Феникс

После той конференции прошло два месяца, когда состоялась свадьба Не Минцзюэ и Цинь Су. Цинь Су, будучи весьма романтичной и целеустремленной девушкой, настойчиво добивалась этого результата. Дошло даже до того, что это не за ней ухаживали, а она ухаживала за главой Не, чем вызвала смешки и пересуды в обществе. Все началось с того, что однажды старшая дочь главы Цинь отправилась в небольшое путешествие. Естественно, с охраной и слугами. Вот только на пути у их картежа попалось место, кишащее лютыми мертвецами. Там бы бедняжка Цинь Су и погибла, если бы на помощь не подоспел отряд Не во главе с самим Не Минцзюэ. Именно он и подхватил на руки обессилившую после сражения девушку и сам отвез ее на своей сабле к целителям. Сердечко юной А-Су было окончательно и бесповоротно покорено этим с виду диким здоровяком с очень нежными руками... * В день свадьбы вся Нечистая Юдоль сияла в ало-золотом цвете. Не Хуайсан, радостный до безумия, носился по всей резиденции, проверяя последние приготовления и расселяя гостей. Цзылулан, будучи уже на седьмом месяце беременности, всюду ходила, придерживая свой большой живот, и никогда не оставалась одна. Когда Лань Чжань был занят обязанностями главного культиватора, она оставалась либо с Лань Сиченем, либо с Лань Циженем, а когда все трое разом оказывались занятыми, она шла к английским подругам или они наведывались в Облачные Глубины. Гермиона, давшая согласие на ухаживание Цзинь Цзысюня, училась тому, что нужно знать госпоже секты. Луна подсказывала, каких бродячих заклинателей стоит приглашать в клан, а каких лучше гнать взашей, и развлекалась мелкими пророчествами. На свадьбу пара девушек прибыла от лица всего их маленького английского общества, приготовив в качестве подарка, помимо нескольких украшений, сборник колыбельных и детских песенок. От клана Лань подарков было несколько: чертеж нового барьера на всю Юдоль, созданный Цзылулан, пол сотни бочонков Улыбки Императора, добавленные в общий подарок по ее же настоянию, несколько пейзажей, авторства Лань Сиченя, и детская деревянная кроватка, покрытая искусно вырезанными узорами (практически такая же уже стояла в Цзиньши, ожидая второго малыша). * Свадьбу вел один из старейшин клана Не, троюродный дедушка Не Минцзюэ и Не Хуайсана, ушедший в редкую для клана отрасль - целительство, и потому доживший до редких для Не семидесяти лет. Жених и невеста, проходя меж гостей к алтарю, представляли собой невероятно завораживающую картину для истинных ценителей прекрасного. Здоровенный амбал под два метра роста в дорогих ало-золотых шелках с трепетом сжимал в своих больших руках маленькую хрупкую деву в таких же алых одеяниях. - Первый поклон небесам, - голос старейшины Не прогремел над толпой. Не Минцзюэ и Цинь Су синхронно опустились на колени и согнулись, - второй поклон родителям. Третий поклон друг другу, - брачующиеся повернулись друг к другу и, сжав руки вместе, поклонились, - теперь жених может поцеловать невесту. Невероятно нежным движением Не Минцзюэ откинул назад вуаль с лица новоявленной жены и наклонился. Это был их первый поцелуй. Первый и потому невероятно трепетный и желанный. Толпа радостно загудела и одобрительно захлопала в ладоши. - Теперь приглашаем уважаемых гостей к столу! - с места подпрыгнул Не Хуайсан и начал отдавать слугам приказы Во главе стола, как и полагается, сидели новобрачные, в окружении Не Хуайсана и родителей и брата Цинь Су. Клан Лань сидел по правую руку от молодоженов, а клан Цзинь - по левую. Места всех трех великих кланов были приподняты по сравнению с остальными кланами. Изначально