Хочется закурить, открыв окно, выходящее на Лиговку. Город не спит, как и сам Антон. Вот он наблюдает за тем, как какой-то парниша перебегает дорогу в неположенном месте, подзывает двух друзей движением руки, когда машины еще вдали. Компания перелезает забор, оказываясь на других полосах дороги, на линии, где ходят лишь трамваи да автобусы, а затем проделывают то же самое с остатком пути.
Удивительно оживленно за окном. Автобус, который, наверное, отправляется на стоянку, десять авто — Антон посчитал, — снова автобус, и улица затихает. Но лишь на несколько секунд. А затем по новой мчатся машины в сопровождении мотоциклов.
Антон ложится на мягкую постель в надежде уснуть, но в итоге вслушивается в редкий шум дорог до двух с половиной часов ночи. Уснет ли?
Уснет. Но проснется в полседьмого и увидит, что город просыпается вместе с ним. Люди за эти несколько часов не изменились: пересекают дорогу в том же месте, перешагивая забор, только на этот раз это делает молодая пара, пока какая-то бабуля идет вдоль дороги по тротуару.
Вот проезжает трамвай с парочкой пассажиров внутри, и корпус его блестит под золотистыми лучами. Да и сама улица преображается от солнца, ведь там безоблачно, а небо — насыщенно-голубое.
Вчера было не так. Вчера лил дождь, тротуары были более пустыми даже в десять часов утра, и Антон скучает по тому промозглому дню.
Стоит сейчас вглядеться в происходящее по ту сторону стены дома, как Антон понимает, что он, возможно, больше не уснет. И мысль эта тянется ниточкой к причине пробуждения. Глупый, дурацкий сон будил Антона несколько раз за ночь. Позже к этому прибавилось желание справить нужду, а вот оно в итоге и заставило Антона оказаться на ногах в шесть тридцать утра.
Вернувшись в кровать, одолевает мысль: может, ну его? Может, не засыпать больше? Сейчас от четырехчасового сна чувствуется какая-никакая бодрость, а потом, когда Антон проснется в девять по будильнику, глаза разлеплять будет тяжко.
Антон укрывается одеялом, вспоминая жар ночи, который он испытал из-за своего сна, не нащупывает мокрых следов пота на подушке и думает, что показалось, и что он сходит с ума.
Мысли уносятся так же скоро, как автобус, везущий, на удивление, достаточное количество людей для семи утра субботы. А когда Антон глядит на часы в следующий раз, те показывают восемь.
Не спал.
Завтракать идти рано. Живот посасывает, но Антон терпит это ощущение, доживая до десяти утра. Он спускается в холл, где прямо у лестницы слышит двух громко разговаривающих китайцев. Даже девушка на ресепшене просит их быть чуть потише, и те извиняются, убавляя громкость голоса.
Антон же направляется в заведение через дорогу, чтобы вкусить Питерской шавермы.
— Мини с креветками и капучино 0.3, — произносит он миловидной девушке в кепке с козырьком назад.
Антон из тех людей, кто изучает меню перед походом в заведение. Он уже прошерстил сайт, отзывы, отрепетировал, что скажет на кассе, но для вида все равно покрутил меню в руках, задерживаясь на некоторых позициях.
Антон берет трекер и усаживается за первый попавшийся на глаза стол. В заведении пусто, и он оглядывает приятно оформленное помещение, после чего достает ноутбук, который захватил с собой для работы.
Глаза быстро и машинально опускаются на дату, и мозг обрабатывать информацию: уже прошло почти три дня и осталось семь до отъезда из Питера. Антону думается, что он вообще зря взял отпуск, если только и делает, что работает большую часть дня. Все эти галереи не для него, одинокие прогулки скоро утомляют, и даже красота города не заставляет его ходить пешком больше обычного.
За обедом Антон оседает в итальянском ресторане — по крайней мере, так написано в приложении карт — и ожидает свои блюда. Атмосфера приятная, людей не так много, шума нет, как и музыки, однако через столик от него кто-то копошится у розетки и рьяно бормочет под нос.
