компенсировать всю ту боль, которую они с братом прошли. Этот раз не должен был стать исключением. - У меня тоже были проблемы с родителями, - произносит наконец мужчина, нервно постукивая пальцем по бычку. Шигео удивленно взглянул на него из-под челки. Это было что-то новое. - То, что у тебя плохие родители… не должно влиять на то, каким человеком ты в итоге станешь. Быть маргиналом в шестнадцать лет – так себе положение, но… - щелчком пальцев мужчина отправил сигарету в траву, ловко затоптав ее ботинком. – Люди и не с такого дна поднимались. Больше он ничего не говорил. Шигео стоял, вдыхая холодный ночной воздух, и думал о том, как это было странно. Никаких «мне жаль», никаких нравоучений – что вдвойне странно, учитывая, что это полицейский… Ни одно из сказанных мужчиной слов так и не достигло сердца Шигео, но это было что-то новое. Приятно новое. И Шигео этому немного порадовался: в последнее время жизнь стала слишком однообразной. Он бросил взгляд на полицейского и обнаружил, что тот задумчиво рассматривал его, с каким-то неловким выражением лица, будто он сам не ожидал, что способен выдать поддерживающую тираду малолетнему нарушителю закона. И это было… приятно. - Так, - полицейский резко дернулся, будто прогоняя все неуместные мысли, и шагнул к Шигео, отстегивая его от машины. – Хватит болтать. Поехали дальше в участок. Дверь хлопнула, Шигео запрокинул голову назад, пытаясь на подольше сохранить память о ночном воздухе, и со второй попытки они тронулись с места.

***

Рейген молчаливо сидел, заполняя отчёт, иногда кидая быстрые взгляды исподлобья на парня, сидящего напротив него — с попытки побега они так и не заговорили больше, доехав до полицейского участка в тишине. Лампочка, которую уже давно стоило заменить, иногда мигала; Аратака мог поклясться, что заметил чужой испуг на лице, когда через секунду темноты, помещение вновь стало освещаемым, а шум старого кондиционера вдруг затих. Аратака оставил чужую реакцию без комментариев, продолжив писать. Грязная одежда, смоляные волосы, худоба и тревожно большие мешки под глазами, выделяющие взгляд, полный усталости и задумчивости, смотрящий прямо на камеру с решётками, расположенную рядом — Рейгена скрутило в дискомфорте, но внешне он оставался нейтральным. За год работы Аратака почти собрал бинго: грабежи продуктовых, вандализм, пьяные проделки упитых в хлам алкашей в комендантский час и множество другого, явно показывающего обратную сторону их страны — тёмную, пропитанную беззаконием и сплошным разочарованием. Иногда Рейген думает, что осуждение родителей заключалось не в том, что их сын не пошёл по экономической дорожке отца, а вылилось, как следствие их неудачи и провала в ограждение своего ребёнка от того, что его ждало после курсов полицейской академии. Но Рейген тут — сидит над очередным рапортом, с болящей спиной и головой, шрамами на теле, жалобой на правительство и мальчишкой, у которого урчание в животе возобновлялось интервалом в каждые пять минут — и право слово, его дед мог полностью гордиться им. Или, по крайней мере, переворачиваться в гробу с проклятиями, что его неугомонный внук с радостью побежал повторять судьбу того, кто был убит на очередном задании, выбора было много. У Аратаки тоже был выбор, и он свой сделал. После вновь повторившегося урчания, Рейген опять косится на сидящего мальчика. Дети так же входили в полицейское бинго Аратаки. На самом деле, во всем вышеперечисленном в нём так или иначе принимали участия подростки — они грабили табачные и спиртные магазины, они рисовали граффити на очередных заборах, они же, с награбленной водкой и пачкой сигарет, упоротые в зюзю, засыпали