Часть 1
11 июня 2023 г. в 21:39
Примечания:
буду рада, если укажите на ошибки!
— цукки!
— нет
— ну, цукки!
— куроо-сан, бокуто-сан! я говорю нет
— ну почему?
— а почему я должен надевать юбку?
— мы же говорим, это будет красиво! мы хотим посмотреть на твои… на тебя в ней
— какие же вы извращенцы…
— ну, к сожалению, ты парень извращенцев
— тогда почему именно я? почему не кто-то из вас?
— ну, цукки…
— господи, эти слова о том, что я обычно… снизу… это не аргументы!
— но это правда!
— как же вы меня раздражаете… вы же от меня не отстанете?
— ты правда сделаешь это?
— ну… один раз. если вы меня будете просить о чем-то подобном еще раз, я уйду от вас!
— цукки! вот!
цукишима злобно смотрит на бардовую клетчатую юбку в руках бокуто и думает, что, блин, она же ему будет очень коротка, даже если приспустить ее
— она слишком короткая и маленькая в талии
— ты, придурок, бокуто. я говорил тебе взять побольше
— о боже, вы вдвоём ходили и выбирали эту юбку?
— тц, нет. она тебе будет как раз. и именно в талии она тебе мала не будет, доверься мне
бокуто подходит и лижет челюсть, обдавая горячим дыханием кожу.
цукишима хоть и зол самую малость (будем честны, иногда он тоже думал о том, как бы сделать своим парням что-то такое), но мигом покрывается мурашками и кусает губу. он слишком их любит
— дай сюда
он вырывает кусок ткани и быстрым шагом уходит в спальню, вздыхая от беспомощности. презрительно оглядываясь, он начинает переодеваться
.
— куроо, как ты думаешь… что он наденет сверху?
— я надеюсь, что ничего
— нужно было еще гетры купить
— и анальную пробку
— чего?
— с кошачьим хвостом
— тогда и тебя можно было бы в такое нарядить
— чтобы ты мне засадил по самое не хочу? спасибо, мне прошлого раза хватило
.
цукишиме плохо. он смотрит на себя в зеркало и раздумывает над тем, как он вообще дошёл до такого. бордовая ткань красиво контрастирует со светлой кожей и… о боже, эти белые гетры еле закрывают ему голень, а черный хвост щекочет бедра. ему очень стыдно, но он понимает, что выглядит не так уж плохо. он снимает футболку и с небольшими усилиями застегивает широкую ленту на шее.
— о боже, цукишима, что же ты творишь
он переступает с ноги на ногу, морщится от уже непривычной заполненности в промежности и поправляет волосы.
— юбка и впрямь как раз мне в талии. эти бокуто и куроо…
кей еще раз вздыхает и в последний раз осматривает себя с головы до ног и тихо шепчет, что все будет хорошо
.
— кхм
он появляется в проходе так тихо, что куроо и бокуто сначала пугаются звука, а потом не могут ничего сделать, кроме как застыть с открытыми ртами
— цукишима, ты-
— да…
кей маленькими шажками направляется к обоим парням, которые сидят на диване, и, на секунду задумавшись, на чьи колени лучше сесть, медленно приземляется на куроо, при этом облизывается, смотря на бокуто.
— бокуто-сан…
тот ведёт по гладкому бедру, пробирается пальцами под юбку и натыкается на пробку, надавливая на нее.
— ах-
цукишима мигом оказывается заткнутым губами куроо, который так же, не сводя глаз, ведёт пальцами по рёбрам, пробирается пальцами под юбку и сжимает вставший член, прижимая его к животу
— с каких пор наш цукишима такой развратный-
— не говори так, куроо-сан
— цукки…
бокуто прижимается сбоку, сжимая тонкую талию в пальцах и целуя размашисто, глубоко. цукишима давится слюнями, заливается краской, ощущая, как его оглаживают четыре руки. куроо припадает губами к шее, кусая все чувствительные места, оставляя метки. кей выгибается в спине, часто дышит и не знает, что делать, потому что хорошо. его тянут пересесть на чужие ноги. голени, сведенные в коленях, покрывают поцелуями, а он сам стонет от давления на пробку. его губы бесконечно терзают такие же горячие и любимые, а над сосками издеваются шершавые от тренировок пальцы.