так хотели выделить только Не, как хозяев дома и виновников торжества, и Лань, из уважения к новому главному заклинателю, но тут вмешался сам второй нефрит, не желающий такого выделения. Когда все заняли свои места, с места поднялся Лань Сичень. - Я предлагаю тост за светлое будущее всего ордена Цинхе Не и счастье моего названного брата. Глава ордена Не, госпожа Не, - он склонился в изящном поклоне, - от всей души желаю вашему браку долгих лет крепкого существования и много сыновей. Пока великие ордена дегустировали подаренную Цзылулан Улыбку Императора а мелкие кланы довольствовались винами Цинхе, клан Лань полным составом пил чай. Ароматный душистый чай. * Цзян Ваньин изливал на весь зал миазмы злости. Он все никак не мог смириться с тем фактом, что его клан утратил статус ордена и сейчас он вынужден сидеть со всякой швалью, недостойной даже его сапоги лизать, и слушать весь тот мед, выливаемый на тех выскочек. Но самая большая доля его взглядов доставалась верховному заклинателю. Этот благороднейший из мужей уже давно бесил Ваньина одним видом своей постной рожи. В детстве его ставили им в пример - нефрит, сильный заклинатель, лучший ученик, сдержанный, холодный - и еще много эпитетов, описывающих его доблесть. Как же он бесит! Бесит! БЕСИТ! И шлюха его, эта гребанная девка, так похожая на так и не объявившегося слугу, тоже бесит! Тут неожиданно, продолжая распрастронять вокруг себя черную ауру, он заметил одну деталь - у клана Лань отличаются кувшины, из которых им наливают. Эти гребанные лицемеры считают себя настолько выше остальных, что не желают даже пить то же, что и остальные? Наклонившись назад, он шепотом приказал заменить в чайнике на столе Лань Ванци питье на вино с их стола. Адепт, сидящий сразу за главой клана, выглядел как классический бандит, и расплылся в широкой нахальной ухмылке, услышав приказ. * Пока ученик Цзян проводил махинации по подмене чая на вино, немного захмелевшая Луна подхватила красную как помидор Гермиону и повела от ее жениха к столу Лань, громко прошептав, что хочет из первого ряда увидеть пьяного Ланя. Цзылулан, услышав слова беловолосой подруги, подняла брови. И в тот момент, когда две англичанки, беспрерывно хихикая, сели по левую сторону от госпожи клана Лань, слуга поменял кувшин, стоявший на столе супругов, и уже оттуда долил в чашу Хангуанцзюня. Цзылулан уже хотела что- то сказать двум подругам, когда почувствовала неладное. Уловив знакомый запах рядом, она в шоке повернулась и не успела сориентироваться как Лань Чжань закрыл глаза и уснул. Девушка создала заклинание которое отводит глаза и начала ждать пробуждение. Через несколько минут Лань Чжань проснулся и огляделся, в его глазах стояла поволока. И тут Ванцзи увидел любимую и обнял ее аккуратно, нежно гладя живот. Молодой мужчина поднял взгляд и огляделся когда чётко сказал: -Моя! И в этот момент заклинание спало. Сичень сначала не понял что за тишина произошла, когда скосил взгляд в сторону брата и пришёл в ужас... Ведь Ванцзи был пьян. Рядом стоял сосуд предназначенный Цзянам. И тут он услышал шорох и обернулся, увидев адепта Цзян который ухмыльнулся, смотря на все происходящее. Луна и Гермиона затаили дыхание в предвкушении. Лани, Не и Цзини почти подскочили со своих мест в беспокойстве. - Все в порядке, мой муж просто перебрал. Думаю, нам нужно поменять вино на чай. Как хорошо, что до этого ее немного подташнивало и она не выпила даже одной чашки. Никто не подумает, что она специально вредит своему нерожденному ребенку. Пока она отдавала приказ заварить другой чай, она подняла мужа и облокотила на себя