Гроза

      Незаметно наступило утро.       Плотная стена дождя не позволяла увидеть и тропинку, отходящую от дома, что уж говорить о солнце. От открытого окна исходил резкий запах свежести, а любые звуки терялись в шуме стихии. Дверь на кухню была закрыта, чтобы не допустить распространение сырого, прохладного воздуха вниз.       Вода стекала с крыши обильными ручьями. Иногда Тучке казалось, что он на попавшем в шторм корабле, и серое марево за окном - это высокие волны, крушащие весь окружающий мир, но не способные обрушиться на этот корабль. Здесь было спокойно, безопасно и так комфортно, как ни в каком другом месте.       Поэтому ему нравился гнев природы. Гроза, капли, размывшие и превратившие дорогу отсюда в грязевой бассейн, абсолютно точно непроходимый, позволяли ему остаться... Хоть на какое-то время.       О причине необычного желания он старался не думать, то ли боясь, то ли не решаясь взглянуть в глаза правде, или даже признать её существование.       "Я просто волнуюсь за него. Это ведь нормально. Если бы я не был рядом, то он бы не смог поправиться. Да?"       Дверца раскрытого кухонного шкафчика тихо скрипнула, напоминая о многочисленных запасах лекарственных трав внутри. Тучку передёрнуло.       - Неужели Кеша это всё собрал? Сам... - он нахмурился в ответ на свои же предположения, - Почему я в нём сомневаюсь? Прислушался к моим советам, отправился в лес или попросил Лисичку, в конце концов. По другому быть не может. Но поверить... сложно!       Однако догадки не переставали мучить его, заполняя голову всё более странными мыслями, от которых Тучка поджимал губы, возмущённо вздыхал и несильно тряс головой. Измучившись, он прерывисто встал и захлопнул дверцы, испугавшись резкого звука и мимолётно бросив взгляд на дверь.       "Не разбудил?"- пронеслось неосознанно.       Этот порыв, совершенно неконтролируемый и абсолютно неожиданный для самого мишки, отлично отрезвил и стал тем необходимым толчком, позволяющим встать и начать делать, отложив тревогу на потом. Вдруг стало слишком холодно, отчего окно оказалось закрытым, дождь потерял сокральный смысл, и даже посуда, неизвестно сколько пролежавшая в раковине, будто само собой помылась, просушилась и встала на полки.       Тучка лишь усмехнулся, впервые отмечая своё рвение к уборке. Он вновь был спокоен, как и всегда, и уже не отвлекался от реальности. Хотя пока ещё нечёткое, вялое и блёклое ощущение чего-то, выбивающегося из привычного хода вещей, поселилось на задворках сознания.       Внезапно тишину кухни нарушили торопливые шаги, раздавшиеся громко и отчётливо в коридоре за дверью. Белый медведь не успел и обернуться, как стремительно открылась дверь, и на её пороге показалась бурая макушка, тут же охнувшая, улыбнувшаяся и вскрикнувшая:       - Тученция!       Кеша стоял, немного наклонившись вперёд, нависая на дверную ручку так, что ноги оставались в коридоре, а голова и тело находились уже в комнате. Он улыбался широко, но чуть зажато и робко, прожигая белого медведя глазами.       От этого взгляда у Тучки потеплело на душе.       - Доброе утро. Как себя чувствуешь?       - Нормально, - ответил он, сразу же чихнув.       - Точно? Температуры нет? - мишка встревоженно подошёл к больному и положил лапу на лоб.       - Брр, холодно!       - Ой, прости! Совсем забыл. Давай чай тебе сделаю? Голова не болит? Может, хочешь позавтракать?       Тучка засуетился, осыпая больного вопросами и предложениями, затем поставил чайник с водой закипать, достал коренья и со скоростью света принялся их перемалывать с таким серьёзным видом, что Кеша невольно прыснул. Он спокойно сел за стол, положил голову на лапу, чтобы удобнее было смотреть, и принялся наблюдать за действиями своего друга.       Пока один кропотливо и старательно наливал чай, готовил завтрак и варил из измельчённых растений отвар от кашля, второй просто следил за ним, не в силах отвести взгляд от точных, выверенных движений. Они ничего не говорили, потому что простого осознания того, что они здесь только вдвоём, вполне хватало. Да и нечего было сказать.       Дождь успокаивающе шумел за окном, и аппетитный запах яичницы наполнил комнату. Когда друзья сели друг напротив друга, чтобы попробовать восхитительную на вид еду, каждому из них пришло в голову, что так и должно быть. Именно так, как сейчас, в этот хрупкий момент спокойствия и безопасности, взаимно тёплых чувств, без волнений, тревог. И совершенно не важно, что происходит снаружи: пусть хоть весь лес горит чёрным пламенем, им нет до этого никакого дела. Вернее, они бы даже этого не заметили, ведь не видят ничего и никого вокруг, кроме друг друга. Они смотрят вглубь, в самую душу, не выискивая, ничего не меняя, не заставляя и не принуждая, потому что принимают полностью, потому что... любят?       Тучка вздрогнул.       Кеша продолжил всматриваться в него.       А у медвежонка перехватило дыхание. Он совершенно забыл как дышать, а ещё как думать. Пустота в голове оглушительно звенела, и сейчас можно было хоть бить его, он бы не понял.       Внутреннее осознание, такое отчётливое, полное, безысключительное стало слишком шокирующим, даже немного парализующим. Тучка стремительно краснел, а ощущение жжения на лице лишь заставляло смущаться сильнее. Однако он не отвёл взгляд. Не смог.       В чёрных, пронизывающих глазах Кеши было что-то новое, совершенно не свойственное ему ранее. Нечто притягательное.       Тучка был уверен, что друг, до сих пор наблюдавший за ним, всё понял. И легче от этого совсем не становилось.       Казалось, нужно что-то сказать или сделать, прийти в себя в конце концов, объясниться, ведь эти чувства абсолютно неожиданно и при этом совершенно не к месту обнаружились. Нет, мишка не задавался вопросом: "Правда ли я его люблю?" - не терзал себя сомнениями, не пытался забыть это или проигнорировать. Истина открылась перед ним, и пытаться отвергать её не было никакого смысла. Даже странно, что это сильное чувство раньше оставалось незамеченным.       Тучка попытался нацепить яичницу на вилку. Не вышло. Он переместил взгляд на тарелку, немножко отвлекаясь от напряжённого умственного анализа, и воткнул столовый прибор в белок яйца. Снова не вышло. Коварное яйцо объявило войну рыцарю с трезубцем, отказываясь быть съеденным. Тучке это не понравилось. Он сдвинул брови, сфокусировался и поменял тактику. Вот, еда оказалась на вилке, он поднимает её ко рту, как вдруг, с оглушительно громким шлепком яйцо падает обратно на тарелку.       - Хахаха       Белый медведь в недоумении поднимает голову и видит посмеивающегося Кешу. Встретив его взгляд, Иннокентий начинает смеяться всё сильнее, заражая искренним смехом и проигравшего битву воина.       Необычайно лёгкая атмосфера воцарилась в уютной кухне. Скованность и неловкость пропали, будто их и не было. И, не в силах перестать смеяться, Тучка подумал, что так может только Кеша.