где-то на детских площадках, просыпаясь и пытаясь унести пятки под вопли очередного курящего мужика, но все равно были задержаны Рейгеном. Или Экубо. Упомянутый до сих пор не вышел с больничного, и Аратака закрепляет мысль на воображаемой доске-напоминаний в своей голове, что нужно обязательно позвонить ему. Профессиональная работа профессиональной работой, но дружба по расписанию. — Так, всё, — Аратака кладет ручку с глухим стуком, отодвигает листок и откидывается на спинку стула, потрепанный и сонный. Шигео в мгновение ока наблюдает за его действиями, как олень в свете фар, открыв и закрыв рот обратно. Аратака трет глаза, пытаясь взбодриться. — Тебе всё же стоит позвонить своим родителям и попросить их забрать тебя, иначе мы не сможем отсюда уйти, ни ты, ни я. Кагеяма замирает, а брови хмуро падают вниз. — Они не заберут меня. Я вам уже говорил. Раздражение зарождается где-то глубоко внутри, начиная прорастаться. Рейген устал, рабочая неделя вышла тяжёлой и муторной, но вместо того, чтобы спокойно уйти в свое законное время и передать дежурство другому, Аратаке приходиться возиться с шестнадцатилетним ребёнком в попытке докричаться до чужой совести. — Ладно. Адрес? — лучик надежды, как и любимый дом, в который Рейген скоро поедет досыпать оставшееся время, маячит в подсознании, но меркнет после следующих слов. — Извините, но...я забыл его. Рейген скептично смотрит на Шигео, думая о том, безбожно врут ему или говорят правду. Парень явно подвыпивший — что делает причину его задержание ещё более явной — и поэтому, рассматривать данные слова за чистую монету возможно, но эта фраза звучала настолько абсурдно и неубедительно, что оставалось только закатить глаза. Мысленно. Рейген — хороший коп с отличной выдержкой, хоть кто-то, похвалите его, а то он сейчас расплачется. Аратака проследил, как чужая рука вынырнула из под стола и прижалась к животу. Дважды два сопоставить было не слишком трудно. ...Рейген так больше не выдержит. Он медленно встает с места, аккуратно беря все важные документы и складывая их в ящик, попутно наводя порядок и  чувствуя, как две пары глаз смотрят за его действиями точно вопросительно. Игнорируя это, он отходит к соседней комнате и открывает дверь, говоря своей напарнице по дежурству тихим, но уловимым голосом. — Я пошёл, оставляю смену тебе. — А что с тем маленьким нарушителем? — сразу слышится громкий женский голос в ответ. Аратака фыркает. — Сейчас отвезу его домой. — Хорошо, удачи!  Аратака отходит, четкими движениями подхватывая свою сумку и направляясь к двери, берёт своё пальто в свободную руку. Шигео, не проронивший ни звука до этого, неуверенно бормочет: — Но я же... — Вставай и выходи за мной. Кагеяма осекается и кивает, наблюдая за тем, как мужчина поворачивается к нему спиной и распахивает дверь, погружаясь в темноту ночи. Рейген докуривает последнюю за день сигарету, когда дверь открывается, и подросток вышагивает по ступенькам, неловко вставая рядом с ним. Погода прохладная; ветер пробегается по улице, касаясь волос и вылизывая открытые участки кожи, и Рейгену становится жаль Шигео, очевидно замерзающего в своей тонкой одежде. Расти без заботы родителей — Аратака, даже несмотря на натянутые отношения с отцом и матерью и свой трудный подростковый период раньше, не знал, какого это, но за всю жизнь мог увидеть не раз. Хотелось встретиться с  семейством Кагеямы и поговорить с ними, привлечь к ответственности, хотя бы открыть глаза на то, что у них есть ребёнок, нуждающийся в любви и понимание. Банальной вовлеченности. Шигео не выглядел как капризный подросток, не принимающий того, что ему дают, катаясь как сыр в масле; за это время с ним Рейген увидел достаточно знаков того, что родителям нет дела до собственного сына. — Я очень устал, и наверное, ты тоже, — говорит в открытую он, — поэтому у нас есть два варианта, Шигео. Кагеяма, втыкающий в асфальт, резко поднимает глаза, встревоженный и заинтересованный одновременно. Аратака кашляет. — ...