Рабы жизни

Незуко открыла глаза. Первое утро, что не сопровождается злобными криками и ударами младшего брата. Оно было в тепле мужских рук, что прижимали её худое тело к мягкой рубашке парня. Игуро спал на кресле, держа Незуко на коленях. Девушка посмотрела на его лицо. Доброе. Спокойное. Он убрал с лица чешую и рога, чтобы Незуко не стрессовала. Бинты выделяли его закрытые веки. Волосы свисали с головы. Ладони держали её плечи и ноги, предотвращая падение. Кресло немного покачивалось. Коврик под ногами закрывал деревянный пол. Комната была теплой. Окно закрыто. Стекло покрыто снегом, что валил с облаков на небе. За окном слышался свистящий ветер. Веки Игуро поднялись. Жёлтый и голубой глаз посмотрели на лицо девушки. Ей было так приятно от одного его взгляда. Не злой. Не заставляющий её страдать. Он успокаивал. Дарил теплоту в душе. Незуко прижалась к нему сильнее. Обанай улыбнулся. Даже сквозь бинты это было видно. Из глаз Камадо пошли слезы. Счастья. Она обрела заботу, о которой так мечтала. Лишь Тандзиро дарил ей спокойствие. Но это была братская любовь. А от Обаная шла совсем другая. Захватывающая дух. Его способности и внешний вид не пугал девушку. Всё чего она боялась, так это то, что Обанай мог оказаться жестоким. Это всё что волнавало её. Но Незуко чувствовала, он не такой. В его душе не горела ненависть. Там была боль и переживание. Один из змей на спине Обаная, взял челюстями тарелку, что лежала на столе. В миске был теплый завтрак. Игуро перехватил его рукой и отдал Незуко. Девушка посмотрела на тарелку. Пар поднимался. Запах удона проникал в её нос. Обанай взял палочку и закрутил на них лапшу. Он поднес её ко рту девушки. Камадо приоткрыла рот. Лапша оказалась у неё на языке. Она была вкусной. Невероятно вкусной. Глаза вновь наполнились слезами. Она проглотила пищу. Игуро погладил её по голове. Его рука была мягкой. Нежной. Без мозолей. Без грязи. Без крови. Без злобы. Просто заботливая рука, как и её владелец. Пальцы с когтями проходили сквозь локоны черных волос. Игуро нащупал там вшей. Как бы хорошо он не мыл голову Незуко, за эти 15 лет, вши вьелись в кожу. Это приносило дискомфорт девушке, но Обанай пообещал, он излечит её. Приведет в лучшую жизнь. В его словах не было лжи. Он и вправду не врал. Он не мог спокойно смотреть на боль детей. Ведь сам когда то был в рабстве, сам был изгоем мира, но ему помогли. С тех пор, ни один ребенок не постродал от его руки. Даже Такео. Но откуда шла кровь из под двери? Это была кровь одной из его змей. Кабусинзо. Клон Кабурамару. Танджуро ранил змею ножом, но был тут же убит. Такео лишь связали и оставили дома, с заслуженной пощечиной от Мицури и угрозой от Обаная. Канродзи никогда не воспринималась им как девушка любви. Она была хорошим другом, но не кем то более. Обанай думал, он мечтал, встретить кого то, кто может понять его боль. Кто чист душой. Кого он может спасти. Это была (фетиш?) причина его любви к Незуко. Конечно не только это, но как один из факторов. Камадо так же была красива. Даже в забитом состоянии. Но когда он привел её в порядок...она воспылала новыми огнями. Её розовые, полные счастья глаза топили его душу в теплом огне. Не сжигали. Не вредили. Топили. Своим розовым полем. Алым ветром. Теплое, розовое пламя обжигало Обаная. Но он не боялся огня. И не будет. Огонь нужно усилить. Освободить. Сделать ещё более ярким и насыщенным. Чтобы хозяйка огненных глаз, могла дышать полной грудью, не боясь людей. Не боясь приказов. Игуро встал с кресла, держала Незуко на руках. Он посадил её на свое место и сел на корточки. Рука парня взяла её за ногу. Он приподнял штанину, открывая вид на голень. На ней были шрамы. И свежие порезы. Игуро взял с тумбочки бутылёк с жидкостью и марлевую ткань. Намочив тряпку, он протёр раны. Девушка сжала зубы от боли шипучих ран. Обанай взял её ладонь и погладил по костяшкам. Парень подул на раны и стёр рукой пенку. Он взял бинты из шкафчика тумбочки и обвязал раны. Затянув штанину обратно, он встал с пола. Игуро был высоким. 