Этот кто-то поднимает глаза на Антона и застревает на месте. Он помешал Антону? Стоит извиниться? Он оглядывается по сторонам, убеждаясь, что никто на него больше не смотрит, и смущенно улыбается Антону.
— Кажется, провод сломался, — тихо говорит незнакомец, ощущая, что должен оправдаться, и приподнимает упомянутый предмет.
Щеки молодого человека едва заметно краснеют. Он прячет лицо, отворачиваясь и сворачивая провод от зарядного устройства,
— Могу предложить свой, — говорит Антон, и молодой человек неловко соглашается.
Больше они и словом не обмолвились, пока парень со сломанным проводом поспешно доедал свою пасту. А поспешно по причине того, что боялся задержать Антона, если тот каким-то образом закончит свою трапезу раньше. Боковым зрением он даже подмечал, с какой скоростью ест Антон, и, перегнав его, стал медленнее попивать кофе.
Когда он замечает, что тот уже вытирает губы салфеткой, то отключает телефон от зарядки и протягивает его Антону.
— Меня, кстати, Арсений зовут.
— Антон.
— Могу я пригласить Вас на кофе, Антон? Сейчас-то вряд ли кто-либо из нас его будет, но в любое другое время… Я угощаю в качестве благодарности, — и улыбается.
Антон вздергивает брови, вздыхает и думает несколько секунд. Вообще-то он в отпуске, не стоит об этом забывать. Тогда почему же он вообще раздумывает?
— Хорошо, — наконец говорит он, уже даже будто бы с толикой сожаления, но раз согласился, то никуда не деться.
— Обменяемся контактами? Я могу позвонить уже вечером, если хотите.
— Да, давайте, — лепит Антон, сам не понимая, соглашается на обмен контактами или на встречу уже этим вечером.
Видимо, на то и на другое, раз позже ему приходит сообщение следующего содержания:
Антон, если все в силе,
встретимся через 2 часа (в 6)
на Литейном 57. Зайдете с
главного — двигайтесь
вглубь.
16:13
Не знаю, понравится ли
Вам кофе, но если я Вам
наскучу, Вы хотя бы сможете
спрятаться меж книжных
полок))
16:14
Антон тут же открывает карты, вбивает адрес и видит, что кафе то ли совмещено с книжным, то ли находится рядом. И почему вообще незнакомец зовет в то место, в котором сам не уверен? Антону всегда казалось, что в подобных ситуациях, чтобы отблагодарить, люди приглашают в места, которые считают безупречными. А если кофе покажется Антону поганым, Арсений пригласит на еще одну встречу, чтобы извиниться?
Еще и время уточнил.
— Через два часа, в скобках в шесть, — бурчит Антон под нос, мол его за дурака держат.
Но если честно, ему самому непонятно, чего он так взъелся. Наверное, потому, что хотел отдохнуть вечером от шумного Петербурга, закрывшись в номере, а теперь приходится тащиться пешком двадцать минут.
Можно и на такси, но Антон сторонится наземного транспорта на оживленных улицах. Он так обленился в первый день отпуска, что в шесть часов вечера хотел на автобусе по Невскому проехаться. Ага, проехался… его пот по спине. Пришлось выйти на следующей же остановке, чтобы не умереть в душном автобусе.
А сегодня не жарко и не холодно, даже прогуляться неплохо. Сворачивая с Невского, Антону также нравится сменяющийся перед глазами вид. Он и к Лиговке еще не успел привыкнуть, но что-то все равно меняется в восприятии, и от этого уже хорошо.
Еще пара минут, и Антон оказывается в «Подписных изданиях». Кажется, он все же зашел с того «главного» входа и теперь теряется при виде высоченных книжных полок.
— Оформлено уютно, — думает Антон.
Он даже будто бы забывает, зачем изначально пришел. Пробегает глазами — и только глазами, так как народу достаточно, тут бы хоть как-то протиснуться — по пространству в целом. Взгляд его перемещается и по книжным полкам в середине зала, и по промежуткам между ними, и по стеллажам у стен.
