***
Таблетки потихонечку приводили меня в чувство. Боль в голове прекратилась, а сердце, наконец, перестало покалывать. Все-таки как-никак да помогают эти сучьи таблетки… Вот только не лечат они, а лишь облегчают переносимую боль, делая меня скупым на эмоции. В каком-то смысле это даже полезно. Уже не раз я замечал эффективность этого ощущения, когда необходимостью было держать голову в узде рационального хлада. Однако, лишаясь эмоций, я словно бы терял некую привилегию, до сего момента ею совершенно не являющуюся. Испытывать сплошное только равнодушие в то время, когда следовало бы улыбнуться или рассмеяться, в конце концов… А я просто не могу. Ведь мне против воли плевать… - Антон! — резкостью вырвали снизу. Черт, что опять-то? - Что? — крикнул я, открыв дверь. - Тебе тут одноклассница твоя звонила… Полина, которая… Мамин заискивающий тон звучал под аккомпанемент недовольного удивления, просачивающегося чрез дверную щель в Олину комнату. - Неугомонная какая… - Зачем? — спросил я, не отвлекаясь на ворчание за дверью. - Замуж тебя зовет. Пойдешь? Мама шутит. Сегодня точно должна звезда упасть, не иначе… - Очень смешно. Так зачем? - Спрашивала что-то насчет какого-то новогоднего мероприятия. Я сказала, что ты перезвонишь ей. — возлагая на меня ответственность, сказала она. - Спасибо… Вероятно, не об этом она все же хотела спросить… Хорошо, что она вовремя спохватилась и случайно не проговорилась насчет вчерашнего, а то не снести бы мне головы с плеч… Надо бы позвонить ей, пока… Что это? На окне, частично покрытом инеем, были изображены какие-то символы, сквозь которые проходило ласковое солнечное свечение. Закрыв плотно дверь, я медленно стал подходить к окну, ощущая холодное любопытство. Что-то жадное зашевелилось в эту секунду внутри. Будто бы я нашел какой-то потаенный ларец, который открыть должен был только я. Хотя прочитать это, как мне кажется, будет не слишком-то просто, ибо написанное было, естественным образом, снаружи. И наконец, подступившись к стеклянной глади, облепленной зимними узорами, я увидел следующее: «Жди меня ночью, сладкий.» А за место точки стояло маленькое нарисованное сердечко. Прочитав это, я с какой-то радостной досадой почувствовал, что мое лицо стало чесаться. А это означает, что я краснею… Как ей только удалось забраться на второй этаж? Чертова плутовка… Вечно ей удается вгонять меня в смущение. Но волнение вызывает отнюдь не только это. Этот ее ночной визит… Чувствуется мне, что лисичка снова что-то задумала. И без всяческих апелляций захочет втянуть в это меня, с уверенностью полагая, что я не в силах буду отказаться. А даже если и попробую выкинуть подобное, то выглядеть это, скорее, будет как жалкая попытка еще невинной девушки лишний раз поломаться, точно пытаясь обмануть прежде всего себя в нежелании получения вожделенного ею удовольствия. Хотя мне-то еще про невинных девиц рассуждать… Надо бы стереть уже это добро побыстрее, пока кто-нибудь из домашних не заметил…***
- Оль, я зайду? — застенчиво спросил я, приоткрывая дверь в ее комнату. Сестра, укутанная в уплотненное одеяло, от неожиданности моего прибытия поперхнулась горячим чаем, с испугом отбирая от своих глаз неизвестную мне книжонку. - Да, к-конечно… Робко пройдя в комнату, я по привычке осмотрелся, на ходу прикидывая тему, с которой можно было бы начать. Все-таки маме удалось раскочегарить во мне еще не съехавшую от меня совесть. Да и помимо этого были некоторые щекотливые темы, о которых я счел необходимым спросить. - Ну что, как ты здесь? Не скучаешь? — с добродушием поинтересовался я, садясь на край ее кровати. Оля растерянно сосредоточила на мне взгляд очей своих зеленых. И было в них что-то такое нежное и притягательное, но вместе с тем и почему-то отталкивающее, чужое.. Однако в руки себя она взяла быстро, попутно пряча свою книжицу под одеяло. - Ты знаешь, мне так никогда еще весело не было! Жаль только, что вы ручки с окна сняли… С моих уст чуть не сорвался невольный смешок, однако я вовремя его подавил, оставляя свое лицо непроницаемым. - Я бы мог тебе одолжить свои. Если есть такая срочность… - Издеваешься? — спросила она уже с заметной обидой. Такой тон всегда означал, что в моем подобном перед ней положении, выпендриваться лучше не стоит. - Прости. — тихо сказал я, упираясь локтями о колени, немного сгорбившись. - Нет. — безжалостно отрезала она — Я, как видишь, не Бог. Поэтому не дождешься. - Злая ты, Оль, какая-то… — со спокойной тоской заметил я, поворачиваясь к ней — Я ведь хотел просто поговорить. Сестра, уловив в моих глазах плескающиеся переживания, с неохотой ослабила свой напряженный натиск. - Ох, о чем же? Я, знаешь, сейчас немного не в той… Стой, ты что принял таблетки? — удивилась сестра. - Это так заметно? - У тебя глаза слишком спокойные сейчас. Я бы даже сказала холодные… — мрачными нотами пролепетала она, пронизывая меня не слишком-то одобрительным взглядом. Ее фиг поймешь. Не пьешь — плохо. Выпьешь — еще хуже. Как ей, черт возьми, угодить-то?! - Ты так говоришь, будто меня никогда таким не видела. - Тебе напомнить с какой периодичностью ты их принимаешь? Да и к тому же, отвыкла я уже видеть тебя таким… - Так я же только недавно их при тебе принимал, девочка ты блаженная. - Ага, и ушел затем сразу же спать… Ну ладно, зачем