Миссия «Спасение»

Наруто всё ещё не мог оторвать глаз. Он бесстыдно таращился и не находил в себе сил, чтобы моргать достаточно раз — у него слезились глаза. Наверное, стоило моргать чаще, да. Дело было именно в этом. Чиио. Мягкое короткое имя, совершенно не подходящее этой твёрдой даме. Чиио-обя-тян. Его оба-тян. Пусть не родитель, но кто-то, кто нёс ту же кровь, тот же клан — был родным человеком. И Наруто не собирался её отпускать. Он обнаружил, что вцепился в её повязку, скроенную на манер низа плаща с длинным разрезом сзади. Плотная тёмно-коричневая кожа приросла к его руке или его рука приросла — он не хотел разбираться. Наруто жадно искал в образе оба-тян, в походке, в наклоне головы и манере держать пальцы что-то похожее на себя. Пытался увидеть дальше одинаковых отметин и цвета глаз. Чиио-обя-тян не возражала — ни против того, что он буквально прирос к её бедру, ни против пристального внимания. Она закурила, но не делала затяжек и её рука постоянно касалась его плеча. Наруто бы начал в ту же минуту прихорашиваться, но сейчас он весь обратился во внимание, старательно выжигая в памяти лицо своей оба-тян. — У меня что-то на лице? — Чиио-обя-тян выгибает бровь и выглядит так круто, что у Наруто отключается мозг. Он широко улыбается и тычет пальцем свободной руки в свои отметины. — Усы! Оба-тян озадаченно моргнула, а потом не удержала короткого экспрессивного смешка, выронив изо рта истлевшую сигарету. Она тут же исправилась и поймала окурок до того, как он успел прожечь дыру в её штанах. Смех исчез с её лица. — Давай проясним пару моментов, малыш, — Чиио вдавила окурок во внутреннюю стенку мусорки, прежде чем расслабленно устроилась на скамье. Наруто ждал продолжения, нетерпеливо подпрыгивая на своём месте рядом с ней. — Я прибыла сюда с одной целью, и это ни коим образом не должно было включать тебя в мои планы. Говоря откровенно, — оба-тян странно посмотрела на него, и Наруто неосознанно втянул голову в плечи, — я не знала о твоём существовании. Понимаешь меня? Наруто заторможенно кивнул. Конечно, ведь, знай она об этом, то давно бы- пришла за ним, верно? — Скажи вслух. Наруто послушно открыл рот: — Понял. — Хорошо, — оба-тян одобрительно кивнула ему и осторожно погладила по плечу. — Теперь к насущному вопросу. Где и с кем ты живёшь? Вопросы оба-тян были странными в половине случаев и неудобными в остальном. Она спрашивала о том, где Наруто жил, кто его опекал, в какой цвет были окрашены его стены и любил ли он банановое молоко, что бы это ни было. И после всех вопросов оба-тян выглядела очень сосредоточенной. Она рассеянно поглаживала его по голове, и Наруто, пусть и испытывал от этого бурление в животе, не согласился бы отодвинуться. — Вот значит как. Последний Узумаки, — улыбка оба-тян не была весёлой. Она поглядела в сторону монумента Хокаге, торчащего над зданиями вдалеке, и выдохнула облако пара, хотя на улице было тепло. Наруто тоже посмотрел на лица Хокаге. Он мечтал, что однажды его лицо также будет на этой скале, что люди будут смотреть на монумент и гордиться им, своим сильным и смелым Хокаге, сильнейшим из всех. Интересно, что видела Чиио-обя-тян на этой скале, если её лицо не было полно ни гордости, ни радости. — Я могу взглянуть? Наруто озадаченно моргнул. Чиио-обя-тян указала ему на живот. Наруто расстегнул жилет и задрал рубашку, не понимая, чего такого особенного она могла бы там увидеть. Пупок и кожа — ничего особенного. Даже родинок не было. Но оба-тян улыбнулась ему краешками рта. — Спасибо, Нару-бо. Потерпи немного, это может жечь. На указательном пальце оба-тян появился маленький голубой огонёк. Она приложила его к открытому животу, и Наруто почувствовал это — небольшой укус от ожога, его кожа немного покраснела в месте, где оба-тян её коснулась. Наруто поморщился и упрямо сжал зубы. Он мог бы потерпеть, оба-тян попросила его об этом. Она надавила пальцем чуть сильнее и резко обвела круг. Там- там появился рисунок! Наруто охнул и подскочил с лавки, разглядывая спираль и расходящиеся от неё символы. Чиио-обя-тян, напротив, закрыла глаза и выдохнула через зубы. Огонёк погас на её пальце, она очень мягко погладила рисунок на его животе, который к этому моменту начал исчезать. Наруто изо всех сил старался стоять ровно. — Что это, оба-тян? Этот метка клана? — он начал возбуждённо пританцовывать, подпрыгивая вверх вниз, разглядывая чистую кожу вокруг пупка. Оба-тян помолчала. Её лицо было... печальным. — Это печать, — тихо произнесла она. — Полагаю, ты ничего не знаешь об этом? Когда Наруто помотал головой, оба-тян криво улыбнулась. — Стоило догадаться. Оба-тян опустила его рубашку и застегнула жилет. Она делала это медленно и аккуратно, будто не знала как правильно или боялась поранить. Наруто наблюдал за ней. Она казалась... потерянной, наверное. Совершенно не радостной- встречей с ним? — Покажешь мне свою квартиру? — предложила оба-тян, игриво ткнув его в пупок. Наруто просиял. Конечно! Он схватил оба-тян за руку и уже потащил по дороге, однако она перехватила его и усадила себе на спину. Наруто неловко повозился, не зная, куда деть руки и как устроиться. Красивые волосы оба-тян он трогать боялся, сразу под его задницей была подвязка с саей и клинком, а узел от пояса впился ему в бедро. Наруто замер в нерешительности и сглотнул сухим горлом. — Оба-тян? Она перекинула волосы на левую сторону, в правом ухе у неё была серьга из двух жемчужин на длинной леске. Наруто осторожно коснулся их, разглядывая красивый перламутр. — Держись крепче, — оба-тян выпрямилась и одним резким шагом они оказались на крыше, до которой от парка было по меньшей мере пара минут трусцой. Наруто завизжал от восторга и удивления. — Показывай дорогу, Нару-бо. Наруто сжал дрожащие губы в улыбке и шмыгнул носом, кивая на правильное направление. В животе бурление сделалось совсем непонятным, будто кто-то завязывал его кишки в узелки. Но он мог потерпеть.

