Watch Me

— У Вас настолько всё плохо, что ты решил попросить моей помощи? — ухмыляется Рин и слазит с велосипеда. Чимин раздраженно вздыхает, скрещивает руки на груди и поправляет очки. Он не отвечает, но по изогнутым губам видно, как же ему не хочется признавать очевидное. Мотает головой, поправляет белый свитер и запихивает телефон в карман черных брюк. — Пошли. Заходят в виллу, которую “HARDER” взяли в аренду на один день, чтобы провести съемки. Обыкновенная практика среди порностудий, ведь контент делать нужно, но он вряд ли будет качественным в одном единственном массажном кабинете. Чимин помогает поставить велосипед и ведет за собой в сторону лестницы. — У нас не всё так плохо, — внезапно говорит, не оборачиваясь. — Мы просто уже устали от актрис, которые приходят на месяца три и уходят. А у тебя чуйка. — Ты меня эксплуатируешь. А если Джин узнает? — перекидывает через плечо белую сумку и поправляет теплую кофточку, что была усыпана звездами. На улице прохладно, а в вилле слишком тепло. — Он и так меня не сильно жалует. — Не узнает. Я предупредил всю съёмочную группу, чтобы молчали, — он жестикулирует одной рукой, пока они добираются до второго этажа. — Я просто уже, мягко сказать, заебался работать за других агентов. У меня есть один единственный Тэхен, но… нет! Меня припахали полететь в чертову Чехию за какой-то молоденькой актрисой. Зачем?! Мы в Корее найти не можем?! — он внезапно завелся, причем не на шутку, и это было абсолютно нормально для вспыльчивого Чимина. — Если бы не эта сраная поездка, я бы пошел с вами на концерт. — Ну… мы же купили тебе футболочку, — тихо говорит, но затем мысленно дает себе по губам. Лучше бы молчала. — Ох, спасибо, — Чимин низко кланяется, и Рин ужасно сложно не засмеяться. — Мне сразу стало легче. — Зато, ты путешествуешь. — В жопу такие путешествия, — ругается дальше и двигается в конец коридора. — Если она окажется дерьмовой актрисой, я лично вытулю её из нашей компании. — Так-так, настройся на хороший результат, — Рин решает хоть немного его успокоить, иначе взрыва атомной бомбы не избежать. — Расскажи мне о ней. Ты писал, что она молоденькая, да? — Девятнадцать только недавно исполнилось, а она уже прыгает в порно, — жестко отвечает Чимин и скрещивает руки на груди. — Такая глупая. Все глупые. Вот все, кто к нам приходят, говорят, что станут звездами, что будут зарабатывать миллионы тем, что будут трахаться, а они просто не представляют, какой это ад для молодых и наивных… — Ну-ну, Чимин, — Рин нежно касается его плеча, но сомневается, что хоть как-то поможет ему остыть. — У вас ведь действительно хорошая компания. У вас нет таких ужасов, как facial abuse*, с которого раньше все девушки только начинали собственный путь в порно. — Да насрать, — он хмурится, злится, выглядит еще хуже, чем Рин, у которой синяки под глазами с каждым днем всё глубже и глубже. — Они ведь всё равно уходят, потому что не встречают того, чего ожидали. Три месяца – это рекорд. Уже десять новеньких ушли, и никто не хочет оставаться. — Ну, блин… может, вам нужны постарше? — В том-то и дело, что нет. Женщин категории MILF у нас пруд пруди, но руководству нужно как можно больше teen, — он тяжело вздыхает, но немного успокаивается и с благодарностью смотрит на Рин. — Спасибо, что выслушала. — Та не за что, — вот бы и Рин так кто-то выслушал. Она бы с удовольствием поведала всё то, что творится в глубинах её порочной души. — Не расстраивайся. Сейчас посмотрим на твою девочку. Кого дали ей в партнера? — Угадай, — фыркает и заворачивает за угол. — У нас и так девушки жалуются, что актеры ни во что их не ставят и трахают, как кукол, так что… будет тот, кто хоть немного заботится о своей партнерше, — о, нет. — Тэхен – лучший вариант. Нет-нет-нет! Чимин чувствует, что что-то не так, потому что Рин слишком резко убрала руку с его плеча. Он останавливается, внимательно смотрит на сценариста с недопониманием, а она, черт возьми, будто бы на секунду отключилась. Хуже быть просто не может. Рин не помнит, когда последний раз была на съемочной площадке