— цукки, а если ты ляжешь грудью на коле-
— нет
— цукки…
— отнесите меня уже в кровать
у цукишимы перед глазами пелена и крепкая спина куроо, который идет впереди, пока бокуто кусает шею и сжимает пальцами бедра
— куроо-сан, бокуто-сан, ах-
— да, цукки?
— я хочу вас двоих… в себе, пожалуйста
парни, стоящие на коленях напротив лежащего цукишимы, сглатывают вязкую слюну и, переглянувшись, все решают безмолвно
куроо, давно мечтавший это сделать, запускает два пальца под ленту и тянет на себя, пока бокуто подстраивается сзади цукишимы.
— если кто-то из вас захочет меня придушить-
— кей…
— …то сначала предупредите меня
бокуто воодушевляется еще больше, целуя в плечо. он опирается спиной об изголовье, куроо закидывает свои бедра на бедра бокуто, а цукишима оказывается прижатым с двух сторон горячими сильными телами. их отделяет только тонкая ткань юбки, которую, впрочем, никто снимать и не собирается
кей мечется от одних губ к другим, чувствует, как кто-то снимает с него очки. вокруг темно, только лунный свет (или свет от уличных фонарей) пробирается в открытые окна
цукишима хмурится из-за недостаточно чёткого зрения и, выгибаясь, громко стонет от того, как его соски мучает горячий влажный рот.
пробка с пушистым хвостом уже валяется где-то на полу, а три пальца бокуто кажутся уже привычными.
— куроо… — бархатный голос бокуто раздаётся над ухом, что неимоверно заводит
— да, сейчас
тот нагибается за смазкой, окуная туда свои пальцы, подставляет их ко входу и все так же лижет соски.
кей закатывает глаза от четырёх пальцев в себе, тихо матерится и громко стонет, когда все они нажимают на комок нервов. его разрывает от удовольствия, он путает пальцы в волосах куроо и цепляется за бокуто, позволяя себя грубо целовать и кусать губы. незаметно четыре пальца перерастают в шесть, пока сам кей не говорит, что хватит, он готов
— хорошо
пальцы пропадают, а пустота ощущается неприятно
бокуто входит без каких-либо проблем, цукишиме кажется, что он сейчас упадёт в обморок.
— наш мальчик не покажет, как он любит своих папочек?
— чёртов куроо, я буду показывать, как я люблю вас хоть каждую секунду, а сейчас, прошу тебя, вставь поскорее
— всего одно слово
— …папочка, — цукишима притягивает того за плечи, пытается сфокусироваться на глазах куроо, но выходит откровенно плохо, — папочка, пожалуйста-
куроо хищно скалится и, чуть приподнимая за бедра, входит медленно, пытаясь свести боль к минимуму
цукишима не выдерживает, изливается бурно и много, не притронувшись толком к себе
когда он начинает ориентироваться в пространстве, ему думается, что он опять сейчас кончит, потому что видеть, как бокуто и куроо целуются — выше его сил. у них по подбородкам скатывается нить слюны, бокуто, кажется, сдаётся под напором куроо и тихо стонет, хотя тут же перехватывает инициативу, заставляя куроо громко и тяжело дышать. кей не может оторвать глаз, судорожно сжимается и весь вздрагивает, когда оба глубоких голоса звучат в унисон. он оседает на двух органах и сам пытается двигаться, хотя и отрываться от такого зрелища не хочется
— кажется, наш малыш хочет еще
— мы же только начали
— именно
оба начинают двигаться неожиданно и синхронно, выбивая все новые стоны из цукишимы.
— цукки…
— бокуто-сан, ах-
— ты можешь тоже назвать меня… так же?