пришел-то? — девушка вопросительно приподняла свои белесые брови вверх, занимая полностью сидячее положение на кровати. - Я разве не могу навестить свою больную сестру? - Не можешь. Потому что сам заболеешь, а крайней быть потом я не хочу. — сестра скрестила на своей груди руки, с напряжением ожидая, когда я перейду к сути. Видать, хочет быстрее закончить этот разговор. — без всякого удивления подумал я. И довольно быстро свыкнувшись с этой мыслью, я встал с кровати, слабо улыбнувшись. - Тогда я пришел удовлетворить… - К-кого это? — нечаянно проронила она, точно проклиная себя в эту минуту. - Свое воспаленное любопытство, Оль… Не беспокойся, не по твою душу я сейчас пришел. Не по твою… — с честной шутливостью признался я, кладя руку на сердце. Девочка на это попыталась нахмуриться, однако как бы она ни силилась, выходила у нее лишь смущенная улыбка, прикрываемая ладонью. - Пошляк… С каких пор вообще? - С тех самых, когда ты дневничок свой перестала на ключик закрывать. Там, знаешь ли, много чего… - Ты что лазил в моих вещах?! — не на шутку встрепенулась она, ставя чашку с чаем на тумбочку. Ох, как же просто она ведется… Хотя, честно признаться, мысли подобного толка не раз посещали меня по ночам. Было крайне любопытно узнать, что же такого сокровенного там содержится? Такого, что я даже права не имею обратить на это сокрытое свой пытливый взор… - Я ведь просто читал… — невинным голоском возразил я, немного склонившись перед ней. - Ох, Тоша… — сестрица нервно заерзала на кровати, пытаясь найти для себя более удобное положение — Дай, мне хотя бы один малейший повод не убивать тебя прямо сейчас… — Я дочитал только до середины. — по обыкновению сказал я, разозлив Олю еще сильнее. - Конец тебе. Девушка, скинув с себя одеяло, хотела уже вскочить, но я не позволил ей это сделать. - Эй! — возмущенно вскричала она, когда почувствовала мою ладонь, беспардонно давящую на ее плечо. - Да лежи уж. Оля бешено задергалась на кровати, со злостью пытаясь оторвать мою руку от себя. - Да дай же мне встать! Мне нужно, тебя сволоча, наказать… - Тебе нужно замолчать. И успокоится еще было бы неплохо… А-а-а, что голова закружилась? — злорадно улыбнулся я — А я ведь… - Козел… — сплюнула егоза, тяжко вздохнув, — Только бы и издеваться над больным человеком… Девочка обиделась и отвернулась от меня к стене. Я прекрасно понимал, почему она себя так ведет, но ни я, ни она не хотели впредь доходить до каких-то тягомотных разбирательств. - Ага, и если тебе станет от этого легче, то я не читал твой дневник. Можешь быть спокойна. Твои девичьи секретики останутся только при тебе. - Вот уж спасибо… — с саркастической радостью усмехнулась пепельноволосая, выразительно подняв свой большой палец вверх, — Позволил себе не трогать чужое. Знаешь, кто ты после этого есть? - Гуманист? — буркнул я, аккуратно дотрагиваясь до ее спины. Как ей только в такой водолазке не жарко? От неожиданности этого легкого прикосновения ее лопатки заметно дрогнули. И девушка, резко развернувшись, несильно хлопнула меня по руке, злостно процедив: - Садист! Ненавижу, когда ты так себя ведешь… Да что я сделал-то?! - Антон, Оля! Вы чего разорались?! Весь дом из-за вас на ушах стоит. — возопила с лестницы мать, заставив нас с Олей не на шутку встрепенуться. - А по моим ушам вообще ездят… — вяло отозвалась сестра, -Зачем ты сюда пришел? Неужто отыграться за все то время, пока я была в здравии? Поднять настроение, вообще-то… - Ты спалила мои прелюбодеяния домашнему надзирателю! — воскликнул я, решив перевести на нее стрелки возмущения. Оля, лицезрев от меня такую резкую и грязную рокировку, округлила свои большие глаза, пребывая в красноречивом удивлении. Мразь — говорило ее выражение лица. - Что?! Боже… Не говорила я ничего про твои распутные похождения. Лишь только… намекнула, быть может. На секунду я заметил в ней долю едва ли уловимой неловкости, однако все это было в один миг нагло смыто язвительным искривлением ее губ. - Замечательно. Теперь вот и она… — указал я на дверь, -намекает. - Уж извини. — равнодушно вскинула она свои руки, — Оставался бы ты невинным… Всего этого, может, и не было бы. Действительно… - Ладно, я пойду. Не буду тебе мешать. — одним рывком я поднялся с кровати, собираясь ретироваться. - Ты что только ради этого приходил?! — вздрогнула девочка, попавшись на мою гадкую уловку. Я вяло пожал плечами, разочарованно ответив: - Хотел просто поднять тебе настроение. Как видишь, я не очень-то с этим справился. — Ну подожди. Все у тебя получилось. Просто… мне нужно было немножечко на тебя поворчать, понимаешь? Голос ее немного затух. И мне сразу стало стыдно. - Понимаю. И чего же ты хочешь? Хотя, быть может, теперь уже я съедаю ее наживку? - В смысле? — недоуменно спросила она. - Ну как мне теперь отработать перед тобой свою провинность? Последний вопрос ознаменовал сброс всяких масок, обнажив намерение каждого. Мы смотрели друг на друга, едва ли сдерживая свои ухмылки. - Ты можешь… купить мне конфеты? Тут уже я не сдержал своего удивления. Неужто мне действительно удалось скостить для себя ее наказание? - Чего? Конфеты? Зачем? Не взирая на то, что ее просьба была, достаточно, детской, она, так или иначе, позволила себе посмотреть на меня с родительской снисходительностью. - Чтобы фантики