176см. У Незуко всего 157. Он полностью убрал чешую. Парень протянул ей руку. Незуко нерешительно, со страхом, коснулась её. Обанай аккуратно поднял её. Когтистым пальцем, он коснулся её подбородка. Фалангой большого пальца, он потер место под её губой. Рот немного приоткрылся. Зубы Незуко, были довольно чистыми. Они с Танджиро ели снег, так как обычно ходили голодными. От этого, их зубы были белыми. Вода всегда была рядом. Возле дома, в реке, в лесу. Они пили её, когда рубили дрова. Обанай почувствовал её ладонь на щеке. Тонкие пальцы скользили по его коже. Незуко посмотрела ему в глаза. Её пальцы пролезли сквозь бинты. —Разрешаете? Игуро охватил страх. Его могут отвергнуть. Испугаться. Что делать? —Если ты не боишься...уродства... Камадо стала снимать бинты, дрожащими руками, девушка взяла их в руку. Щеки Обаная были в шрамах и порезах. Сквозь них виднелись зубы и гнилая плоть. Взгляд Незуко расширился. Но от неё не шел страх или отвращение. Была печаль. Сожаление. —Прости...знаю...это выглядит ужасно... —Господин Обанай...разрешаете вас обнять? Игуро было жаль слышать такие слова. Незуко пыталась быть как обычный человек. Но люди из деревни и их родители были слишком глупы и помешаны на легендах, что отразилось на детях. Они говорили со всеми как рабы. Обанай отдавал приказы сквозь боль. Ведь иначе она не могла что то делать. Игуро кивнул. Камадо обвила его талию руками и прижалась к груди. Она слышала стуки сердца, что ускорились, как только она обняла его. Сердцебиение подобно музыке природы. Успокаивает. Погружает тебя в наилучший мир. Незуко потерлась ухом. Обанай положил руки ей на спину. На лице появилась улыбка.

***

Мицури лежала на кровати, прижимаясь спиной к стене. Перед ней лежал Тандзиро. Он спал сжавшись, занимая мало места на кровати. Канродзи опиралась локтем об подушку, придерживая голову за висок. Она любовалась Тандзиро. Садисткие наклонности играли в её теле. Руки тянулись к его плечу. Когти прошлись по щекам. Ей было жалко его. Лучше бы он встретил Шинобу. Она бы такого не сделала. Ни за что. Но вторая сторона наоборот, радовалась. Мицури мяла волосы Тандзиро. Мягкие. Красивые. Они блестели от света свечей, что стояли на полу. Окно закрыто. Как и дверь. Рука парня дрогнула. Канродзи опомнилась. Она убрала ладонь с его лица. Мицури тяжело выдохнула. Было больно осознавать, что ты хочешь навредить ему. Тому, кто и так всю жизнь только и страдает. Но садистка говорит «–Нет». Тандзиро ведь такой послушный. Что угодно сделает. Не предаст тебя. Не уйдет. Будет больно? Конечно. Он будет плакать. Но этого и ждёт садисткая душёнка. Слёз. Мольбы о пощаде. Чтобы он обнимал её и просил оставить в покое. Но она лишь рассеется ему в лицо и продолжить мучить. Она будет ждать его жалобных криков. Когда его красивое лицо будет корчится от боли. В который раз. Он будет изнуренно хрипеть, когда розовые и зелёные когти будут впиваться в его кожу. Когда его кровь будет капать с её языка, прямо ему на щеку. Душа Мицури скрепела. Она рвалась на две части. Мучительницу и заботливую девушку. Две противоположные личности в одном теле. Девушка легла на бок и обняла Тандзиро. Она закрыла глаза и почувствовала запах Тандзиро. Беспокойный. Но такой манящий. Она зарылась в его волосах. Они щекотали её кожу. Улыбка обножила зубы. Глаза горели зелёным. Она еле сдерживалась от того, чтобы напасть на беззащитное тело Танджиро. Она постукивала по его груди своими когтями. Тандзиро проснулся. Он чувствовал теплое дыхание у шеи. Аура девушки была странной. Она пугала, но он уже такую чувствовал. Всё кто отдавали приказы, всё кто считали их рабами, они имели такую же ауру. Но у Мицури она отличалась. Аура была смешная. Будто ей не просто хотелось им повелевать, ей хотелось видеть и слышать это. Она хотела ощутить это. Как Тандзиро будет выполнять все её прихоти. Но парень не был в восторге от таких мыслей. У него появилось разочарование. Боль. Снова. Опять. Кто то хочет быть выше него. Удовлетворять свои потребности. Поручать всю свою грязную работу. А что ещё может залезть ей в голову? Но Камадо хочет свободы. Пусть ему дадут её. Насладится. Стоять под ветром, с любимым человеком. Танджиро стал плакать. От обиды и страха. Он делал это тихо. Его могли снова