Watch Me

— Я ЖЕ ГОВОРИЛА ТЕБЕ НИЧЕГО НЕ ПИТЬ!!! — Ючжин так громко кричит в трубку, что Рин пришлось отодвинуть телефон от уха, дабы не оглохнуть. — Я знаю-знаю, прости… мне же лимонад принес Чимин, а не кто-то другой…, — кивает и ходит вокруг дивана, где сидел Тэхен и внимательно наблюдал за своей девушкой. — И ЧТО? НУ И ЧТО, БЛЯТЬ? ТЫ ТУПАЯ БАШКА!!! — Прости-прости-прости… я знаю, что не доглядела, что была неосторожной, и… что если бы не Тэхен, то… я даже думать не хочу о том, что могло бы быть, — Рин облизывает губы, сглатывает, смотрит под ноги и глубоко вздыхает. — Но со мной ведь всё в порядке! Я в полном порядке! Зато, я очень хорошо поспала. Выспалась, да, и кроме чувства голода и головной боли у меня ничего такого не было. Ючжин цыкает, бурчит, вновь матерится и звучит очень устало. Рин знает, что менеджер не смыкала глаз всю ночь, пытаясь разобраться с ситуацией и добиться справедливости, знает, что она невероятно злая и всё еще нервничает, и прекрасно понимает, что, будь она внимательней, то ничего бы из этого не произошло. — Главное, что ты в порядке. Ты можешь отдыхать, сколько тебе нужно. Никто не требует выходить на работу завтра или послезавтра. — Командир писал, что я могу взять отпуск минимум неделю, да, но для меня это слишком много, — Рин прикладывает трубку к уху, когда Ючжин перестает орать. — Думаю, я уже завтра могу выйти и… Тэхен мотает головой, хмурится. — Не говори глупостей, — перечит менеджер. — Я знаю, что ты еще слабая, и знаю, что тебе сейчас надо лежать и пить много воды из-за обезвоживания. Я доверяю V, пусть он проследит, чтобы ты соблюдала режим, — слышно, как Ючжин гремит ключами от машины и хлопает дверью. — Что там, кстати, с “HARDER”? Я занималась с нашей стороны, но без понятия, как… — Чимин отписывал практически каждые полчаса, — кивает Рин и садится рядом с Тэхеном, который показывает переписку с другом. — Каролину уволили, её агента тоже. Многие порностудии занесли их в черный список, а некоторые платформы удалили её аккаунт или заблокировали. Они отправили мне официальное извинение, но… я не знаю, что ответить. — Ничего не отвечай. Они во всем виноваты, они не уследили. Они должны были там смотреть за каждым, — Ючжин опять заводится, как по щелчку пальца, но быстро затухает. Она потратила достаточно нервов за всю ночь. — Хорошо, что извинились. — Что говорит Командир? Мы же… будем продолжать сотрудничать? — Рин сглатывает, смотрит перед собой, чувствуя, как Тэхен, отложив телефон, переплетает их пальцы. У него очень горячая ладонь, а еще… у него большие синяки под глазами и уставший вид. Ючжин подозрительно долго молчит. Не хочет отвечать? Не хочет говорить правду? Судя по словам Тэхена, она знает про их отношения, знает, что они не просто сценарист и актер, друг и подруга… они больше. И если вдруг окажется, что “Up and Down” перестает сотрудничать с “HARDER”, то контракты исчезнут, Рин больше никогда не сможет писать для V, они больше не встретятся на съемочной площадке и… самое ужасное – узнав про их отношения, начальство может запретить иметь какое-либо дело с конкурентами. Столько мыслей, столько страха, но… сидя рядом с Тэхеном, который переживал не меньше, Рин понимала, что они через всё пройдут вместе и не бросят друг друга. — Не знаю, — честно говорит Ючжин. — Пока что очень сложно сказать. То, что мы теперь с опаской и недружелюбием относимся к ним – да. То, что мы теперь их ненавидим – нет. Джин делает всё, чтобы мы продолжали работать вместе, защищая всех, включая V. Он же, всё-таки, помог