съесть. Ну, Тоша, не тупи. - Ну хорошо. — примирительно вздохнул я, — Надеюсь, у тебя там ничего не слипнется… - Не слипнется. И еще… — добавила Оля, останавливая меня у двери. - Д-а-а? - Ты можешь не заходить ко мне, пока я болею? Только давай без расспросов. Сделай, как я прошу, пожалуйста. Такая строгость произнесенных ею слов, показалась мне в высшей степени странной. Никогда еще подобного она не просила. - Ну ладно… Как скажешь. Обремененный такой странной просьбой, я уже хотел было выйти, но холодные пальцы, сжавшие мое запястье, были против этого. - И что даже не обнимешь? — заискивающе спросила Оля, улыбаясь только глазами. - Ты же болеешь. - Ну и ладно. Не больно-то и хотелось… — обиженно хмыкнув, девушка отпустила мою кисть, сложив руки на груди. Это уже слишком дешевая манипуляция, Оленька. Неужто думаешь, что я так просто поведусь? - Спасибо… — удовлетворенно произнесла девчушка, отнимая свои руки от моей шеи — Ладно, иди уже, звони своей скрипачке.***
Похоже, я попал на бабки… Кошелек мой явно не обрадуется аппетиту сестры. Денег с Москвы и так оставалось немного, а тут еще и эти преждевременные расходы, которых, по идее, и быть в принципе не должно. Хотя… Скоро ведь Новый год. Зацепившись за эту мысль, мои губы скривились в лукавой улыбке. Задумчиво спускаясь по лестнице, ушам предстали ощутимые звуки, доносящиеся из гостиной. И благо это были не родители, а всего-навсего громко орущий телевизор. В последнее время Maman пристрастилась к просмотру всяких новостей, где, по ее мнению, говорится одна лишь сплошная галиматья. Однако негодуя, смотреть она все же продолжает, уже никак не взирая на свои прошлые интересы в виде бразильских сериалов. Что же все-таки хотела Полина? Всякая мысль о ее звонке вызывала какую-то непонятную во мне тревогу. Будто бы я провинился за что-то и теперь вынужден потерпеть суровое наказание. Только за что? Но несмотря на это, волнения казались мне, вполне себе, контролируемыми. Им словно не хватало чего-то… Чего-то такого, что вынудило бы их вспыхнуть горящей сталью в груди, оставляя болезненные ожоги вдоль бьющегося сердца. Фыркнув на эти бессмысленные мысли, я просеменил к «аппарату с трубкой». Ее номер, как ни странно, я запомнил наизусть. Поэтому от бумажки этой я освобожден. Оставалось только позвонить. И вновь услышать ее голос. Пробив нужные цифры, я стал ждать, мысленно отсчитывая гудки, беспрестанно бившие в мои уши. - Да? — с внезапной робостью ответили на том конце, прервав пытливое ожидание. - Але, Полин, это я — Антон. Меж проводов образовалась ощутимая неловкая пауза. Немного смутившись, я решил повторить: - Меня слышно? - Ой, да… — резко отозвалась брюнетка, явно стушевавшись — Да, Тоша, слышно. Прости, я просто задумалась на секунду. - Ничего. Со мной такое тоже часто бывает. Я хотел позволить себе легкую усмешку, однако губы пролепетали это все так же бесцветно. - Это да… — задумчивостью прошептала девушка, будто бы никак не восприняв все то, что я сказал. - Полин, все нормально? У тебя голос, какой-то отстраненный сегодня. Может, я невовремя? - Нет, нет, Антон, в-все нормально. Слушай… Мы не могли бы сейчас встретиться? — тусклой сдавленностью предложила она, немного прокашлявшись. Ее вопрос заставил меня невольно обратить свой взор в стеклянное полотно, сквозь которое отчетливо виднелось, как тщедушный багрянец взбирается по небесному диску. - Сейчас? А… зачем? - Нужно поговорить. Не телефонный разговор. — с серьезной лаконичностью ответила Поля. Вспомнив о том, в каком состоянии меня только недавно видела мама, мысль о выходе из дома казалась сюрреалистичной. - Черт… - Ты не можешь? — досадливо спросила скрипачка, однако в этом вопросе призраком ощущалось и облегчение. - Нет, могу… Просто чувствуется мне, что эту роскошь придется у кое-кого вымаливать. — затухшим голосом произнес я, аккуратно оборачиваясь назад, дабы убедиться, что меня никто не слышит. - Твоя мама все-таки узнала про вчерашнее? — с понимающей настороженностью предположила она, вторя моему тону. Почему это резко телевизор перестал орать? Неужели новости отдали на сегодня концы? Если так, то сложится все может тем, что мамаn пройдет в кухню, и оттуда она уж точно по случайности что-нибудь да вычленит… - Что? Нет. — заторопился я, отзываясь на ее оклик — Упаси, Господь. Тут проблема несколько в ином… Не бери в голову. Лучше скажи: куда и когда. Помедлив немного с ответом, Полина с беспристрастием выдала: - Через час у магазина. Тебе будет удобно? Нет. - Конечно. Постараюсь как-нибудь проскользнуть… — отстраненно пробормотал я, наспех прикидывая варианты. - Антон, только не ругайся из-за меня с мамой, пожалуйста. Если не выйдет, то ничего страшного. Можем поговорить и завтра. Ругаться? Я разве похож на истеричку? Не цепляясь за странные предостережения Полины, я поспешил ее заверить. - Все будет хорошо, Поль. Ты главное дождись. Девушка словно с какой-то усталью выдохнула в трубку, томно пообещав: - Дождусь… И бросила ее, оставив во мне какой-то смутный осадок. Что же она хочет обсудить такого, о чем нельзя поговорить по телефону? — с любопытством подумал я, кладя трубку на место. - Антон, ты никуда не пойдешь. — холодной твердостью прозвучало с кухни. Ха, а я знал. - Я и не собирался… - Неужели? - Конечно. — уверенно