Помощник Ким

      Чонгук злился. Косился на Тэхёна, сидевшего в машине на переднем пассажирском, сжимал руль до скрипа обивки под пальцами и сцеплял зубы, чтобы не начать ругаться вслух. Хотелось отчитать Тэхёна — да, черт возьми, неправильно ругать того за случившееся, однако каким же необдуманным решением было уезжать куда-то без охраны! Но не-е-т, мы самые умные, самостоятельные, бесстрашные, и вот итог — погоня и перевернувшаяся машина. Повезло еще, что Хосок смог защитить этих обалдуев.       — Скажи уже, — прервал звеневшее молчание Тэхён.       — Что? — буркнул Чонгук.       — То, что ты там в голове крутишь, — пояснил, повернувшись к нему. — У тебя на лбу бегущей строкой желание поорать на меня горит. Если полегчает, то вперед, — и усмехнулся.       — Не в твоем положении зубоскалить, Тэхён, — не выдержал он. — Ты мог погибнуть сегодня, неужели не понимаешь?       — Как не единожды прежде, — парировал тот. — Да, я изрядно струхнул, не буду набивать себе цену, и местами охуел от жизни, но все закончилось хорошо и…       — Почему за тобой погнались? — перебил Чонгук. — Эти парни. — Пояснил. — Что им от тебя надо?       — Денег. Я им дохренища должен, — протянул неохотно. — Говорил же уже.       — И как тебе пришло в голову занимать у тех, кто может тебя убить? Зачем вообще брать в долг те суммы, которые ты не в состоянии вернуть? — еще сильнее закипая, спросил Чонгук.       — Я не собираюсь тебе это объяснять, ясно? — огрызнулся тот. — У меня были на то причины, и я не обязан перед тобой отчитываться!       — Я твой начальник, — повышая голос. — И дал тебе конкретное задание: постоянно находиться рядом со мной и слушать голоса тех, с кем я контактирую. Не так и сложно, правда? — цедя ядом в словах. — Но ты и этого сделать не можешь нормально, постоянно отвлекаясь на собственные проблемы!       — Ах, ну простите, господин Чон, — еще более ядовитое в ответ, приправленное сарказмом, — что я такой проблемный! Начнем с того, что я всю прошлую неделю, каждую свободную минуту шлялся по отделам и общался с твоими подчиненными, таскался за тобой на каждую встречу, а ночевал — в твоей квартире! И, ох, какая, блять, досада, что у меня, оказывается, есть своя жизнь и свои проблемы! И прошлое тоже есть! Может, вы меня к себе вообще цепями прикуете или наручниками, м? Чтобы уж наверняка стал удобным приложением к вам! Идеальный помощник, блять!       Чтобы не наговорить лишнего, Чонгук так сильно стиснул челюсть, что на лице заходили желваки.       — Я не просил за мной ехать, ясно?! — продолжал, все сильнее распаляясь. — В прошлый раз — да, но сейчас это было твоим решением! Ты сам с какого-то перепугу придумал, что я должен жить у тебя! Я этого не просил!       Сложив руки на груди, тот вновь отвернулся к окну со своей стороны и только зло пыхтел всю оставшуюся дорогу до дома. Да и Чонгук молчал, переваривая в голове услышанное и сдерживая рвущиеся наружу слова. Высказать хотелось еще много чего, но он рассудил, что обострять конфликт сейчас — не лучшая идея. Оттого так и доехали в тяжелой тишине, которую даже негромкая музыка, доносящаяся из динамиков, ничуть не разбавляла.       Все в том же молчании вошли в квартиру. Тэхён, разувшись, шагнул было к лестнице, ведущей наверх, но замер, обернувшись.       — Знаешь, сейчас я по идее должен весь из себя, ебать, гордый собрать манатки и, задрав подбородок, удалиться, обязательно хлопнув дверью. Но, во-первых, манаток у меня нет, кроме разве что костюма и той сменной одежды, что ты мне выдал — про сумку с вещами я так и не вспомнил. А, во-вторых, ты прав — здесь безопасно, и мне жуть как хочется выжить и выбраться из этой заварушки. Так что, — попытался было нервно взлохматить волосы, но наткнулся пальцами на засохшую кровь и отдернул руку, — так что, ты, может, и козлина, возомнивший о себе невесть что, но я тебе благодарен и все такое. Поэтому сегодня ночую тут, а думать, куда от тебя свалить, буду уже завтра.       И, не дожидаясь ответа от слегка опешившего из-за этой тирады Чонгука, направился наверх. И что это вообще было?.. Нет, он уже понял, что Ким Тэхён — человек вспыльчивый, но отходчивый, однако, признаться, впервые встречал того, кто мог настолько быстро взять себя в руки, да еще и вывалить все вот так в открытую. И как с ним ругаться, спрашивается?..       