知音难觅 Верного друга трудно найти
— Дядя, кто эта заклинательница из Юньмэн Цзян? — А, Ланжэнь Мэй, — беда на наши головы. — Эта девушка представилась Чжу Янмэй. — И правильно сделала. — Лань Цижэнь не видел смысла скрывать правду от племянника. Лань Сичэнь был потенциальным главой ордена и должен был знать, что иногда случается среди орденов, так что в подробностях ознакомил с историей Данту Ланжэнь, о которой теперь было принято умалчивать. — В Облачных Глубинах есть то, что она хочет, не удивлюсь, если приехала именно из-за этого. — Что это? — Одна из книг с секретными техниками её клана. Когда-то они были нашими союзниками. Пути наших орденов очень разные, но в Гусу Лань ценили эти связи. Данту Ланжэнь, в свою очередь, доверяли нам достаточно, чтобы передать сборник для проверки на опасность для практикующих данные техники. Они пытались выработать такие, которые не потребуют с них дани, как это происходят в Цинхе Нэ. Вот увидишь, скоро она попытается взять то, за чем пришла. А ещё она просто отвратно играет на гуцине. — Могу ли я попытаться обучить её? — Поступай, как знаешь, Лань Сичэнь, но это чёрное сердце не исправить, один раз сыграв «Очищение», не ожидай слишком многого от той, кто скалит зубы, стоит отвернуться. Вот увидишь, не пройдёт и месяца, как она подымет все Облачные Глубины на уши похлеще Вэй Усяня. Лань Сичэнь не хотел прислушиваться. В слова Лань Цижэня, при всём уважении к дяде, верилось с трудом. Как та заклинательница с сиреневым воротом, которая так робко села на полу его одежд и слушала музыку столь чутко, быть изящным орудием зла? Что должно было твориться в её душе, когда юноша видел в ней дребезжащий свет где-то на дне агатовых глаз, будто рой светлячков отзывался на каждое его слово, а его дядя зрел лишь тьму? К тому же, если ей понравилась его игра на гуцине, к которой Лань Хуань прибегал не так часто, отдавая предпочтение флейте, может, Чжу Янмэй просто не имеет врождённого таланта, и дело не в том, что молодая госпожа не желает обучиться данному искусству? Как бы там ни было, его душа просто стремилась к ней, что нисколько не конфликтовало с искренним желанием помочь.***
В тот день Лянь-Лянь уже собирала свои свитки после занятия по каллиграфии, когда за ней пришёл Лань Цижэнь, оповестив о дополнительных учебных часах. Заклинательница, казалось, использовала все духовные силы, чтобы не закатить глаза и, не дай небожитель, обречённо не вздохнуть. Неловко плетясь за Лань Цижэнем, который одним своим видом нагонял тоску, девушка ожидала чего угодно, кроме того, что её приведут к Лань Сичэню. Воплощение рассветных завораживающих своей красотой облаков, он сидел с гуцинем на том месте, где они встретились вчера и приветствовал девушку мягкой улыбкой. «Как можно источать столько света? Даже как-то не по себе». Среди дня он казался чуточку приземлённее, но всё же ближе к небожителям, нежели к людям. Лань Цижэнь оставил их, полностью доверяя наблюдение за молодыми людьми своей подоспевшей жене, которая, в свою очередь, невольно засыпала, сидя за вышивкой. — Мне сказали, что у молодой госпожи есть проблемы с игрой на гуцине. Если Вы окажете мне честь, я предлагаю свою помощь. — Её щёки и задняя сторона шеи зарделись. — Ну какая я Вам госпожа, я просто адептка клана. Если Цзэу-цзюнь будет обращаться ко мне Чжу Янмэй, мне будет приятнее. И это у гуциня проблемы с мной, а не у меня с ним! — Как скажете, Мэй. — Только присевшая за свой гуцинь, бережно принесённый из музыкального домика, девушка вздрогнула. Никто её давно так не звал. Ничего выходящего за рамки приличия в этом обращении не было. Точнее было сказать, никто более воспитанно к ней не обращался, по её настоящему имени в быту. — Тогда зовите меня просто Сичэнь. — Хорошо, госп… Сичэнь. — И он начал обучать её игре. Никаких лишних разговоров, отступлений. Из Цзэу-цзюня выходил примерный учитель, и хоть пока результаты оставляли желать лучшего, Ланжэнь Мэй ждала каждую последующую встречу с нетерпением.***