избить за своевольничество. "Нечего плакать из-за своей никчемности. Смирись. Тебе придется слушать меня." Такие мысли крутились в голове Мицури. Она хотела успокоить парня. Прижать к себе и сказать слова, что уведут его слезы прочь. Но не могла. Ей хотелось придушить его. Смотреть в глаза полные слез. Мицури поборола это желание. —Тандзиро? Что с тобой? Девушка выглянула из-за его плеча. Глаза парня дрожали. Зубы сжались. Слезы стекали по щекам, падая на подушку, оставляя на ней мокрые пятна. Рука Канродзиро перевернула его лицо. Он посмотрел ей в глаза. Душа девушки съежилась. Столько боли. Отчаяния. Девушка взяла его лицо в свои руки. Щеки парня были красными. Но холодные ладони демона остужали их. —Тандзиро...прости меня...я не знаю о чём я думала...ты ведь простишь меня... Последние слова не были произнесены вопросительно. Она была права. Он простит её. Что ему ещё оставалось. Он будет держать обиду, но формально, он простит её. —Тандзиро...ответь...тебе страшно? —Д...да... —Знаю...я ужасна...но я поняла одно...вот почему все тобой пользовались...ты удобен.. невероятно удобен...ты будешь слушать любой приказ...каким бы он не был...это так приятно...на тебя можно положиться...но теперь, приказы даю я...согласен? —Госпо... —Тччч...молчи...я не хочу слушать твой голос, пока он такой уставший...тебе нужно позавтракать...пойдем на кухню, я приготовлю поесть...или пойдем в магазин? Ладонь девушки обхватила шею Танджиро. Оно тёрла её. Тандзиро сглотнул слюну. Мицури прошептала на ухо. —Тан–дзи–ро...у тебя красивое имя...я права? —Д.да...вы правы...гос... —Тч...нет...не называй меня «Госпожой»...не сейчас...для тебя я просто Мицури...понял? —Х.хорошо...простите меня...Мицури... Девушка улыбнулась, услышав свое имя в его напуганном голосе. —Назови мое имя ещё раз. —Мицури... —Теперь...твой голос прекрасен...страх в нем такой завораживающий...но ты не бойся...я не наврежу тебе...ни за что...вставай...что ты хочешь на завтрак? —я...я...не знаю...а что любите вы? —Тебя...твой запах...твои эмоции...Тандзиро...ты прекрасен...я не хочу терять тебя...понимаешь...я зависима от тебя...по своей воле...ты ведь не против...если я...буду называть тебя как хочу..? —Гх..нет... —Спасибо, Тандзи... Девушка обняла его. Танджиро перестал чувствовать опасность. Она говорила от чистого сердца. Никакой лжи. Это и пугало парня. Значит это есть она истинная. Но она не хочет ему вредить. Девушка положила голову ему на грудь. Она слушала его сердце. Стучит часто. Тандзиро было неловко и страшно одновременно. Как он должен реагировать на её слова? Сначала она присваивает его себе, потом говорит что просто любить его. Парень так и не понял смысла. —Мицури...а как мне вас называть...по другому? —Как твоей душе угодно...но не «Госпожа»...я не твоя владелица...ты не моя собственность...ведь так? —Наверное...я не могу вас понять... —Тандзиро...ты слушаешся меня...но ты не мой раб...просто делай что я говорю...но это не будет переходить границы...я обещаю... Девушка посмотрела на него. В глазах Тандзиро было облегчение. Мицури лгала. Нагло. Но умело. Ложь нельзя было заподозрить. Мицури встала с кровати. Она сняла с себя хаори, оставшись в бело-розоватой робе. Открыв шкаф, она порылась в нем, а после достала другое хаори. Тёмно–серое. С надписью на спине. «Демон Любви» Да, её любовь была странной. Очень. Слишком. Ненормальной. Она понимала, такие отношения не продлятся долго, но Тандзиро был надеждой. Вредить ему, делать больно себе. Но она уже не могла терпеть. Притворяться нормальной. Она сразу открылась Тандзиро. Чтобы посмотреть на его реакцию. Почти удалось. Девушка подошла к комоду и взяла тарелку с моти. Тандзиро отсел назад, прижавшись к стене. Мицури села перед ним. Между её пальцами была моти. Девушка поднесла её ко рту парня. Тот открыл его. На языке Тандзиро оказались сладость и пальцы девушки. Она провела по его языку. Мягкий. Слюнки остались на её пальцы. Тандзиро стал жевать угощение. Канродзи так же взяла моти и засунула себе в рот, облизнув пальцы. Они стали жевать вкусности и смотреть друг на друга. Тандзиро отвернул голову. —Можно...