во время работы V, и не очень-то и хотелось вновь там оказаться, учитывая последние события. Если бы Чимин сразу ей сказал, она бы ни за какие билеты в жизни не приехала. — Рин? — Шнурки… развязались. Она приседает, чтобы затянуть шнурки на белых кроссовках, поправляет носки и чувствует, как участилось дыхание. Всё плохо. Нужно что-то придумать, нужно отказаться, нужно сказать, что у неё начались месячные! Это точно отпугнет. — Тэхен говорил, что ты последнее время ведешь себя… странно, — медленно говорит Чимин, смотря сверху вниз. — Ему просто кажется, — мотает головой, машет небрежно рукой и встает. — У меня просто на работе кошмар творится и… — Рин? Блять. Не успела. Оборачивается и видит Тэхена. Видит его сегодняшний образ, видит его озадаченное лицо и не может ничего сказать, потому что начинает пялиться, как будто впервые видит актера. Черные, заостренные туфли, брюки, розовая, шелковая рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами, атласный, длинный халат темно-синего цвета. На ключице несколько золотых цепочек, на голове восхитительная укладка, а на лице… обыкновенный макияж, минимальный, который делает лицо Тэхена немного старше. От него веяло приятным дорогим парфюмом, заставляя чуть ли не слюни пускать. — Что ты тут делаешь? — А… я… меня Чимин попросил… это… Чимин, — прочищает горло и смотрит на агента с просьбой сказать хоть что-то, ведь она сейчас не сильно-то и сговорчива. Тэхен хмурится, кидает взгляд на Чимина, который всё еще осматривает Рин с подозрением и легким любопытством. Если он хоть что-то понял, то ей конец. — Я попросил прийти, оценить Каролину, — отвечает и, наконец-то, отводит взгляд. — Ты что тут делаешь? Гримеры уже закончили с тобой? — Да. Делают последние подготовки и… — Тэхен! — из комнаты в конце коридора выходит раздраженный мужчина. Кажется, один из самых первых режиссеров в “HARDER”. — Ты куда убежал?! Я тебе только начал объяснять, что тебе делать! — Это моя вина, — Чимин поднимает руку, затем толкает безмолвного, но всё еще удивленного Тэхена в спину и кивает Рин следовать за ними. И что теперь делать?! Бежать некуда, она здесь застряла, и пока не оценит работу, так званой, Каролины, то не сможет так просто уйти. А что это значит? А это значит, что ей придется смотреть и на Тэхена, на то, что он будет делать с новенькой, как он будет играть, как он будет целовать, ласкать и… и… Рин не на это рассчитывала! Так. Нужно успокоиться. Просто работа. Сколько раз уже смотрела на то, как Тэхен занимается сексом с другими девушками, и всё ведь было нормально, да? Всё будет нормально, нужно воспринимать всё, как профессионал. Она здесь, чтобы помочь Чимину, она здесь по просьбе Чимина, чтобы хоть как-то отблагодарить его за билеты. Да. Да! Отлично! — Мы обязательно с тобой поговорим об этом, — шепчет Чимин, когда режиссер забирает Тэхена и ведет к кровати. Блин. Не отлично. Всё плохо. Всё очень плохо. — Вообще не понимаю, о чем ты, — шепчет, фыркает и жмет плечами. Рин пытается отвлечься, пытается сделать вид, что всё нормально, поэтому сразу же кидает взгляд на ту самую Каролину, которая лежала на кровати и выглядела… хорошо. Она была очень красивой, миленькой, худенькой, с завидной фигурой, ростом, с натуральными, пухлыми губами и большими, голубыми глазами, которые смотрели на окружающих людей несколько напугано. Волосы короткие, русые, красиво уложенные. Каролина лежала в нежном, розовом платье на тонких бретельках и выглядела по-настоящему невинно, в то время как Тэхен, который стоял рядом и слушал режиссера, больше всего был похож на… — Погоди. Какой тут сюжет? — сглатывает и не смотрит на Чимина, боясь, что он увидит на её лице то, что не должен видеть. — Девушка приходит к своей подружке домой, но та пока еще не вернулась с магазина. Тэхен – отец подружки, встречает её, а затем лишает девственности, — спокойно, монотонно объясняет, пока Рин закрывает глаза всего на несколько секунд, чтобы прийти в себя. Но вот уши она-то не закрыла. — Ты как бы заходишь в комнату, предлагаешь ей что-то выпить или скушать, ведешь