Mass Effect Феникс - Рождение Феникса

Юный биотик, сильно раненый и истощенный, действительно не смог уйти далеко, он ковылял по лесу в определенном направлении. Он оставлял за собою кровавые следы, ладони. Спотыкаясь о воздух, опираясь о камни и деревья, он упорно продолжал идти. Его руки дрожали, ноги подкашивались. Он упал на колени, но продолжил свой путь на четвереньках. Андерсон зауважал такую стойкость. «Не смотря на раны, изнеможение, так упорно и упряма…» Элиза думала иначе, но тоже восхищалась им. «Как я могла выстрелить в него?» Он перед ней, словно живое воплощение слова «выживший», суровый, познавший несправедливость жизни, боец, справившийся с превосходящим противником. Она уже понимала, что интерес Андерсона имеет под собой имел и другую цель. Первая спасти гражданского, вторая спасти бойца. «Это не обычный биотик» - думала Элиза – «он полноценный боец, способный сражаться с врагом, не каждый на такое способен.» Они вдалеке увидели поселение. - Походе он действительно смог добраться до цели – сообщил Андерсон. - Какой цели? - Домой, это единственное место, где мы можем почувствовать себя безопасно. Дальше путь был уже через поле, и тут уже, у юноши отказали ноги. Он плашмя упал на землю. Андерсон и Элиза уже собирались идти к нему, а тут он стал передвигаться ползком. - … - они оба молчали, поражаясь его усилиями. - Почему мы не подойдем? – спросила его Элиза – он держится на силе воли, или чем-то, это уже за гранью понимания. - Он должен уснуть, он должен быть истощенным, мы должны четко осознавать свое положение в мире, перед нами загнанный в угол зверь, пока у него есть силы, он будет бороться, с любым противником, а мне не хотелось бы сражаться с ним, мы для него не союзники, но должны ими стать. Путь был долгим для юноши, и в итоги он дополз до разращённого дома. Элиза и Андерсон были достаточно близко и четко слышали его голос. - …мама…папа…сестра, я дома… - он тянул руку к пеплу, которое имело форму тел трех человек. – я вернулся… - и в итоге его голова коснулась земли, и он потерял сознание. Дэвид подошёл к юноше, и дал указание Элизе – Обработай его раны, все. Он должен жить. – а сам направился к дому. Дэвид осмотрел дом, в поисках информации о семье парня. В разращённой гостиной он нашей семейную фотографию, на ней был юноша, с удивительно яркими глазами и счастливой улыбкой, рядом с ним сидела молодая девушка, с короткими рыжими волосами, за ними стоял взрослый мужчина, в обнимку с жениной, чем-то похожей на его новую знакомую Элизу. Элиза в свою очередь добросовестно обработала раны используя меди-гель. Разрезав рубашку, она была поражена жестокостью, которую передавала рана, огромные бороздки, раскрывающие глубокие раны, они обожжены, а на кожи ясно виделись следы, разогретой до температуры горения клетки, и рана на лице. «Сколько шрамов, и это на всю жизнь» Осталась последняя, рука, пуля пробила ладонь на сквозь, и одним меди-гелем тут не обойтись, она держала его за руку, сожалея за собственный поступок. - Элиза. – ее позвал капитан, она обернулась, и он передал ей в руки рамку с фотографией. - Боже…, это… - Так я и думал. – он указал на парня – это его семья, а ты соответственно его тетя. - Как же так…? – думала в слух Элиза. – получается я стреляла в родного племянника, и чуть не убила последнего ребенка сестры, что… что я…. Что я наделала? – медленно она перешла на плачь – Сестра! Прошла ночь, и вот наступает рассвет, Михаил просыпается от солнечных лучей, он задавался вопросам, «почему ему не снились кошмары или почему я еще живой, что произошло?» Оглядевшись он понял, что сейчас лежит на импровизированном лежаке, а не далеко от него сидят два солдата, темнокожий, рослый