Лянь-Лянь изучала очередные трактаты Гусу Лань в свете свечи, зевая через каждую страницу и удостаиваясь осуждающих взглядов соседки с белой лентой на лбу. Сюй Ронг чистила свою саблю, которой орудовала только после занятий на той же поляне, где обычно тренировалась Ланжэнь Мэй вдали от лишних глаз. Запрещены такие упражнения не были, но лишний раз играть на нервах Лань Цижэня не хотелось. Иногда девушки даже устраивали бой на мечах, так что с каждым днём становились дружнее, и Лянь-Лянь всё меньше раздражали разговорчивость и оглушающий смех заклинательницы из Цинхэ Не, даже несмотря на то, что первая чаще всего проигрывала. Все были так поглощены своими занятиями, что едва ли обратили внимание на ураган золотых одежд, стремительно ворвавшийся в покои. — Вы слышали новости? — Завтра подадут капусту вместо морковки? — К этой особе, тем не менее, Ланжэнь Лянь всё ещё питала мало симпатии. — Нет! Как ты могла не слышать? Это же напрямую касается твоего ордена! Помолвка Цзян Яньли и Цзинь Цзысюаня расторгнута! Молодой наследник Ланьлин Цзинь повздорил с Вэй Усянем и отказался от своих намерений по отношению к вашей шизце. Оно и было ожидаемо, между нами говоря, Цзян Яньли всего лишь серая мышь, куда ей блистать в золоте? Теперь Цзинь Цзысюань свободен и является, пожалуй, самым завидным холостяком во всём мире заклинателей! Может, даже я могу попытать удачу… — Её мечтательная улыбка стала последней каплей в чаше терпения Ланжэнь Мэй. Она с трудом подавляла желание приложить Цзинь Киу лицом об стену. — С Вашей стороны неосмотрительно отзываться о моей госпоже в подобном тоне. Надеюсь, Цзинь Киу понимает, каковы будут последствия, если главы ордена Юньмэн Цзян узнают, что некто посмел насмехаться над их дочерью. Сюй Ронг, в отличие от Цзинь Киу, знала, какова Чжу Янмэй в бою и даже слегка боялась её. В Цинхэ Не подавляющая часть воинов были людьми горячими и агрессивными и в жизни, и в драке. Их эмоции были написаны на лице, что порой играло с ними злую шутку, раскрывая дурные намерения раньше времени. Но Чжу Янмэй была не такой. Сюй Ронг была уверена: ею движет похожее пламя, но то, с какой лёгкостью она скрывает его, то, как она невольно ухмыляется, стоит послышаться скрежету столкнувшихся лезвий — это было нечто другое, хоть и столь же тёмное. Оставалось надеяться лишь на благоразумие Цзинь Киу, которая, впрочем, была той ещё трусихой, и, пожалев о своих словах, больше не издала ни единого звука. Все свечи погасли, и только Ланжэнь Лянь продолжала сверлить взглядом потолок. Мысли, одна тревожнее другой, так и жужжали в её голове, вызывая нервное возбуждение. Больше всего на свете ей сейчас хотелось размять свои ноги, выветрить всю эту дурь. «Цзян Яньли, должно быть, разбита вдребезги. Как такие люди, как она переживают подобные удары? Нет, шизце не слабая, но надолго ли у неё хватит сил улыбаться через боль, будто её мечта не развеялась пеплом?» Вместе с этим, появился