— Извините, — говорит Антон девушке, что заворачивает книгу в разноцветную бумагу, — а у вас тут еще одно кафе есть? Или просто столики… — запинается Антон, не сумев сформулировать мысли.
— Да, можно пройти вот туда, — работница указывает рукой влево.
Антон кивает и улыбается, благодаря сотрудницу за ответ. Он мог бы и не спрашивать, идти хоть куда-то, тем более места здесь не так уж и много, и точно бы наткнулся на нового знакомого. Если тот пришел раньше, конечно. Хотя сообщение будто бы твердило, что он точно будет тут. А если окажется, что Арсений тут работает…
Эта мысль Антона обрывается, когда он видит знакомую фигуру за круглым столиком. Арсений поднимает глаза, будто бы уловив на себе взгляд, и улыбается, наклоняя голову в приглашении присесть.
Антон шагает навстречу, пересекаясь взглядом с двумя девушками, попивающими кофе рядом. Он усаживается и говорит:
— Здесь людно. Как узнали, что будет свободный столик? Сидели тут все это время?
Арсений усмехается в ответ и произносит:
— Лучший друг тут работает, — кивает в сторону вывески «кафе», — придержал нам место.
Антон хмыкает, и Арсений вспоминает, что приглашал на кофе, чего тот, наверное, и ждёт.
— Кофе, — произносит Арсений. — Подойдите к стойке, возьмите, чего хотите, а для меня скажите: «как обычно», — и протягивает свою банковскую карточку.
— Не опрометчиво ли доверять едва знакомому человеку? — говорит Антон, поднимая брови, когда глядит на пластиковую карту.
— Вы же сказали, здесь людно. Попробуете убежать, споткнетесь раза два точно, замешкаетесь в толпе. А теперь идите и закажите, чего желаете. Капучино точно могу посоветовать.
Антон с некой осторожностью берет карту, хотя это Арсений должен быть тем, кто осторожничает,
он ведь доверяет важную вещь другому человеку.
Антон делает заказ, отказав себе в выпечке из-за неловкости и отсутствия голода, и возвращается к своему компаньону с номерком «11». Он все еще напряжен, так что оглядывает помещение. Перед глазами — Пушкин, Бродский, Блок и достаточное разнообразие авторов, разместившихся на стеллажах под приятным светом, хотя и на улице еще не темно. В воздухе — аромат прошедшей мимо парочки, кофе с соседнего столика и чего-то неощутимого, может, самой атмосферы этого места.
— Как прошел день? — нейтрально начинает Арсений.
— Как обычно. Однообразно. Я вообще-то в отпуске, но все же провожу свободное время за ноутбуком.
— В отпуске?
— Да, приехал три дня назад.
— Так Вы не местный? — дергает бровями Арсений.
— Нет, а Вы, я так понимаю…
— Да, родился, вырос и до сих пор здесь. Хорошо тут.
Антон хмыкает и отклоняется на спинку стула, чтобы официанту было удобнее ставить напитки на стол.
— Спасибо, — говорят оба сидящих.
— Забыл взять сахар, — добавляет Антон и привстает с места.
— Сейчас принесу, — говорит сотрудник, — Вам сколько?
— Два пакетика, — с неловкостью в голосе отвечает Антон и присаживается обратно. — Доставляю лишние хлопоты, — говорит он уже Арсению и неловко смеется. — Вон людей сколько.
— Но малочисленное количество столов занято, большинство уже получили свои заказы, так что никаких проблем, полагаю, — тараторит Арсений. — Спасибо, Сереж, — уже обращается он к только что подошедшему сотруднику кафе, и тот улыбается.
По какой-то причине эта улыбка вот-вот станет самой настоящей ухмылкой, которая порождается либо не из самых добрых намерений, либо в случае, если есть что-то, о чем знают двое, но не знает третий из присутствующих.
— Так вот, Антон, — крутит Арсений чашку без ручки вместимостью 0,2.
— Без сахара? — перебивает его Антон, устремляя взгляд на напиток собеседника.