мужчина, и стройная женщина. Он собирался вставать, как почувствовал боль по всему телу. - Ух! На него сразу обратили внимание две пары глаз. Женщина встала и сказала - Тебе еще нельзя вставать. – казалось, что она была искренне обеспокоена. - Какая забота, с вашей стороны. - он ответил безразлично, что ранило женщину, но ему было все равно, он стиснул зубы и встал. А перед ним возник тот же солдат, он положил ему в руки рамку, в которой находилась их семейная фотография. Шепард, нежно проводил руками по ней. - Это твоя семья? – спросил мужчина. - …да. - Ты можешь рассказать, что произошло? - …да. Но какой в этом смысл? - Мы хотим обезопасить другие колонии, от подобного. - Не надо искать, ответ очевиден. Контрабандисты, местные, они сами дали возможность прилететь на планету. Раз в месяц, оборонительные радары отключаться на техобслуживание, этот не большой момент был достаточно большим, чтобы привести один-два не больших корабля. - Это возможно. Узнав об этом промежутке времени, вполне возможно совершить быстрое нападение, и лишить планету связи. - Это было вчера, сестра торопясь разбудила меня, она сказала, что взрослые ушли в поле, там начался пожар, а она увидела неизвестных людей, которые выгоняли оставшихся из домов, грузили их на машины и увезли прочь, мы объединились с папой и мамой. … - Шепард рассказал им события прошлой ночи, включая смерть родителей, всех других жителей, убийство им работорговцев, его сражение с их лидером, и момент их прихода. Андерсон слушал молча с суровым выражением лица, Элиза тихо плакала в стороне. - Это все, теперь все… - он говорил устало, совсем безжизненно, он стал искать свои пистолеты – Мои…? - Они у меня. – Андерсон знал, что-то хочет спросить, и подозревал, что знает о дальнейших действиях юноши. – Что на счет их тел? – он указал на три следа пепла. - «Дефрагментация», я не хотел их оставлять, и не хотел, чтобы кто-то их трогал. Отдай мне мое оружие. - Не могу. - Отдай. - И что ты будешь с ним делать? - Закончу, все. - Что закончишь? Казалось атмосфера накалялась, тело юноши покрывалось темной энергией, но тут же она пропала. Он тяжело вздохнул, и пошел к собственному дому. Он остановился у улика, в котором его отец мечтал разводить пчел, в свою очередь Михаил их терпеть не мог. Он открыл верхнюю крышку, и достал оттуда бутылку спиртного напитка. Андерсон смотрел на него с осуждением. - Что? Я не для себя. – он удалился в дом и скрылся за его развалинами. Андерсон пошел за ним. Элиза тоже хотела пойти, но решила, что не стоит. Внутри, Михаил рассматривал то, что осталось от его дома. Его жизни, его счастливого прошлого. Семья, это то что с ним было всегда, и теперь этого нет. Ночью, он шел за местью, и теперь он отомстил, возник вопрос: что делать дальше? Его взгляд застыл на бутылки. «Кто ищет ответов на ее дне?» - но не он, он бросил бутылку в стену, та разбилась, жидкость внутри разбрызгалась по не большой территории. А затем он достал из кухонной тумбы зажигалку, проведя пальцем, зажегся огонь, он бросил ее в край комнаты, где разбилась бутылка и огонь стал распространяться, а Михаил стоял в центре, другой рукой он держал пистолет, проводя по нему ладонью, он вспоминал как он ему достался. - Ты думаешь, что именно этого хотели бы твои родители? – спросил солдат. - Нет, не думаю. Моя семья убита, дом разращён, город уничтожен. У меня больше ничего не осталось. - он обернулся на солдата, глаза его были пусты, без единого проблеска света. – Мне больше ничего не надо. - Разве это не обесценивает их жертву? Михаил покачал головой – Может быть нет, может быть да. Какое это теперь имеет значение. С их смертью, погиб и я. Меня нет, есть только пустая оболочка. - Пустоту