либо я оставляю тебя в участке, и с тобой будет разбираться уже другой человек, — продолжает он, — либо мы вместе поедем ко мне домой, ты поешь и выспишься, сможешь даже принять душ, если захочешь. Как только он закончил, то осознание глупости идеи ударило по нему, и он закрыл рот со стойким ощущением, что в мыслях это звучало куда лучше. Рейген убедился в этом, когда стоящий Шигео застыл ровно так же, как и в помещение, переставая кутаться в свою толстовку. Аратака сжал зубы, ругаясь на самого себя: нужно было срочно что-то сказать, но правда заключалась в том, что он не знал, что именно. — Ты замёрз? Возьми моё пальто, — принимает попытку он, протягивая вещь к чужим рукам. —...Спасибо?  — негромко откликаются ему, принимая пальто и осторожно, словно боязливо натягивая его на свои худые плечи. Голос звучал удивленно, почти шокированно — сердце Аратаки сжалось в непонятных ему эмоциях. Собственное бежево-кремовое пальто на подростковом теле смотрелось инородно; рост, в котором на пару сантиметров брал преимущество Рейген, у них был почти одинаковый, однако комплектация отнюдь нет — было отчетливо заметно, как велико оно парню в плечах. Очевидно, вряд-ли холодным и пустынным улицам города было до этого дела. —  Я согласен, — шепчет Шигео, задевая носком потрепанных грязных кед бетонную кальку  — Рейген поворачивает голову в его сторону, желая убедиться, правильно ли он расслышал. — О, вот как. Аратаке кажется, что время застыло, тягуче-медленно перекатываясь в моменте, как пожеванная жвачка во рту. Все выглядело как в стоп-кадре или в растянутом слоумо, а чувство нереальности происходящего подкрадывалось в подсознание, заставляя Рейгена пару раз моргнуть, оглядевшись по сторонам. Свет из участка, шёпот ветра, шелест листьев, гул машин и обрывки звуков из соседних дворов — всё было на своих местах, жило и не стояло на месте, как и видимо,  крыша Рейгена от усталости. Недельного отпуска как будто и не было. — ...Не боитесь, что я ограблю вас? Или решу напасть, пока вы спите? Оказывается, Шигео всё это время говорил — Рейген успел уловить смысл последних слов и громко, кажется, чересчур театрально фыркнул. — Я видел настоящих преступников много раз, Шигео, — отвечает он серьёзно, вглядываясь в полумраке в лицо напротив. — И поверь, ты не похож на того, кто воспользуется уязвимым положением бедного несчастного копа. Кагеяма слегка дернулся,  встряхивая свою заросшую челку. — Я попытался сбежать, когда вы остановили машину по моей просьбе. Рейген цокает. Хотелось взять ещё одну сигарету, но вместо этого он засовывает свою свободную  от сумки руку в карман брюк, полностью повернувшись к Кагеяме и выставив ногу вперед в открытой позе. — Ты правда планируешь ограбить меня, Шигео? Напасть? Посмотри мне в глаза и скажи это, тогда, возможно, я поверю тебе. Рейген мог поклясться, что заметил, как чужие зрачки расширились. Шигео выглядел так, будто обдумывал свои слова и действительно хотел повторить то, что ему велели, но следующий вырвавшийся набор звуков больше напоминал отчаянное бульканье, нежели мрачное признание своих злых умыслов. Аратака неожиданно улыбается — мягко и ласково. Кагеяма стал похожим на ошпаренного и благословленного одновременно. Неловко. Рейген потёр затылок. — То-то же, а? Пойдем, моя машина стоит недалеко отсюда.