себя спокойно, уверенно. Руки в карманах, смотришь на неё, как на самую обычную шлюху, которой хочешь воспользоваться, — говорит режиссер. — Ты лишаешь её девственности, и она дает тебе добро. Ты, Каролина, должна делать вид, что ты хочешь его, но ужасно стесняешься. Ты должна смущаться, закусывать губу или нервно мять пальцы… ну ты знаешь, да? Вы читали свои реплики? — Тэхен с Каролиной кивают, и режиссер продолжает: — Отлично. В общем, покажи всё, на что ты способна. Покажи, что ты кайфуешь от него, от его члена, от того, что это отец твоей подруги, что твоя подруга в любой момент может вернуться и застать вас вдвоем… — Я… поняла, — певчим голоском отвечает Каролина и сразу же прокашливается. — Отлично. Тогда… давайте приступим. Тэхен оглядывается, смотрит на Рин, а она тут же отводит взгляд на актрису. Нельзя смотреть ему в глаза, Боже упаси, особенно на съёмочной площадке. Она просто не знает, что будет, не знает, как отреагирует, что почувствует… и не хочет знать. Хватает того, что есть. С головой. Камера работает, микрофоны в нужной позиции, сценарист сидит где-то в углу – нужно будет подставить ему подножку за то, что написал такое с Тэхеном, – V встает у входа, пока Чимин с Рин наблюдают с противоположной стороны. Сердце так стучит, что, кажется, все в комнате слышат. В ушах звенит. Рин до боли сжимает локти, сглатывает, скрипит челюстями. Вздрагивает из-за мурашек по коже, как будто холодно, как будто морозит. Ужас. Закусывает щеку, чтобы хоть как-то не терять рассудок. Так хочется окунуться в ледяную воду, затем просто сесть, включить звуки природы, провести несколько дыхательных практик и встать в самые сложные асаны, какие только существуют, чтобы мозг, наконец-то, пришел в себя! Глубоко вздыхает и смотрит, просто смотрит, ведь другого выхода нет. Тэхен играет превосходно. Он всегда играет превосходно. Он смотрит на Каролину, подходит ближе, говорит что-то… Боже, Рин даже не может толком разобрать! Она так сильно зациклена на бушующих мыслях, что не может хотя бы вслушаться. Каролина что-то отвечает на ломаном английском, пытается играть, но ей страшно. Видно, как она нервничает, как она боится Тэхена, как она не уверена в собственных способностях, как осознанность происходящего постепенно накрывает, не давая времени привыкнуть. Рин уже видела подобное. Десятки молодых девушек, которые были нагло обмануты интернетом. Яркая жизнь? Куча денег? Любовь и внимание от мужчин? Легкий путь к славе? Ничего не нужно делать, нужно просто быть красивой, нужно быть харизматичной, с привлекательными формами и обладать завидной безотказностью. Что предложили, то и будешь делать, но это ведь не сложно, да? В порно ведь девушки явно получают удовольствие. Так стонут, такие лица делают… А потом, их настигает реальность. Каролине повезло. Тэхен действительно умеет заботиться. Он не представляет, как знакомиться с девушками на улице и всегда молчит, если к нему подходят спросить номер, но перед камерой он сделает всё, лишь бы актриса показала искреннее удовольствие, ведь нужен хороший результат, чтобы не делать по несколько дублей. С каждым поцелуем что-то… не так. Внутри всё горит. Рин чувствует привкус крови во рту – прокусила губу. Но ничего не помогает. Она смотрит, как Тэхен лапает Каролину, как он целует её шею, как он соблазняет её, говорит с ней низким, бархатным голосом, смотрит так, что сама актриса теряется, что она просто в шоке и явно не понимает, как так быстро намокла. Рин видит, как он гладит Каролину по внутренней стороне бедра, как проходится пальцами между ног, как он ухмыляется и смеется, не отрывая взгляда от лица. Он говорит грязно, пошло, ведет себя, как взрослый мужчина, который хочет молодой крови. У Рин что-то ломается, когда он нежно снимает платье, целует в губы, пальцами проникает внутрь, пока Каролина стонет, пока она наслаждается процессом, улыбается и явно в восторге от своего первого партнера. Тэхен переворачивает её лицом в подушку, скалится, скидывает с себя халат. Он грубо давит на затылок, будто пытается её задушить, и, к