Омрачение твоей души

      — С чего ты вообще вдруг захотел сохранить Снейпу жизнь? — склонив голову, поинтересовался Волан-де-Морт. — Насколько я понял из твоих рассказов, в первой жизни Северус не слишком-то тебя жаловал.       — Это еще мягко сказано, — усмехнулся Гарри. — Конечно, Снейп всегда был тем еще кретином, но при этом только он пока что, хотя бы попытался, что-то предпринять по поводу домашнего насилия у Дурслей.       По правде говоря, Гарри и сам-то толком не знал, почему хотел сохранить Снейпу жизнь, если не считать того, что он хорошо справлялся с ролью декана факультета (что было удивительно). Его просто не радовала перспектива того, что Волан-де-Морт планирует его убить.       Какое-то время Волан-де-Морт молчал, и Гарри терпеливо ждал, потому что понимал, что с такими вопросами его торопить не стоит. Какое бы решение ни принимал Волан-де-морт, он всегда какое-то время его обдумывал.       — В таком случае ему нужно будет дать мне новые обеты, — наконец решил Волан-де-Морт. — Северус уже однажды меня предал. Я не собираюсь наступать на одни и те же грабли.       — Но теперь ты знаешь, как и почему он тебя предал, — надеясь на то, что он все-таки даст Снейпу шанс, отметил Гарри. — На этот раз его предательство будет проще предотвратить. Уже не говоря о том, что он пока что тебя не предавал. Не совсем, во всяком случае. И еще он очень полезен как шпион Дамблдора.       — Я подумаю над этим, — заключил Волан-де-морт, и по тону его голоса Гарри понял, что больше из него пока ничего не вытянет. — Да и к тому же, я не хочу ничего обещать, предварительно не поговорив с Северусом — хочу посмотреть, как далеко он готов зайти с новыми обетами.       — Наверное, так и следует сделать, — все равно оставшись довольным, сказал Гарри. Волан-де-Морт правда изменился и был по-настоящему готов идти на компромисс, от чего он был только больше рад, что настоял, чтобы тот шагнул во вторую жизнь с целой душой. Разница была существенная. — Спасибо, что хотя бы подумаешь над этим.       Уголки губ Волан-де-морта чуть приподнялись, формируя слегка удивленную улыбку.       — Не за что, дорогуша. Мы еще поболтаем, — и на этом он захлопнул зеркальце. Гарри помотал головой и пошел искать своих друзей.       Воскресенье прошло практически так же, как и суббота, но, к счастью, без всяких приколов от декана факультета. Весь день напролет Гарри со своими друзьями бродили по замку, угощались вкусняшками очень энергичных домовиков и наслаждались захватывающими дух шотландскими пейзажами. Удивительным ему казалось то, что ему было так приятно проводить время со своими теперешними друзьями, учитывая, что всем им было по одиннадцать, а ему — хоть и ментально, –восемнадцать. Но, наверное, проводить время с умными и образованными, но все же детьми — то, что ему и было нужно, чтобы расслабиться. Их главным страхом были профессора и домашка. Война не наградила их психологическими травмами, потому что они ее никогда не видели. В их окружении ему казалось, что он забывал про некоторые стороны своей личности — стороны, в каких отзывались насилие, война, предательство и смерть.       А разве у него когда-нибудь была возможность просто побыть ребенком? Гарри не знал, что думать на этот счет. Кто-то может подумать, что он был ребенком в прошлой жизни на первом курсе, но все было не так просто. В первой жизни он не был ни к чему готов, от эмоций и впечатлений шла кругом голова, да и в придачу он постоянно сидел на иголках от того, что каждое лето придется возвращаться к Дурслям. Его в тайне растили, чтобы безбашенно кидаться в бой с все большими и большими опасностями. Одержимый профессор, василиск, сотня дементоров, дракон и сам Темный лорд.       