принято заполнять. - Ха, так приблизительно говорил мой отец. - Мудрый видимо был он человек, я бы с удовольствием поговорил с ним, выпил по бутылки пива. - Он не любил пиво. - Был бы повод, а выпить можно всегда. - Благодарю. – Михаил говорил немного повеселев, ностальгирующие воспоминания успокаивали его разум, и раздирали его сердце, он чувствует, что у него нос защемило. Огонь распространялся совсем медленно, мебель, и другие сгораемые предметы, были разбросаны по краям. Михаил обратил внимание на коробку, в которой был его подарок, он убрал пистолет, и взял коробку. - … - он смотрел на нее с горькими чувствами. - Это твой подарок? - У меня сегодня день рождение, мне теперь 16, «самый счастливый день в году» … - … - Андерсону не чего было сказать, день, который отмечают как праздник жизни, стал вечный напоминанием о страшной трагедии. – Мне тебя не понять, да и ты не хочешь, чтобы тебя понимали, но чего ты хочешь? - Забвения, чтобы все забылось, ничего не существовало, нет никого и ничего, что напоминала мне об этом дне, ни планеты, ни дома, ничего… - на последних словах он начинал плакать. – ничего, мне, не надо. Уходите. Оставьте меня. - … Я не могу оставить тебя одного, иначе ты сделаешь, то, о чем пожалеешь. – капитан оставался на своем и не собирался уходить. - А если я выгоню тебя сам? - Можешь попробовать. Но ты не станешь это делать. Ты винишь в случившимся Альянс? - Не пытайся делать вид, что понимаешь меня. Виню ли я Альянс, и да, и нет, виню ли я родителей, и да, и нет, виню ли я себя, и да, и нет. – он повернулся и посмотрел в карие глаза солдата, в них была уверенность, такими были глаза у него раньше. – Если бы Альянс пришел быстрее, то они были бы еще живы, но колония сама не хотела слишком завесить от Альянса, от чего обращаться за помочью не хотела. Долг родителей защищать и оберегать свое чадо до его взросления, от чего можно и отдать за него жизнь, но оставить ребенка одного, равноценно кинуть его на съедение львам. Ты видел на что я способен, был бы я решительнее, взялся бы я за оружие, возможно мы бы смогли отстоять Миндуар, но что может сделать один биотик? Особенно когда у противника численное преимущество, а все обороноспособное население дезориентировано или убито. – он смотрел на то как горит пламя, часть его хотело бросить в него коробку, другая отчаянно не хотело это делать. - Мой ответ… - он подошёл к солдату, и положил ему в руку коробку и взял у него фотографию. – Мое сердце, хочет, винить вас, винить папу, за то, что тот оставил меня одного – по его щекам потекли слезы, он падали на фотографию – маму, что она не осталась со мной, сестру, службу безопасности и себя, я хочу винить кого-нибудь… - Это вина лежит на нападавших – заверил его Андерсон. – тут нет твоей вины, ни твоих родителей. – он не стал говорить об Альянсе, в случившемся тут есть их ответственность, но не вина. - Я знаю…, так мне говорит голова, ничего нельзя было сделать, и все кончено. Но от этого не становиться легче. Постепенно огонь меняет свой цвет, он становиться зловеще-синим. Андерсон уже видел это пламя, там в лагере. Михаил с заплаканными глазами смотрел на него, он увидел, как позади Андерсона появилась девушка, та со страхом стала смотреть на происходящее. - Мне не стало легче, я подумал, может отомстить и все закончиться, кошмар под названием жизнь закончиться, я умру, умру забрав с собой убийц родителей, я столкну их в ад. Перед его глазами, стали мелькать события прошлого. Его взросления, и его мести. «Любая жизнь ценна» - слова Ханны. А он ногой раздавил умоляющего о пощаде. «Мой сын никогда не сделает подобного» - слова Романа А он взрывает корабль работорговцем. «Я не дам называть моего брата