Встречая чужой рассвет

[i]Как будто не было холодных зим А лишь весна на годы опоздала Я поняла, что ты еще любим Как-будто я тебя и не теряла Как тесен мир, нежданна встреча Нас, как тогда волнует вечер[/i] Отпускаешь его, не кричишь ему вслед это самое надрывное такое_тихое_нужное_важное - "Подожди". Не останавливаешь, только не отводишь взгляда от клочка бумаги, на котором ровным почерком выведены несколько цифр его мобильного телефона, и зачем-то поворачиваешь его обратной стороной, видя всего несколько слов: "Je t'aime encore, seulement toi"*. На французском. Ты улыбаешься уголками губ, чуть растерянно и смущенно. А ты ведь и не знала, что он знает французский. Как вообще много ты не знала тогда о своем солнечном мальчике, готовом подарить тебе весь мир, и как много ты не знаешь сейчас об этом взрослом мужчине, который ушел сейчас, не обернувшись, но вместе с тем подарив тебе крупицу надежды на то, что ты не опоздала. Не смотря даже на эти долгих десять лет, что вы провели врозь он продолжал любить только тебя. Касаешься пальцем слов, выведенных шариковой ручкой, чувствуя, как горячие слезы катятся по твоим щекам. Твой солнечный мальчик вырос. Вырос без твоего участия в его жизни, вырос не в твоих объятиях, не тебя обнимал по утрам, не тебе дарил по праздникам цветы и не тебе приносил свадебные обеты. Не твой. Не твой. Бьет осознание по лицу. Не твой. Никогда и не был твоим. И те несколько, украденных у судьбы_мира_всех остальных, недель, которые ты позволяла себе быть счастливой от осознания того, что он и ты равняется простому "вы", ничего по сути и не значат, они ведь перечеркнуты твоим решением. Решением, которое ты приняла сама. Ты привыкла брать ответственность на себя. И он не простит тебя за это. Ты знаешь это. Знаешь, что не сможешь объяснить, что хотела, как лучше, а в итоге получилось, как всегда. Он не простит тебе того, что в очередной раз тогда приняла его за ребенка. Не простит тебе того, что тебе не хватило веры в него_вас. Не простит за то, что даже, когда с тобой примирились его родители и привезли на его выпускной, ты все равно ушла. Ушла, чтобы дать ему то, о чем, он как тебе казалось тогда мечтал. Он хотел стать офицером. У него всегда было только черное и белое. Максим ведь всегда был максималистом. Он не умел делить мир на оттенки. А ты знала, что он не оставит тебя и вашего ребенка. Ты знала, что он положит к твоим ногам всю свою жизнь. И не захотела_не смогла принять этого дара, позволив ему поверить в то, что все то, что было между вами лишь игра. Так было проще. Проще для тебя и твоего сына. Так было правильнее. Тогда. Быть может. Ты до сих пор пытаешься себя в этом убедить, заставить себя поверить в то, что это решение было единственно верным. Только вот тот безобразный шрам на его запястье сказал тебе сегодня об обратном. Он чуть было не ушел из этого мира, потому, что от него ушла ты. И ты осознаешь, что ты ошибалась. Не недооценила солнечного мальчика. Не смогла разгадать этого человека-загадку, не поверила в то, что он сможет стать хорошим отцом в свои семнадцать. И тебе придется расплачиваться за свои ошибки. Придется, потому, что твой сын вырос и хочет знать своего отца. И он имеет на это полное право. Как и Максим имеет право знать о том, что когда-то ты ушла, чтобы он смог стать тем, кем стал. Не хотела губить его. Не хотела. Ошиблась. Вы ошиблись, Полина Сергеевна. Просчитались. Не поняли, одной простой истины не поняли тогда, что тот самый мальчик, который смотрел с тоской в своих серых глазах на вас уже тогда был молодым мужчиной, готовым бороться за свою любовь. Не поняли. И жить теперь с этим только вам. Вам одной. Собираешься было расплатиться по счету, но видишь под его тарелкой несколько купюр, и улыбаешься. Он ведь никогда не позволял женщине платить за него. В этом он не изменился. И не только в этом. Его глаза. Они не изменились. То, что сокрыто в них не изменилось. И это хуже всего прочего. Эта его любовь к тебе, пронесенная сквозь