Монстр

      Раздираемый сомнением, Гарри застыл перед дверью. Ему оставалось лишь постучать в неё да зайти внутрь, вот только рука всё никак не желала подниматься. Гарри понимал, что, как только он войдёт в эту дверь, дороги обратно уже не будет. Ему придётся задать мучащие его вопросы. Как придётся ему и получить на них ответы.       И Гарри было страшно.       По дороге сюда его переполняла решимость, однако теперь от неё остались лишь жалкие отголоски. Хотелось сбежать.       Может, Гарри поторопился? Услышав столько всего от Питера, он не мог думать рационально и потому сразу же попросил доктора Уоррена о встрече. Но, может, ему следовало сперва полностью успокоиться и как следует всё обдумать?       «Нет!» — мысленно упрекнул сам себя Гарри. — «Нельзя. Я должен узнать правду. Какой бы она ни была».       Затратив на борьбу с собой ещё порядка полуминуты, Гарри наконец глубоко вдохнул и постучал в дверь.       — Войдите, — донеслось с другой стороны, и Гарри положил ладонь на ручку.       — Здравствуйте, доктор Уоррен, — поздоровался Гарри, заходя в кабинет.       — Приветствую, Гарри, — ответил ему с улыбкой доктор, жестом руки предлагая сесть на диван. — А я уж начал сомневаться, войдёшь ли ты, — с лёгкой усмешкой добавил он. — Столько под дверью простоял, что прям заставил меня понервничать. Особенно после столь внезапного звонка.       — Простите, — виновато почесав затылок, извинился Гарри, закрывая за собой дверь. — Я сейчас немного на взводе, вот и… — не стал он оканчивать фразу, ибо не смог подобрать подходящих слов.       Вместо этого Гарри неспешно прошёл по кабинету и устроился на диване, бросив рядом свой рюкзак.       — Что случилось, Гарри? — спросил доктор Уоррен обеспокоенным тоном. — Какие-то проблемы в школе? Слышал, ты даже подрался с кем-то.       — Не без этого, — не стал отрицать Гарри, — но я сегодня по другому вопросу. Дело в лекарствах, что вы мне прописали, — начал он осторожно подходить к главной теме.       Гарри всё ещё не продумал то, как лучше задать свои вопросы, но твёрдо знал, что задать их он был просто должен. Поэтому, собрав всю имевшуюся у него смелость, Гарри решил действовать так, как получится. И будь, что будет.       — А что с ними? — ещё больше насторожился доктор Уоррен. — Неужели какие-то побочные эффекты проявились? — спросил он, наклоняясь в кресле вперёд. — Гарри, расскажи мне подробнее. Если я где-то ошибся в дозировках…       — Не знаю, ошиблись ли вы, доктор, — перебил Гарри, — но дело не в побочках. Начать, наверное, следует с того, что я уже некоторое время их вообще не употребляю, — признался он. — Ещё с той истории с вечеринкой.       — Гарри, — устало выдохнул доктор Уоррен, мгновенно переменившись в лице. К обеспокоенности добавилось разочарование и даже проблески осуждения. — Мы же много раз с тобой об этом гово…       — Я их не пью, — снова не дал ему договорить Гарри, — просто потому что не могу, — заявил он, чем немало доктора удивил. — Я пытался, честно. Но всякий раз меня либо тут же тошнило, либо руки и вовсе отказывались двигаться, — поведал он. — Дайте закончить, — поднял Гарри правую руку, заранее пресекая попытку доктора что-то ему сказать.       Раз уж получилось начать, Гарри хотел сразу довести всё до конца.       — И с тех пор, как я перестал их пить, я начал замечать за собой некоторые странности, — продолжил он рассказывать о событиях последних дней. — Во-первых я стал сильнее. Гораздо сильнее, — сакцентировал Гарри, внимательно следя за реакцией доктора Уоррена. — Настолько, что могу промышленную цепь голыми руками порвать. А ещё у меня теперь очень быстро заживают все раны. Прямо на глазах.       Паника.       Ошибки быть не могло.       Несмотря на то, что доктор Уоррен явно пытался контролировать внешнее проявление своих эмоций, у Гарри всё равно получалось их разгадать. Доктор Уоррен определённо понимал, о чём говорил Гарри. И до одури этого боялся.       Гарри стало ещё тяжелее.       