счастью, не видит, как Рин сделала шаг назад, практически дрожа. Глазами пожирает каждое движение V, впитывает каждое его слово и не может очнуться. Он – бесподобен. То, как он перевоплощается, что творит с девушкой в кровати, как он ведет себя с ней, как заставляет стонать, плакать, дрожать… Но всё это просто цветочки, потому что когда он уже трахает её, когда он уже выбивает из неё остатки жизни, он наклоняется, чтобы поцеловать в шею и… блять, смотрит прямо на Рин. Он смотрит ей в глаза всего лишь несколько секунд, пока та будто бы падает и захлебывается в собственных чувствах. А затем, она моментально разворачивается и выскакивает из комнаты. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Черт. Блять. Боже, что… почему? Почему?! Что это было?! Какого…? Какого черта он опять посмотрел на неё? Зачем?! Специально?! Случайно?! Что за...? Рин сглатывает. Дышит так, будто у неё лихорадка. Садится у стенки и плевать, что прямо на пол. Кусает ноготь большого пальца, хмурится и замечает, как за ней медленно выходит Чимин. Он стоит, как инквизитор, готовый пытать до посинения. Щурится, поджимает губы, засовывает руки в карманы. — И что это было? — Ничего. — Рин… — Мне не нравится Каролина, — пытается сменить тему и говорит то, что первое приходит в голову. — И почему это? Как по мне, пока что, она лучше всех спра… — Дайте ей самого беспощадного актера, который у вас есть, и она моментально передумает, — хмурится и смотрит Чимину в глаза, с вызовом. — Дайте ей категории DP*, кримпай*, хардкор* и гоккун*, и она убежит через неделю. Что ты на меня так смотришь? У вас все эти четыре категории в топах. Она так хороша, потому что с ней Тэхен. Я считаю, что это было ошибкой давать ей в первый раз Тэхена. Нужно было… — Рин. — Что?! — Ты раньше такого не говорила, — Чимин становится всё более суровым и настырным. — Рин, что происходит? Я, конечно, не так близок тебе, как Тэхен, но почему ты ему не говоришь? — Всё нормально, — встает с пола, всё так же кусает внутреннюю сторону щеки, чувствуя бурлящее раздражение. — У меня недосып, ясно? И… ты сам говорил, что у меня чуйка. Вот тебе моя чуйка. Отвезите Каролину обратно в Чехию. У Чимина брови дергаются вверх, как будто он… понял. Он что-то понял, и, на самом деле, Рин тоже с ужасом понимает. На лице всё видно, ей сложно скрывать эмоции, сложно закапывать чувства, ведь последний месяц превратился в нечто схожее с Чистилищем, где всё, что она может испытывать – мучительные страдания. Ревнует. Боже, она ревнует Тэхена. Впервые в жизни, она ревнует Тэхена к актрисе, к красивой, молодой, очень милой актрисе, которую он целовал, которой доставил несколько оргазмов, которую расслабил и делал всё, лишь бы она испытала настоящее наслаждение от секса с ним. Глубоко, где-то там в черепе, Рин понимает, что это – его работа. Что Каролина такая же актриса, как и все другие, ведь он сам недавно говорил, как считает всех девушек в порно тупыми… Так почему? — Рин…, — в голосе Чимина слышится сожаление, и становится только хуже. — Я веду себя непрофессионально. Я знаю. Понимаю, — глубокий вдох и медленный выдох. Она должна перебороть то, что мешает, что не должно появляться никоим образом. Никогда. — У меня сейчас очень большая нагрузка на работе в связи с Хэллоуином и… я сорвалась. Ты тоже сегодня сорвался, — хмурится и смотрит в глаза Чимина, который всё еще глядит с недоверием. — У меня было другое, а вот у тебя… — Ты попросил приехать и оценить Каролину. Я оценила, — несправедливо, конечно, но Рин не готова была забирать свои слова назад, не сейчас, когда ею управляют эмоции. — Теперь я могу ехать домой? — Да что с тобой…? Он не успевает договорить, как за его спиной открывается дверь. Из студии выходит режиссер со сценаристом, держа в руках пачку сигарет. Они обсуждают новую актрису, не обращают никакого внимания на Рин или Чимина. Они довольны результатом, что в очередной раз доказывает, как же она не права, как же жалко она звучала. Вслед за ними выходит Тэхен, переодетый в обыкновенную футболку с джинсами. Он подходит к своим