Чонгук достал было бутылку виски и уже собрался плеснуть себе на пару пальцев, просто чтобы снять стресс, но невольно вспомнил, к чему алкоголь привел в прошлый раз, и передумал. А потому, умывшись, вернулся за ноутбук, который он так и бросил открытым. Только вот работать снова не выходило, и снова из-за мыслей о Тэхёне. Черт! Как же просто злиться на того, кто злится в ответ, а так… И чего, спрашивается, взъелся? Испугался за Тэхёна? Да. Тут без вариантов. А вот размышлять, почему он так сильно переживал, не хотелось — что-то подсказывало, что возможные ответы ему не понравятся. Другое дело, что и все остальные выводы Чонгуку были не по душе: Тэхён ведь прав, они работают вместе, а он ведет себя не то как ревнивый любовник, не то как рабовладелец какой. Пустил в свою квартиру, выдал одежду с барского плеча и ждал… чего? Что тот по гроб жизни его благодарить будет да сидеть рядом, как послушный пес? Идиот. Тэхён ведь и правда делает все возможное, чтобы выполнить условия их сделки, а Чонгуку все мало. Недостаточно. Чего именно ему недостаточно, гадать не приходилось — Тэхёна. Потому что желал он от него совершенно иного, нежели качественного выполнения работы, гнал от себя эти мысли, оттого и бесился.       Еще и наговорил всякого, за что стоило бы извиниться.       Захлопнув ноутбук, решительно поднялся и направился в спальню Тэхёна. Постучал и вошел, не дождавшись ответа: постель была расстелена, но пуста, а вот из-под дверей ванной виднелась полоска света. И что теперь? Уйти? Подождать здесь?       — Тэхён, — позвал в итоге довольно громко, — мы можем поговорить?       — Да, заходи, — ответил тот.       Чонгук нервно потоптался на месте. В ванную зайти? В голове тут же вспыхнули картинки, и все с высоким рейтингом. Черт, если он увидит Тэхёна раздетым, то не удержится точно! С другой стороны, шума воды не слышно, да и вряд ли бы тот его звал, если бы был не одет, да?       Нет.       Ну, не совсем голый, конечно, однако футболка бы точно пришлась очень кстати. Чонгук так и встал на пороге, залипнув на чужой голой груди: твердые горошины сосков притягивали взгляд, возникло внезапное желание провести по ним языком, то же самое тянуло сделать с острыми, выпирающими ключицами и… И только потом он зацепился глазами за множество мелких порезов, усыпавших живот и грудь, а еще — спину, судя по отражению в зеркале.       — Будешь облизывать меня взглядом или все же скажешь, зачем пришел? — Тэхён посмотрел на него с долей насмешки, а затем вновь отвернул лицо к зеркалу и, неловко вывернув руку, попытался обработать ссадины на спине.       — Помочь? — внезапно даже для самого себя, севшим голосом предложил Чонгук.       Тэхён вновь посмотрел на него, удивленно приподняв бровь.       — Ну… помоги, — глядя неуверенно-выжидательно.       А Чонгук поймал себя на том, что его рука слегка подрагивала, когда он протянул ее, чтобы забрать из чужих пальцев пропитанный обеззараживающим средством ватный диск. Когда Тэхён развернулся к нему спиной, Чонгук с трудом подавил порыв коснуться губами выпирающего позвонка и, старательно делая вид, что он не нервничает, взялся осторожно протирать ссадины.       — Как ты так умудрился? — спросил, лишь бы не молчать. Догадаться, что автомобильная авария — это тебе далеко не детский аттракцион и от нее остаются травмы, мог бы любой идиот.       — Вылезал через разбитое окно, — негромкое в ответ. — Видимо, тогда и порезался. — А когда Чонгук поднял голову, то столкнулся взглядом с глазами Тэхёна в отражении. Тот больше не ухмылялся, не изгибал брови скептически, нет, наоборот, смотрел даже как-то слишком серьезно.       — Болит? — ему не нравилось видеть на этом теле порезы и синяки, внутри что-то неприятно скручивалось, а в груди тлела злость — не на Тэхёна, а на тех, кто виноват в этом и… на самого себя, да. Не уследил. Не позаботился. И вроде не должен, но почему тогда так тошно?       — Немного, — не стал лукавить Тэхён. — Если не будешь тыкать пальцами или хватать со всей дури, то вполне терпимо.       