чудовищем» - слова Розы. «Ты монстр!» - слова лидера работорговцев. «Все чем дорожил и так любил, все предал и убил» - Я чудовище. Это была не месть, не справедливость. Я взорвал их корабль, там их были сотни, и все они были убиты мною, а мне было приятно. Они умоляли меня о пощади, а я убивал их без капли сожаления, чувствуя, что это мне нравиться. Кто я если не чудовище? Как я могу с этим жить? Даже родители узнав об этом смотрели бы на меня так… Я такой же, как они, работорговцы, я сделал тоже самое с ними. Я чудовище, я никогда не смогу так жить… Я даже в смерти их не увижу… Андерсон положил руку ему на плечо, и он поднял голову к верху, смотря на него. - Я не вижу тут чудовища. Я вижу парня, с нелегкой судьбой, с растерзанной до не узнавания душой. Убитого внутри, желающего умереть снаружи. То, что делает нас чудовищами, это наши мотивы. Возможно сегодня, именно благодаря тебе, другая такая же колония не пострадает как Миндуар. Это то, что сделал ты. Ты спас другого такого же мальчика, от смерти родителей, от захвата в рабство, от безжалостного уничтожения всей колонии, и за это тебе все будут обязаны своею жизней. - Но я… - Ты поступил, как поступил бы любой другой на твоём месте. Ты не мог изменить произошедшее, но спас будущее, и сможешь спасти еще много других судеб. Чтобы трагедия не повторилась. – он указал ему на фотографию. – Ты спасешь, такого же мальчика, как ты сам. - … но как? - Для этого тебе нужна будет сила, союзники, опыт, ты можешь стать солдатом Альянса, и защищать людей. - …что мне нужно будет делать? - Ты согласен? - Я не хочу, чтобы это повторилось. Я хочу, чтобы дети не видели смерти своих родителей, я не хочу, чтобы родители становились свидетелями смерти своих детей, я не хочу, чтобы они страдали от жестокости и злобы. Я обещаю, что не дам подобному случиться. - Очень хорошо слова, парень, ты прям как взрослый мужчина, стал говорить. Но перед этим тебе надо отдохнуть и набраться сил, и учиться. Ты приобретешь навыки, которые помогут тебе исполнить задуманное и я хочу помочь тебе в этом. А сейчас ты должен отдохнуть. – он протянул ему руку, в руку была таблетка – это поможет тебя действительно отдохнуть, ты уснешь, проспишься хорошо, и потом мы с тобой поговорим. - … - Михаил нерешительно взял таблетку и проглотил. - И об этом… - Андерсон посмотрел на синий огонь – ты можешь с этим что-нибудь сделать? – ему самому было неуютно перед этим неестественным пламенем. -…- Михаил медленно погружался в сон, его качнулось в перед, но его подхватили руки Андерсона, тот опустил его на землю и перевернул к небу. Лежа засыпая он вспоминал слова отца. «Мне больше всего нравиться смотреть на небо…» Ему тоже казалось, что небо выглядит прекрасно, ему хотелось улететь в него, высока-высоко, так чтобы ничего не смогло за ним уследить и улететь, и затеряться. Его веки закрывались. Языки синего пламени поднимались к верху, отделялись от земли, приобретали форму, сотни птиц, состоящих из биотического огня, поднялись в воздух, размахивая крыльями, постепенно чем выше они взлетали, тем меньше становились, пока абсолютно не исчезли. Андерсон посмотрел на юношу. «Ну, что ж они действительно исчезли.» - он считал, что это был самый оригинальный способы погасить огонь. Элиза смотрела вслед птицам, ей словно казалось, что это были души погибших людей, которые покинули эту земли, освободившись от земных тягот. Дэвид связался с кораблём - «Эйнштей», это Андерсон, нам нужен медик, и психолог, мы обнаружили выжившего, так же мы записали его показания, руководству это будет интересно. И парень тоже очень будет интересным. «У него, человека с неординарными способностями, пережившего трагедию, может быть большое будущее.»