друзьям, взгляда не отрывает от Рин, но затем говорит с Чимином. Какого черта он делает вид, что ничего не произошло? Разве ей… показалось? — С тобой сейчас поделиться впечатлениями? — спрашивает Тэхен. — Желательно, — агент кидает взгляд на Рин, которая со всех сил пытается не испепелять виртуальными лазерами из глаз Каролину, пока та выходит невозможно довольной из студии. — Девочка хорошая. Отзывчивая. Легко намокает. Никаких проблем не было, послушно всё выполняла, и даже пыталась играть на камеру, — рассказывает Тэхен и звучит лишь слегка удивленно. Обычно он не заинтересован актрисами, а сейчас видно, что ему хочется поделиться с Чимином, что ему хочется, чтобы её оставили. — Возможно, она возьмет топы, если будет продолжать в том же духе… — Нужно будет еще поговорить с руководством, — задумчиво говорит агент, потирая пальцами подбородок. — Зато Рин она не понравилась. — Не понравилась? — Тэхен дергает бровями и смотрит прямо в глаза. — Чем? Мне кажется, она была отличной. Не знает, что отвечать. Чувствует злость. Нет, гнев. Самый настоящий гнев и обиду! Нет… предательство. Тэхен показался ей лицемерным, ведь… почему? Почему он так хорошо о ней отзывается?! Она ведь глупая, тупая, наивная, еще зеленая! Почему?! Видимо, Рин действительно сложно удержать всё в себе, ведь Тэхен с Чимином от удивления округляют глаза. Тэхен из-за недопонимания и неожиданности, а Чимин из-за того, что он только лишь удостоверился в своих догадках. — Отличной? Ты правда хочешь, чтобы я прошлась сейчас по основам? — говорит громче нужного, так, чтобы её услышала Каролина, которая вытирает волосы после душа и останавливается совсем недалеко. — Никакой раскрепощенности, зажатая и неопытная, всё сваливает на актера и съемочную группу. Всё нужно делать за неё, потому что она боится. Никто не любит таких актрис, которые лежат бревном, которые только и могут, что стонать и подставляться. Она не вытянет вашего агентства, она будет на задних. Обычная, примитивная, в ней нет ничего необычного и не будет. Да уж. Как там Рин говорила? Хуже быть не может? Ха-ха. Ха… Нужно записаться на курсы по управлению гневом, а лучше вообще к психиатру сходить. Ведет себя, как подросток пубертатного периода, и ведь стыдно! Стыдно, что она говорит такое, таким тоном, что она хочет сделать больно Каролине, хочет упрекнуть Тэхена, хочет, чтобы все вокруг страдали так же, как и она. Где оплеуха от Ючжин, когда она так нужна? Каролина всхлипывает. Она всхлипывает, прикрывает рот рукой и драматично убегает в сторону туалета. Рин раздражается еще больше и представить не может, как успокоиться. Вообще не знала, что может испытывать столь сильную ярость, от которой любые рациональные решения испепеляются дотла. Каролина бесит, потому что из-за её реакции Рин превращается в жестокого монстра, который не может дать шанса молодой и несчастной девушке. Чимин ничего не отвечает. Он боится что-либо говорить. Но вот Тэхен… Рин еще никогда не видела, чтобы он в открытую показывал собственное недовольство, чтобы он вообще демонстрировал среди чужих то, что бурлит внутри. — Я тебя не понимаю, — резко, холодно, тихо. — Я словно общаюсь с другим человеком. Ты ничего не хочешь мне объяснять. Ты никогда бы так не сказала даже про самую бездарную актрису. Ты бы не позволила себе такое сказать про актеров. Почему ты так не критикуешь тех, кто приходит к вам в студию? — Ты сейчас меня обвиняешь в том, что я сказала то, что думаю? Что я сказала правду? — делает шаг вперед, но Тэхен не двигается. — Мы подбираем хороших, талантливых и прекрасных актеров, и не хватаем первую попавшуюся малолетку. — Неужели? Я прекрасно помню, как вы взяли парня восемнадцати лет только из-за его огромного члена. — А вы не брали кого-то только из-за сисек? Нет? — Ребята… — Не лезь! — синхронно кричат на Чимина, который тут же делает шаг назад и оглядывается, надеясь, что никто не подслушивает. — Ты очень предвзята по отношению к Каролине… — А ты, Тэхен, лицемеришь! Ты говоришь, что ты не можешь узнать меня, так вот ты тоже не совсем тот Тэхен, которого