неожиданный вывод: долгосрочные помолвки ненадёжны. Лянь-Лянь понимала, почему так случилось с ней. Девушка в детстве была помолвлена со старшим кузеном, но его красноречивое игнорирование её писем на протяжении множества лет говорило само за себя. Она знала, что после падения Данту Ланжэнь многие винили её в скором побеге. Якобы если бы не та вольность с собаками, и бы не пришлось собираться так поспешно. Лянь-Лянь же больше грешила на своё происхождение, в конце концов, из-за нерешительности её семьи все оказались в плачевном состоянии без рода, без имени. Но правда в том, что будь ты трижды из знаменитого клана, мужчина может отказаться от тебя за день. Такой вариант Лянь-Лянь не устраивал. «Сколько теперь дев полоскают Цзян Яньли, подобно Цзинь Киу?» Как вообще отмываться от такого позора? «Этот ублюдок выставил её на посмешище!» Хотелось догнать кулак Вэй Ина и прибавить тумаков ещё и от себя. Поспешные браки во избежание скандала тоже пятнают девичью честь, но сливаются с красными одеждами и, теряя свою подоплёку среди блеска украшений невесты, быстро дают свои плоды. «Если я прямо сейчас в ночном платье пойду к Лань Сичэню и подниму шум, нас поженят завтра же. В этом праведном клане подобные происшествия должны быть разрешены быстро. Но о чём я думаю? Лань Сичэнь бескорыстно предложил свою помощь с мучительной для меня дисциплиной, а я предаюсь таким постыдным размышлениям. Не дрогнет ли рука, что я собираюсь протянуть к двери его покоев? И Лань Лянь так ужасно звучит!» Этот конфликт раздирал её изнутри. С одной стороны, брак с таким человеком приблизил бы к возрождению ордена, с другой стороны, как она могла так поступить с Сичэнем? Цзян Чэна в ту ночь тоже мучали сомнения. Вэй Ин сорвал помолвку сестры, столкнул лбами два известных ордена и просто знатно облажался. Если Лянь-Лянь ещё внесёт свою лепту в разрушение репутации Юньмэн Цзян, заклинатель свихнётся. Книгу нужно было вернуть, но как? Вроде всё уже было решено, он даже чудом узнал, в каком конкретно домике она живёт, пробравшись в женскую часть посреди бела дня. Заклинатель как раз стоял напротив него. В ночное время после отбоя, в окрестностях Гусу Лань, в которых ему быть запрещалось. «Ладно, хуже уже всё равно не будет». Цзян Чэн сделал глубокий вдох и уже было протянул руку к двери, когда та тихо отворилась сама. — Лянь-Лянь? — Цзян… Господин? — Почему ты выходишь в такое время на улицу, уже отбой. — Он не знал куда деть свои глаза. Волосы, обычно наполовину собранные двум косами сверху, теперь были распущены и водопадом ниспадали на бледные ключицы и плечи. Растерянная, в лунном свете она походила на только распустившуюся кувшинку с её нежными, ароматными лепестками. Девушка была в одном белом ночном платье с накинутым халатом поверх, который вскоре неловко запахнулся. Смущение и смятение, которые Лянь-Лянь раздражали. — Почему вы находитесь здесь в такое время в женской части? — Я первый спросил! — Вышла подышать, мне стало душно, и некоторые мои соседки храпят. — Тогда чего лицо такое красное? — Молодой господин Цзян, чем я провинилась, находясь в другой части резиденции, что заслужила ночной допрос? Зачем Вы сюда пришли? — За книгой. — Какой? — Которую ты подобрала. — Где? — Вы с Вэй Ином сговорились? Хоть ты не придуривайся. Сама же прекрасно знаешь, о какой книге я говорю. Принеси мне, пока не случилось ничего непоправимого. — И что же может случиться? Мой господин беспокоится обо мне? — Да, я определённо