произнес я, точно смотрев ей в глаза. Однако женщина даже бровью не повела. Слишком уж хорошо мы друг друга знаем. - Антон, я ведь слышала ваш разговор. Сидишь сегодня дома, ясно? - Вечно ты так… Дай я хотя бы тогда Полине позвоню и скажу, что «хозяйка» приказала: «к ноге!». - Раньше надо было думать, прежде чем ей свое согласие давать. На мою досаду ей, естественно, было плевать. - Ага… Удовлетворив требование строгой матери, я, надувшись, направился в свою комнату. Не забыв при этом стащить с вешалки отцовское пальто. Так… Один раз я уже это делал. Меня еще тогда Алиса по лесу звала гулять. Однако в тот день мама была со мной так же не мила, как и сегодня, и посему велено мне было оставаться дома, убиваясь скукой. Не согласившись с таким положением дел, (не без помощи рыжей) я пришел к выводу, что раз уж я в чем-то и провинился, то пусть это будет за дело, о котором я хотя бы могу знать. Накинув и застегнув пальтишко, я аккуратно открыл окно настежь. Не хотел я, конечно, опорочивать мамин наказ безразличием, но чувствуется мне, что дело это крайне важное, а потому и отлагательству никакому не подлежит. Закрыв за собой шторы, я свесил ноги наружу, прикидывая место, куда прыгать. Сугроб под окном казался плотным и… вроде бы, надежным. Посидев так минуту, мне в голову пришло резкое удивление о самом себе. О том, что мне абсолютно безразлично, что я сейчас делаю. Однако мысли эти были недолгими и смутными. Поэтому никак не задерживаясь на них, я спрыгнул с подоконника прямо в объятия глубокого снега.***
Погодка сегодня была явно суровее обычного. Воздух словно пропитался беспощадным морозом, так и норовившим свергнуть остатки дорожившего мною домашнего тепла, подчиняя себе всякую волю переживаемых, ныне, ощущений. Однако как бы он не старался, но пробить своим дыханием уплотненное, сшитое когда-то на заказ пальто, у него не получалось. - Красиво-то как… — одними губами признал я, идя по лесу. Жгучий холод компенсировался внутренним очарованием вечернего декабря. И как бы странно это не звучало, но зима всегда мне представлялась некой девой, обремененной холодными и временами даже капризно-жестокими чертами, свойственными ее непростой и горделивой натуре. Но тем не менее… Такое с нежеланием хотелось простить. Ибо дева эта по несправедливой случайности была наделена чудовищно-выразительной красотой… Чьим глазам, было достаточно лишь улыбнуться, чтобы вновь упокоить рожденную и выращенную тобой неприязнь. Жаль только я заметил эту улыбку слишком поздно… Впереди уже виднелся мост, а пышные ели, меж тем, оставались позади. Все-таки я слишком поздно вышел… Полина уже там небось проклинает меня за такую задержку. Пройдя несколько ускоренных шагов, я в какой-то момент почувствовал, как об правый ботинок что-то ощутимо ударилось. Не обращай внимания. — проскочило в голове. Но как оно обычно бывает, не устояв перед соблазном любопытности, руки мои с некоторой вороватостью нырнули в снег. - Да где же? Неужели показ… — и тут я прервался. Пальцы вдруг нащупали какой-то предмет прямоугольной формы, приятно соскальзывающий к ладони. Всецело почувствовав вещицу в своей руке, я сжал ее, вытащив наружу. - Зажигалка. — с тоскливой обескураженностью подытожил я, рассматривая ее с разных сторон. Черт, как всегда, ничего интересного… Неужели всемогущая вероятность не могла мне подкинуть хоть что-то более привлекательнее обыкновенной металлической коробочки? Зажигалка могла бы принадлежать Роме, вот только… слишком уж солидным пошибом она была для него скроена. Поколебавшись некоторое время, я все же взял ее. Хотелось, конечно, себя оправдать тем, что сей предмет мог бы оказаться еще одной уликой, способной хоть как-то худо-бедно отразиться на дальнейшем расследовании, но правда была несколько проще. Находка была отправлена в карман пальто. Так, все. Пора бы уже… И не успев даже шагу сделать, я увидел, как впереди на мосту, стояли какие-то люди. Приглядевшись, я распознал в них одну девушку, меланхолично рассматривающую привязанные к перилу ленточки. А сзади же в ее сторону, не особо торопясь, двигались двое парней. Что она, что эти двое не обращали на меня никакого внимания, даже тогда, когда я вышел к мосту и был немного поодаль от них. Я точно слышал, что они обсуждали что-то. Вот только интерес к этому обсуждению имел лишь один парень, что был явно крупней второго. Другой же смотрел на все это с какой-то холодной отстраненностью, держась от них немного подальше. А девушка и вовсе желала поскорей закончить эту дискуссию и отправиться восвояси. Что-то мне это не нравится… — мрачно подумал я, встречаясь, наконец, с их глазами. И стоило мне только сделать это, как я сразу осознал, кто передо мной… Тот, кто говорил с девушкой, явно принадлежал к классу тех, кого в городе обозначили бы, как «быдло обыкновенное», а второй же был устроен несколько иначе. И как мне показалось, сложнее… Девушка старалась на меня не смотреть, однако тревожной украдкой все же делала это. - Смотри, какой фраер в блатном пальто щеголяет, — шепнул он ей, насмешливо глядя на меня своими черными глазами. За один только такой взгляд мне хотелось его возненавидеть. Уж больно знакомым и мерзким он мне показался… И вот уже проходя мимо, я, стараясь не обращать на них никакого должного внимания, боковым