я знаю. Ты бы никогда не стал защищать актрису! — Стал. Стал, потому что есть такие, которые из кожи вон лезут, чтобы выбраться из того говна, в котором родились, и Каролина как раз такая, — Тэхен хмурится, и от его слов, от его желания унизить и практически вставить нож в сердце заставляет Рин почувствовать тошноту. — Ты не читала её резюме, ты не знаешь, откуда Чимин её вытащил… — Ну так мне и не надо знать, — от столь ледяного тона Чимин сглатывает, а Тэхен на секунду теряется в словах. — Она должна выполнять свою работу, и мне плевать на её прошлое, на её жизнь. Она приехала сюда, чтобы работать, так пусть нормально выполняет свои обязанности. Тебя никто не спрашивал, меня никто не спрашивал, так почему мне не должно быть насрать? — Так, Рин, всё… достаточно, — Чимин не выдерживает напряжения и того количества негатива, что льется от друзей. Он делает шаг к сценаристу, берет за плечи и толкает в сторону выхода. — Я проведу тебя, тебе надо остыть. И тебе, Тэхен, тоже. У них никогда не было ничего подобного. Они никогда так не ссорились. В шутку ругались, но не было настолько сильного раскола, что всё, о чем может думать Рин – желание задушить не только Каролину, но и Тэхена. Если он так её защищает, то что это было? Почему он так посмотрел на неё? Почему он всё еще делает вид, что ничего не было? Почему? — Когда успокоишься – напиши, — говорит Чимин и помогает вывезти велосипед. — Хорошо? — Я не успокоюсь. — Успокоишься. Тебе нужно время. Тэ тоже. — Скажи честно, на чьей ты стороне? — останавливается и смотрит на Чимина, который закатывает глаза. — Ты заставлял меня выбирать, кто прав, когда вы с Тэхеном поссорились из-за пельменей. Он цыкает. Понимает, что Рин права. Отдает ей велосипед, скрещивает руки на груди и смотрит прямо в глаза. — Я не могу выбрать сторону, потому что вы вдвоем идиоты. — Что ты имеешь…? — Ты глухая? И-ди-о-ты! Что ты, что он! — Чимин раздраженно указывает ладонью то на Рин, то на виллу. — Я не собираюсь к вам лезть, и ничью сторону выбирать не буду. Ясно тебе? — Не честно… — Всё честно. Езжай домой и напиши мне, хорошо? — Чимин строго выпячивает указательный палец и не опускает его, пока Рин не сядет на велосипед. — Хорошо-хорошо. А ты передай Тэхену, что никаких парных костюмов на Хэллоуин… и что я его заблокирую! До свидания! — практически рычит и нажимает на педали, чтобы как можно быстрее убраться отсюда. Слов нет. Вообще нет! Рин не может успокоиться до самого вечера, ей не помогает ни йога, ни чай на основе ромашки, ни легкая прогулка по небольшому парку у дома. Сердце стучало, как бешеное, мыслей в голове было предостаточно, и все они касались одного лишь Тэхена. Но как только она ложится в ванную, то всё будто бы смывается подчистую. Рин выдыхает, закрывает глаза, расслабляется и откидывает голову назад. Сердце всё еще не может успокоиться, бьется в самом горле, но чем медленнее она дышит, тем легче становится. Послезавтра Хэллоуин, и она не знает, в каком костюме прийти. В таком была восторге, когда Ючжин согласилась организовать вечеринку, а теперь совершенно не хочет туда идти. Не хочет видеть Тэхена, не хочет говорить с ним, не хочет… Да кого она обманывает?! Они поэтому и поссорились, потому что Рин слишком сильно хочет видеть Тэхена, слишком сильно хочет говорить с ним, обниматься с ним, целоваться и… Мокрыми ладонями проходится по лицу, стонет от безысходности и смотрит на телефон, который лежал на стиральной машинке. Она включила плейлист с классикой, надеясь, что медленные ноты помогут. Тянется рукой, открывает чат с Чимином. Он был в онлайне час назад, а Тэхен… неизвестно, ведь Рин его заблокировала. Нет, ничего не будет писать, ведь… стыдно. Чувствует стыд от того, что не сдержалась, от того, что недосып и нервы не позволяют толком отдохнуть, от того, что осознанность влюбленности в лучшего друга порноактера разъедает хуже кислоты. Рин без понятия, как будет смотреть ему в глаза на вечеринке, и будет ли он вообще на вечеринке… Но одно она знает точно. Напьется, и её даже Ючжин не остановит. Никто не остановит!