Зависимость

      Эта ночь была такой же, как и все остальные. Ничего нового. Все такая же яркая Луна на небе, все так же светят фонари Сеула, все такая же тишина на улицах.       Джисон сидел на кухне, потягивая красное вино из бокала. Он задумчиво смотрел в окно и размышлял в голове о чем-то своем. — Хён, ты слишком много думаешь. Расслабься уже и расскажи, что так тревожит. Я же для этого пришел. Феликс, что сидел напротив друга с таким же бокалом, подал голос, дабы обратить на себя внимание. Джисон так долго смотрел куда-то вдаль, не двигаясь, что создавал впечатление не человека, а восковой фигуры. — У меня все та же проблема, Ликс. Все та же… — Опять Минхо? — Не опять, а снова, — грустно усмехнулся Хан. — Забудь уже о нем, зачем он тебе? Ты же говорил, что разлюбил. — Ликс, вот скажи, ты когда-нибудь обещал, что больше не будешь есть сладкое? — Обещал… — Говорил, что садишься на диету и больше не съешь и плитки шоколада? — Было такое. — Тогда почему перед тобой сейчас целая упаковка шоколадки?       Феликс задумчиво посмотрел сначала на Джисона, а потом на стол, где и в правду лежала открытая пачка. — Все равно не понимаю, к чему ты. — Это зависимость, друг мой. Я могу клясться в том, что больше не люблю, но это будет лишь жалкая ложь. Это точно так же, как пытаться бросить курить, пить или есть сладкое. Сначала ты и в правду будешь стараться, но после сорвешься, снова зажжешь сигарету, откроешь бутылку вина и заешь мармеладом. Вот и с моей любовью точно также.       Джисон снова направил взгляд в окно и, почти не моргая, уставился на соседний дом. — Ты не пробовал найти замену? Нельзя же так зацикливаться на одном и том же человеке, Сони. Это слишком жестоко по отношению к тебе, — недоумевал Феликс.       Он так хотел помочь другу, но уже столько лет не мог вытянуть его из любовного болота. — Пытался. И к чему это привело? Вот именно, ни к чему хорошему.       Глаза Хана были наполнены печалью. Ему больно и плохо, ему обидно. Ему страшно. — Я не хочу ему признаваться, — будто прочитав мысли младшего, продолжил говорить Джисон. — Он возненавидит меня еще больше. — С чего вдруг он тебя ненавидит? Ты когда-нибудь вообще замечал, с какой нежностью Минхо смотрит на тебя? — Ты ошибаешься. Если б любил - не насмехался бы, не пытался задеть, не изматывал бы так на тренировках. Чуть что, сразу Джисон виноват у него. Ему все равно, обидно мне или нет, ему вообще нет никакого дела до меня, — Хан повысил тон, говоря явно громче, чем следовало бы в час ночи. — Что ж за глупость ты несешь, родной?       Дверь на кухню открылась чересчур резко, пугая двух друзей. Минхо зашёл в комнату слишком неожиданно, слишком непредсказуемо, будто подслушал то, что не должен был знать. Хотя, так оно и было. — Ты откуда здесь? — со страхом в глазах спросил Джисон. — Проснулся случайно, хотел воды попить, а тут такой разговор оказывается.       Минхо не отводил взгляда от Хана, напрочь игнорируя Феликса, что стал совсем тихим. — Ликси, дорогой, не мог бы ты оставить нас вдвоём? Очень уж хочу поговорить наедине с этим недотепой. Младший улыбнулся, и, пожелав удачи обоим, удалился с кухни, возвращаясь в свою комнату. — Как много ты слышал? — спросил Джисон тихим голосом. — Почти с самого начала. Ты правда считаешь, что мне нет никакого дела до твоих чувств? — Я… — Хан не знал, что говорить. Ему было страшно и невероятно стыдно за себя. — Послушай, я понимаю, что могу быть иногда грубым или слишком ответственным на тренировках, могу неосознанно задеть, но… я бы никогда не осмелился специально задеть тебя, сделать больно или неприятно. Ты много значишь для меня, Хани. Ты мое солнце, мой лучик света.       Джисон опустил голову и попытался скрыть слезы за отросшими волосами. Он не понимал почему плачет, обычные ведь слова, которые они и раньше говорили друг другу. Но почему-то было так больно. — Хани, милый, прошу тебя, не плачь, иначе я тоже заплачу       Минхо положил руку на макушку парня и начал перебирать его волосы, успокаивая. Джисон поднял голову и посмотрел в глаза напротив. Ли нежно улыбался, в его взгляде не было и капли осуждения. — Я понимаю, что ты пытаешься вести себя как хороший друг и поддерживать, но после моего признания дружбы между нами быть не может, Хо. — Родной, ты видимо совсем ничего не понимаешь в людях.       Минхо взял в ладони исхудалые щеки Хана, стирая накатившие слезы, и легонько поцеловал в нос. — Я люблю тебя, Джисон, больше всего на свете. Ты самое ценное, что у меня когда-либо было. Ты самый прекрасный человек, которого я когда-то встречал. И вряд ли я когда-нибудь смогу полюбить кого-то также сильно.       Хана распирали эмоции и чувства. Хотелось и накричать на Ли за то, что он так долго молчал об этом, и ударить за то, как он себя вел. Но вместо этого Джисон уткнулся носом в шею Минхо, крепко обнимая и прижимая к себе. — Пообещай, что никогда меня не отпустишь, — сквозь слезы пробубнил Хан. — Никогда, солнце, слишком уж сильно люблю тебя.