волнуюсь, что Лянь-Лянь вломится в нашу часть и устроит скандал. Ты никогда не выносила насмешек. Я не потерплю, чтобы ещё ты позорила наш орден. — «Припёрся ночью к девушке и читает морали? Ну уж нет, в этот раз я не стану молчать, здесь нет ни Мадам Юй, ни Цзян Фэнмяня! И шум не поднимешь, велика честь стать невестой «хозяина»…» — Это же книга второго наследника Не? — Как ты это поняла? — Она подписана. С моей стороны будет правильнее отдать книгу подобного содержания её настоящему хозяину без посредников. — С довольной ухмылкой девушка опёрлась плечом о косяк, скрещивая руки на груди. — Ты открывала её?! — Я открывала буддистские трактаты! Кто же мог подумать, что там это! Поверить не могу, стало быть, вот как вы, юноши, просвещаетесь в Облачных Глубинах? Ещё и подкидываете эту скверну девушкам? — Лянь-Лянь, отдай сюда книгу, пока её кто-нибудь не нашёл у тебя и не счёл за распутную девку! — Господин Цзян, уходите быстрее, пока никто не застал Вас тут со мной и не решил, что распутную девку совратили Вы, не удержавшись от греха даже в Облачных Глубинах! — Упрямая! — Сколько бы она не тренировалась, против молодого парня сложения Цзян Чэна у неё шансов не было. Он уже почти перешагнул порог, когда Лянь-Лянь взяла его за грудки и потянула на себя. Не ожидавший этого, Цзян Чэн завалился набок и, чтобы не свалиться на пол, попытался найти точку опоры. Руки отыскали в кромешной темноте комнаты только Чжу Лянь. Одна при этом очень неудачно обожгла бедро, а другая замерла в миллиметре от её головы в проёме двери. Их лица были в считанных сантиметрах друг от друга, и дыхание опаляло чужие губы, от которых в наваждении Цзян Чэн не мог оторвать взгляда. — Чжу Янмэй? У тебя там всё хорошо? — Их глаза вытаращились друг на друга. Тела, которые были почти застигнуты в самый сомнительный момент, сковало напряжением. Хорошо, что Сюй Ронг не имела привычки открывать глаза, как только проснётся. — Да, я просто споткнулась. — Чего ты шляешься в ночи? — Выбирать выражения тоже не было её привычкой. — Я захотела попить. — Последующих реплик не последовало, покои вновь сотряс храп. Цзян Чэн вылетел из домика, как умалишённый, что было недалеко от истины. В ту ночь он долго ворочался, пытаясь выкинуть из головы томный запах кумквата и пряных специй, въевшийся в его кожу. Столкновение с Цзян Чэном потрясло её, буквально сбило с ног и швырнуло о землю. Видеть его спустя столько времени было странно. Лянь-Лянь решила, что он стал ещё выше, но насчёт остального сомневалась. Изменилось ли его лицо? Всегда ли его ладони по сравнению с её были настолько большими? Единственное, что выдавало в нём всё того же Цзян Ваньиня — острый взгляд холодных глаз. Душа Лянь-Лянь пребывала в смятении, потому что так или иначе этот юноша вызывал в ней ощущение чего-то до боли знакомого. Цзян Чэна можно было обрядить в белые одежды, заставить прилежно учить трактаты Гусу Лань, но его лик никогда не приблизится к тому, что являют адепты в Облачных Глубинах, как, должно быть, и Ланжэнь Лянь. Они оба были по-своему диковаты, и просветлённая нежность, которая смягчала их черты вдали от шумного Юньмэна с его соблазнами, не могла победить дикость в их глазах. Она бы ни за что не призналась в этом, но Цзян Чэн, несмотря на разницу в их положениях, не сильно отличался. Такой знакомый и несчастный. После таких встреч мысли о браке с Лань Сичэнем и вовсе казались странными. Было очевидно, что ломать жизнь кому-то настолько далёкому