тебе, он тебя, по сути, спас вместе с Чимином, так что проблема в Каролине, от которой уже избавились, — менеджер прокашливается, просит подождать, а то она выезжает из парковки, а затем продолжает: — Ничего страшного не произошло, так? Вот если бы произошло – тогда было бы печально. — Да… да, ничего такого… не произошло. Рин выдыхает, вспоминая, что рассказывал Тэхен. Она ведь ничего не помнит после того, как выпила лимонада. Все вещества подействовали очень быстро, так как Рин ничего не ела, и на голодный желудок всё то, что Каролина подмешала – унесло за считанные минуты. Трансляции нигде не осталось, она не могла проверить, что с ней делали, но Тэхен говорил, что её трогали, лапали, и… несмотря на то, что Каролина и Стейси – девушки, от этого не легче. Будь на их месте мужчины… будь на их месте тот же Давид, то всё равно было бы страшно, противно, ужасно. Рин не чувствует себя использованной, но впервые в жизни она ощутила опасность нахождения в порноиндустрии на своей шкуре. А ведь таких может быть много, кому подмешивали, кого использовали… Так противно. — Вспомни говно, вот и оно, — вздыхает Ючжин. — Мне Джин звонит на второй линии. — Не говори так. Знаю, что он тебя бесит, меня тоже бесил, — Рин ухмыляется, замечая на лице Тэхена слабую улыбку. — Но… как ты и сказала – он много что делает для своей компании. — Да, полностью с тобой согласна, но он такой противный. Ладно, всё. Отдыхай. Я буду писать, если какие-то новости узнаю. — Спасибо, Ючжин. Она кладет трубку, Рин ставит телефон на блокировку и, громко вздохнув, откидывает его на диван. Если честно, она всё еще не очень хорошо соображает. Уж лучше страдать от похмелья, чем от… непонятно чего. Тэхен хлопает ладонями по своим коленкам, приглашая лечь, и Рин сложно отказаться. Она касается затылком его ног, смотрит ему в глаза. Он всё еще выглядит обеспокоенным, виноватым, хотя она уже раз десять ему сказала, что он сделал всё, что мог, и что он не должен ругать себя за случившееся. Они в домашней одежде. Тэхен дал Рин свою футболку и штаны, которые, конечно же, были великоваты, но от этого не менее комфортны. Всё пахло лавандой благодаря кондиционеру для белья. За окном светило солнце, была отличная погода для прогулок. Машины шумели, ветер задувал, атмосфера относительно умиротворенная, но то, что произошло, не могло просто так забыться или исчезнуть. — Тэ. — Да? Рин всегда поражалась его голосу, такому соблазнительному и вибрирующему, но также успокаивающему и согревающему. — Я знаю, что… мы, вроде как, уже это обсуждали, но в связи со сложившейся ситуацией… та и вообще, я давно об этом думаю… — Что такое? — он улыбается, наблюдая, как Рин складывает ладони замком у себя на груди и смотрит в сторону, будто боится столкнуться со взглядом Тэхена. Она собирается с силами, чтобы произнести то, что уже не впервые всплывает в голове. У неё редко такое бывает: невозможность произнести вслух то, что в голове. Что-то сжимает язык, горло. Но нужно переступить и быть честной не только с собой, но и с Тэхеном, который терпеливо ждет и смотрит с интересом, облокотившись локтем о спинку дивана и подперев голову ладонью. Рин делает глубокий вдох и говорит: — Давай… уволимся. Он словно зависает. Распахивает глаза от удивления, но не выглядит разочарованным или встревоженным. Он дергает бровями вверх, облизывает губы и медленно выдыхает. Тэхен смотрит так, будто… будто его что-то тревожит, но и в то же время… будто он ждал, когда Рин предложит. — Ты так сильно испугалась? — Дело не в этом, — она мотает