зрением заметил, как девица хотела было дернуться, но здоровяк придерживал ее за локоть, явно не желая ее куда-либо отпускать. - Дай мне уйти… — тихо попросила она, пытаясь оторваться от его хватки. - Мы не договорили. — повелительным нажимом выразил гопник, сдавливая ее руку еще сильнее. Черт… Мне было отчетливо ясно, что этот ублюдок ее не отпустит, но и вмешиваться особого желания у меня не было, хоть я и не боялся. Наверное… Тип, стоящий недалеко, словно и не замечал того, что происходит, однако меня он оглядывал безо всякой злой усмешки. Его бутылочного цвета очи, напротив, изучали меня, точно пытаясь отыскать во мне сдавливающий сердце страх. И делал он это с давним, заматеревшим в нем ожесточением. - Н-нет, я не могу… Отпусти меня, Фома, пожалуйста. — девочка аккуратно ухватилась за его пальцы, пытаясь оторвать их от себя. Услышав ее дрожащий голос, я неосознанно снизил темп своего хода. - Не можешь или не хочешь? Скажи мне точно. Тон его речи не выражал ничего, кроме страстного желания прогнуть. Подчинить себе… И что ужаснее, он даже и не особо пытался его скрывать. Ему хотелось, чтобы его слышали… - Х-хватит, мне домой пора… — беспомощно всхлипнула она, дрогнув под конец своим тонким голосом. Ибо как заметила, что взгляд его в одно мгновение пугающе помрачнел. - Пойдешь тогда, когда я разрешу, поняла? Ты, видно, стала забывать от кого зависишь… - Н-нет… Испуганный шепот девушки въедался в мои уши, отчаянно умоляя меня остановиться. И мне ясно чувствовалось, что ее красные от слез глаза были в эту секунду обращены ко мне. Но душегубу было плевать. Хотя голос его в этот момент вдруг обрел какое-то добродушие. Но оно было напускным. Оттого и до невозможности мерзким… - Тогда будь хорошей девочкой и ответь мне на мой вопрос: не хочешь или же не можешь? Этот вопрос явно подразумевал верным только один ответ. Девица это прекрасно понимала, но при этом продолжала молчать, судорожно пытаясь отыскать что-то в своей голове. Однако долго так продолжаться не могло, и он вновь потребовал от нее ответ. - Н-не хочу. — заикаясь выдавила она, старясь никак на него не смотреть. - Вот так бы и сразу. Видишь? И никаких проблем. — он равнодушно пожал плечами, со странной веселостью оглядывая ее. Девушка из последних сил сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. И проглатывая свои тихие слезы, она невинно позволила себе спросить: - Я м-могу идти? - Можешь. — спокойно изрек Фома, дожидаясь увидеть в ее глазах проблеск надежды. И когда увидел, с удовольствием дополнил, — Только не в поселок. - А… к-куда? Он ей не ответил. Лишь гадко улыбнулся и кивнул головой в сторону леса. Девушка, толком не уловив услышанное, на мгновение вдумчиво вгляделась в чащу. Однако, после хватило лишь пары секунд, чтобы в ее глазах отразился ужас. Она с прискорбием осознала, что надежда, родившаяся в ней так недавно… только что умерла. - Нет… Ее уже никто не слушал. Чудовище сжало своими толстыми пальцами ее тонкую кисть и поволокло добычу за собою. - Н-нет, умоляю… — горькими слезами лепетала она, послушно идя за ним. Дальше я идти уже не мог. Горький ком подступал к горлу, всякий раз, когда я допускал мысль о том, чтобы уйти. Почему же ты, дура, не можешь закричать? Ведь услышали бы. И помогли… А я? А я как раз и услышал… - Эй! — крикнул я, резко развернувшись. Мучитель,тащивший за собой девушку, с учтивостью остановился. И повернувшись ко мне, я понял, что ублюдок только и ждал этого. В его черных впадинах лишь на мгновение ярко блеснуло чувство извращенного удовольствия, которое он был не прочь показать. - Куда ты ее ведешь? — сдержанно спросил я, прерывая эту длительную и неприятную паузу. - В лес. Показать ей, ха… — он с притворной добродушной радостью взглянул на девушку, как бы показывая, что все это происходит на основе одной только невинной обоюдности — Красоты нашей необъятной тайги. - Что-то не похоже, что она хочет с тобой туда идти. — с холодом сказал я, ища в покрасневших глазах девочки поддержку. Однако они уже были стеклянные и пустые… - Тебе так только кажется… — с предупредительной уклончивостью ответил Фома, пронизывая серьезным повелением слегка опухшее лицо, подле стоящей девицы — Ты ведь хочешь… Аня? На этой минуте я затаил дыхание. Все ясно понимали, что она в действительности хочет ответить. Вот только ее желание было здесь совершенно неважным. И более того, оно было, скорее, даже неуместным и глупым. А потому и тишина была нам ответом в этом мразотном спектакле. - Аню-ю-ют… — ласково протянул гопник своим басистым голосом, заставив девочку испуганно дрогнуть — Ты ведь сама хотела, чтобы я тебе показал в лесу одно красивое место, помнишь? - Помню… — понуро кивнула она, виновато взглядывая на меня своими крупными светло-серыми очами. Что ты творишь, глупая?! — вопрошал я ей в ответ, чувствуя подступающую во мне злобу. Вот только злость эта была бледная и немая… - Н-но… — вдруг сквозь всхлипы проронила Аня, не отрываясь от моих сосредоточенных глаз — Я х-хотела его посмотреть завтра, а не сегодня… Поэтому д-давай завтра? Она несмело отвоевывала у страха каждое слово, прекрасно осознавая, что за сим дерзким действием последует обязательная расплата. После такого ответа улыбка Фомы на его грубоватом лице застыла на чем-то неопределенном и в какой-то