***

Чиио рассматривала стены с отчётливыми пятнами непонятных субстанций и оскорбительные графити. Она опасалась делать глубокий вдох, предполагая, какой запах забьётся в нос. Это не касалось её, но гнев скрёбся в черепной коробке, ища выхода. Гнев был слеп по своей природе и ослеплял всех, кем мог овладеть. Неудивительно, что он делал также и непроходимым тупицей заодно. Вероятно, скормить народу героическую сказку и дать козла отпущения было самым приемлимым решением, до которого эти люди могли додуматься. Ситуация сама по себе раскладывалась у неё на коленях. Йондайме героически погиб, защищая деревню от биджу, он был героем и идеалом. А ещё оставил после себя разрушенную деревню, кучу сирот и дерьмо, которое вылилось на её клан. Огромный недальновидный идиот. Чиио могла тешить себя этим — все люди в конце концов были идиотами в большей или меньшей степени. И она полагала, что раз уж Йондайме в юном возрасте смог принять дурацкую шляпу, то был из тех, что поумнее. Возможно, Чиио ошиблась. Или не знала того, что могло дать ей понять всю картину целиком. Она покинула деревню задолго до того, как Мито решила снять с себя полномочия, Хирузен — тем более. Естественно, Чиио ничего толком не знала об этом, собирая по кусочкам то немногое, что могла выловить из разговоров и наблюдений. Коноха была занозой в её боку ещё со смерти Наоя-сенсея. Эта деревня понесла много потерь с тех времён и ещё больше принесла потерь тем, кто ей служил. В особенности — тем, кто служил верой и правдой. Неудивительно, что отец со своими сёстрами и братом приняли решение отделиться — они имели право. Многие покидали свои деревни в то время, кто официально, а кто выцарапывая свою принадлежность поперёк хитай-ате. Они уходили официально, с договором на пятьдесят лет. Вторая война была окончена, клан не нуждался в их кровной линии, а ослабленная деревня не могла их удержать. Некоторые вернулись, некоторые предпочли кочевой образ жизни или осели в деревнях, не связанных с Конохой или Узу. Сама Чиио предпочла Рис, помогла матери прожить последние годы в спокойствии в окружении зелени и воды. Теперь, с сопляками на шее и ещё одним, едва отличающим верх и низ, она была ограничена во времени и передвижениях. Кроме того, у неё была ещё одна миссия, помимо очевидной задачи забрать Саске и уйти подальше. Появление Нару-бо стало неожиданностью, которую Чиио не знала как решить. Последний Узумаки, открыто носящий фамилию, с отметками на щеках и с биджу в посмертной печати? Это была настоящая бомба, и она тикала. Прослеживая надписи на стенах, заглядывая в скудную квартирку, состоящую из двух комнат и ванной, Чиио понимала ещё одну вещь. Этот мальчик — сирота, до которого никому не было дела. Разве что АНБУ, возбуждённо жужжащим снаружи — они были здесь рассредоточены до того, как Наруто указал ей на крышу своего жилища. Чиио не сочла бы странным тайное сопровождение самого мальчика, но охрана квартиры? Хирузен чудил на старости лет похлеще оджи-тяна, налакавшегося до зелёных чертей. — Хочешь чая, оба-тян? Или рамен? — Чиио поглядела на Наруто, который держал в руках кучу баночек с лапшой быстрого приготовления. — Здесь есть курица, свинина, креветки и- и говядина! — мальчик выудил красную баночку и помахал ей. Он бурлил от энергии и растерянности, поэтому пританцовывал и громыхал упаковками в ожидании вердикта. Чиио послала ему кривую улыбку и покачала головой, она собиралась отказаться. Но энтузиазм и возбуждение мальчика были настолько очевидно наиграны, что Чиио позволила себя отвлечь. Беспокойство Нару-бо не стоило её напористости. — Курица будет в самый раз. Наруто энергично закивал, соглашаясь с ней, и поспешил внутрь, роняя упаковки. Чиио подняла их и закрыла дверь. Если мальчик нашёл в себе силы игнорировать послания, то ей стоило наскрести терпения к человеческой глупости. В конце концов все были идиотами в той или иной степени, к чему удивляться. И вот, она сидела на единственном шатком стуле посреди тесной кухни и