Анклав магической любви

      Дэгалу всегда нравились пожелтевшие листья — они напоминали ему яблоки, которые он любил собирать и дарить своей маме, друзьям, а позже и возлюбленной. Он всегда с остервенением лазил по деревьям и набирал полные корзины этих чудных фруктов, но сейчас эти радостные ассоциации заставляли кулаки сжиматься от негодования и не остывшей боли. Он внимательно смотрел, как другие слуги несли корзины с яблоками в честь осеннего равноденствия, но не смог больше улыбаться, глядя на любимые фрукты. Ещё несколько часов, и он покинет Ишмир ради Кары. Он поклялся, что всё сделает ради неё. — И куда ты собираешься ехать? — ненавязчиво спрашивала Сифа, открывая его от наблюдения за осенними листьями. — Мне нужно помочь семье, — отрешённо ответил Дэгал, прикрывая глаза.       Ему было запрещено кому-либо говорить куда именно он отправлялся, и юноша всеми силами старался выполнить этот запрет, несмотря на то, что он желал напиться и кричать, что он сможет убить хоть десять королей, если бы только Кара была жива. Всё это говорила в нём боль. Он понимал, что король только один, и трогать его ему не нужно. Важна лишь информация. — Семье? У тебя есть семья? — нахмурилась Сифа. — Я думала, что ты один и пытаешься как-то выжить. — Нет, у меня есть сестра. Младшая сестра, — выдумывал Дэгал. — Она больна и ей нужна помощь. — Как ты узнал о том, что ей нужна помощь? Где она живёт?       Он был слишком подозрителен, и Сифа засомневалась, что его слова были правдой. Она внимательно смотрела в бегающие и растерянные глаза юноши, пытаясь оправдать свои догадки. — Она живёт… — он вздохнул, отводя взгляд на замковые ворота. — Ну… — Сифа продолжала изучать его реакции. — Близ Камелота… — Близ Камелота? — она удивилась. — Ты ведь обманываешь меня. — Нет, — он затряс головой от того, что даже такую простую мелочь, как секрет, не смог выполнить.       Как же он тогда сможет ужиться в Камелоте? — Зачем ты туда едешь? — мягко спросила Сифа, желая допытать Дэгала. — Помочь сестре, — огрызнулся он и отвернулся от неё. — Я вернусь к Самайну. — Лучше привези свою сестру в Ишмир. — Конечно, — он судорожно кивнул, мимолётно обернувшись.       Конечно, она ему не поверила. Совсем недавно он плакал круглыми сутками из-за смерти Кары, а теперь вдруг просветлел и собирался куда-то ехать, бравируя помощью семье. Сифа снисходительно смотрела ему вслед, наблюдая за ним. Он осторожно гладил коня, шепча ему или самому себе под нос какие-то слова, будто бы утешающее или вдохновляющее. Ей стало всё понятно, и печаль взыграла в ней. — Что-то случилось? — спросил подошедший Децим. — Ты куда-то смотришь? — Нет, — она тут же повернулась к мужу. — Не совсем так. — Что-то произошло? — Я устала от работы и вышла на площадь, чтобы подумать о том, что было бы здорово поставить здесь церковь. Небольшую часовню. Мы могли бы найти священника, который бы читал проповеди жителям Ишмира, — с радостью говорила она. — Что ты думаешь? — Ты так сильно увлеклась моей верой, — с напряжением ответил римлянин. — Я не думаю, что это уместно. — Нашей верой. Мы должны рассказать и объяснить этим людям истину, иначе они попадут в ад. Разве не так? — Не совсем… — Я видела Дэгала только что. Воздыхателя Кары. — И что? — Он уезжает в Камелот ради мести, — решительно заявила она. — Ему нужна наша помощь. — Ты уверена? Он сам тебе сказал? — Я догадалась. Разве это правильно, что леди Моргана посылает людей на смерть? Ты говорил, что это она — источник мести, и она поощряет стремление других мстить. И ворует наши деньги. Разве это правильно? — волнительно произнесла Сифа. — Она — королева Ишмира, — спокойно ответил Децим, услышав отражение собственных слов в её речах. — Я хочу с ней поговорить, — она повернулась в сторону замка и поспешила внутрь. — Подожди!       Сифа была очень взбудоражена последними событиями. Смерть ее близкой подруги впервые заставила ее вылезти из защитного пузыря, в котором держал ее сначала отец, скрывающий от ее правду об из геноциде, а затем и муж, желающий дать ей истинную веру. Сифе было гораздо легче принять смерть Кары, думая о всепрощающем и милосердном Христе, нежели о нашем мире, и она с радостью создала себе новый защитный пузырь, погружаясь в него всё глубже и глубже.       