степени даже удивленном. И что-то мелькнуло в эту секунду в нем. Будто внезапная мысль, пришедшая ему в голову, развеяла все то недоумение, в котором он по недоразумению увяз. - Завтра говоришь… — тяжело вздохнул он — Ну хорошо. Иди тогда домой. Надеюсь, завтра у нас все получится… — здоровяк отпустил ее, но она не смела даже дернуться. Лишь смиренно кивнула, аккуратно стирая текущие слезы со своих румяных щек. Как же все это отвратительно… - Хочешь я тебя провожу? — неожиданно для себя подорвался я, невольно протягивая ей руку. - Угу… — пробурчала она, опустив голову. - Конечно… — медовом голосом вклинился Фома, обращаясь ко мне, как к давнему другу — А то ведь в поселке, нынче, небезопасно… Как зовут-то тебя хоть такого неравнодушного? Я его проигнорировал. Только взял подступающую девочку под руку и направился с ней в поселок, ловя на себе многозначительный взгляд его дружка, тихо курящего в стороне. — Невежливо это… — послышалось сзади. Но не успев обратить на это внимание, я почувствовал, как что-то ощутимо тяжелое легло мне на плечо. Повернувшись, я наткнулся на его бесноватые, полные кипящим гневом глаза… - А я ведь спросил вежливо… — с сухим сожалением произнес Фома, со всего размаху ударив меня в челюсть. - Нет! Стой! Не на… — где-то сверху приглушенно кричала Аня, удерживая руку подонка. Но остановить его у нее не вышло… Вырвавшись из ее хватки, он локтем вдарил ей по лицу, свирепо рявкнув: - Заткнись, шлюха ёбаная! Девушка замертво рухнула наземь рядом со мной. И медленно повернув голову к ней, я увидел, как тонкая струя алой крови аккуратно стекает с ее уха, проскальзывая по упругой щеке, и достигая, в конечном итоге, свое остужение в белоснежной глади. Я с неосознанностью хотел было потянуться к ней, но существо сверху было против этого. В этот раз мне уже прилетело куда-то в область верхней губы… - Зря ты мне не ответил… — затухшим голосом сказал он, немного оправившись от гнева — А ведь могли бы и миром разойтись. Но ты, сын позорной суки — на этих словах Фома снова вспыхнул, но затем сразу же погас — почему-то так не захотел… Вот и пришлось мне немножечко тебе подсказать, как тебе следует себя вести. Последнее он произнес с ласковой поучительностью, прописав под конец сильную пощечину, дабы привести меня в чувство. - Пошел ты… — только и просипел я, откашливаясь кровью. С трудом открыв глаза, я заметил, что дружок этой мрази уже стоял возле него, поджигая своей зажигалкой его папиросу. Смотреть в глаза этому «некто» было еще тяжелее, ибо там, в очах его, была только беспроглядная и пугающая муть. - Ты приезжий как я погляжу… — с расслабленностью обратился ко мне Фома, делая вновь затяжку — Поэтому ты и повелся на эту пизду с сиськами. Я понимаю, но… — он на секунду замолк, пронизывая меня с головы до ног своим задумчивым взглядом — Такой косяк я бы еще мог тебе спустить, если бы твое пальто мне по размеру подходило. А так… — гопник хитро ухмыльнулся — Думаю, что смыть этот грешок ты сможешь только посвящением. - Ч-чего? — с невольной хрипотой проронил я, вызывав у пидараса издевательский смешок. - А, ты не в курсе? Ну, конечно… — Фома откинул наполовину выкуренную сигарету, и хлопнул по пряжке своего ремня, зачем-то расстегивая его — Ты ведь приезжий. А потому и процедура эта для тебя обязательна. Я, как коренной житель этого захолустья, хотел бы выразить этим «посвящением» свое гостеприимство. Слушая этот медлительный монолог, я удивлялся его нескромному словарному запасу. По началу мне вообще казалось, что этот представитель альтернативно одаренных, не сможет связать даже пары слов без употребления всякого матерного словца. Однако он делал это, доказывая точно противоположное… - Лучше бы ты на это смотрел. — вдруг едва ли слышно проговорилось сверху. Непроизвольно сделав это, я ужаснулся увиденному. Больной ублюдок, расставив свои ноги меж моей головы, стоял надомной с расстегнутыми штанами. И увидев мою реакцию, его губы скривились в широкой улыбке, обнажая пожелтевшие клыки. - И знаешь, как называется это посвящение? — шепотом спросил он, делая ощутимую паузу — «Золотой дождь искупления». Понимание его слов пришло мне в голову не сразу. Однако и разумение этого не произвело на меня должного эффекта. Я лишь попытался встать, но меня прижали обратно, надавив на грудь ботинком. Какой же я оказывается жалкий и слабый… Воспоминания, призраками пролетающие в сознании, через острую боль пытались будто бы пробудить во мне что-то. Но у них как-то не выходило… Единственное, что мне оставалось — это глядеть на девочку, тихо плачущую подле меня. Мы молча смотрели друг другу в глаза, ненавидя себя в эту минуту. - Зря ты мимо не прошел, дружище… — равнодушным тоном отозвался истязатель, употребив странное мне удивление. И словно не выдержав какого-то внутреннего чувства, с его губ случайно сорвалось: - Какая выдержка… — усмехнулось чудовище — Неужели даже не попытаешься сделать хоть что-нибудь? — спросил он, со скучающей надеждой вглядываясь в мои безразличные впадины. И не получив от меня никакой реакции, здоровяк только пожал плечами, намереваясь сделать задуманное — Как хочешь… Прошел бы я мимо, если бы знал, что так будет? Думаю, нет. А потому и мучить себя нет никого смысла. Как и наивно полагать, что первое не равно второму. - Не