— Именно здесь я научился пить капучино без сахара, — забавно фыркает Арсений, едва оголяя зубы.
— Не, кофе без сахара не по мне. Может, без молока как-то можно выпить, что тоже под вопросом, но вот без сахара… Извините, говорите.
— Да-да, — смачивает горло Арсений и продолжает. — Я лишь хотел сказать, что Вам повезло с отпуском, а Вы его на работу тратите. Я сейчас тоже в отпуске, собирался улететь, но… — не заканчивает он фразу. — А почему Петербург?
— Не знаю. Что-то много москвичей сюда мчит. Я думал, может, стоит попробовать.
— Оказались не местным, так еще и гостите впервые?
— Именно так.
— Боюсь показаться навязчивым, но раз мы все равно обменялись контактами, почему бы не воспользоваться этим еще раз? Предлагаю себя в качестве того, кто покажет город. У Вас же отпуск, а раз мой накрылся, то и себя развлеку. С работой уже и позабыл, когда просто так прогуливался по окрестностям.
Антон делает небольшой глоток капучино, обдумывая, надо ли оно ему… вроде в отпуске, вроде неудобно отказывать, но Арсений не кажется тем, кто покажет одно место в день, а потом скажет, махнув рукой: «ну, все, до завтра». Арсений какой-то слишком активный на первый взгляд.
— Не бойтесь отказать, если что. Мы же с Вами и вовсе могли не столкнуться, тогда Вам бы никто не докучал, — усмехается Арсений, но глаза не улыбаются вовсе.
— Я могу дать ответ в конце этой встречи?
— Конечно. Вдруг Вы собираетесь согласиться на предложение какого-нибудь маньяка-убийцы, — ляпает Арсений, и глаза Антона расширяются. — Вы не подумайте…
— Да и Вы не подумайте, что приглашаете маньяка-убийцу посмотреть на город…
Оба улыбаются, а плечи Антона наконец падают от расслабления.
— Не будем об этом, — говорит Арсений уже тише, облокачиваясь на стол, чтобы податься ближе, — а то девушки за столиком позади Вас уже поглядывают в нашу сторону.
— Тогда расскажете что-нибудь правдивое о себе, пока кофе не закончился?
— Мм, — якобы говорит «конечно» Арсений и отклоняется назад. — Вы вроде сказали, что из Москвы, а вот я ее тяжело переношу. Понимаете, о чем я?
— Возможно.
— Шумно там все, быстрый темп жизни. Когда в первый раз там очутился, в метро запутался жутко, думал, что потеряюсь.
— Это вы когда там впервые побывали?
— Лет в двадцать семь.
— Двадцать семь? А сейчас Вам сколько? — уставляется на Арсения Антон, не сумев скрыть искреннего удивления.
— Тридцать пять.
— Серьезно?
— Что, так хорошо выгляжу?
— Еще как хорошо! — чуть громче говорит Антон, но тут же поджимает губы.
— А Вам?
— А мне двадцать семь.
— И Вы впервые в Петербурге, — ещё раз подмечает Арсений с улыбкой на лице.
— Верно, — хихикает Антон. — Если так пойдет, то в тридцать пять у меня должен быть сорванный отпуск. А если не секрет, почему не улетели отдыхать?
Арсений медленно крутит чашку в руках, подбирая слова, но выдает лишь:
— Семейные проблемы нарисовались.
— А-а… — тянет Антон и глядит на безымянный палец правой руки, который заключен кольцом. — Бывает, — неловко говорит он.
Арсений осушает чашку. И Антон в очередной раз поджимает губы, только теперь уже по той причине, что диалог заканчивается на не самой приятной ноте.
Кафе все еще купается в оживленности чужих разговоров, улыбках людей, внимательных взглядах у книжных полок, а Антон глядит в окно — зелено и безоблачно, ветрено, но свежо. Все это тут же приободряет его, и он замечает красоту Петербурга. Эту красоту хочется видеть, вдыхать, слышать и чувствовать, и Антон мысленно соглашается с ранними словами Арсения: хорошо тут.