головой. — Просто… ты мне намного дороже работы. — Рири. Не говори так, — Тэхен хмурится, но не злится. — Но это так! — она сжимает пальцами его ладонь, заставляя посмотреть в глаза. — Понимаешь, меня чуть не изнасиловали, меня чуть не использовали ради какого-то контента, ради денег и просмотров, а я хочу бросить даже не из-за всего того, что произошло. Я хочу… хочу быть с тобой. Только с тобой. Я буду писать сценарии, но… только для тебя… для нас. Тэхен сглатывает, сжимает руку Рин в ответ. Видно, что у него проскакивает сразу несколько мыслей, вариантов, много эмоций. Он уставший. Кажется, что он переживает больше, чем Рин. — Ты уверена? Ты уверена, что ты хочешь… перейти на аматорское? Со мной. — Да, — твердо отвечает и кивает. — Я давно об этом думаю. Тэхен глубоко вздыхает, слабо улыбается и отводит взгляд на их руки. Он играется с её пальцами, очень нежно сжимает и разжимает, ведет большим по её костяшками и ногтями проводит по тыльной стороне ладони. Он не напряжен, но взволнован. — Я тоже. — Ты тоже… что? — Я тоже давно думаю об этом. Я даже нашел несколько акаунтов, где снимаются пары. Без лиц и имен, и они имеют большой успех. Рин не может скрыть удивления. — Ты изучал это?! — Конечно, — он ухмыляется. — Я знаю, что не такой ответственный и могу сразу же, не думая, сделать то, что хочу, но… в этот раз нужно всё детально проанализировать, — рассуждает, выглядит сосредоточенным, серьезным. — Я знаю, что ты всегда богата идеями, но у меня тоже есть парочку. Рин хмурится и не верит, что говорит с Тэхеном. С Тэхеном, который, недолго размышляя, поцеловал её в каморке на яхте, который рискнул переспать с ней в каюте, который делал ей приятно прямо напротив зеркала, пока в соседней комнате спал Чимин. Тэхен, который чаще всего не думает наперед. — Какие… идеи у тебя есть? — Можем обсудить это после того, как ты окончательно… — Но я в адеквате, Тэ! То, что меня немного мутит и слабость во всем теле – это такое. Не суть. Говори. — Рири, — он хихикает, забавляется с целеустремленности сценариста, которая не отпустит его, пока всё не узнает. — Говори! Тэхен закидывает голову назад, вздыхает. У него очень коренастая шея, которую сложно обхватить одной рукой, и уши такие большие. Рин знает его тело вдоль и поперек, но всё отвлекается на что-то конкретное. — Хорошо, — он кивает и смотрит в глаза, задумчиво поглаживая фалангом указательного пальца девичью щеку. — У меня была идея, чтобы мы с тобой надели маски. Не те, что я обычно надеваю в общественные места, но… какие-нибудь тематические. Например, маска Гая Фокса или… Призрачного Лица из “Крика”. Рин щурится, замечая, что Тэхену давно не терпелось рассказать идею. Он выглядит воодушевленным, но из-за недосыпа кажется, что он словно мечтает. Но Рин, конечно же, не может не представить, и… если Тэхен будет в маске, то что-то в этом есть горячее, загадочное, жгучее и сладкое. Она никогда не писала сюжетов со стокгольмским синдромом, но если преподнести так, как надо… — Как ты вообще такое придумал? — Я же говорю, я изучал тему, — он жмет плечами, накручивает на палец локон Рин. — Либо можем придумать свои маски, которые будем носить только мы, по которым нас будут узнавать. Например… просто белая и красная. — Почему именно эти цвета? — она ухмыляется, вновь скрещивает ладони на груди. — Не знаю, — Тэхен хмурится, будто сам пытается понять. — Люблю красный, люблю белый… красивые. Рин смеется, потому что в этом весь V. Делает и выбирает потому, что нравится, без каких-либо глубинных причин. — Ты прямо настолько