стоит. С холодной сдержанностью сказал, внезапно, тот, кто был все это время предан молчанию. - Че такое? Палач был недоволен и немного смущен таким резким предостережением своего пажа. Однако было ясно видно, что он готов внимать всему, что тот ему скажет. Так оно и случилось. Этому «некто» хватило прошептать своему господину лишь пару фраз, чтобы избавить его от гнусного стремления совершить желаемое. - Сука… — раздосадовано пробурчал Фома прежде, чем натянуто улыбнуться — Ну что? Повезло, тебе сегодня, мудила ты очкастая, да?! Но смотри на радостях не разболтай об этом, кому не надо. Все-таки шанс этот… — охнул он, застегивая свой ремень — единоразовый. И перед тем, как уйти, гопник окинул мимолетным взглядом девушку, дрожащую на снегу. - Сучку-то эту, надеюсь, проводишь. А то негоже так долго на морозе. Заболеет еще… На этих словах, две фигуры, несущие страдания, размылись меж проселочных домов, оставив мне в подарок зерно горькой ненависти.***
Запах какой-то гари привел меня в чувство. Небо, на которое мне пришлось взирать, было, на удивление, темным. Сколько я пролежал-то так, если на дворе уже давно царит ночь? И где… девчонка? Посмотрев на то место, где она еще по не давности лежала, я увидел… Старый. Кривой. Едва ли державшийся… Могильный крест. Поддавшись нахлынувшему страху, я вскочил с земли, узрев полымя. Вся окружающая меня местность была облеплена этими пораженными временем крестами. - С-сука, что же это… все? — сказал я, борясь с подступающей одышкой. - Что? — незримо прозвучало где-то с боку. Но я не обратил на это внимание, ибо оно было в одно мгновение позаимствовано частицами тлеющего пепла, медленно падающего сверху. И где-то вдали в это время стал слышаться мне громкий истерический смех, конвульсивно затухающий в красном огне… Чье могущество и сумасшедшая ярость охватили дома, меж которых когда-то царила обычная сельская жизнь. Поселок заживо сгорал у меня на глазах… - Не может этого б-быть… Все же только недавно было… Ай! — вскрикнул я, когда щеку болезненно чем-то обожгло. Что происходит-то…? Я бешено стал озираться вокруг себя до тех пор, пока не почувствовал рядом с собой чье-то присутствие. - Прими… — сказало многоголосие. Звучание мертвых голосов давило своим кошмарным и глубоким тоном. Собравшись духом, я повернулся, до хруста сжав свои челюсти. И чуть не потерял сознание от увиденного… Трое сладко пахнущих плавящихся тел были уродливым кольцом соединены между собой. Их верхние конечности просто смешались друг с другом, образовывая широкую паутину из кипящей плоти, ошметки которой беспорядочно стекали в снег. - Прими… — умоляюще повторяли покойники. Только сейчас я заметил, что их лица были облачены в кожаные маски. Распознать их было никак невозможно. Единственное, что было видно, — это дуга, концы которой были до чудовищной степени приподняты вверх. И лишь потом я понял, что это была такая улыбка… - Прими надлежащее тебе… — голосили они в тот самый момент, когда на горящей паутине стало что-то материализовываться. Их шептание гласило, что это: «подарок». Но я старался их не слушать. Закрывал уши, глаза, орал на них… Пытался делать все, чтобы не соприкасаться с этими отвратными и неправильными существами. Однако долго так продолжаться не могло. Знакомый девичий голос вырвал меня из пучины бессмысленных попыток, за завесой которых я отчаянно пытался спрятаться от ужасающей меня действительности. - Тоша, ты слышишь меня? — нежный голос, раздавшийся так внезапно, словно пронзил своей чистотой это проклятое пространство. Полина? — со вспыхнувшей радостью, подумал я. Неужели этот кошмар, наконец, закончился? - Да, это я, Антош. Можешь открывать свои глаза. Все уже кончилось. Ни секунды не думая, я покорился ее ласковому снисходительному повелению. И был предательски этим раздавлен. Рука помощи, протянутая мне, в одночасье сгорела, оставляя на моей ладони ожог в форме равнобедренного перевернутого треугольника, в центре которого был заточен крест. На меня смотрела не Полина. То было жалкое и мерзкое существо, лишь издали напоминающее ее. Она была единственной из трех фигур, кто поднял на меня свою голову. - Что?! Такой я тебе больше не нравлюсь?! — язвой вскричала она, с презрительною усмешкой глядя на меня. - Ты не Полина… — лишь только прошептал я. - Ха! Наивное ничтожество… Надень уже свое лицо! Освободи нас! — истошно кричало горящее тело с черными волосами. - Нет… Сотканное из плоти и крови «папье-маше» уже ждало меня. - Из-за тебя мы не можем нормально умереть, эгоист ты чертов! — ее веки слипались между собой, оставляя расплавившиеся кожаные ткани поверх глаз. - Надевай! — кричали вместе с ней и те, кто были когда-то моими друзьями… - Н-нет. Глаза пробивали жгучие слезы безнадеги и нещадного сожаления. Мое «лицо», вросшее в их единый организм, давило этих существ… Доводило троицу до такой степени мучения, что до недавней поры, это казалось невозможным… - Надевай! Дай нам уже, наконец, СДОХНУТЬ!!! — взревели они хором, ломая свои шеи, с тошнотворной неестественностью вертя ими в разные стороны. - Нет! Нет! Я н-не могу! — не сдерживая рыданий, я упал пред ними на колени. - НАДЕВАЙ!!! - Нет! Нет! НЕЕЕЕТ!!! Они стали огненным вихрем крутиться вокруг меня. А я же задыхался в собственной агонии, бешено извиваясь на