так, что его голова покоилась на ее плече, и острым взглядом посмотрела на предсказательницу. - Кто? - Неблагодарный, - и перевела взгляд на ногти, демонстративно показывая ей фиолетовый лак. Цзылулан посмотрела в сторону Цзянов. Ваньин злобно скалился, смотря на них. Шень Ин глубоко вздохнула. Прикрыла глаза, сдерживаясь. Не сдержалась. Шипя, она выдохнула фамильное блэковское проклятие на латыни. Тут послышалось легкое мурчание у нее прямо под ухом. - Моя, - мужские губы прошлись по шее и прикусили кожу прямо посередине. Шень Ин посмотрела в мутные золотые глаза и нежно улыбнулась. - Конечно, твоя, - выдохнула она прямо в губы и легонько чмокнула, - это знают все. Но сейчас давай просто вот так посидим? - Мгм, - он послушно кивнул, но вместо того, чтобы сидеть неподвижно, наклонился к детскому бугорку и положил на него руку, - и ты мой. Моя лапочка. Мой родной. Мое дитя, - в голосе его переплетались ноты восхищения и воркования, - я так сильно тебя уже люблю, что не могу дождаться твоего рождения, - в зале со стороны мелких кланов начал накатывать шум, но ордена молчали и с интересом слушали все слова пьяного заклинателя, - у тебя есть старший брат. Он очень хороший и тоже будет тебя любить. Он будет самым лучшим старшим братом. Прямо как мой сюнчжан, - потом он поднял глаза на улыбающуюся Цзылулан, - тебе нужно хорошо питаться, чтобы наш сын родился здоровым и пухленьким, - он выпрямился и потянулся за тарелками. Лань Сичень заворковал от милоты своего младшего брата. Лань Цижень смотрел с улыбкой, хоть и покачивал головой на такое откровенное бесстыдство перед столькими людьми. Не едва сдерживали смех от перемены всегда сдержанного нефрита. Цзини смотрели завороженно на такого человечного Хангуанцзюня, они никогда не слышали от него столько слов сразу. - Айя, Лань Чжань, любовь моя, - Шень Ин перехватила его руки, - я только что поела. Переедать тоже плохо. Ты же не хочешь, чтобы я чувствовала себя нехорошо? - Конечно нет! Шень Ин должна чувствовать себя очень хорошо! - потом он снова наклонился к животу, - а ты как думаешь? Наша мама ведь самая лучшая, верно? Она заслуживает, чтобы весь мир ей поклонялся, ты же согласен со мной, родной мой. Я обещаю, - он поцеловал живот, - я всегда буду рядом. Я не стану таким, как мой собственный отец. Я не оставлю свою семью никогда. Он положил свою голову на колени и продолжил бормотать милые глупости, периодически целуя животик. Цзылулан, бывшая старейшина Илин, не могла не чувствовать себя самой счастливой девушкой во всем мире... * Гермиона, отвлекшись от милой картины воркования верховного заклинателя с его нерожденным ребенком, тяжело посмотрела на опозоренный клан и задумалась... А думы были не светлы. Ведь она понимала что это была первая попытка нагадить, а в том, что они захотят и дальше так поступать, якобы мстя за себя, она не сомневалась. Потом удивлённо вперила взгляд на Цзян Ваньина. Смотрела внимательно на симпатичное лицо, искаженное ненавистью, и глубоко задумалась. Ей показалось, что это лицо кого-то напоминает... Она пыталась вспомнить, кого же именно, когда с ошарашенными глазами посмотрела прямо на главу Яо. А потом Гермиону начал душить хохот. Девушка извинилась за доставленные хлопоты и вышла из здания, в котором проходило празднество. Но прошла она от силы пять шагов, прежде чем начать смеяться до слез. У Гермионы случилась банальная истерика со смехом и завываниями, когда она услышала бег и, оглянувшись, увидела друзей. Спокойная Луна, стоявшая рядом с взволнованной Цзылулан, усмехнулась и произнесла: -Не думала, что ты, Герми, первой догадаешься. А ведь не сложно сопоставить все. Все на ладони и будет. Ведь характер он получил отвратительный от обоих родителей, в придачу любит распускать слухи. Хотя глава Яо умрёт через несколько недель. Он любит посещать особые места, как умерший Цзинь. Гермиона с заплаканными глазами и с икотой произнесла: -Так это...