в своём совершенстве сродни самому страшному греху. Тем не менее, других достойных кандидатур она придумать не могла. «А этот брак вообще нужен Чжу Янмэй или Ланжэнь Мэй? Смогу ли я гордо называться главой клана, будучи изначально всего лишь чьей-то женой?» Лянь-Лянь окончательно разочаровалась в институте брака. Если он не нёс больше для неё никакой пользы, то о женитьбе стоило пока забыть, отложив до времени, когда понадобятся союзники или наследники. Однажды будучи маленькой, она слышала, как дедушка наставлял её мать. «Сила повсюду, нужно просто отважиться взять её». Раньше Лянь-Лянь не понимала, о чём это, к тому же дед говорил много странных непонятных вещей в духе старого поколения, но сейчас это звучало как путь, на который ей стоит осмелиться ступить. Начать было решено немедленно. Уже на следующий день она стояла в библиотеке Гусу Лань, надеясь найти что-то, что могло бы принадлежать её клану. Заклинательница знала, что не случись стычка с Цишань Вэнь, она бы познакомилась с Лань Сичэнем гораздо раньше, и они бы скорее всего обновили союз. Отсюда следовало, что при обмене артефактами, часть могла остаться в Гусу, не потребованная ублюдками Вэнь. К удивлению девушки, комната с бесконечными стеллажами пустовала, что, конечно, было на руку, но слегка напрягало. Времени было немного, совсем скоро перерыв должен был закончиться, так что Лянь-Лянь в принципе смирилась с тем, что поиски продлятся не одну неделю. Быстро перешерстив нижние полки, она разочарованно вздохнула и подпрыгнула, вытянувшись в струну, когда услышала мягкий медовый голос. — Госпожа Ланжэнь ищет книгу? — Сичэнь… — Она невольно прижала лопатки к шкафу, когда увидела в руках заклинателя толстую небольшую книгу в кожаном переплёте с выжженной головой оборотня на обложке. — Я получу эту книгу любой ценой, даже если мне придётся сражаться с тобой! — Лань Сичэнь старался держать себя в руках до последнего, но стоя перед девушкой, на две головы ниже себя с этой решимостью в глазах и намерением драться, он не выдержал и рассмеялся. Ланжэнь Лянь вздрогнула. Старший из двух молодых нефритов был эмоциональнее младшего, но даже он ограничивался сдержанными улыбками и теплыми взглядами, и сейчас он стоял перед ней, хохоча над её бессилием, пытаясь не сложиться пополам от смеха. — Извини, Ланжэнь Лянь. Я не должен смеяться. — Он вытер выступившие слёзы и вновь улыбнулся. — Да, определённо не должен. — Пойдём. — Отведёте меня к своему дяде? — Нет, зачем. Я нашёл эту книгу для тебя. Просто скоро сюда должны прийти адепты, им не стоит видеть нас здесь с этим. — Он тряхнул книгу в своей руке. — Что ты хочешь за неё? — Теперь ей всё было ясно. Проявленная доброты к погорелой наследнице больше несуществующего клана было не только жестом вежливости и благовоспитанности. Ему что-то нужно от неё, и теперь, когда рычаг давления обнаружен, заклинатель получит своё. — Всего две вещи. С этого дня ты будешь беспрекословно следовать всем правилам Гусу Лань… — И? — И всё. — По правде говоря, ничего в тот момент страшного не произошло. Будучи потомком клана Лань, юноша имел право распоряжаться литературой так, как ему будет угодно. Что касается конкретно этой книги, она не пользовалась популярностью и хранилась как запылившаяся реликвия, которой давным-давно никто не восхищается. К тому же, если рассудить честно, госпожа Ланжэнь имела больше прав на сборник техник клана, чем кто-либо во всём Гусу Лань. Старший нефрит просто решил