серьезно думал об этом? — Тэхен кивает, улыбается. — Я тоже думала, но не так… просто, знаешь, это когда ты вроде бы и планируешь, предполагаешь, что так может быть, но не уверен, что так будет лучше, и всё остается где-то на грани, между “да” и “нет”. — Знаю, — отвечает, не прекращая играться с волосами Рин. — Вот, — она тяжело вздыхает, сглатывает, хмурится. — Я… я бы хотела уйти с “Up and Down”. Не потому что мне там не нравится, нет. Я обожаю наш коллектив, мы все дружелюбные, классные… та все только мечтают о такой команде. И мы все так много всего сделали, но… но… Рин замолкает, думает, смотрит в потолок. Как раз на этом месте она и проснулась, на этом месте она поняла, что Тэхен больше не будет ей просто лучшим другом. Как раз здесь всё и поменялось… и неужели поменяется снова? — Но? — спрашивает Тэхен. — Но я хочу писать только для тебя, — выдыхает, смотрит в его карие глаза, в которых без конца и края сияет нежность. — Хочу, чтобы ты спал только со мной, касался только меня, смотрел только на меня. Хочу, чтобы мы… мы показали нашу любовь, то, что есть у нас. Никакой сценарий не может повторить, никакие актеры не могут передать, ничто не может так же цеплять, как то, что у нас с тобой, — Рин не замечает, как переходит на шепот, и как сама не в силах сдержать любовь к Тэхену. — И даже если мы не будем снимать, я всё равно хочу уйти. Хочу, чтобы мы с тобой… жили. Просто жили. Он сглатывает, долго смотрит, практически не двигаясь. Молчит, о чем-то думает, выглядит не то, что шокированным, но взволнованным. Тэхен не сдерживается, наклоняется к Рин, чтобы поцеловать в губы. Несмотря на то, что ему неудобно, он всё равно не отрывается, ведь он всегда показывает, а не рассказывает. — Я хочу уйти, чтобы ты была для меня единственной, — тихо говорит, слегка выпрямившись. — Никаких актрис, никаких съемок… только мы вдвоем. Нас никто не узнает. У нас нет отличительных черт, как тату, родинки или шрамы. — Но волосы… — Кто докажет? — Тэхен ухмыляется и откидывается на спинку дивана. — Кто вообще будет для нас законом? М? Даже если наши компании узнают, они ничего не смогут сделать. — Но твой контракт с… — Я имею право уволиться, но не с целью уйти в другую компанию, — жмет плечами Тэхен. — Я просто уйду. Просто уволюсь. И всё. Если бы не отходняк, то Рин отреагировала бы намного ярче. Она бы улыбалась, кричала от радости, возможно даже прыгала по квартире вместе с Тэхеном. Рин насквозь пропитана теплым счастьем, и оно будет намного больше, как только они сделают то, что задумали. — Ты… уверен? — Я уверен. — Точно? — Точно-точно, — ухмыляется Тэхен. — Ты потом не пожалеешь? — Рин не пытается найти отговорок – она боится последствий. — А ты? — он дергает бровью. — Ты вкладываешь намного больше сил, чем я. Ты работаешь мозгами, — он легко стукает указательным пальцем по лбу сценариста. — А я – телом. — А Чимин? — внезапно спрашивает Рин, как будто Тэхен нажал кнопку у неё в голове. — Он же твой агент. — Найдет себе другого актера… или тоже уволится, — жмет плечами, вновь водит пальцами по ладошке Рин. — В любом случае, он не расстроится. Не переживай. Он всегда нас поддержит, ты же знаешь. — Знаю, — выдыхает и отводит взгляд. Они сидят в тишине. Рин пытается понять, как всё правильно сделать, но о чем думает Тэхен? Он действительно готов пойти за ней? Чем он будет заниматься, если у них ничего не выйдет с аматорским порно? — Мы сможем уехать куда-то вместе, отдохнуть, — как будто прочитав мысли Рин, говорит Тэхен. — Только мы вдвоем. Снимем номер в отеле, — он