Она решительно шла говорить с королевой Ишмира, ощущая, как недовольство и обида пронзали ее тело. Децим буквально бежал за ней, чтобы утихомирить.       Сифа без стука ворвалась в рабочую комнату, и с упрёком посмотрела на удивлённую Моргану, которая пересчитывала смету вместе с Мордредом. — Ну что хватает нашего золота? — грубо спросила Сифа. — Что произошло? — недоумевающе спросила Моргана, глядя на разъяренную подругу.       Сифа нервно покрутила головой и немного засмеялась, пытаясь успокоить саму себя. Децим тотчас зашёл в комнату за ней и резко потянул ее за руку. — Простите нас, — вскользь произнес он. — Не трогай меня! Ты не можешь поговорить — тогда я сама скажу. — Что произошло? — ещё раз спросила Моргана, внимательно наблюдая за ними.       Она оглянулась на Мордреда, но он лишь покрутил головой, сам искренне не понимая, что могло случиться. — Ты позволила Каре умереть, взяла наше золото, обворовала нас, а теперь ещё и Дэгала послала на смерть! Разве это справедливо? — Я ещё раз прошу прощения, — вклинился Децим, вновь дёргая жену за руку. — Нет, мне интересно, что скажет твоя жена, — ответил Мордред, с интересом наблюдая за Сифой. — Какие ещё оскорбления будут? — Что произошло? — ещё раз, но более властно спросила Моргана, не отрывая взгляда от подруги. — Почему я поступаю несправедливо? — Зачем ты отдала приказ Дэгалу отправляться в Камелот? Зачем ты губишь его душу? — настойчиво спрашивала Сифа. — Это я отдал приказ, — сказал Мордред. — Только ему нужно было молчать, куда он направляется. — Он не умеет лгать, он выдумал что-то про сестру. Он же совсем мальчишка. Как и Кара. Я не понимаю этого решения. Он умрет, так и не увидев свет и добро в этом мире, так и не познав истину. — Истину твоего нового Бога? — интересовалась Моргана. — Я даю выбор. Он сам выбрал помощь нам. Никто не отправлял его на смерть или не давал задание убить короля или Эмриса. — Каре тоже не было никаких заданий, но чувство мести, такое же как и сейчас у Дэгала, сгубило ее! — Дэгал — не Кара. Его чувство обусловлено иными событиями, — отвечала ведьма. — Ты жестока. Ты очень жестокий человек. Ты ведь понимаешь, что он сорвётся, он не умеет лгать, не умеет притворяться. Он чистая душа, которую нужно направить, не то, что вы, вы черные… — Хватит, Сифа, пошли, — вмешался Децим, перебивая её. — Нет, пусть продолжает, — сказал Мордред, с недовольством глядя на римлянина. — Вам нужно познать истину и отказаться от мести, пока вы не сгубили свои души, — решительно проговорила Сифа. — Стража! — крикнула Моргана и через несколько секунд в небольшую комнату зашёл один из стражников. — Да, миледи, — он поклонился. — В темницу её. — Леди Моргана, это… — начал спорить Децим. — Сифе стоит подумать над своими словами, — с напускным равнодушием перебила его ведьма, наблюдая как стражник скрутил руки ее подруге. — Я никуда не пойду! — крикнула Сифа, пытаясь вырваться. — Подумай о том, в чем ты меня обвиняешь. — Я заботилась о тебе, когда тебе было плохо, когда Кара сбежала. Я смотрела как ты плачешь, и думала, что тебе правда больно, но это совершенно не так, раз ты позволяешь так поступать со мной! — отчаянно кричала Сифа, пока стражник уводил её из комнаты.       Моргана зажмурилась от переполнявшего ее негодования и быстрым шагом вышла из комнаты, не оборачиваясь на кричащую подругу. Мордред желал остановить её, но лишь сжал в руках уголь, ломая его на части. — Ты ничего не сделал! — возмущённо прикрикнул на него Децим. — Ты позволил ей заточить мою жену в темницу! — Что я мог сделать? — спросил Мордред, выпуская из рук уголь и отряхивая их. — Отменить приказ Морганы? Перечить ей? — Она дала тебе власть над Ишмиром, если ты не заметил, — усмехнулся римлянин. — И я уверен, что это ты подал ей идею взять моё золото для содержания замка. — Да, я, — ровно отвечал друид. — А что ты сделал со своей женой? Она была тихой и спокойной, успешно занималась целительством, а сейчас вместо работы читает Священную книгу и следит за другими людьми. — Освободи ее из темницы, и я объясню. — Я не могу перечить воле королевы. — Можешь, только не хочешь этого делать, — вздохнул Децим. — Ты заставил Сифу предать нас. — Никто не предавал вас. Она по-прежнему ценит и уважает магию. Она рада приезду Гили. Магия — это не зло. — Забавно слышать, что магия — это не зло, — рассмеялся Мордред. — Просто забавно. Теперь ты полностью погряз в этой странной вере… — Ты