схитрить, насильно помочь ей пережить оставшееся время в Облачных Глубинах без происшествий. Единственное, что казалось ему странным, — ликующее чувство в груди, которому предаются дети, совершившие очевидную шалость. — Но господин Лань, значит ли это, что мы не увидимся вновь? — То, с какой быстротой эти слова вырвались, пугало и смущало одновременно. Почему-то первым запретом вспомнилось: «Мужчины — отдельно, женщины — отдельно». — Молодой госпоже всё ещё следует практиковаться в игре на гуцине, боюсь, без моего наставления, попытки будут тщетными. — Хочешь сказать, что я отвратно играю? — Нет, так говорит Лань Цижэнь. — Они рассмеялись, когда Лань Сичэнь вспомнил ещё кое о чём. — И второе: Вы бы не могли остаться моим другом? — Сочту за честь.***
После этих происшествий настала спокойная пора. Ланжэнь Лянь исправно посещала все занятия и даже преуспевала, так что Цзян Фэнмянь получал отчёты об успехах и своего сына, и Лянь-Лянь. Заклинательница, впрочем, занималась и внеурочной деятельностью, пытаясь освоить техники из сборника, что получалось с трудом. Заклинания требовали большого количества духовных сил и высокого уровня концентрации. Девушка всё время находилась в напряжении, боясь, что очнётся от прекрасного сна, и книгу отберут, так что подчас спешила и перенапрягалась, лишь осложняя себе задачу. Даже на основных уроках, она прокручивала в голове условия работы техник, пыталась визуализировать поток духовных сил. — А что для Вас любовь, Чжу Янмэй? — Девушка очнулась от размышлений и замешкалась. Кажется, в ходе своих рассуждений о браке по расчёту, она пришла к выводу, что это — нечто недостижимое для кого-то в её положении. Теперь её взыгравшаяся гордость наследницы не позволяла с головой погружаться в отчаянные поиски супруга, как раньше. Тем более, сейчас муж и вовсе был ей не нужен за отсутствием пользы. Всё же Облачные Глубины были не местом для изложения подобных мыслей и тем более откровенности. «Эти дуры ещё вздумают жалеть меня за здравый подход к этому союзу… Думай, Ланжэнь Лянь, что для тебя любовь». — Преданность. — Слово вырвалось само собой. В комнате стало будто чуточку светлее, и дальше говорить было легче. — Выбирать быть преданным кому-то несмотря ни на что. — Эта добродетель считалась одной из достойнейших в её родном ордене. Детей с детства приучали не распыляться на всех оборотней, а выбирать несколько и быть верным другом, ведь это было единственное условие успешного сотрудничества и сожития. Многие кланы ошибочно полагали, что Данту Ланжэнь прибегают к магии, чтобы привязать к себе собак, но это, разумеется, было вымыслом. Заклинатели просто с ранних лет учились хорошему обращению к своим друзьям, и воспитанная в них преданность распространялась позже и на отношения с людьми. Может, поэтому союзы с кланом считались безусловными и дорого ценились в мире заклинателей. Однако истина, выученная ещё до того, как Ланжэнь Лянь начала ходить, часто ускользала от неё в Пристани Лотоса, когда она не понимала, почему при всех возможностях уйти и разорвать контракт на обучение, заклинательница остаётся верна этим озёрам и людям. — Хорошо, очень интересная точка зрения. — «Что за чушь я только что сказала? Снова сбилась. Чтобы направить духовные силы на заживление определённой ограниченной области…»***