— Я согласен, — говорит он уже вслух, поворачивая голову в сторону Арсения, и тот выныривает из собственных размышлений. — На предложение о том, чтобы посмотреть город с
тобой. Перейдем на «ты» и тогда договорились.
Уголки губ Арсения поднимаются в немом согласии и тот протягивает руку.
Договорились.
Внезапный дождь хлещет по карнизу, донося звонкий грохот в помещение. Он бьет по асфальту, приглаживая уличную пыль, что собралась за первую половину дня, он опускает листья деревьев, угнетая их тяжестью, он мажет по стеклу, он отражается в глазах наблюдающих людей, которые стоят под навесами, выступами, или балконами, и он разгоняется так, что за каплями становится невозможно уследить.
Но разве будет замечено сие прекрасное явление природы, если двое людей сейчас погружены в изучение друг друга посредством диалога? Конечно, будет! Эти двое же даже сидят у огромного окна.
— Кажется, кто-то не хочет нас выпускать, — говорит Антон.
— То ли Диона, то ли Перун, — отвечает Арсений, и Антон отлипает от заблюренного из-за ливня стекла, переводя взгляд на собеседника. — Что? Древнегреческие, славянские Богини и Боги, все дела, — добавляет он, находя недоумение в глазах напротив.
— Увлекаешься?
— Абсолютно точно нет. Мой максимум — «Двенадцать подвигов Геракла» в детстве, так что просто помню откуда-то.
— Просто есть у меня один грек среди друзей, он любит в мифологиях копаться. Не только в древнегреческой. Я думал, вдруг ты…
Арсений улыбается, и диалог снова иссекает.
— Прости, — вдруг говорит Антон, — я просто с новыми людьми обычно замкнутый, часто диалог может прерваться, а дальше неловкая пауза и все прочее.
— Я и сам не то чтобы экстраверт.
— Правда? — неподдельно удивляется Антон. — А так и не скажешь.
— Ну, если с кем-то действительно хочу заобщаться, то инициативы у меня хоть отбавляй, — и снова улыбается.
Антон если бы и хотел сосчитать количество улыбок за эту встречу, то давно бы потерялся. И не из-за того, что ухмылки так пьянят, словно влюбившегося школьника, просто Антон всегда плывет от красоты положительных эмоций. Вот всегда. Не важно, знакомый это человек или нет, Антон видит прекрасное сияние улыбающегося и лишь думает о том,
что вызвало эту эмоцию. Может, приятная новость, может, забавная фраза, может, скидка в магазине, может,
другой человек…
И Антон находит причину улыбке Арсения. Это он. Это Антон является причиной.
— Закончился, — говорит Арсений.
Антон глядит на улицу, пропитанную сыростью и тем же легким ветром, что был еще днем. Наверху — все еще тучи, на дороге — все еще движущийся транспорт и наконец появившиеся пешеходы.
Антон и Арсений обмениваются несколькими фразами и сходятся на том, что не понимают, как кто-то может ненавидеть изморось, несильный дождь или ливень. Это же буквально самая лучшая погода. Не так важно, где они находятся: дома, в гостях, на улице, в магазине, в кафе. Это действительно самая лучшая погода.
Только подумать, сколько звуков создается дождем. Характерный звук удара капель по дереву, металлу, бумаге, ткани, листьям деревьев, асфальту. А сколько видов хлюпающих звуков, будь то от кроссовок или туфель, или лап животных, или колес машин.
А еще это украшается ветром, который старается утащить хотя бы листик дерева или даже сучок, защипывает краешек салфетки, лежащей на столике веранды кафе. А еще вид меняется под кучными тучами, не дотягивающих до смольно-темных, но очень рельефных, так и напоминающих, что эти ребята, вообще-то, весят даже больше нескольких тысяч тонн.
Сегодня наблюдение за всем этим было возможно непродолжительное время. В конце дня Арсений наблюдает за светящимся диском, что отливает золотом на горизонте. Красного не видать, но местами виднеется ярко-розовый, после чего растворяется в легкости, словно солнце засмущалось, словно у солнца легкий румянец на яблочках щек, что спрятаны под рвущимися облаками сладкой ваты.