подносит её кисть к губам, целует и смотрит в глаза. — Будем абсолютно наедине целую неделю. Отключим телефоны, посвятим себя друг другу… — Звучит, как что-то… прекрасное и практически невозможное, — улыбается Рин и гладит Тэхена по щеке, на которой ощущается легкая колючая щетина. — А можно вопрос? — Конечно. — Ты когда-то… любил? До меня. Тэхен фыркает, не отпускает её руку. — С чего вдруг такие вопросы? — Просто… мне как-то показалось, что ты уже любил, — честно отвечает, ощущая легкие мурашки, когда Тэхен целует её пальцы. — Я не любила, никогда. Я никого не любила так сильно, как тебя, но… Тэхен вздрагивает, опускает взгляд, чтобы скрыть улыбку. Но затем вновь наклоняется и дарит очередной поцелуй. Он практически тает от признания Рин, и ей так интересно наблюдать за ним. Каждый раз она открывает в нем что-то новое, неизведанное и до невозможности чувственное. — Любил, — выдыхает, откидывается на спинку дивана и выглядит спокойным. — Расскажи. Тэхен тяжело вздыхает, думает, с чего начать. Смотрит в окно, как будто там картинки из прошлого. — Я любил еще до того, как связал свою жизнь с порно. В университете, я влюбился в одногруппницу. — И что же случилось? Ты был с ней? Тэхен мотает головой, но затем как-то неуверенно кривится и кидает взгляд на Рин. — Только не смейся. — Да как тут смеяться? Он ухмыляется. Казалось, что он и не против говорить, он доверяет Рин, но что-то его смущало. Она, конечно, не настаивала, но любопытство брало верх. — Она… оказалась лесбиянкой. От удивления, Рин открывает рот и распахивает глаза. Если честно, то ей сложно представить такой исход событий, ведь у неё никогда такого не было, но если бы было… если бы, в конечном итоге, Тэхен оказался бы геем, то она бы точно расстроилась и ушла в депрессию. — Как… ты понял? — хмурится Рин, внимательно наблюдая за его выражением лица. — Как-то мы отмечали конец второго курса, напились. Тогда, я был еще более зажатым, но она сама подошла ко мне и попросила прийти, — он ухмыляется, а Рин пытается представить, как же выглядела любовь Тэхена. — Поскольку, она была старостой, и… я был в неё влюблен, то не смог отказать. Она всегда пыталась сделать так, чтобы мы все дружили группой, общались, помогали друг другу, держались друг за друга. Думаю, этим она мне и нравилась – тем, что кардинально отличалась от меня. Похожа на тебя, — он ухмыляется, смотрит на Рин, которая лишь закатывает глаза и, на удивление, не чувствует ревности. — Я был пьян, соответственно, я осмелел. Я подошел к ней, поцеловал без спроса и признался. Каким-то чудом, она не дала мне пощечину за такую наглость. — У тебя явно странные методы в признаниях. — Что ты имеешь ввиду? — он ухмыляется, а Рин щурится. — Но ты же точно так же поцеловал меня. — Нет, с тобой было по-другому. — Ты был пьяным, ты не спросил моего разрешения…, — она загибает пальцы, но Тэхен их разгибает, смеясь то ли от смущения, то ли от серьезного тона Рин. — Но ты ведь не оттолкнула, а она – да. Сказала, что я милый, добрый и забавный, когда пьяный. Несмотря на то, что я редко проявлял какую-либо активность в группе… по её словам, я нравился многим, — он жмет плечами, как будто всё еще не может поверить. — Просто все боялись ко мне подойти. И… она сказала, что ей приятно, и… в общем, что она – лесбиянка и к парням ничего, кроме дружбы, ощущать не может. Вот так, — выдыхает Тэхен, ухмыляется и смотрит на Рин, которая всё время слушала с неподдельным интересом. — Не знаю даже, рада я или расстроена. Я точно рада, что ты не с ней, ведь… мы могли