Доктор Уоррен действительно обманывал его. Теперь в этом не было никаких сомнений. Столько лет Гарри доверял ему, слушался каждого слова… А теперь выяснялось, что доктор просто ставил на нём какие-то эксперименты.       Такое было очень нелегко принять.       Но, по крайней мере, Гарри больше ничего не сдерживало. Он мог выкладывать всё как на духу.       — Из-за всего этого я решил сам постараться выяснить, что за хрень со мной творится, — повёл Гарри и дальше свой рассказ. — И, представьте себе, выяснил, — признался он, натянуто улыбнувшись. — Оказывается, внутри меня сидит какая-то неведомая ёб*ная х*ня, которая все эти сверхспособности мне и даёт. А ещё заставляет меня жрать за десятерых. Даже крыс, если придётся, — поморщился Гарри, вновь вспомнив сей неприятный инцидент. — Более того, лекарства, которые я пил с раннего детства, на самом деле предназначались вовсе не мне, а этому самому существу. Большая их часть, во всяком случае. И нужны они были ровно для того, что оно пребывало в некоем подобии сна, — выложил он открытия и догадки Питера, не упоминая его самого. — Внутри моего тела, — добавил Гарри несколько обозлённым тоном. — Не подскажите, как так вышло, доктор Уоррен? — прямо спросил он, глядя доктору в глаза.       Но сразу ответа не последовало.       Явно ошеломлённый тем, что Гарри только что рассказал, доктор Уоррен снял свои очки, протёр их платочком и вернул на место. Видимо, это был какой-то своеобразный ритуал, призванный вернуть доктору самообладание, ибо после него он явно подуспокоился. Гарри даже несколько впечатлился.       — Ясно, — заговорил наконец доктор. — Многое же ты смог узнать, Гарри. Отдаю тебе должное, — сказал он с одобряющей улыбкой, и не пытаясь ничего отрицать. — Хорошо, я всё тебе расскажу, — заявил доктор о своей готовности идти навстречу. — Но сперва я хотел бы заварить чай, если ты не против? — предложил он, вставая со своего кресла. — Разговор будет долгим.       Гарри согласно кивнул.       Доктор Уоррен направился к электрическому чайнику, в то время как Гарри едва сдерживал своё удивление. Проигрывая в голове эту беседу, он ни разу даже не предполагал, что доктор вот так запросто всё признает и согласится Гарри на все вопросы ответить. Гарри готовился, скорее, к тому, что придётся нужную информацию из доктора Уоррена едва ли не выпытывать, прибегая в случае необходимости к угрозам и шантажу.       А тут же…       Гарри пребывал в некоторой растерянности. Но, с другой стороны, он был и очень доволен. Наконец-то он мог всё узнать. Столько времени он метался в непонимании происходящего, а теперь все ответы буквально были в паре метров от него. Стоило только руку протянуть.       — Вот, держи, — как раз таки протянул ему руку доктор Уоррен, передавая фарфоровую чашку.       Тёмная жидкость испускала клубы пара, отчего Гарри с максимальной осторожностью взялся сразу и за ручку чашки, и за край тарелочки, на которой она стояла.       Затем доктор сходил за своей чашкой и с ней в руках снова сел в кресло.       — Что ж, Гарри, — начал он, отпив немного чая, — по поводу твоего состояния…       Всецело обратившись в слух, Гарри поднёс чашку к губам и потянул носом исходящий от неё аромат, намереваясь также сделать пару глотков.       И тут его парализовало.       Не всего, только руки.       И, подавив первую волну недоумения, Гарри тут же вспомнил, что уже испытывал нечто подобное. Всё было один в один, как тогда с лекарствами. Рука с чашкой просто отказывалась приближаться ко рту.       Существо в его теле. Оно отказывалось пить этот чай.       Но почему?       Гарри с подозрением посмотрел сперва на чашку, а после перевёл свой взгляд на продолжавшего ему что-то говорить доктора Уоррена. И доктор его взгляд заметил.       — Что-то не так, Гарри? — спросил он и вновь на секунду прильнул устами к чашке. — Слишком горячо?       — Нет, — покачал головой Гарри, снова посмотрев на свой чай. Он предпринял ещё одну попытку его отпить, но получил ровно тот же результат. — Просто что-то расхотелось, — поставил он чашку обратно на стол. — Пожалуйста, продолжайте. Что вы там говорили? — попросил продолжить Гарри.       Но вместо этого доктор лишь заметно напрягся при виде того, как Гарри не стал ничего пить. Напрягся настолько заметно, что не сложить два и два стало попросту невозможно.       Реакция существа и реакция доктора.       Всё было предельно очевидно.       — Вы мне что-то подмешали, верно? — прямо спросил Гарри, чувствуя, как в нём закипает гнев.       Только он подумал, что не всё было ложью… Что доктор Уоррен по-прежнему был на его стороне, и тут…       — Что за глупости ты говоришь, Гарри? — безуспешно попытался доктор сделать вид, что не понимал, о чём шла речь. — Разве я мог бы…       Но всё больше проступающая на лице паника выдавала его с головой. Доктор Уоррен боялся Гарри. Или, если точнее, боялся того, что в Гарри сидело.       И Гарри это злило. Его очень сильно это злило.       — А я ведь вам верил, — сказал он, окончательно прощаясь с надеждой сохранить с доктором Уорреном хорошие отношения. — Хорошо, — выдохнул он, принимая неизбежное. — Будь по-вашему.       Гарри резко вскочил на ноги и лёгким движением руки отправил в полёт разделявший их с доктором столик. Влетев в книжные полки, оный вдребезги разбился, а сам доктор от неожиданности пролил на себя собственный чай.       — Ай! — по-девчачьи воскликнул он от боли и неожиданности и даже попытался сбежать к дальней стенке.       Но Гарри поймал его, схватив за пиджак.       — Нет! Стой! Остановись, Гарри! — прокричал в панике доктор Уоррен. — Ты сам не понимаешь, что делаешь!       — Всё я понимаю! — рявкнул Гарри, одной рукой подтягивая доктора к себе. — Вы экспериментировали надо мной! Подсадили какую-то хрень, а после пичкали препаратами, прикрывая это лечением!       Переполнявшая Гарри ярость буквально требовала от него пройтись по лицу доктора кулаком, но остатки самообладания отчаянно твердили, что тот этого мог и не пережить. Поэтому Гарри сдерживался. Изо всех доступных ему сил сдерживался.       По крайней мере, пока.       — Неправда! — запротестовал он. — Это не я посадил в тебя симбиота! Я лишь должен был держать его под контролем и не давать тебе вспомнить! Вот и всё!       — Вот и всё?! — взорвался Гарри. — И это, по-вашему, оправдание?!       — Именно! — заявил доктор. — Мы же всё это ради тебя делали! Чтобы ты не умер! И не мучился всю жизнь, зная, что!..       Тут дверь в кабинет резко открылась, и обернувшийся Гарри застал в проёме Шоу. С чем-то очень похожим на пистолет в руках.       Раздался щелчок.       Нечто вонзилось Гарри в левый бок, а затем тело полностью перестало его слушаться. Безумно трясясь, Гарри повалился на пол, где налетел щекой на один из усыпавших ковёр стеклянных осколков.       Было больно. Очень больно.       Но куда больше болели бесконтрольно сокращающиеся по всему телу мышцы.       «Что за?..» — вопрошал сам у себя Гарри, даже мысли формулируя с трудом. — «Что происходит?»       Гарри вспомнилось, как он по глупости за провод под напряжением схватился. Ощущения были примерно те же. Кроме боли. Её сейчас он испытывал куда как больше.       — Почему так долго?! — будто бы где-то очень далеко прокричал доктор Уоррен. — А если бы он меня покалечил?! Или даже?!.       — Спокойно, — равнодушно ответил ему Шоу, отчего Гарри его практически не слышал. — Вместо криков лучше придумай, как нам его нейтрализовать. В тазере заряд не вечный.       Пререкания между доктором и Шоу продолжились, но разобрать их слов Гарри уже не мог. Боль стала просто невыносимой. Если бы Гарри ещё мог кричать, он бы обязательно это сделал, однако ни рот, ни горло его не слушались.       И Гарри недоумевал от того, откуда была такая боль. Шоу же сам сказал, что использовал тазер. Не то чтобы Гарри хорошо знал, как эта штука работала, но таких мучения она причинять точно не должна была. Тазеры же предназначалась для задержания преступников, а не для их пыток, в конце-то концов!       