ждала, пока кипяток сделает своё дело. Наруто порхал по комнате, не находя себе места. Он едва не свалил и без того разбитый и склеенный горшок с монстерой, запутался в сохнущих брюках и умудрился удариться ногой об порожек, ведущий на балкон. Мальчик посмеялся над своей неуклюжестью и вымученно улыбнулся, сидя на полу. Чиио вздохнула. — Иди сюда, сопляк, — она поманила мальчика и, когда тот послушно подошёл, сняла с его головы застиранные брюки. — Если тебя что-то беспокоит, скажи об этом. Я не буду играть в угадайку и не буду злиться, если ты ляпнешь глупость. Голоден? Скажи об этом. Поранился и это болит? Скажи. Схема понятна? Улыбкой не все дыры можно заткнуть. Чиио старалась донести простую и рабочую систему. Сознательность и честность могли творить чудеса в коммуникации. И если она могла помочь этому мальчику хотя бы этим — гори оно синим пламенем, Чиио это сделает. Камни с неба, Хаширама восстаёт из могилы, Ооноки признаёт свою неправоту — она не отступится. Но на Наруто её речь произвела какое-то особое впечатление. Его глаза заблестели от влаги, а с лица сползло любое выражение, какое он мог бы натянуть. Он ковырялся в заусенцах и смотрел себе под ноги с непонятно откуда взявшимся стыдом. Пару раз мальчик открывал рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрывал и пыжился. Чиио собиралась быть настолько терпеливой, насколько это было нужно. У Нару-бо вообще был пример для подражания? Родительская фигура? Кто-то, кто мог усадить его перед собой и объяснять вещи? На половину заданных ранее вопросов он даже ответить не смог, потому что не знал. Не знал, кто его опекает. Не знал о еде и продуктах, питался раменом, молоком и чем придётся. Не знал о родителях, хотя бы о матери, от которой урвал фамилию. О своих корнях. Он что-то беззвучно прошептал — просто шлёпнул губами друг об друга, не находя голоса или сил. — Будь чуть громче, Нару-бо, — Чиио говорила так тихо и мягко, чтобы поощрить мальчика к продолжению. Она стёрла слёзы с его лица и задержала ладонь на щеке дольше, чем требовалось. Мальчик прильнул к ласке с отчаянной потребностью. Чиио проглотила свою растерянность и осторожно притянула мальчика ближе. — Иди сюда. Наруто тонул в её объятиях, но впитывал это ощущение. Комок горячей потребности, он был чёртовым клубком потребности во всём. Чиио не знала, что нужно сделать, чтобы ребёнок испытывал такой голод и не мог насытиться. Для удобства его пришлось посадить к себе на колени, и мальчик клещом вцепился в неё, будто она могла в любой момент испариться. Дай ему волю — Наруто прирастёт к ней и не отпустит даже в туалет. Мстительный дух на её плечах оскалился, наконец услышав тихий шёпот: — Ты первый гость, оба-тян. Чиио промурлыкала, давая понять, что услышала, и продолжила гладить мальчика по голове. — Ты молодец, Нару-бо. Говорить о том, что тебя беспокоит, очень смело. И хорошо. Ты молодец, слышишь? Умница, — она коротко чмокнула мальчика во взмокший висок. Он даже плакал тихо. Возможно, поощрять его к такой привязанности было чревато. Чиио не могла задерживаться, как и увести джинчурики без долгоиграющих последствий даже в мирное время. Коноха пустит гончих по её следам, ещё хуже — будет искать её родственников и охотиться за их головами. Бомба тикает. Бомба джинчурики. Одинокий мальчик, никогда не принимавший гостей. — Дашь мне обещание, малыш? — прошептала Чиио ему на ухо. Наруто горячо закивал, не отрывая лица от её груди. — Никому не говори о печати, хорошо? Чуть позже я расскажу тебе всё, что знаю об этом. Дай мне пару дней, ладно? — Обещаешь? Боже, он даже не думал. Ни секунды. — Обещаю. Клянусь, — она протянула мизинец, и Наруто ухватился за него скользкой ладонью. — Мизинцем, Нару-бо. Мальчик мгновенно исправился. Он смотрел на неё широко распахнутыми глазами, полными столькими чувствами, но больше всего водой. Так много воды. В Наруто было столько доверия и надежды, будто этим обещанием она зажгла для него Луну и Солнце. Может, так и было, к её великому огорчению.