Цзян Чэн шёл с очередных занятий, когда выхватил рядом с грудой белых одежд, оказавшейся старшим нефритом, Чжу Янмэй. Казалось, что эта девушка едва ли имеет что-то общее с той Лянь-Лянь, которую он знал. Светлые одежды почти сливались с цветом её кожи, отчего тёмные глаза и алые губы казались ещё очаровательнее. Она смеялась и что-то с энтузиазмом рассказывала Лань Сичэню, снижая свой голос, чтобы не нарушить правила Гусу Лань, создавая лишний шум. Молодые люди неплохо сдружились, и заклинательница теперь едва ли скрывала свой характер, при этом с ним обращаясь всё же мягче, чем с другими. Каждая её черта теперь была будто подсвечена, и вся она искрилась, подобно отблеску солнца на лезвии меча. Была ли она когда-нибудь такой же счастливой в Пристани Лотоса? Едва ли. И от этого в сердце Цзян Чэна почему-то сразу начинало щемить. — Госпожа Л…- Лянь-Лянь привстала на носки и испуганно закрыла своей ладонью уста Лань Сичэня, ошарашенно глядя ему в глаза. — Лань Хуань! — Она шёпотом кричала так, что любой прохожий мог понять: негодование едва ли граничило со злостью, заклинательницу что-то явно не устраивало, но Ланжэнь Мэй ни секунды не пребывала в ярости. «Она зовёт его молочным именем?» Лань Сичэнь был единственным, кто наедине обращался к ней настоящим именем. — Извини, Чжу Лянь. — «И он тоже…» — А вот если бы Цзэу-цзюнь научил меня тайному заклинанию своего клана, заставляющему замолчать… — Ты бы сделала немыми всех преподавателей Гусу Лань. — Ах, да это же прямое оскорбление моей благодетели! — Она шутя пихнула его в бок, и заклинатели в белых одеждах, смеясь, продолжили свой путь. «Что это сейчас было? Ведут себя так развязно на глазах у всех, зовут друг друга молочными именами и хохочут на всю улицу! Ко мне она так никогда дружески настроена не была!» Цзян Чэном завладело чувство, которое было уже отдалённо знакомо, но на этот раз с непривычки разило насквозь. Что-то подобное он уже испытывал. Каждый раз, когда его отец хвалил только Вэй Ина, отводя взгляд от собственного сына. Каждый раз, когда Цзян Яньли обнимала первым снова Вэй Ина. Каждый раз, когда Мадам Юй сравнивала его опять же с Вэй Ином. И он каждый чёртов раз ощущал это горькое послевкусие, этот недостаток внимания. Теперь и Лянь-Лянь, которую никогда ни с кем не приходилось делить, потому что девушка в основном избегала лишнего общения с юношами-адептами, она тоже отдаёт кому-то больше, чем ему. Вэй Ина он хотя бы любил, и прощал ему то, что он во всех отношениях был талантливее, то, что из-за него Цзян Чэну приходилось работать в несколько раз усерднее, просто чтобы идти рядом, а не позади. И с кем судьба столкнула его теперь? С Цзэу-цзюнем, самым красивым, добрым и сильным заклинателем их поколения, и, самое главное, единственным молодым человеком, которому Лянь-Лянь улыбалась так. «Неужели я недостаточно хорош, чтобы она была ко мне столь же добра?»***
Подходило время уезжать. Лянь-Лянь с тоской в сердце огибала взглядом окрестности, пытаясь запомнить каждую молодую травинку, окаймлённую солнечным светом. Пожалуй, единственное, что она отпускала с лёгкостью на душе, — варёную морковь и соседство с Цзинь Киу, но та искренне заверяла, что будет писать письма со свежими сплетнями. Ей было здесь спокойно, и возвращение в Пристань Лотоса накладывало печать тревоги на умиротворённое просветлённое лицо. Она уезжала, зная, что встретит Юньмэн уже не та Чжу Янмэй, которая с радостью покидала уже до боли знакомые озёра. На пристань взойдёт Ланжэнь Мэй, наконец выбравшая свой путь, получившая от Облачных Глубин то, на что даже не надеялась. Надежду и веру в то, что если она