бы и не встретиться, но… я расстроена, что… твои чувства отвергли, — задумчиво говорит Рин. — Не драматизируй, — он фыркает, хмурится. — Здесь нет ничего страшного. Мне не изменили, у меня не было токсичных или абьюзивных отношений. Мне вежливо отказали, и я считаю, что мне очень повезло, — широко улыбается и смотрит на Рин. — Как ты и сказала. Иначе, мы бы не встретились… — Ты не поддерживаешь с ней отношения? — Я ни с кем из университета не поддерживаю отношения, — жмет плечами и вообще ни о чем не жалеет. — Может, меня кто-то и смотрит, но боится признаться, — ухмыляется, но не хвастается. — Тебе даже не писали? — Я поменял номер, как только пошел в порно, ведь прекрасно понимал, какие могут быть последствия, — Тэхен тяжело вздыхает, задумчиво рассматривает ладони Рин. — Моя мама… знала. То есть, она узнала от подруги, а подруга… как она сказала, она увидела случайно, но я прекрасно понимаю, что не случайно, — Тэхен вновь фыркает и сталкивается со взглядом Рин, но ей не хочется прерывать, ведь она вообще редко слышала про его родителей. — И что? — Ничего. Мама у меня лояльная. Просто попросила быть осторожным и всё. — Классная у тебя мама, конечно, — Рин ухмыляется, на что Тэхен улыбается. — Скоро познакомишься. — Я помню, что твои родители разведены, да? — щурится, пытаясь вспомнить крупицы из прошлых разговоров про семью. — Да. — С папой общаешься? — Что за допрос, Рири? — он смеется, смотрит пронзительно, хитро, и она бы смутилась, но всё, что она может сделать – закатить глаза и нахмуриться. — Просто интересно. Тэхен щурится, не верит, ведь прекрасно знает свою девушку, но решает не цепляться. Рин чувствует, что ему приятно, что он очень доволен вопросам и тем, как она пытается разузнать про его жизнь, родственников. — Раньше, когда я учился в школе, то стабильно, раз в месяц, он ко мне приезжал, но… чем старше, тем меньше мы виделись. У него появилась своя семья. Он не забыл обо мне, всё еще часто звонит, но видимся… раз в полгода в лучшем случае. — И он не знает? — О работе? — Рин кивает. — Не знаю, — Тэхен улыбается, жмет плечами. — Если и знает, то не скажет. Он тоже лояльный. А твои родители? Ты мне почти ничего не рассказывала о них. Для Рин тема семьи не болезненная, скорее… нейтральная. — Мои родители… не разведены. Моя мама очень… как сказать, — она задумчиво хмурится, трет подбородок пальцами, что забавляет Тэхена. — Свободолюбивая? Есть люди-кошки, а есть люди-собаки. Одна предпочитают одиночество, им не нужна компания, им надо время на себя, а есть люди, которые будут выть, если рядом никого нет. Так вот моя мама – кошка, а папа – собака. Тэхен удивленно вскидывает брови. — Интересно. Я слышал немного другую теорию. — Теорию? — Про собак и кошек, — кивает, пытаясь правильно сформулировать. — Те, кто любит кошек – пассивные, подстраиваются под другого человека. Те, кто любит собак – обожают командовать и управлять, подстраивают других людей под себя. Рин тоже об этом слышала, но умолчала. Странно, что Тэхен знает, ведь… если ей не изменяет память, он говорил про то, что не против завести и кота, и собаку. — И кого же ты любишь больше? — Попугаев, — уверенно отвечает Тэхен, вызывая у Рин звонкий смех. — Попугаев?! — Да. Они такие классные, — у него аж загораются глаза от воодушевления. — Разговорчивые, яркие, смешные… как ты. — Я не попугай, — наигранно обиженно тянет, но Тэхен тоже смеется. — Но ты засыпаешь только с выключенным светом. — Таких людей, знаешь ли, весь земной шар! Организм так биологически работает! — оправдывается, защищает