Нет, чем больше Гарри об этом задумывался, тем больше понимал, что никогда не был ребенком. Да даже до Хогвартса. Потому что для Дурслей он был лишь ненужной ношей, которую они морили голодом, держали за домовика и прятали в чулане.       Поэтому после очередного весело проведенного дня со своими друзьями, Гарри решил, что будет давать себе перерыв. В будние дни он будет строить планы, но с этого момента выходные будут исключительно для веселья и отдыха. Видит Мерлин, с его жизнью он заслужил иногда отдыхать.       Утро понедельника началось с тренировки по квиддичу. Он быстро понял, что Маркус Флинт — такой же фанатик, как и Оливер Вуд, вот только личностью приятной не отличался. Флинту было глубоко плевать на отговорки и оправдания. Он ожидал от игроков высшего пилотажа на протяжении всей игры.       Гарри это нравилось, даже если приходилось вставать ни свет ни заря и бросать вызов ледяному шотландскому ветру на высоте в несколько сотен метров. Правда была в том, что полет больше, чем все в его жизни, позволял сбросить напряжение, забыть и просто наслаждаться. И пока над головой свистели бладжеры, его вообще не волновало то, что все это сопровождалось орами от Флинта лететь определенным строем.       К тому времени, как он вернулся в комнату, чтобы принять заслуженный душ, мышцы приятно ныли, а разум прояснился, и он чувствовал себя полностью готовым к учебной неделе.       За завтраком ему пришла обернутая в коричневую бумагу посылка с запиской почерком Волан-де-Морта.       «Открой, когда останешься один. Можешь благодарить за это Барти, потому что это ему пришлось мужественно выстоять перед лицом маггловского магазина, когда я попросил его это купить.       Надеюсь, для тебя это окажется полезным».       Гарри сгорал от любопытства, но помнил слова Волан-де-Морта и запихнул посылку в сумку, так и не открыв ее. И когда они уже шли на историю, он под предлогом, что ему нужно в туалет, проскользнул в пустой кабинет. Он разорвал обертку и обнаружил у себя в руках стопку маггловских книг. Руководство по самопомощи при ПТСР, руководство о том, как справляться с насилием в детстве, биография солдата с ПТСР, книга по медитации и книга по йоге, что блять? Он мог понять для чего все остальные, но йога?       Озадаченно нахмурившись, Гарри начал читать обратную сторону книги, пока не наткнулся на часть, в которой упоминалось, что йога — прекрасный способ борьбы со стрессом и тревожностью, и после этого стало немного понятнее, зачем Волан-де-Морт отправил их ему.       — Кикимер! — позвал его Гарри, потому что вспомнил, что не одного только Волан-де-Морта нужно поблагодарить за эти книги.       Кикимер возник практически моментально.       — Юный господин звал Кикимера?       — Привет. Можешь испечь мне противень сладких булочек и оставить у меня на кровати?       Кикимер кивнул.       — К полудню булочки для юного господина будут готовы.       — Спасибо, Кикимер. Я ценю твою помощь, — махнул рукой Гарри и Кикимер исчез. Во время их с Барти разговоров он узнал, что сладкие булочки — его любимая сладость, поэтому после занятий он их ему отправит с запиской с благодарностью. Его страшно забавлял тот факт, что Темный лорд отправил ему маггловские книги по самопомощи, но, кроме того, он хорошо понимал, что ему необходима любая помощь. Он внимательно их прочтет и правда постарается применить советы, которые в них даются.       Всю историю Гарри проспал, зато на трансфигурации сделал длинный конспект. После обеда у них стояла сдвоенная защита, и, когда они вошли в класс, он был приятно удивлен, когда увидел, что парты были сдвинуты к стенам. В прошлой жизни во время занятий Квиррелл постоянно то и делал, что заикался. И магией они начали пользоваться только после Хэллоуина.       — Сегодня мы потренируем некоторые заклинания, — улыбнувшись, сказал Квиррелл под воодушевленную болтовню учеников. Квиррелл начал объяснять обезоруживающее заклинание и впоследствии продемонстрировал его, обезоружив одного за другим Симуса и Дина. А потом он распределил учеников по парам — на каждую пару по одному гриффиндорцу и слизеринцу.       Гарри поставили в пару с Гермионой, потому что "а как иначе".       Не успел Квиррелл и команды начинать дать, как Гарри вытащил палочку.       — Я начну, — сказал он и с отточенной легкостью взмахнул палочкой. — Экспеллиармус.       — Ты делаешь все неправильно, — сказала Гермиона и ахнула, когда из ее руки вылетела палочка.       Гарри с легкостью ее поймал.       — Кажется, у меня вышло просто замечательно.       — Но не должно, — настаивала Гермиона, вырвав свою палочку, когда Гарри ей ее подал. — Ты слишком сжато взмахнул, — она она провела палочкой широкую дугу. — Вот так. Экспеллиармус!       Гарри почувствовал рывок, но он был не слишком мощным, поэтому он удержался за палочку. Он одарил девочку снисходительным взглядом.       — Или это ты делаешь что-то не так. Можешь себе представить?       Гермиона с упрямым выражением лица сверлила его глазами.       — Я знаю, что права. Профессор Квиррелл только что продемонстрировал заклинание. Экспеллиармус!       На этот раз рывок был сильнее, но все равно этого было недостаточно. Гарри пожал плечами.       — Не-а, все равно не так.       — Профессор! — развернулась Гермиона и высоко вскинула руку. — А Гарри Поттер жульничает!       Гарри вздохнул и потер лицо рукой. Значит, вот, что Гермиона собиралась делать с тем, что она не самая умная в классе. Обвинять в жульничестве тех, кто лучше нее. Мерлин, Гарри был слишком стар для этой детсадовской херни.       Квиррелл подошел к ним с выжидательным видом на лице.       — Мистер Поттер, продемонстрируйте мне, как вы обезоруживаете мисс Грейнджер.       — Экспеллиармус! — вновь без проблем поймал палочку Гермионы Гарри.       — Очень хорошо, — широко улыбнулся ему Квиррелл. — Пять очков Слизерину за то, что первыми успешно наколдовали заклинание.       — Спасибо, профессор, — вежливо улыбнувшись, сказал Гарри, игнорируя возмущенный вздох.       Квиррелл жестом обратился к Гермионе.       — А теперь вы, мисс Грейнджер.       Гермиона заметно собралась с мыслями и провела палочкой в воздухе слишком широкую дугу.       — Экспеллиармус!       И вновь выдержав рывок, Гарри удержался за палочку.       — Видите, — сказала Геримона, обвинительно показывая на него пальцем. — Он жульничает.       — Два очка с Гриффиндора, мисс Грейнджер, — сурово нахмурившись, сказал Квиррелл. — То, что вы еще не освоили заклинание, не дает вам права обвинять других в жульничестве. Вам бы лучше сконцентрироваться на оттачивании заклинания, и не делайте такие большие взмахи.       Гермиона кивнула, потупившись в пол. Гарри вздохнул, он испытывал очень противоречивые чувства при виде такой Гермионы. Какая-то часть его наслаждалась тем, что ее поставили на место, но, по большому счету, в такие моменты ему было ее жаль. Она вела себя таким образом, что у ее сокурсников, не говоря уже о профессорах, складывалось о ней неприятное впечатление. И как только что показал Квиррелл: они не сюсюкались с учениками, которые ложно разбрасываются обвинениями во всех подряд.       Блейз, что стоял рядом с ними в паре с Парвати, пересекся с ним взглядом и вопросительно поднял бровь. Гарри лишь губами проговорил «потом», и тот продолжил пытаться обезоружить своего оппонента. Чуть поодаль работали в паре Невилл и Трейси, которые теперь вытягивали шеи, чтобы посмотреть, что там у него происходит.       