не свернёт со своего пути, то однажды достигнет своего. Но это всё будет потом. Пока у Лянь-Лянь оставалось незавершённое дело, распрощаться с которым можно было только в мужской части. — Лянь-Лянь?! — Цзян Чэн был готов схватить её за шкирку и отпустить только за линией женской части. Девушка же поздоровалась и прошла мимо, давая ясно понять: пришла она не к нему. — Молодой господин Не? — Юноша кивнул, и заклинательница склонилась в уважительном поклоне. Её злость поутихла за несколько месяцев самосовершенствования, но что оставалось неизменным, так это вера в месть. — Кажется Вы обронили эту книгу, когда пробрались в женскую часть. Что же скажет Ваш старший брат, когда узнает, что Вы… — Благодаря вездесущей Цзинь Киу и заверениям Сюй Ронг, Лянь-Лянь знала за какие струны его души нужно дёрнуть, чтобы вызвать животных страх. Это очень быстро подтвердилось, ведь не успела девушка договорить, как лицо младшего наследника побледнело и искривилось в гримасе ужаса. — Что он что? Что ещё натворил мой младший брат? — Девушка вздрогнула и развернулась, врезаясь в, по первому ощущению, в скалу, но это был всего лишь Не Минцзюэ собственной персоной. — Глава ордена Цинхэ Не! — Она отскочила назад и поклонилась так глубоко, как не кланялась иной раз и перед Цзян Фэнмянем. Этот мужчина в серых одеждах явно страшил младшего брата не просто так. Невероятно высокий, «даже выше Лань Хуаня!», широкий в плечах, он походил на огромный валун, отколовшийся от горы. На лбу залегла складка из-за того, что его хозяин слишком часто хмурил брови. На широких скулах играли желваки. — Так чем мой брат вызвал у молодой госпожи столько эмоций? — Знаете, он так много рассказывал о Вашем клане, очень захотелось похвалить его перед Вами. — Тёмная бровь изогнулась в изумлении. — И что же нового Вы почерпнули из его рассказов? — Ох, ну… я много узнала о… саблях. — Не Хуайсан нервно усмехнулся. «Сколько же саблей Лянь-Лянь успела увидеть, прежде чем закрыла книгу?» Не Минцзюэ чувствовал, что она врёт ему, но настаивать не стал. Девушка была юна, и он бы не позволил себе издеваться над столь хрупким милым созданием ни минуты. Лицо Лянь-Лянь горело. Столь бесстыдно врать главе одного из могущественных кланов было непростительно. Его снисходительная мягкая улыбка, контрастирующая с общим грозным видом, делала всё только хуже. — Меня очень радует интерес… — Чжу Янмэй. — … Чжу Янмэй к нашему клану. Учитесь усердно, и, кто знает, может, пройдёте обучение и у нас. — Ни за что! Чжу Лянь выглядит просто нелепо с саблей! — Сюй Ронг, выпрыгнувшая, одни небожители знают, откуда, столь внезапно, захохотала, когда Лянь-Лянь подпрыгнула на месте, а потом застигнутая врасплох ещё и разозлилась, надув щёки. — Да ладно тебе, не дуйся! С клинками ты выглядишь эффектно, как и со всем оружием, чьё лезвие не шире твоего запястья! — Утешила так утешила. Пришло время прощаться. Сюй Ронг чуть не сбила её с ног, единственная осмелившаяся столь беспардонно касаться к Чжу Янмэй. К удивлению последней, это было даже не так противно, как могло показаться на первый взгляд. Лань Сичэнь стоял среди остальных адептов, провожающих гостей и легко кивнул ей головой, получив в ответ подмигивание, после которого у Лань Цижэня, не понимающего этой дружбы, начался нервный тик. «Нужно было спровадить её вместе с Вэй Ином». Цзян Чэн буркнул приветствие и скоси глаза, желая побыстрее встретиться с отцом. Лянь-Лянь была готова возвращаться в Пристань Лотоса.