хочешь, чтобы я сказал правду? — резко смягчился Децим, отводя взгляд в сторону. — Правду? Какую правду? — Я думал, что вера укрепит чистоту и спокойствие Сифы, отсутствие черноты в её душе, но выходит наоборот. Я совсем её не узнаю, — римлянин сел на стул и сбросил несколько беспорядочно лежащих тетрадей со стола, чтобы положить руки. — Она взяла мою веру и сделала своим орудием справедливости… — Мне жаль, — растерялся Мордред. — Но ты дал ей такой путь. Ее отец желает вернуть ей нашу веру. — Она и не стала христианкой. В её душе нет мира, нет единения с Богом. Читать Библию, молиться и твердить об истине — не значит быть христианкой, — от отчаяния говорил Децим. — Я не знаю, могу ли я ещё раз просить тебя о помощи… — Я не освобожу ее. — Почему? — Не я отдал приказ взять ее под стражу, — Мордред с печалью посмотрел на друга. — Ей следует извиниться перед Морганой, как и тебе. — А мне зачем извиняться перед твоей любовницей? — злостно спросил Децим, вставая со стула и раскидывая ещё больше бумаг и книг. — У тебя не осталось ни капли сочувствия, ни капли понимания. — А у тебя оно было? С момента нашего прибытия на Альбион, ты вечно твердил мне о неправильности моего решения, о том, что Моргана — это яд, а теперь ещё и оскорбляешь её. — А, ты ещё не трахнул её, вот и злишься на мои слова, — римлянин пару раз похлопал в ладоши. — Я не желаю с тобой разговаривать, — максимально сдержанно произнес Мордред, желая ударить друга. — Я думал, что мы — друзья, — искусственно улыбнулся Децим и стремительно вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.       Мордред от злости стукнул кулаком по столу и выдохнул, пытаясь успокоить себя. Он осторожно наклонился и начал собирать все тетради и бумаги с пола, чтобы разложить их по местам. Что стало с его другом? Когда-то они были достаточно близки, когда-то бредни про Иисуса не были раздражительными и неуместными, а теперь словно отрава. У друида будто бы образовался ком в горле от недосказанности, от злости и горечи. Децим отравил своей истинной верой Сифу, и сам разоткровенничался об этой ошибке, но зерно уже проросло и дальше будет только хуже. И Моргане от этого хуже, Сифа была единственной оставшейся ведьмой, хоть и со слабыми силами. Их можно было бы и развить, будь у нее желание теперь делать что-то кроме чтения Библии.       Закончив уборку в рабочей комнате, Мордред закрыл её на ключ и медленно спускался на тренировочную площадку. Он обещал Гили показать ему основные магические приёмы, и хоть сейчас он был в отвратительном настроении, он дал обещание и должен был его выполнить.       Новоприбывший маг уже ждал его, наворачивая круги на площадке. Солнце клонилось к закату. Гили часто оглядывался на него и ловил последние теплые лучи. Увидев приближение Мордреда, он тут же стал ровно и поклонился ему в дань уважения. — Долго ждал? — с вынужденным спокойствием спросил друид. — Нет, милорд, — улыбнулся Гили. — Хорошо, — он кивнул. — Ты что-то умеешь? — Сам я ничего практически не умею. Только с кольцом, которое контролирует и направляет мою силу, — он снял кольцо со знаком трискелиона с пальца и подал Мордреду. — Вот оно. — Это сильная вещь, — рассудил друид, ощущая силу колдовского артефакта. — Но ты должен уметь управлять магией и без него. — Да, — он снова улыбнулся. — Я всегда мечтал об этом! — Начнём с удержания и метания предметов.       На площадке было несколько камней, и Мордред без помощи рук, одним лишь взглядом золотых глаз, поднял камень и повертел им в воздухе. Его зрачки двигались достаточно быстро — также быстро, как и камень, скользящий в воздухе. Гили внимательно наблюдал за учителем и поразился такому простому, но удивительному для обычного человека проявлению магических сил. — Попробуй руками. Так всегда проще, — немного улыбнулся ему друид. — Да, милорд.       Гили попытал удачу несколько раз, но всё безуспешно, словно без кольца он был ничтожеством, которое абсолютно ни на что не способно. С каждой новой попыткой он чувствовал себя все хуже и хуже, как ни на что негодное существо, и был готов уже отчаяться и бросить очередную попытку, как Мордред сказал ему: — Доверься своему дару. Всегда тяжело расслабиться и направить силы, когда вынужден годами прятать их глубоко в себе. Ты справишься. — Спасибо, — впервые искренне улыбнулся Гили, оглядываясь на друида.