Помотав головой, Гарри продолжил обезоруживать Гермиону. И к концу занятия у нее наконец получилось обезоружить его в ответ. Тогда она одарила его победоносным взглядом, который он проигнорировал. Последнее, чего он хотел, — идти на поводу у ее жажды внимания. Он не намеревался становиться ей официальным соперником или еще кем-то подобным.       Гарри быстро заскочил в спальню, чтобы забрать сладкие булочки. Он их упаковал и вложил небольшую записку, которую он накидал на первых десяти минутах истории.       «Барти,       Нет человека храбрее Вас. Ваша отвага в походе в маггловский мир, дабы украсть их мудрость по приказу Вашего Лорда, заслуживает прекраснейшей выпечки. Надеюсь, она придется Вам по душе, благородный сэр, ибо о ваша доблесть достойна похвалы, и еще многие лета крестьяне будут слагать о ней песни.       Гарри       P.s. Серьезно, спасибо! Мне уже не терпится их прочесть. И еще, свадебный подарок? Что блять это было?»       Как обычно, как только он ступил в совятню, Хедвиг поприветствовала его, спланировав и усевшись ему на плечо. Он ласково погладил ее по голове, просто наслаждался ее присутствием. Он уже однажды ее потерял и не хотел считать ее чем-то само собой разумеющимся. Он передал ей небольшой пакет и отправил ее к Барти, а сам направился в библиотеку, чтобы присоединиться к своим друзьям.       И когда он туда пришел, его ждал неприятный сюрприз. За столом на его месте рядом с Невиллом в окружении его друзей сидела Гермиона. Она разложила на столе книги и пергамент, и взгляд у нее был такой, будто здесь ее место, хотя все остальные кидали на нее сомнительные взгляды.       Да, Гарри сейчас же положит этому конец. Он не желал проводить время с Гермионой, если этого не требовалось на занятиях. Он не будет с этим мириться. Возможно, по отношению к одиннадцатилетке, которой Гермиона как-никак являлась, это было несправедливо, но он знал, что слетит с катушек, если ему придется каким-либо образом с ней общаться.       Он просто не вынесет этого.       Гарри подошел к ней, предварительно нацепив вежливую улыбку.       — Грейнджер, я не припомню, чтобы приглашал тебя к нам.       Гермиона развернулась на стуле, вскинув подбородок сильнее, чем надо, чтобы встретиться с ним взглядом.       — Это студенческий кружок. Ты не можешь запретить мне приходить.       Гарри помотал головой.       — Никакой это не студенческий кружок. Мы просто компания друзей, которые собираются вместе, и иногда это подразумевает под собой совместную учебу.       — Если честно, Гарри, мы не против, — сказала Сьюзен, которая, как настоящая ученица Пуффендуя, всегда была рада новым людям. Ханна кивнула в знак согласия. — Мы все-таки сегодня здесь собрались, чтобы учиться.       — Зато я против, — скрестив руки, возразил Гарри. — Грейнджер не смогла смириться с тем, что у меня быстрее нее получилось обезоруживающее заклинание и ложно обвинила меня на защите в жульничестве, — он глядел Гермионе прямо в глаза. — И, так подумать, я до сих пор не получил за это извинения.       Щеки Гермионы побагровели, но они не вымолвила ни слова.       — Тебе здесь не рады, — тихо, но настойчиво сказал Тео. Ее лицо вспыхнуло еще пуще.       Невилл тяжело вздохнул.       — Я тебя предупреждал, Гермиона, — он развернулся, чтобы поглядеть на Гарри. — Она подслушала, что я сказал Дину, что иду в библиотеку заниматься с парочкой других людей, и сама решила прийти, хотя я говорил ей, что мы не официальный студенческий кружок.       — В этом нет твоей вины, — уверил его Гарри. Ему самому слишком хорошо было известно, какой прилипалой бывает Гермиона.       — Обвинять кого-то в жульничестве, только потому что он добился того, что ты нет — ненормально, — слегка нахмурившись, сказала Сьюзан. — Тебе, наверное, стоит уйти, — добавляет Ханна. Ах да, знаменитая пуффендуйская преданность. Барсуки и правда остро реагировали, когда сородичу грозила опасность.       