себя, что веселит Тэхена еще больше. — Ладно-ладно. Мы не про попугаев говорили. Как твои родители отреагировали? Они вообще знают? — Знают, — жмет плечами, скрещивает руки на груди неосознанно, но Тэхен их расправляет. — Ты же понимаешь, они не могли увидеть моё имя или моё лицо. Я просто сценарист. Но… в итоге, я сама сказала. — Ого. Смело, — кивает и с нескрываемым впечатлением смотрит на Рин, которая ничего такого не видит в собственном признании. — Я была уверена, что они нормально отреагируют. Мама – точно. Папа… ну, он напрягся. Сказал, что хорошо, что я хотя бы не снимаюсь, а просто пишу. Он более консервативный, так что… было трудно, но… как-то, будучи пьяным, он позвонил мне и сказал, что не доволен моей работой, но всё равно гордится мною, — Рин жмет плечами, немного нервно мнет пальцы Тэхена, который тепло улыбается. — Хочу познакомиться с твоими родителями лично. — Зачем? — Они ведь должны знать, что у тебя есть я, — он подмигивает, на что Рин лишь фыркает, но всё равно улыбается. — Ты говорила им про меня? — Да… вкратце. — И что же они сказали? — Тэхену было очень сложно скрыть волнение, и это выглядело чертовски мило. — Мама сказала, что ты очень красивый, — вздыхает Рин. — И что по фотографии кажется, что ты – очень суровый и враждебный, но это не новость. — А папа? — Папа… ну-у-у… ему, конечно же, не понравилось, что ты – порноактер, но, опять-таки, тогда я просто сказала, что мы с тобой хорошо сдружились. Они не знают, что мы встречаемся. Они и про Ючжин знают, и про всех моих сотрудников. Они, кстати, просто обожают Ючжин, мечтают увидеть её вживую и познакомиться. Про Чимина я тоже им рассказывала и…, — Рин вспоминает и неожиданно хихикает. — Что такое? — хмурится Тэхен. — Папа спросил, почему я не встречаюсь с Чимином. По его мнению, он выглядит более приветливо и надежнее. Тэхен недовольно кривится, цыкает и закатывает глаза, но затем как-то резко грустнеет и опускает взгляд. Казалось, что его зацепили слова Рин, но нет. — У Чимина не так всё… классно с родителями, — он напряженно хмурится и с легкой злобой вздыхает. — Он сказал родителям про работу спустя полгода потому, что они требовали, чтобы он сказал. Они очень строгие, требовательные. Всегда мечтали, что он станет кем-то великим, — Тэхен закатывает глаза, и Рин понимает, что он лично с ними знаком, иначе он бы так не сердился. — Он не хотел говорить, но они надавили. Они прекрасно умеют это делать. И он сказал. После этого, они устроили скандал, уговаривали его уволиться, говорили, что он их позорит. Они поссорились… Рин прикладывает ладонь ко рту, ведь она более, чем просто в шоке. Она никогда бы даже подумать не могла, что у Чимина настолько всё плохо в семье, что он, по сути, один, полностью сам. Нет на кого опереться, нет той самой связи с мамой и папой, которая должна быть у каждого. У Тэхена и Рин тоже нет чего-то утопического, нет той самой семьи из рекламной брошюры, но… всё равно, у Чимина хуже. — Ужас, — тихо произносит Рин. — Но он же просто агент, он даже не… не порноактер, не сценарист, не режиссер. Просто агент. — Им всё равно. Им всё равно на то, что он нашел хороших друзей, всё равно на хорошую зарплату, плевать на то, что он сам купил маме машину, а папе подарил дорогие наручные часы, о которых тот всегда мечтал, — Тэхен говорит почти шепотом, всё еще злится. — Они приняли подарки, конечно, но не приняли его работу, его выбор. После этого, он перестал с ними общаться вообще. — Бедный Чимин, — выдыхает Рин и мотает головой. Сердце пропускает не