Проект 526

      Будто откуда-то со стороны играла мелодия. Она так органично вписывалась в окружающий мир, что слушать её хотелось вечно. Но не удалось. Левый глаз резко открылся и тут же поймал тоненький лучик ещё восходящего солнца. В то же мгновение обладатель глаза осознал, что музыка играла в его собственной голове, ибо с пробуждением она смолкла. Потихоньку начиная ощущать всё тело, он стал вспоминать всё актуальное для него на данный момент. Дмитрий не волновался: будильник он проверял буквально только что, и на нём значилось 8:15. Хм, что же ему снилось... Что он бегал по театральному институту, беря и давая интервью у преподавателей и студентов, лишь бы поступить самому. Запахи здания, голоса людей и обстановка ощущались настолько живыми, что волнения во время театрального забега было испытано с три короба. А перед самым-самым пробуждением ему снился...       Будильник.       — Сука! — молодой человек машинально вскочил. Сознание ещё оставалось несколько затуманенным, но время он прочесть был в состоянии: 9:45... Захотелось выругаться ещё громче, но взгляд вовремя уловил две заветные буквы, которые принесли неимоверное облегчение, разнёсшееся по всему телу: сб.       Дмитрий потянулся и сел на кровати. Наконец вспомнив о наличии у себя ещё и правого глаза, он с лёгким напряжением в веках открыл и его. Часто поморгав, он прогнал ощущение его "смятости" и спустя секунд пять расфокусированного зрения, наконец увидел свою комнату.       Белые стены, на которых в этот раз застыли бледные солнечные зайчики, светлый пол, полупрозрачные сиреневые занавески. Из мебели только кровать, небольшой платяной шкаф да прикроватный столик, на котором вечно валялась кипа различных бумажек. Эта обстановка не менялась уже пять лет кряду, но жильцу на это было плевать. В конце концов, так ли важен цвет занавесок или новизна пола, если каждый день в твоей жизни копирка с предыдущего? Когда дом воспринимается лишь как место для ночлега да утоления бытовых нужд. И вообще, чего он с утра пораньше до себя докопался? Это вообще не его комната. И не его квартира. И не его дом.       Место, где каждое утро совершались открытия века, было трёхкомнатной съёмной квартирой, в которой из них Дмитрию принадлежала лишь одна. Другую занимал такой же как он рабочий человек Борис Алексеевич Разин. Мужиком он был хорошим, спокойным и вежливым, несмотря на пристрастие к выпивке разной степени крепости. По вышеозвученной причине он чаще всего находился, как любил выражаться Дмитрий, "под разными углами". Вот и сейчас Борюсик был обнаружен в состоянии развёрнутого угла, прямо за дверью, до которой его трезвый сосед уже успел дошаркать.       Рыжеволосый мужчина валялся в узеньком тёмном коридоре, видимо, пытаясь сойти за коврик. Пока парень осторожно перешагивал через него, ощущая себя на минном поле, он уже решил, что ржавый пьянчуга спит сном споённого младенца. Но дойдя до головы понял, что поторопился с выводами: болотно-зелёные глаза Бориса были широко распахнуты и их осоловевший взгляд вперился в тазик. Тазик, заботливо поставленный им же, чтобы в него капала вода со слегка протекающего потолка. Однако несмотря на свою некоторую хозяйственность, Борис был человеком весьма забывчивым. На этот раз он позабыл о том, что это был его единственный тазик, с которым он коротал девяносто процентов своих дней. И вот теперь он лежал с осознанием, что неспособен конкурировать за желанную посудину с водой свыше.       Дежурное "Тц", моментально сорвавшееся с языка, озвучило промелькнувшую в голове примиряющую с действительностью мысль: "Ладно, лежи, мужик." Дмитрий собрался было пойти теперь уже нормальным шагом до ванной, однако низвергнутый сосед резко вывернулся и схватил парня крепкой ладонью за лодыжку.       — Э, бля! — от неожиданности голос подскочил на несколько тонов. —Ты чё, охуел?       — Д-димк... Руку подай мне, а... — теперь осоловевшие зелёные глаза вперились уже в него, смотря прямо в душу.       — Твою ж... Ёб твой угол, Алексеич! Отпусти, едрить твою за ногу, и ползи куда вздумается...       Пленник внезапно для себя запнулся. Напряжение от нежеланного прикосновения всё ещё зудило на подкорке, а сама лодыжка будто стала самым важным органом всего организма, поскольку все его ощущения были сосредоточены только на ней. Попытки резкого высвобождения приводили лишь к ещё большему закрепощению. Такого рода скандал разыгрывался в доме далеко не впервой, и каждый раз сопровождался неуёмным желанием врезать схваченной частью себя Борису по роже.       Но, как и во все прошлые разы, конфликт решился без жертв: парень подал лежащему мужчине руку и, рывком ускорив подъём тучного тела на ноги, стремительно развернулся и торопливым шагом достиг, наконец, ванной.       Более ничто не нарушало привычную утреннюю рутину, и по её завершении молодой человек, миновав серые ступени не менее серого подъезда, лёгкой походкой вылетел в солнечный летний двор.

***

      Парень облюбовывал уже третий по счёту ларёк с мороженым. Ароматы летнего парка вселяли радость, внушали волю к жизни, успокаивали и давали ещё какое-то едва уловимое чувство, которым может одарить только тёплый день июня. Забрав долгожданный стаканчик пломбира, Дмитрий двинулся дальше по дорожке, позволяя себе полностью раствориться в его атмосфере. Он улыбался молодым парочкам на лавочках, вежливо кивал неспешно прогуливающимся на заслуженной пенсии интеллигентным старикам.       Где-то в стороне виднелась зона с детскими аттракционами, и долетавшие оттуда визги и смех вызывали в голове неизбежные размышления о том, какое же будущее ждёт этих детей, когда они вырастут. Молодой человек не понимал, что являлось катализатором для возникновения подобных мыслей в голове. Может быть, это потому, что в нём дремал великий мыслитель, а может, он всего лишь вспоминал себя.       Далее вымощенная размером с человеческий кулак камушками дорожка расходилась надвое, огибая круглый фонтан. Дмитрий свернул влево, миновал придорожный стенд, в самом центре которого красовался плакат, изображавший портреты утончённого мужчины и пепельноволосой девушки с дерзким взглядом. Человеческие лица с пафосными выражениями сопровождались не менее пафосным слоганом: "Прогресс. Инновации. Сила перемен в наших руках!"       Строки чуть ниже дружелюбно приглашали проявить гражданский интерес к какой-то партии и, только завидев их, парень моментально прогнал свой интерес, внутренне пожурив себя за то, что эти хитрые политиканы опять заманили его яркими картинками и сочными словечками. Или наоборот... В любом случае, вывод только один: он наивный дурачок. Возможно, клинический.       Каменная дорожка тянулась вдаль, перетекая в асфальтированный тротуар, и манила за собой в город, маячившие здания которого не уступали ей в умении искушать. Да Дмитрий в общем-то и не собирался противиться этому искушению.       Прогулка продолжалась.