года. Любовь, от которой ты когда-то так упорно и рьяно открещивалась. Эта самая любовь, которая подарила тебе твоего единственного сына. Эта непрошенная_незванная любовь, которая, как тебе тогда казалась не может быть вечной. Уходишь из кафе, бросая последний взгляд на столик. Сколько всего меж вами именно за ним произошло. Сколько уже тут было их разговоров, решающих_томительных_нежных_важных_нужных им обоим: [i]"- А… как к нему учительница относится? Он ничего не говорил? - В этом-то и проблема, он не знает, как она к нему относится. - Максим, как бы она к нему не относилась, я думаю, ему нужно всё выбросить из головы. - Почему? - Потому что ничего хорошего всё равно из этого не выйдет! - Ну почему?! - Потому что."[/i] [i]"- А чем Вы занимаетесь? - А что ты хочешь сказать, что я над тобой издеваюсь? - А чем Вы занимаетесь все это время? - Максим! Я не знаю, что тебе наговорила Олеся… - Слушай… Да при чем тут Олеся? Зачем вы меня сюда позвали? Чтобы я сидел с вами и выяснял, кто там кому что наговорил? - Максим, не кричи… - Да хочу и кричу! Вы меня все за ребенка считаете, да? Все замечания мне раздаете! - Максим, ну прекрати… - Что, неэтично кричать в общественных местах? А Олесе рассказывать, что я вам безразличен, это этично? - Максим! Я такого не говорила! - А почему я должен верить Вам, а не ей? - Потому что ты мне не безразличен."[/i] [i]"- А можно, я задам тебе один вопрос? - Конечно. - А ты не обидишься? - Попробую… - Макс, скажи… вот ты закончишь свое училище… А дальше что? - Как что? Буду поступать. - Куда? - В Москву. В Общевойсковое. - А я? - А ты со мной! - В Общевойсковое? - Можно и так. А можно и просто в Москву. Поль! Да мы порвем этот город в клочья! Вот увидишь! Ну что… давай за нас!"[/i] И сегодня: [i]"- Говорю же, дурак был. - Прости меня. - Мне не за что тебя прощать, Поль. - Дурак я был. мальчишка совсем. Верил в чудеса."[/i] Такие разные. Такие непохожие друг на друга. Как и вы с Максимом. Разные, казалось бы чуждые друг другу. И лишь бы не разреветься бы прямо здесь. Лишь бы не заплакать. Бредешь по улицам города. Одна со всей этой болью и тоскою. Бредешь по ночной Твери. Телефон выключен. Тебя просто нет. Тебе хочется просто побыть наедине с собой. Хочется снова вернуться в прошлое. Вернуться в ту самую ночь, когда вы стирали последние границы. Помнишь каждый миг, словно это было только вчера: [i]"Он, такой трогательный и ранимый. Запыхавшийся. С взлохмаченными волосами, распахнутым кителем, и букетом, ставших символом вашей любви китайских роз, смотрит на тебя и глаз своих пронзительных не отводящий. Такой любимый и родной, что стягивает сердце в груди обручем и хочется прижать к себе и больше никогда бы не отпускать. Наплевать на все и всех. Забыть обо всем мире. Ведь важен только он. Твой солнечный мальчик. Твое личное_персональное счастье и чудо, данное тебе свыше. И ты касаешься непроизвольно_инстинктивно его губ пальцами. Он шумно выдыхает. Не отводит от тебя пристального взгляда. Прожигает тебя насквозь. Ты знаешь, что он должен быть сейчас в суворовском. Ты знаешь, что он наплевал на правила. Знаешь, что ему за это попадет, но ты безумно счастлива в эту самую секунду от осознания безграничного счастья момента, в котором вы только вдвоем. Прижимаешься к нему всем телом, льнешь, тянешься за поцелуем, хочешь еще раз почувствовать вкус его губ. Чувствуешь, как он напрягается_замирает, словно боясь даже вдохнуть. И замираешь следом, когда слышишь его тихое_молящее_просящее: - Поль, я ведь не железный, - и больше не слова. Он просто смотрит на тебя, словно боясь прикоснуться или обидеть тебя. И впору было бы смутиться или обидеться... или еще что-нибудь. Но вместо этого ты берешь его за руку и ведешь в комнату. Замираешь возле не разобранного дивана. Поднимаешь на него свои глаза, ища в нем немого понимания и поддержки. Ища в нем подтверждения правильности твоего поведения_твоих поступков. Он напряжен_вытянулся, как гитарная струна, смотрит на тебя, как зверек, маленький