Чонгуку некстати так представилось, в какой ситуации он мог бы «со всей дури хватать» Тэхёна за спину, тянуть на себя, вжимая в собственное тело… Черт-черт. Надо остановиться. А Тэхён не помогал. Вот вообще. И даже наоборот резко усложнил ситуацию: развернулся к нему лицом, и бедный Чонгук просто не успел среагировать, да так и остался стоять — слишком близко для того, кто еле-еле держал себя в руках.       — Я… — он сам не знал, что хотел сказать. Просто смотрел на чуть влажные от слюны губы, которые тот то и дело облизывал, загоняя Чонгука в гроб каждым движением языка, и чувствовал, как его все сильнее вело — от близости Тэхёна, запаха его тела, что мешался с едва уловимым ароматом геля для душа.       — Ты?..       — Я… Я не…       — Что «не»? Не хочешь меня поцеловать? Или не пялишься на мои губы, как одержимый?       А он и правда пялился. Господи, взрослый мужчина, уверенный в себе, состоятельный, в эту самую секунду чувствовал себя зеленым юнцом — из тех, что усиленно делают вид, что не сходят с ума по своей пассии. Но у него даже это не получалось, потому что Чонгук не отворачивался, не уходил, не пытался хоть сколько-то увеличить дистанцию между ними. Так и стоял, как дурак, нарушая границы чужого личного пространства, и не решался шагнуть ни вперед, ни назад.       Тогда Тэхён решил все за него, поторопив.       — Сделай уже что-нибудь, господин Чон.       И ухмылка такая развязная, которую так и подмывало стереть — не кулаком, губами. Он, честно сказать, даже сам не осознал толком, в какой момент сорвало. Просто вдруг понял, что целует Тэхёна: жадно, голодно толкаясь языком в горячий податливый рот, и зарывается пальцами в его еще чуть влажные, растрёпанные после душа светлые волосы, каким-то краем сознания помня, что нельзя хватать за спину. А Тэхён отвечал. Ласкал его губы и язык так же ненасытно, словно бы долго терпел, а теперь дорвался…       Сумасшествие какое-то. Чонгук не мог вспомнить, когда прежде его настолько накрывало страстью и накрывало ли вообще. И в голове не щелкало, что они совершенно не подходят друг другу, что они из разных миров, что отличаются и по возрасту, и по статусу, и по доходу. Было так плевать. Все, что имело значение: чужое дыхание на губах, наглый язык да цепкие пальцы, что сдавливали талию. И так хорошо было. И так неважно все остальное.       Но все рано или поздно заканчивается, вот и волшебство поцелуя схлынуло, стоило им только разорвать его, чтобы немного отдышаться. Тэхён перед ним был таким раскрасневшимся и еще более встрепанным от неаккуратных действий Чонгука, но при этом таким чертовски притягательными…       А потом на глаза попалась ссадина на груди Тэхёна, и это подействовало, как ушат холодной воды. Чонгук сморгнул наваждение и новым взглядом посмотрел на происходящее. Вот и что он творит, а? Даже если сейчас позволить себе нырнуть в эти отношения, то ничем хорошим это не закончится: Тэхён вряд ли в принципе воспримет это как что-то серьезное, а Чонгук… У него ведь работа. И полный крах в попытках ужиться с кем-то. А как успешный бизнесмен он никогда не берется за то, что изначально обречено на провал.       — Прости, — повинился искренне и сделал шаг назад. Но не успел развернуться, чтобы ретироваться в свою комнату — Тэхён ловко цапнул его за запястье, вынуждая остаться на месте.       — Стоять! — Таким тоном, что по загривку табуном пробежали мурашки, а волоски на теле встали дыбом. — Опять сбежать собрался?       Опять? Когда это он еще сбегал, интересно? Ладно, неважно.       — Тэхён, послушай, это вовсе не то, что нам нужно, понимаешь? Это неправильно и…       — А что нам нужно? — тот зло прищурился. — Лично мне точно нужно. А ты… Ты же не пил, нет? — уточнил и внезапно приблизил свое лицо, принюхиваясь. Ну, дожили.       — Не пил, — пробормотал Чонгук, откровенно растерявшись от вопроса.       — Ага, значит, минуту назад ты целовал меня и стонал в мои губы от удовольствия, находясь в трезвом уме и светлой памяти, а теперь…       — «Светлая память» — это немного не о том, — не смог сдержать нервного смешка Чонгук. — Правильнее будет сказать в «твердой».       — Да похуй мне, как правильно! — Резко перебил Тэхён и рывком притянул Чонгука еще ближе к себе, так, что он ударился своей грудью о чужую — голую, и шумно выдохнул от неожиданности. — Мне в принципе насрать, что там правильно, а что нет. И, если ты никак не решишься сделать первый шаг, то его сделаю я, — и поцеловал на этот раз сам.       