Казалось, что Гермиона разрывается между тем, чтобы пуститься зачитывать им лекции и убежать в слезах прочь. Гарри уже надоело с ней разбираться, а прошла только одна учебная неделя. Это будут долгие семь лет.       Гермиона сделала глубокий вдох и начала вести себя, как обычно в стрессовых ситуациях — разбрасываться фактами.       — Я расскажу профессору Макгонагалл, что вы предвзято относитесь к другим в своем студенческом кружке. Согласно хартии Хогвартса, любой кружок должен быть беспристрастным в своих взглядах и не может выгонять людей, основываясь на факультете или чем-либо еще.       — Мы не являемся официальным кружком, — раздраженно вздохнув, отметил Эрни.       — Я не понимаю, чего ты добиваешься, — сказал Джастин, обведя стол взглядом, прежде чем остановиться на Гермионе. — Ты незаслуженно обвинила Гарри в жульничестве и теперь ждешь, что мы захотим стать твоими друзьями? Ты правда думаешь, что так и будет?       — Гермиона, — вымотано произносит Невилл. — Пожалуйста, просто уйди.       — Ладно, но я на вас донесу, — она запихнула свои книги и пергамент в сумку, обвела их всех напоследок взглядом, в котором читалось превосходство, и, вздернув нос, зашагала в сторону выхода.       — Это было неприятно, — усмехнувшись, отметил Блейз, и Гарри занял место, что только что освободила Гермиона.       — Она та еще заноза, — устало вздохнув, сказал Невилл. — На Гриффиндоре люди, завидев ее, буквально шарахаются и бегут в другую сторону, потому что она постоянно пытается всех строить.       — Тогда это объясняет, почему у нее нет друзей, — обменявшись со Сьюзен взглядом, рассуждает Ханна. — Мы уже давно заметили, что она постоянно ходит одна.       — Если она так себя ведет и пытается найти друзей, то неудивительно, — сказал Джастин. Он до сих пор выглядел так, будто еще не до конца осознал, что только что наблюдал.       Еще пару минут они обсуждали Гермиону и ее странную попытку завести друзей, но в конце концов принялись за домашку.       Гарри не поднимал больше тему с Гермионой вплоть до момента, когда он уже лежал в кровати и звонил по зеркальцу Волан-де-Морту.       — Спасибо за книги, — как только ответил тот, поблагодарил Гарри. — Я обязательно их прочту и может даже выкрою часок-другой, чтобы позаниматься йогой в Выручай-комнате.       — Не за что, дорогуша, — ответил Волан-де-Морт и сощурился, пару секунд вглядываясь в его лицо. — У меня такое чувство, будто твою радость омрачает что-то другое. Что-то случилось?       На какой-то момент Гарри поджал губы и зажмурил глаза.       — Я не уверен, смогу ли это выносить, — наконец прошептал он.       — Что именно выносить? — голос Волан-де-Морта тоже понизился. — Если перспектива быть учеником тебя больше не устраивает, есть другие варианты.       — Да? — Гарри чувствовал себя по-идиотски, потому что никогда об этом не думал. С тех самых пор, как он заново начал проживать свою жизнь, он рассматривал только посещение Хогвартса.       — Для тебя нет никаких серьезных причин посещать Хогвартс, за исключением твоего желания прожить свою жизнь заново. Ты можешь в любое время уйти и спрятаться здесь или еще где. Изучать магию, которую ты еще не знаешь, а когда выходишь на люди, принимать зелье старения.       — Ты уже об этом думал, — догадался Гарри, испытывая искушение перед тем, что описал Волан-де-Морт.       Он лукаво улыбнулся ему.       — Я всегда рассматриваю все варианты, а не только очевидные. И что же привело к этому?       — Моя бывшая лучшая подруга решила обвинить меня в жульничестве на защите, потому что у меня получилось обезоруживающее первее нее, а потом она приперлась к нам в студенческий кружок, хотя никто ее не приглашал, и после она ушла доносить на нас или что там она собралась делать.       