Но боль, которую испытывал Гарри, была именно что сродни пытке. Краем глаза он ещё видел, как мельтешили над ним доктор Уоррен и Шоу, однако рассмотреть, чем именно они там занимались, уже не мог. Гарри словно бы на части раздирало. Боль вытеснила каждую прочую мысль из его разума, и теперь Гарри хотел лишь одного. Он хотел, чтобы всё это прекратилось.       И хотел этого не только он.       Уже знакомое движение под кожей пронеслось по всему телу Гарри, охватывая буквально каждую его частичку. Помутневшим взглядом Гарри ещё смог как-то различить встревоженные лица Шоу и доктора, после чего одна из его рук самовольно пришла в движение. Полностью покрывшись чёрной слизью, она ударила в пол перед его лицом и вынудила Гарри встать.       Гарри всё ещё било током, и потому терзавшие его судороги и боль никуда не делись. Гарри всё ещё не мог двигаться. Поэтому кто-то двигался вместо него.       Доктор Уоррен в ужасе что-то прокричал, но Гарри не смог разобрать ни слова. Слух Гарри полностью его покинул. Как затем и зрение. Непроглядная чернота заволокла глаза Гарри, лишая его последней возможности хоть как-то ориентироваться в пространстве.       Гарри знал, что теперь стоял, выпрямившись в полный рост, и что-то при этом делал. Однако всё остальное было от него сокрыто. Тело Гарри словно зажило собственной жизнью, совершенно перестав пред ним отчитываться. Гарри не видел и не слышал абсолютно ничего.       И оттого он ещё больше удивился, когда боль в один момент просто пропала. Гарри почувствовал, как что-то оторвалось от его левого бока, одновременно с чем его покинула и боль. Остались лишь её жалкие отголоски, которые, впрочем, тоже очень быстро улетучились.       — Как знал, что не стоит на игрушки рассчитывать, — внезапно разрезал тишину голос Шоу. — Стой, где стоишь, парень, — сказал он. — Я тебя пристрелить не побоюсь. И плевать, что там Озборн скажет.       Гарри не остановился. В этом он был уверен на все сто процентов.       — Я предупреждал, — коротко выдал Шоу, вслед за чем прогремели два выстрела.       А затем ещё один.       И ещё три.       — Бл*ть, ты!.. — нервно выругался Шоу и резко затих.       Гарри ощутил некое насыщение, от которого ему стало невероятно приятно. Это было сравнимо с утолённой после пробежки в знойный день жаждой. Гарри даже вновь начал что-то видеть. Сперва очень неясно, но затем картинка перед его глазами начала проясняться. Правда отчего-то всё выглядело чёрно-белым.       И когда-то бежевые стены, и в прошлом яркая цветная картина у входа, и…       И обмякшее обезглавленное тело в его почерневших и отрастивших когти руках.       А на фоне всё это время не замолкая кричал доктор Уоррен.       Гарри и начать-то осмысливать происходящее не успел, как обезглавленный труп уже был небрежно отброшен, а перед его взором возникло перекошенное от ужаса лицо доктора Уоррена.       — Назад! Не подходи, чудовище! — кричал он, надрывая глотку. — Это не я! Я ни в чём не виноват! Это всё Норман! Это всё твой отец, Гарр!..       Договорить ему не дало длинное чёрное щупальце, что пробило острым концом доктору горло.       И выходило это щупальце из левой руки Гарри.       Доктор Уоррен упал безвольно на пол, захлёбываясь собственной кровью. А тело Гарри замерло на месте, заставляя его смотреть туда, где доктор только что стоял. Туда, где висело большое зеркало.       Но в отражении Гарри увидел не себя. Там, напротив, отражалась высокая чёрная фигура с когтями на пальцах и извивающимися за спиной щупальцами.       «Монстр», — было единственной мыслью, что зародилась в голове Гарри в этот момент.       Перед ним стоял самый настоящий монстр.       Однако стоило Гарри попытаться взглянуть на лицо этого монстра, как вся чернота мигом исчезла, оставив в зеркале одного лишь испуганно глядящего не него Гарри. Там было одно лишь его отражение.       Всего лишь Гарри.       Стоящий в окружении двух мертвецов.       И он закричал.