И, наверное, надо было остановить его, оттолкнуть от себя, но… Действительно, «насрать, как правильно». Чонгук хотел Ким Тэхёна, хотел так сильно на протяжении этой чертовски долгой недели, что сейчас, наплевав на собственные принципы и взращенную с годами способность просчитывать все наперед, просто отдался моменту.       Он пожалеет.       Потом. Когда все закончится. А сейчас возьмет все, что только сможет.       — Ну вот, — звуча сладко-разбито, выдохнул Тэхён в его губы, жадно пожирая глазами, — теперь, если что, ты сможешь все валить на меня.       Чонгук хмыкнул. И устроив ладонь на задней части шеи Тэхёна, чуть сдавил пальцы, давая понять, что не собирается останавливаться.       — Я не привык скидывать на кого-то собственные промахи.       — Тогда будем считать, что проебались оба, — и вновь накрыл его губы своими, неласково, кусаче целуя. Смял пальцами его талию, подцепляя футболку, и подтолкнул, вынудив сделать несколько шагов назад. Вдавив в стену, бесцеремонно просунул колено между ног Чонгука, касаясь и без того уже твердеющего члена — чуть болезненно из-за одежды, но одуряюще приятно. — Двигайся, — приказал сквозь разнузданные поцелуи, которыми тот опустился на его шею. — И не сдерживайся.       Внизу живота далеко не теплое томление, нет, там настоящий пожар. А все эмоции — сплошная похоть, густо замешанная на желании получить свою порцию удовольствия. И Чонгук вроде не подросток, у которого от гормонального взрыва сносит крышу, но ощущения были примерно такие же — он не мог думать ни о чем, кроме собственных рваных толчков. Хватался за Тэхёна, мощно двигал бедрами, каждый раз проезжаясь по чужой ноге, жмурился, до цветных пятен перед глазами, и сдавленно стонал сквозь сжатые губы.       — Блять, Чонгук, — даже сквозь морок возбуждения он четко слышал в голосе нотки восхищения. — Ебаный пиздец… Ты б себя видел! Отвечаю, я в шаге от того, чтобы кончить в штаны.       А он все-таки открыл глаза, сквозь мутную пелену силясь рассмотреть лицо Тэхёна: щеки заливал румянец, на лбу выступил пот, а приоткрытые, зацелованные губы были так близко, что он просто не смог удержаться — и буквально вгрызся в них, срывая приглушенный стон.       И кто-то, может быть, счел происходящее чем-то извращенным, однако Чонгуку, кажется, впервые в его жизни было настолько хорошо. А ведь он до сих пор полностью одет…       — Ебануться, — озвучил Тэхён. И Чонгук мысленно ему вторил. — Как же тебе нравится. Кто бы мог подумать, м? Что строгий страшный директор готов скулить, потираясь о ногу собственного подчиненного.       Стон, что вырвался из горла Чонгука, был таким разбитым, сломленным, жалким, что он устыдился. Только вот это нисколько не снизило градус возбуждения, а, скорее, наоборот.       — Тебе же нравится, да? — заполошно шептал Тэхён, прикусывая то кожу на шее, то мочку уха. А еще тот сдавил пальцами его ягодицы и взялся сам задавать темп, полностью перехватывая инициативу. — Нравится скулить лишь от трения о мое бедро. Ответь же.       Звучало не требовательно, скорее, ошарашенно. Но Чонгука буквально сжирала потребность подчиниться.       — Д-да, — между собственными всхлипами. — Нравится…       Чонгук запрокинул голову, которая уже кружилась от того, насколько часто и рвано он дышал. Мышцы ног дрожали от непривычной нагрузки, пальцы сводило от того, как отчаянно-крепко он держался за плечи Тэхёна, пересохшее горло драло от каждого вдоха, а низ живота все плотнее скручивало пружиной подступающего оргазма.       Тэхён матерился шепотом, а затем застонал — низко, красиво, протяжно, — и Чонгука сорвало следом. Он замер, чуть наклонился, содрогаясь и кончая, так и не сняв с себя одежду…       Как там Тэхён сказал? Ебаный пиздец? Чонгук был с ним полностью согласен. Потому, что даже спустя полминуты, все продолжал стоять, согнувшись, да ждал, пока сердце перестанет выстукивать бешеный темп, а тело — дрожать.       — Ты кончил просто от того, что терся о мое бедро… — хрипло, насквозь охреневше прошептал Тэхён.       — Будешь теперь припоминать мне это? — все же решившись поднять голову и заглянуть в потемневшие от расширившихся зрачков глаза напротив.       — Не буду, — глядя в ответ, — не буду, потому что я кончил только от того, что ты елозил членом по моей ноге, господин Чон…