Drunk.

      С каких пор Курапика пытается дозвониться до Леорио? Прошёл месяц с того момента, когда это началось. А ведь ещё совсем недавно всё было наборот, и сам Курута не отвечал на сообщения, не брал трубку. Сейчас же он просто надеялся на то, что ему ответят. Сейчас, когда один из его близких друзей мёртв, ему нужна помощь.       Месяц назад погиб Гон. Курапика узнал об этом от Леорио. Даже представить невозможно, как сильно он и Киллуа страдали. Сам Курута долгое время не мог прийти в себя после этого.       Такой человек, как Гон, должен был жить долго, дольше всех остальных. Абсолютное солнце, добрый и чудесный мальчик. Что могло произойти с ним? Ответ на этот вопрос Курапика не знал. Он не был на похоронах. Скорее всего, Леорио и Киллуа были там. Но ему просто не хватило сил. В то время он лежал на своей кровати, глаза его были красны от пролитых слёз. Он долго не пил, не ел. Он не был способен делать что-либо.       В таком состоянии он пробыл около двух недель. Потом он стал с трудом успокаиваться. Ему хотелось поговорить с Леорио. Впервые за всё время он ответил на его сообщение. Но ответа не последовало ни в тот день, ни через неделю. Курута звонил, писал, искал его, но всё было тщетно. Он связался с Киллуа, но тот тоже ничего не знал, да и не до того ему было.       В один день Курапика получил новое сообщение. В глубине души надеясь на то, что это ответ от Леорио, он посмотрел текст. Киллуа отправил ему адрес с подписью "Не благодари". В этот момент Курута наконец снова обрёл слабую надежду на то, что наконец увидит своего друга.       Пришлось затратить час, чтобы наконец оказаться на краю города, в районе со старыми домами.             Курапика отыскал нужную квартиру без особых усилий. Коснулся дверной ручки. Было открыто. Только переступив за порог, в нос ударил ужасный запах алкоголя, перегара и чего-то протухшего. На каждом углу валялся мусор - бутылки, окурки, упаковки от еды. Стоило юноше закрыть за собой дверь, как послышался голос, хриплый, ослабевший и почти незнакомый. – Проваливай к чертям собачьим.       Пришлось затратить какое-то время, чтобы понять, что голос принадлежит Леорио. – Что ты здесь устроил?       Прошло около двадцати секунд перед тем, как он ответил. – Не твоё блядское дело. Проваливай.       Пробираясь через осколки и мусор, Курапика наконец достиг цели. Перед ним предстал ужасный вид - Леорио, сидя на полу в окружении бутылок, шприцов и пачек от сигарет, делает несколько глотков чего-то очень крепкого, после чего поворачивается к вошедшему. Его лицо совсем исхудало. Взгляд, ранее такой живой, теперь напоминал донышки бутылок, лежащих рядом - пустой и тусклый. – Я непонятно говорю? Съебись отсюда. – Продолжал хозяин квартиры. – Говори сколько хочешь, но я не уйду, пока ты не объяснишься. – Юноша старался сохранять спокойствие настолько сильно, насколько мог, потому как в данной ситуации это было очень тяжело. – А что мне объяснять? Гон умер, а ты даже не соизволил прийти на похороны. Какого хуя ты вообще припёрся сюда, раз тебе плевать? Ты решил посмеяться надо мной, да? Конечно, ведь идиот Леорио переживал за твою задницу, пока ты занимался хер пойми чем. – Курута пытался хоть что-то сказать, но ему просто не давали. – Ведь идиот Леорио всегда беспокоился за своих друзей, а в итоге когда один из них погиб, другой даже попрощаться не пришёл. Да какой ты вообще друг после этого? Ты ебучая крыса, которая свалила себе при удобном случае и рада. А про нас-то ты не забыл? Я чертовски сильно волновался, всё ждал когда ты соизволишь ответить мне. А ты наплевал на чувства не только меня, но и Гона с Киллуа. Какого чёрта ты вообще здесь забыл?       Он снова сделал несколько глотков. В квартире повисла гробовая тишина. – Кто сказал тебе, что мне было плевать? Мне также, как и вам, было больно из-за смерти Гона. Я две недели не мог прийти в себя. Лучше бы вместо этого сказал, с каких пор пьёшь, куришь и – Договаривать Курапика не стал. Он посмотрел на шприцы. – Да, это наркота. И что дальше? Начнёшь читать мне нотации о том, что это вредно для здоровья и что я выше этого? Уж прости, но больше я не тот человек, которого ты знал. Я изменился. Так что свали на–       На всю квартиру послышался звук удара. Заткнуть Леорио удалось пощёчиной. – Разве Гон хотел бы, чтобы сейчас ты выглядел так? Как ты вообще посмел довести себя до такого? Как не стыдно тебе сейчас говорить всё это?       В ответ молчание. – Ты противен мне. Как ты можешь упрекать меня в чём-то, если сам стал тем, кого всегда презирал? Соберись наконец и включи голову. Я уверен, Гон сейчас был бы очень расстроен и разочарован в тебе.       Леорио схватил Курапику за руку, сжимая её так, что было невозможно выбраться. – Зачем ты говоришь мне всё это? Думаешь, я вдруг послушаюсь тебя и внезапно всё станет как раньше? Гона больше нет, так что хватит говорить мне о нём. Не сыпь соль на рану, раз утверждаешь, что тебе тоже было больно.       Спустя несколько секунд тишины послышались всхлипы. Руки задрожали, как и всё тело сидящего парня. – Почему Гон погиб? Почему такой человек, как он, должен был умереть первым? – Голос, до этого грубый, стал ещё слабее и стих. – Хорошие люди всегда уходят первыми. – Эта фраза - всё, что смог выдавить из себя Курута. – Да плевал я на это! Он не должен был погибать! – Голос Паладинайта снова стал громким и резким, но теперь время от времени была слышна дрожь.       Руку Курапики отпустили. Он присел рядом и забрал бутылку из рук друга. Тот даже не поднял голову, смотря лишь в пол. Курута отпил немного и поморщился. Алкоголь был очень крепким, такого юноша не пробовал ни разу в жизни.       Тишина нарушалась лишь звуками передачи друг другу бутылки и испития её содержимого. Парни молчали, простое нахождение рядом отлично заменяло любые слова.       Леорио рывком приблизился и заключил Курапику в свои объятия. Теперь стали слышны всхлипы.       Это было то, чего оба они ждали уже давно. Как долго каждый из них ждал объятий? Конечно, Паладинайт даже не подозревал, что поводом станет гибель друга. Но что поделать, если сейчас они оба пьяны и видят друг друга в ужасном состоянии после долгой разлуки?       Этот вечер они провели сидя на том же месте в том же положении. Никто из них не был в состоянии что-либо изменить, да и в этом не было нужды.