и запуганный такой, загнанный в клетку львенок, боящийся, но все же пытающийся рычать на своих обидчиков. Улыбаешься уголками губ, и тянешься к его губам за поцелуем. Ты ведь действительно хочешь этого. Его хочешь. Всего его. Прочувствовать его близость, хочешь запутаться пальцами в его волосах, хочешь раствориться в его поцелуях. Хочешь, чтобы он больше не сдерживал себя. Хочешь, чтобы он любил тебя. Ты действительно этого хочешь. И ты ведь знаешь, что он явно не девственник. Знаешь, что для него это далеко не первый раз. Но это ваш первый секс и здесь вы с ним равны. Потому, что быть может - вы оба сегодня_сейчас впервые будете заниматься любовью. Низ живота стягивает в тугой узел от желания, а ты все еще глядишь в его глаза - потемневшие от страсти и желания, которые он пытается контролировать. Притягиваешь его к себе, обнимаешь, позволяешь своим пальчикам запутаться в его светлых волосах и целуешь, целуешь в губы, щеки, веки, спускаешься осторожной дорожкой поцелуев к его шее. А он замер. Не дышит. Не касается тебя. Поднимаешь на него свои глаза. Видишь, что он зажмурился и руки, сжаты в кулаки по швам держит. Такой напряженный_зажатый. Накрываешь ладошками его руки, осторожно разжимаешь его кулаки, переплетая его со своими пальцы и тихо произносишь его имя: - Максим. - Да, - тихо так и надрывно шепчет он, не открывая глаз. - Посмотри на меня, - просишь_молишь. Знаешь, что он сейчас боится. Боится тебя обидеть. Боится быть может разрушить то, что вас связывает. - Поль, я не могу... - тихо признается, словно в самом страшном своем грехе. - Я не могу... я сорвусь... я не могу... - он не открывает глаз. Такой потерянный и растерянный. Твой мальчик. Твой солнечный мальчик, который так боится. И ты снова прижимаешься к нему и шепчешь на ухо: - Все хорошо, Макс... все правда хорошо. А он ведь тебе не верит. Ты остро это чувствуешь. Осознаешь_понимаешь, что он не верит в то, что это все сейчас реально и тебе хочется показать ему, как он тебе нужен_важен_дорог. И ты тянешься к полам своего халата, распахиваешь его, оставшись только в тонких кружевных стрингах. Берешь его руку в свою и кладешь на свой обнаженный живот. Рука такая холодная, что ты невольно начинаешь дрожать, и тут он открывает глаза, смотрит на тебя внимательно так, словно пытаясь понять_прочесть тебя. - Поль... я... я... ведь... я ждать готов... понимаешь? А ты снова тянешься к его губам, потому, что любишь, потому, что нуждаешься в его близости. Ты хочешь этого. Хочешь так сильно, что кажется у тебя перемкнуло уже все клемы, тебе просто хочется отдать ему всю себя. Сегодня_сейчас. - Я люблю тебя, - шепчешь в ответ ты, и он срывается. Смывает все границы. Он нетерпелив и настойчив, он яростен и неистов в своих страстях. Ему всего лишь семнадцать лет и он безоговорочно принадлежит только тебе и ты слышишь его тихое: - Полька, любимая моя... - и он целует каждый миллиметр твоей обнаженной кожи. Осмелевший, такой безоговорочно влюбленный в тебя. Твой мальчик. Только твой. И это ваша с ним ночь. И ты позволяешь ему быть безумным, потому, что точно так же безумна в этой вашей с ним любви. И губами по ключицам, и пальцами по коже. И любить_любить_любить друг друга. Изучая тела, растворяясь в этой самой близости, и душевной и телесной. Сбившееся дыхание. И его форма летит куда прочь. И он смотрящий на тебя с безумством и восторгом, и касается тебя - неистово и нежно одновременно. И ласки. Обоюдные и шепот признаний. И весь мир подождет. Ты просто хочешь украсть у мира частичку счастья, деля её поровну с ним."[/i] Единственная ночь с ним, врезавшаяся в сознание. Нельзя забыть - невозможно помнить. Эта ночь подарила тебе сына, и украла его. Потому, что ты позволила себе ошибиться. И ты бредешь сейчас по ночным улицам, размазывая слезы по щекам. Ненавидишь себя за свои же ошибки и за то, что ты опоздала. На долгих десять лет опоздала. И судить тебя будут теперь двое самых важных в твоей жизни мужчин - твой сын и твой солнечный мальчик.