Антон сидит в своем номере на Лиговке, наблюдая за той же картиной, насколько это возможно сделать из его номера. Он закрывает глаза, выдыхая и ощущая легкость после душа. Так хорошо и спокойно, ведь после вечерней встречи с Арсением, когда они разошлись, Антон шлепал по мокрому асфальту, будто бы собирая всю тяжесть улицы. А после водных процедур — или после «отельного душа» в простонародье — все это утекло в трубы.
Однако Антона начинает подавлять легкое желание закурить. Он ушел в себя, отодвинул весь мир на второй план, и вместо дыма клубятся его мысли. А он ведь лишь думал о том, что отдохнуть как-никак получилось. Третий день в Петербурге, и город уже сталкивает Антона с незнакомцем, который вот так открывает с ноги дверь в его жизнь. И с этим незнакомцем их связал самый обычный провод от зарядки, как бы двусмысленно это не звучало.
А потом незнакомец зовет выпить кофе, который, кстати, Антон все же хвалит. И болтают они не так, как в банальных романах, когда диалог захватывает окончательно и бесповоротно, они разговаривают с паузами, с неловким обрыванием тем, со смущением, но не без присутствия улыбок и бегущему по телу теплу.
Антон упирается локтями в подоконник, когда вдыхает свежий воздух, восстанавливая в памяти атмосферу прилегающего к магазину кафе. Там действительно чудесно, и теперь Антону хочется вернуться туда не ради кофе, а ради книжных полок. Они такого приятного оливкового цвета, что аж четко отпечатались в памяти вместе с грудами классической литературы.
Вибрация выбивает Антона из размышлений, и он берет телефон в руки. На экране появляется номер, с которого ранее уже приходили смс, и Антон читает:
Антон, завтра хорошая
погода. У меня есть одно место
в голове. Свободен в 6 (вечера)?
20:48
Опять это уточнение в скобках, словно Антон ужасно глуп и требует уточнений. Но теперь как-то даже забавно. Антон фыркает, и правый уголок губ ползет вверх. Еще раз перечитывает сообщение и думает:
—
Я же в отпуске, конечно, свободен.
Но пишет немного другое.
Свободен
Нет, он стирает это слово и пишет то, как изначально выложил ответ в собственной голове.
Я же в отпуске,
конечно, свободен
20:50
Тогда я предлагаю встретиться
еще раньше, в 2, чтобы пообедать
и немного побродить. Составишь
мне компанию?
20:52
Я хочу прогулку на
теплоходе. Согласен?
20:52
Я хоть и местный, но никогда
на них не катался. Согласен!
До или после обеда?
20:53
После, чтобы солнце
было не так высоко
20:53
Тогда, как я и предложил изначально:
завтра в 2. Малая Конюшенная 9.
Надеюсь, грузинское тебе по душе)
20:56
Антон ставит реакцию на сообщение и блокирует телефон.
А потом в мысли упирается адрес. Антон вздыхает, снова берет телефон, что быстро узнает его лицо и открывает перед глазами массу иконок. Среди них находятся карты. Это приложение Антон даже вынес из папки на главный экран, чтобы ограничиться одним быстрым нажатием.
Антон видит мешанину из значков похожего цвета, с одинаковым обозначением, приближает и мысленно произносит текст сообщения еще раз:
«Надеюсь, грузинское тебе по душе». Ладно, здесь повезло, здесь название заведения говорит само за себя, так что Антон сразу понимает, что видит, то, что нужно.
И все равно его немного раздражает Арсеньевская привычка — если можно так сказать, — не говорить названия заведений напрямую. Только подсказки вбрасывает: то у него «Вы хотя бы сможете спрятаться меж книжных полок», то «надеюсь, грузинское тебе по душе». А просто гостю города нельзя обозначить адрес и название? Никто же не просит в придачу способы, как добраться…
Однако Антона быстро отпускает ворчливость, и он частично принимает некую странность Арсения за нечто особенное. Человек он все же интересный, надо признать.