Волан-де-Морт издал звук, похожий на хрюк.       — Да, какие же перед тобой встают сложности.       — Я знаю, знаю, — бросив взгляд на него, сказал Гарри, что, видимо, только больше позабавило того. — Когда я оглядываюсь назад, я понимаю, что все это — детсадовские разборки, но каждый раз, когда я сталкиваюсь с юной версией нее, у меня по коже бегут мурашки, и я хочу бросить в нее какую-нибудь порчу.       — Она тебя предала, — отмечает Волан-де-Морт. Гарри подробно рассказал ему, что случилось и кто в этом участвовал. — А ты ей доверял. Может, даже больше, чем кому-либо.       — Ага, — вздохнул Гарри.       Волан-де-Морт усмехнулся, и, когда Гарри нахмуренно на него посмотрел, тот даже не попытался делать вид, что ему жаль.       — Прости, но вся эта ситуация рисуется мне донельзя ироничной. Буквально вчера ты умолял меня дать второй шанс тому, кто меня предал, кто, не задумываясь, сдаст меня с потрохами Дамблдору, а сейчас ты сидишь и ноешь из-за того, что одиннадцатилетка ведет себя по-детски по отношению к тебе.       — Ладно, — проворчал Гарри. — Если так посмотреть, это и правда немного глупо, я согласен. Но я не могу ничего поделать с тем, что я чувствую в ее окружении.       — Возможно, тебе следует попробовать отделить ребенка от девушки, что тебя предала. Ребенок тебе ничего не сделал, она никогда не станет той, что тебя предала, просто потому что ты не подпустишь ее снова близко к себе, — Волан-де-Морт откинулся на спинку кресла, и в его взгляде, застывшем на нем, читался вызов.       — Может, мне стоит попробовать так сделать, — слишком дерзко ухмыльнулся он Волан-де-Морту. — Попробуешь то же со Снейпом?       — Что ты так зациклился на его жизни? — спросил Волан-де-морт.       Ему вдруг кое-что пришло в голову и он вскочил с кровати.       — Я понял! — широко ухмыльнувшись, посмотрел он на Волан-де-Морта. — У Снейпа висит долг жизни моему отцу.       — Теперь-то все понятно, — с довольной улыбкой Волан-де-Морт поглядел на Гарри. — И теперь этот долг жизни перешел тебе. И поэтому ты не хочешь, чтобы он умирал, пока он не вернет долг.       — Логично же, правда, — Гарри очень гордился собой, что додумался до этого. — Да и из Хогвартса я уходить не хочу, — добавил он, просто чтобы Волан-де-Морт понимал это. — По большей части, мне здесь нравится. Но хорошо знать, что есть и другие варианты, поэтому спасибо, что сказал.       — Не за что, дорогуша, — сказал Волан-де-Морт, и на его лице отразилось что-то похожее на теплоту. — А теперь иди поспи. Усталость никак не поможет тебе со всеми этими детсадовскими выходками.       — Спокойной, Том, — он зарылся глубже под одеяло.       — Спокойной ночи, Гарри, — ухмыльнувшись, медленно закрыл зеркальце Волан-де-Морт, от чего он фыркнул, прежде чем закрыть глаза.       На следующее утро во время сдвоенной травологии Гарри, Блейз и Тео вместе с Эрни и Джастином пересаживали зубастые бегонии. Они издавали страшные звуки и правда умели кусаться, но поскольку зубов у них не было, это было больше неудобством, чем настоящей опасностью.       — Ни за что не поверите, что нам рассказал Седрик Диггори, — прошептал Эрни, насыпав в горшок земли. — Он услышал об этом из уст близнецов Уизли.       — Что услышал? — дожидаясь, пока тот договорит, спросил Тео, держа бегонию, что жевала его палец.       Эрни поглядел по сторонам, чтобы убедиться, что их не подслушивают.       — Секретный проход в коридоре на третьем этаже, о котором предупреждали учеников, охраняет трехголовый цербер. Близнецы своими глазами видели, когда тайком туда пробрались.       Бегония, которую держал Гарри, пронзительно запищала в знак протеста, когда он случайно слишком сильно ее сжал.