цукишима перекидывает руку через голову бокуто, выворачивается на сто восемьдесят градусов и, привалившись к уху, говорит, обжигая
— папочка… прошу, отымей меня, как следует
и целует в скулу. встречается с затуманенным взглядом и чувствует, как его и правда начинают натягивать еще жёстче и быстрее. он стонет ужасно громко, выгибается на все девяносто, когда ему в сотый раз попадают по простате, и не выдерживает, изливаясь
он дышит хрипло, чувствует, как в него в ту же секунду стреляют две горячие струи и без сил падает вбок, но бокуто успевает ухватить его
все трое ужасно измотаны, даже если и говорили, что только разогреваются. они понимают, что ни цукишима, ни они сами не смогут и дальше развлекаться
— нам нужно в душ
— я не смогу
— ды, мы тебя отнесем
они выскальзывают из цукишимы, тот без сил падает животом на кровать. куроо уходит, чтобы набрать ванну, оставляя раздевание на бокуто
— цукки, милый
— бокуто-сан…
— ты как?
— жить буду
он тихо смеётся в подушку и разлепляет глаза
— как расстегивается эта юбка?
— вы меня так и не придушили, хотя была такая хорошая возможность
— вообще-то… я у тебя не спросил, не сдержался и…
— когда?
— когда ты в первый раз кончил…
— я и не заметил
— извини меня
— ничего… на юбке есть замок сзади
— о
бокуто удачно снимает юбку, расстегивает ленту, снимает гетры, а когда куроо возвращается, чтобы сказать, что ванна готова, подхватывает цукишиму на руки.
— вы два дурака
— почему это?
— из меня сейчас ваша сперма капать будет, наверное. и в ванне ты хочешь, чтобы она смешалась с водой?
— мы же тебя потом душем окатим
— ладно, ваши проблемы
и вот, извечная проблема к кому сесть
— вы собираетесь обидеться, если я сяду не к вам, правда?
куроо и бокуто, уже усевшиеся в ванне, переглядываются только для того, чтобы потом просто пожать плечами и потупить взгляд
цукишима раздражённо поправляет очки и ступает в воду, все же опирается спиной на бокуто и смотрит прямо в глаза куроо
— я же говорил, что нужно купить большую ванну. и вообще… вы же знаете… или, вообще-то, должны знать, что я вас люблю одинаково сильно.
— но всегда, что не касается секса, ты оказываешься ближе к бокуто
— потому что бокуто, не касаясь секса, более нежный и аккуратный, а я сейчас без сил…
— цукки…
— ладно, извините меня… я правда не знаю, что делать в таких ситуациях. мне всегда сложно что-то выбрать между вами, но, если я и вправду оказываюсь чаще ближе к бокуто, куроо-сан, извини. и ты, бокуто-сан, извини меня
после переглядываний куроо и бокуто, не обмолвишимися ни одним словом, кей злобно цыкает и поднимается, собираясь уйти
бокуто хватает его за руку и просит остаться, тихо извиняясь
— если я назову вас кое-как, вы перестанете дуться?
— не нужно. мы и так все понимаем и не обижаемся. и ты не обижайся, цукишима
— а что насчет секса в ванной?
— только без меня
— но как же мы без тебя?
— я, кстати, увидел сегодня кое-что… вы так красиво целуетесь… папочки
бокуто за спиной цукишимы вмиг закашливается, а у куроо округляются глаза
— чего?
— как в тот раз, когда куроо-сан был снизу. разве тебе не понравилось? твое лицо выражало нечто, похожее на удовольствие в квадрате. и двигался ты во мне быстрее обычного
— ого… куроо… мне бы хотелось увидеть его лицо в оргазменных судорогах
смех цукишимы и бокуто разбавляют атмосферу, а куроо лишь цыкает и тоже заходится в тихом смехе
после нескольких минут цукишима все-таки начинает клевать носом, так что они перемещаются на кровать и засыпают под его ворчание. лунный свет начинает к тому времени блекнуть, а солнце окрашивает небо в розовые цвета
Примечания:
также буду рада отзывам ♡