Хи-хи-хи...Видно же если внимательно смотреть на этих двоих! - и тут девушка продолжила свой истерический смех. Шень Ин тоже, прикрыв глаза рукой, начала смеяться от узнанного. А Ванцзи издал один глухой смешок, но потом не выдержал и тоже засмеялся. Бархатистый смех заворожил всех. Все, все еще внимательно наблюдающие за разворачивающимися событиями буквально на пороге зала,смотрели удивлено,а А-Ин не могла отвести влюбленного взгляда от мужа. * Лань Сичень, общавшийся в этот момент с Не Минцзюэ, замер в шоке. И перевёл взгляд на дядю. Тот тоже в шоке замер. А потом они оба синхронно посмотрели на выход. У Сиченя потекли слезы, ведь он не слышал смех брата уже столько лет. С самой смерти матери, ведь только она могла рассмешить А-Чжаня. Только с ней он раскрывался как бутон прекрасного цветка. Но потом он впал в уныние, вспомнив что пережил его брат. Когда он потерял Вэй Ин, и что ему стоило вернуться. Ведь он знал, что брат расцветал и краснел ушами, когда А-Ин бегала и сыпала комплименты ему. Ванцзы искал её, когда она пропала...А он, со слов брата, в прошлой линии жизни променял его на Мэн Яо. И верил всему что тот говорил, приведя тем самым А-Цзюэ к смерти. Заслужил ли он прощения брата и невестки? За дисциплинарный кнут...За убийство Дафань Вень...За то что научил Мэн Яо мелодии ...За то что не поверил брату...За то что верил безоговорочно правилам... Глава Лань приуныл немного. А потом прислушался к смеху брата и понял, что ему срочно нужно побыть одному, ведь его гложет вина и одолевает желание разрыдаться. Извинившись перед Главой Не, он ушёл, не замечая его встревоженного взгляда. Ведь тот понял, что А-Хуань расстроен, что винит себя за неслучившееся прошлое будущее. И, так подумав и в извинение поцеловав руку всепонимающей молодой жены, пошёл за названным братом. Он прошёл, чеканя шаг, прямо к покоям Сиченя, а услышав глухие рыдания, решительно открыл дверь. И увидел того, захлебывающегося в рыданиях. Подойдя к нему ближе, он сел на кровать, поднял плачущий комок к себе поближе и прижал к груди,когда услышал шёпот с рыданиями: - А-Цзюэ, я так виноват перед ними... - Нихрена ты не виноват! Ты доверчивый и просто видишь хорошее в людях. А этот сын двух шлюх решил взобраться по живым людям к своей цели. Когда пострадали наши братья и Шень Ин от этой змеи, ты видел его хорошим потому что он хотел показать какой он распрекрасный. Так что хватит плакать и самобичеванием заниматься, этим ты не поможешь никому. Только себе вред причинишь. Ложись спать и завтра поговори с каждым. Думаю это пойдёт на пользу каждому. * Лань Цижень замер, услышав смех Ванцзи. За всю жизнь он слышал смех только тогда, когда жива была невестка. И маленький А-Чжань смеялся с матерью. Поэтому он просто впал в шок и, решив откланяться, задумчивый ушёл в свои покои. Дойдя до них, он подумал что стоит все таки выбросить из головы это все. Ведь правила помогают им самореализоваться и праведно жить. Только вот он не заметил возле окна некую сущность, которая разочарованно цикнула. "Ну что, праведник, поиграем? Ведь ты променял семью на правила. Жил по вбитым правилам и считал, что ты всегда прав. А теперь поступит наказание за это высокомерие и лицемерие." Стоило только Циженю лечь спать, начался его персональный ад