земле. Пожалуйста… Господи… Я прошу тебя… Забери меня с собой… - Я прошу тебя! Неизвестная голосовая стрела бухнула о что-то… - Антон! Пожалуйста… Еще раз… Второй удар образовал трещину на темном небе, сквозь которую просачивался дневной свет. Мир будто бы разламывался на части, дробился… Пытался выплеснуть меня из себя. - Ну же! Вставай!!! И выплеснул. В объятия света. - Слава Богу… — с облегчением сказала неизвестная мне девушка, отбирая свою холодную ладонь от моего лица. Красные лучи обрамляли ее, сидящую на коленях передо мной, фигуру. А ее заплаканное лицо казалось мне почему-то знакомым. - Т-ты кто?! — спросил я, испугано отползая от нее. Она с удивленной робостью покосилась на меня, как на умалишенного. И стараясь скрыть свою реакцию, только смущенно ответила: - Я? А-Аня… - Понятно… Повисла неловкая пауза. Аня с некоторой тактичностью вглядывалась в мое лицо, будто бы изучая меня. Я делал ровно то же самое, однако после мне пришла резкая и оттого неоднозначная мысль, язвительно поющая о том, что я невольно любуюсь ею. Ее выразительно грустные глаза притягивали к ней все внимание. А коротко обстриженные черные волосы, спадающие до плеч, лишь подчеркивали ее утонченный и меланхоличный профиль. Заметив в себе, что я открыто на нее пялюсь, я поспешно решил отвернуться и попытаться встать. - Ты ведь б-болен, да? — тихим голосом спросила девушка, оставаясь сидеть на снегу. Все-таки осторожному манеру она изменила. Сделав равнодушное выражение, я решил немного покривить душой. Не без доли сарказма, конечно же. - Я? Как ты могла подумать… А она же ответила мне только тонкой улыбкой. - Не м-могла? - Я не знаю… Впервые за все время, пока мы говорили, она позволила себе легкую необидную насмешку. Вот только меня немного смущал ее дрожащий голос. - Ты смешной. И немного больной… Раз уж секрета уже в этом никакого нет, то поговорим, пожалуй, об этом прямо. - Слушай, я ведь не делал ничего странного, пока лежал в отключке? Девочка, выдержав некоторое безмолвное мгновение, неспешно поднялась на ноги, наспех прикидывая, с чего бы ей начать. - Я бы не сказала, что это было нечто странное… — она в задумчивости отвела свой взгляд в сторону, невольно дотрагиваясь до своей щеки — Н-но ты немножечко приложил меня своей рукой. Это прозвучало так неожиданно, что я немного оторопел, поперхнувшись слюной. - Я что?! - Случайно! — воскликнула она, замахав руками перед собой. И осознав, что произнесенное ею, было несколько неловким, мило смутилась — Ой, слишком громко… Тебе просто снилось что-то не хорошее, да? - Угу… - Н-ну вот я и подумала, что… - Стой! — вскрикнул я, с ужасом заметив, что с ее уха текла когда-то кровь — Я тебе что прям в ухо заехал?! - Н-нет, это не ты… — она сжала свое предплечье, заметно покраснев. - А кто тог… И тут я начал вспоминать… Вкус металла на губах и засохшая кровь на щеке девушки стали сильнейшим катализатором, спровоцировавшим воспроизведение недавних событий… - Пиздец… — отстраненно просипел я, оглядывая местность. - Ч-что? — робко спросила она. - Я, кажется, начинаю припоминать… Не скрывая своей досады, Аня только покачала головой. - Плохо. - Что? Почему же? - Потому что. — сухо отчеканила она, отвернувшись. Вот и поговорили. - П-просто я наивно понадеялась… — вдруг начала Аня, не поворачиваясь ко мне — ч-что хотя бы этот эпизод, будет известен только мне. Неужто она так хорошо знакома с подобными психологическими девиациями, раз уж питала в этом отношении какие-то надежды? Я уже было хотел спросить ее об этом, однако губы мои все же произнесли иное. - А как же они? - Они — не люди. — серьезно заявила она, наконец, поворачиваясь ко мне — Ты ведь сам все видел… Глаза ее снова стояли на мокром месте. - Видел. Проводить тебя до дома? — я проговорил это как можно мягче, ибо по себе понимал, что именно это ей сейчас и нужно. И не прогадал. Девчонка заметно оживилась. - А ты разве еще х-хочешь? Вряд ли от моего желания здесь что-то зависит. Но и ссылаться на простое чувство долга, я думаю, тоже не стоит. - Конечно… Почему я должен не хотеть? — я неловко ей улыбнулся, однако ее опечаленный лик явно говорил, что улыбка эта неуместна. - Из-за меня тебя и-избили. Ты ведь мог просто пройти мимо… Мог. И если уж быть до конца честным, то и желание было явно не слабым. Вот только этакая сделка с совестью была бы мне не по карману. - В таком случае, я не смог бы расплатиться. — пожал я плечами, вызывав у сероглазой брюнетки недоумение. - С кем? - Со сварливой каргой, именуемой совестью. Тут она сдалась. Небрежная метафора все же сумела вызвать в ней улыбку и блеск в глазах. - Спасибо… - Ха, не за что… — усмехнулся я, сразу же проиграв подступающему смущению. «Спасибо» произнесенное ею, было слишком искренним, и я бы даже сказал: незаслуженно личным, — Стой, ты ногу что ли подвернула, когда он… — решил я быстро перевести тему. - Д-да, это ерунда… — махнула она рукой, — К завтрашнему дню, думаю, пройдет. Н-но ты ведь не будешь против, если я… — Аня, аккуратно ухватилась за мою руку, намекая на мое содействие. Из-за проявления такой резкой близости я в один миг ощутил приятное напряжение, сжимающее мое тело. - Н-нет. Конечно, нет. Вот так, придерживая подле себя раненую девушку, желанно упирающуюся об меня, мы неспешной походкой двинули к ее дому.