ещё..? Мицури улыбнулась. Она взяла ещё один шарик и положила Камадо на язык. Парень проглотил его. В дверь кто то постучал. Мицури отложила тарелку. —Входите. Дверь отворилась. В дверном проёме стоял Обанай. Рядом с ним была Незуко. —Мицури, Тандзиро, идёмте завтракать. Мы с Незуко приготовили кушать. —Хорошо, сейчас будем. Да, Тандзиро? Парень кивнул и проглотил сладость. Обанай странно посмотрел на Мицури, но вышел из комнаты, вместе с Незуко. Канродзи посмотрела на Танджиро. Она прошептала. —Не подавай виду, делай вид что всего того, что было утром, не было. Хорошо? —Да... —Умничка Они встали с кровати и пошли на кухню. За столом сидели Обанай и Незуко. На столе были 4 тарелки с жареным лососем и рисом. Рядом был чайник. Парочка села напротив них. Обанай подвинул бинты и стал есть. Тандзиро откусил кусок рыбы. Соленый вкус. Никогда такого не пробовал. Он стал есть лосося. К рису даже не притронулся. —Тандзиро, ешь рис, а то соль вызовет ужасную жажду. —Хорошо, спасибо. Парень взял кусочек риса и заел им рыбу. И вправду. Сочетание отличное. —Слушайте, Тандзиро, Мицури, мы тут решили, у Незуко и Тандзиро одежды даже нет. И личных вещей. Пойдёмте на рынок. Купим им чего. М? Танджиро посмотрел на Мицури. Девушка осмотрела парня. —Да, мы согласны. Сегодня идём? —Мицури... Тандзиро даже ничего не сказал. Ты ничего с ним не делала? —Обанай! Что я могла с ним сделать? Мозги промыть? Тандзиро просто стеснительный, да и денег в него нет, поэтому меня попросил. —Ну смотри мне. Господин и Муичиро не будут рады тому, что мы используем спасеных как хотим. —Знаю я. —Значит после завтрака идём. Всем приятного аппетита, я пойду. Обанай подвинул тарелку и вышел из-за стола. Незуко осталась одна с братом и Канродзи. —Незуко, как спалось? Обанай не сильно храпел? —Нет, Госпожа Мицури, он спал спокойно. Он добрый. —Ну значит хорошо. А что ты хочешь купить себе? —Знаете, я никогда не покупала что то для себя...поэтому не могу ответить. —Оу, извини если задело. Но, я помогу тебе, тебе понравится рынок. Я обещаю. —Спасибо, Госпожа Мицури. Девушка продолжила есть свой завтрак. Тандзиро смотрел на Мицури. Она делала выбор за него. Любой. Это настораживало его, ведь чем это отличается от рабства? А много чем. Рабов избивают и поливают грязью. Но Мицури не вредила ему, так ещё и говорила приятные слова. Это согревало Тандзиро. Получать от кого то комплименты, это то о чем он думал в последнюю очередь.

***

4 ребят шли по снежной дорожке. Вокруг были лавки с разными товарами. Лампы светились. Толпа людей бродили по улице, пытаясь найти самое дешевое. Но наших ребят это не волновало. Им нужно найти полезные и нужные вещи для Камадо. Обанай нашел лавку с хаори. Там были разного вида одежки. От ярких цветов, до темных тонов. Мицури разглядывала всё и искала подходящее для Тандзиро. Обанай же искал что то для Незуко. Его взгляд пал на темное хаори с розовыми узорами звёзд. —Незуко, тебе нравится? Обанай надел хаори на девушку. Она осматривала себя. —Очень. Спасибо! Незуко обняла его. Игуро улыбнулся и также обнял её. Мицури высматривала подходящее для Тандзиро хаори. Но никак не могла найти. Она посмотрела на парня. Его взгляд был прикован к зелёному-черному хаори, с шахматным узором. —Хочешь купить? Тандзиро вздохнул. —Да, но вы ведь не разрешали. —А мне нравится. Давай купим? Мицури протянули монеты женщине, что сидела у прилавка. Она тут же забрала их и протянула халат Танджиро. Парень одел его на себя. Мицури приложила руки к щекам и восторженно смотрела на Камадо. —Так красиво выглядит! Тебе идёт. —Спасибо... Мицури взяла его за руку и повела ко второму прилавку. Там уже продовали робу, рубашки, кимоно и плащи. Канродзи собрала 3 белых и 2 красной робы, 1 черную рубашку и 2 алых плаща. —Тебе под цвет волос идеально подойдёт. Девушка положила всё в корзину и они пошли дальше. Незуко и Обанай ходили по другим прилавкам. Танджиро был рад за сестру. Она нашла хорошего человека. А Танджиро ещё сомневался. Мицури может и казалась доброй, но в ней текла кровь рабовладельца. Ей хотелось кому то приказывать. Но сейчас она пыталась обрадовать Тандзиро, что тому очень нравилось.