самые приятные удары, тяжелые и грубые, ведь они говорят не о каком-то незнакомом парне, а об очень близком друге. — Поэтому он так нами дорожит? — Думаю, да. Думаю, он… ему хорошо с нами. Он потерял связь с родителями и боится потерять со своими лучшими друзьями. — Я вообще не подозревала, что у него всё вот так. Так у него еще и на работе всегда завалы! — Поэтому я уверен, что… как только мы ему сообщим, что хотим уволиться, он уволится с нами, — улыбается Тэхен. — Чимин очень талантливый, целеустремленный, но несчастный. Думаю, что… когда он найдет действительно то, что приносит ему радость, то он изменится. В квартире вновь наступает тишина. Если так подумать, то они уже давно так не общались. Обо всём и сразу, в тепле и уюте, одни. Раньше, Рин могла без конца и края обсуждать с Тэхеном последние серии нового сезона любого аниме или Тэхен мог привести Рин только для того, чтобы она оценила новый пак карточек по покемонам. Но после того, как они стали парой, всё резко изменилось… …и Рин забыла, как же ей хорошо просто быть с Тэхеном. Какой он замечательный друг, какой он прекрасный слушатель и рассказчик, какую атмосферу создает и как вообще ведет себя рядом с ней. У них больше тактильности, больше интима и поцелуев, больше взглядов и искренности, но та дружба, которая соединила – не меняется, и это прекрасно. Рин вздыхает, смотрит на Тэхена, который вопросительно поднимает брови. — Мы точно решили, что уволимся? — Разве нет? — он улыбается, переплетает их пальцы. — Я готов сейчас позвонить и сказать… — Нет, не надо. Не сейчас. Нужно чуть позже, — кивает Рин. — Я объясню свой уход, но… сможешь ли ты? — Да. Смогу. Не волнуйся. Рин облизывает губы, чувствует, как быстро бьется сердце. Любовь к Тэхену льется даже сейчас. От осознания, что они действительно поменяют всё вместе, что они уйдут и начнут новую жизнь – неспокойно, волнительно, но… вдохновляюще радостно и захватывающе. — Мы правда уволимся? — Да, — Тэхен непреклонен. — Тебе страшно? — Немного. Я не уверена, что… у нас получится. — Ты только что говорила, что мы сможем лучше, чем камера и актеры, — смеется Тэхен. — Вспомни, как мы репетировали. Думаешь, то, что было у нас, не лучше, чем то, что было на видео? — ухмыляется, опять подносит руку к губам и медленно целует. — Н-не знаю… я плохо играю и… Опять он заставляет нервничать. — Перестань. Ты прекрасно знаешь, что в порно тебе не надо играть. Особенно, со мной, — смотрит внимательно в глаза, ведет губами от пальцев к выпирающей косточке на кисти. — Ты должна быть собой, Рири. — Перестань… Тэхен опускает руку, мучительно тяжело вздыхает и закрывает глаза, как будто пытается держать себя под контролем, но когда он вновь смотрит на Рин, то опускается и целует, долго и мягко, нежно и мокро. — Если бы ты не была такой слабой… я бы сделал больше, — шепчет в губы, ухмыляется, вызывая очередную волну восторга и трепета. — Потерпи… — Другого выхода нет, — ухмыляется и вновь выпрямляется. — Сегодня твой выходной, и мы может делать всё, что ты хочешь. Рин делает глубокий вдох и медленный выдох. Они действительно могут заняться, чем угодно. Посмотреть фильм, приготовить что-то, просто полежать в кровати в обнимку или послушать новые альбомы любимых исполнителей. Могут поиграть в игры, прибраться в квартире, принять ванную или начать новый сериал. Но Рин почему-то хочет сделать кое-что другое. — Давай позвоним Чимину и скажем? Тэхен улыбается и кивает. — А Ючжин? — Лично. Я скажу ей лично, как только мы встретимся. И я надеюсь, она не сильно расстроится.