твой последний вздох, я заберу все

тонкие металлические прутья поддерживают силуэты больших ржавых знаков японской катаканы, установленных на самом краю крыши. искусственные огни логотипов корпораций и вывесок неясно мерцают в густом смоге, который плотным облаком навис над городом. полутьму то и дело рассекают рассеянные лучи спиннеров, проплывающих в воздухе. роботизированный голос анимированной женщины с огромного экрана на соседнем здании доносится расплывчатым эхом через статичный шум дождя. сонхун выходит из-под навеса в открытое пространство. тяжелые капли бьются о его лицо, размывая кровь от порезов и ссадин. он закрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущении холода между пальцами. когда он сжимает их, он все еще чувствует остатки тепла, задержавшегося внутри кулаков. сонхун достает эманатор из кармана пальто. подарок, который он купил для сону сегодня после работы. он наклоняет голову, и дождь стекает за воротник, заставляя шею покрыться мурашками. сонхун нажимает кнопку. вместе с загоревшимся на краю устройства бледно-синим кружочком совсем рядом раздается тихий вздох. сердце бьется неровно, и сонхун пытается сглотнуть ком в горле, прежде чем поднимает на него глаза. сону смотрит в изумлении наверх, как ребенок, впервые увидевший гладь бесконечно распростертого неба. его изображение слегка мерцает и искажается, когда капли бьют по нему, сквозь него. он протягивает вперед руки, провожая искрящимся удивлением взглядом блестящие дорожки, спускающиеся по запястьям. его черные волосы слипаются, прядями прильнув ко лбу и вискам, красный луч прожектора на пару мгновений румянами окрашивает щеки. сону блаженно закрывает глаза, откидывая голову назад. широкая улыбка тянет губы, плечи часто вздымаются. капли дождя срываются одна за другой с вееров его длинных ресниц, и он пальцами следом повторяет их траекторию на своем лице, шумно вдыхая через приоткрытый рот. сону прижимает руку к груди, словно стараясь ладонью прикоснуться к чувству, вспыхнувшему между ребрами. его бока и макушка тускнеют, пропуская очертания объектов позади. он кружится вокруг медленно, тихо посмеиваясь, впитывая в себя каждую каплю. сонхун едва заметно улыбается, убирая металлическое устройство за пазуху. теперь сону свободен от оков проектора, не позволявших сделать и шага в сторону. серые стены небольшой квартиры больше не являются для него клеткой, и они с сонхуном могут пойти куда угодно. он впервые видит сону таким удивленным, счастливым, таким промокшим до нитки, в одной футболке и шортах до колен. сонхуну нравится открывать и исследовать новые эмоции, запрограммированные для его лица. он надеется, что его срока службы не будет достаточно, чтобы увидеть все из них до единой. губы сону блестят, раскрытые в ожидании, как бутон розы в нагрудном кармане джазового исполнителя. сонхун неспешно подходит ближе и подносит руку к его подбородку, с которого срываются вереницей капли дождя. круглый вырез обнажает мокрые ключицы, и неизведанное желание прикоснуться пронзает сонхуна, заставляя стиснуть крепко-накрепко зубы. сону смотрит на него пристально исподлобья, как будто кроме них в этом мире никого нет. мысль о том, ощущалось бы его дыхание так же горячо, как дыхание девушек, подносящих свои красные рты к его щетинистой щеке в попытке завладеть вниманием, неожиданно приходит в голову. сонхун бы хотел узнать. он представляет тепло и мягкость гладких, пухлых губ, когда большим пальцем оглаживает их подрагивающие очертания. представляет, как они льнут к его скуле, скользят по линии челюсти, а слегка виднеющийся кончик языка слизывает дождь с его шеи. сону знает, о чем он думает. он знает его так хорошо, иногда сонхуну кажется, что даже лучше него самого. его предпочтения на ужин, любимую музыку, любимую строчку из любимой песни. сону сам — воплощение его глубоко спрятанных желаний, идеальное сочетание физических черт и крохотных деталей поведения, сгенерированных, сшитых вместе для сонхуна в безупречно подходящий по всем меркам костюм. сону поднимает руку, что замирает в миллиметре от его ладони. края его пальцев теряют очертания на секунду, подстраиваясь под движение, и ложатся невесомостью сверху. капли дождя, безошибочно отраженные в его проекции, стекают с него реальным весом на сонхуна, и он соединяет их ладони в неосязаемом прикосновении. — я так счастлив, когда ты рядом. говорит он невыносимо вкрадчиво, с надрывом где-то в середине, идеально передающим несуществующую эмоцию. но разве нельзя любить без души? чем отличается любовь сону, безграничная и безоговорочная, настроенная лишь на частоту сонхуна, от любви людей с душой? сонхун ничего не понимает в этом, ведь он не счастливый ее обладатель. у него не было привычки думать лишнего раньше. каждый тест в полицейском участке — всегда идеальная норма, тридцать заданных вопросов и тридцать без заминки выданных правильных ответов. у него нет души, и он не знает, как должна ощущаться любовь, но он уверен, стоя здесь, напротив сону. — ты не обязан это говорить. если бы он и был способен испытывать любовь, она была бы похожа на это чувство.