回忆是我们的惩罚 Воспоминания – это наши наказания
Ланжэнь Лянь спала после перебранки с Цзян Чэном просто отвратно. Сначала она ворочалась из стороны в сторону, потом просыпалась посреди ночи в холодном поту, чувствуя, как нижняя рубашка липнет к спине. Пробуждение после такого тоже было не самое приятное, у неё раскалывалась голова и щипала царапина на щеке, на которую девушка вчера приземлилась, когда гуль пытался утащить её на дно озера. «Дура, надо было просто сбежать отсюда при первой же возможности!». На душе было гадко, но воспоминание о растерянном выражении лица мужчины немного поднимало ей настроение. Девушка знала, что он никогда не извинится перед ней за то, что произошло в тот день, либо из-за своей гордости, либо из-за отсутствия чувства вины, но всё же было невероятно приятно видеть, что Цзян Чэн понимает, что поступил неправильно, и это хоть в какой-то степени вызывает у него дискомфорт. Растрачивать утро понапрасну она не собиралась. Во-первых, Цзинь Джу ещё не знала, кого оскорбила. Во-вторых, Ланжэнь Лянь было интересно вновь увидится с госпожой Цзинь. Женщина являлась сестрой почившей бабушки Цзинь Лина, успешно вышедшей замуж тоже за одного из клана Цзинь, и, насколько знала заклинательница, терпеть её не могла, как и остальные мамочки завидных женихов и невест. Из всех людей в резиденции было жаль только что Чжан Баожэй. Своими стараниями насолить старому обидчику, Ланжэнь Лянь здорово усложнила свахе работу. Надев свои простые коричневые одежды, в которых приехала, заклинательница решила, что очень даже привыкла к ним за этот месяц. В её ордене было особо не принято выбирать помпезные наряды, но пост главы обязывал иногда всё же снисходить до, как она это называла, «бесполезной болтающейся мишуры для ворон», так что моменты, когда можно было позволить что-то обычное, не отмеченное титулом ощущались как отдельная категория уюта, как дом, в который ей не терпелось вернуться. Это случится уже очень скоро, так что наступило время прощаться. Когда меч был в ножнах, а лук и колчан со стрелами — за спиной, девушка и её оборотень покинули комнату. Ланжэнь Лянь прошла в столовую. Никого из достопочтенных гостей ещё не было, глава также не спешил подниматься с кровати. «Режим дня здесь не поменялся». Она обошла суетящихся слуг, накрывающих на столы, и села на место, где когда-то трапезничала мадам Юй. Лонвэй устроился на коврике, рядом с оружием. Люди смотрели на эту картину настороженно. Никому не было дозволено занимать это место, по-хорошему, им следовало известить об этом молодую госпожу, но выражение лица заклинательницы пугало их. Она вела себя вполне любезно, поприветствовала всех ещё на входе. Оружие сложила рядом в знак отсутствия плохих намерений. Однако Ланжэнь Лянь всё же что-то замышляла, и довольство на её лице было демонически-предвкушающим. Сидеть по правую руку от Цзян Чэна ей особо не хотелось, но три стола напротив, за которыми раньше сидели дети главной семьи, будут заняты другими гостьями. Это было вполне логично даже исходя из положения каждой из них. Лянь-Лянь особо не страдала предрассудками, связанными с титулами, но сегодня был особенный день, когда её статус всё же имел значение. Двери заскрипели по полу, когда глава ордена Юньмэн Цзян, госпожа Цзинь, её дочь и сваха прошествовали в столовую. — Что она здесь делает?! — Цзинь Джу решила выказать своё презрение без приветствия. Ланжэнь Лянь усмехнулась, прикидывая, как скоро хоть кто-то понял, что девушка была заперта в своей гостевой спальне. — Жду начала трапезы. Отрадно видеть Вас снова, госпожа Цзинь. — Заклинательница почтительно поклонилась женщине, не вставая из-за стола. Сказать, что она очень уважает её, было бы всё равно, что соврать, но временами глава Данту Ланжэнь всё же соблюдала приличия. — Давно не встречались, госпожа Ланжэнь. — Женщина поклонилась и за рукав платья поволокла свою дочь за стол напротив. Цзян Чэн сухо поздоровался, назвав её имя, к которому ему было так сложно привыкнуть, и слегка кивнув головой. Лянь-Лянь в той же манере не стала рассыпаться в любезностях. — Ланжэнь… Это же тот клан с сумасбродной главой, которая сделала адептами шл… — Она не собиралась переходить на шёпот, а её мать — терпеть это и выбирать выражения. — Цзинь Джу, замолкни немедленно! — Цзинь Джу… — Ланжэнь Лянь хищно взглянула на оппонентку. — Недавно ты напомнила мне об очень важной вещи, которую я иной раз забываю. Даже иронично, что я вспомнила о ней здесь и сейчас, ведь именно в Пристани Лотоса я культивировала это знание. — Она даже не смотрела на неё. Вместо этого Лянь-Лянь палочками выбирала из своей каши с овощами ненавистную морковку и складывала на край тарелки. Выглядело это так, будто девушка ведёт непринуждённую беседу и говорит что-то неважное между делом. — Ты сказала, что каждому стоит знать своё место, особенно тем, кто стоит снизу. Так вот… — Она наконец подняла глаза на девушку, которая выглядела, как жертва страшного хищника. — На правах сумасбродной главы клана, позволь преподать тебе урок. Я — сверху, а ты — снизу — Девушка абсолютно беспардонно ткнула палочками в неё и вскоре вернулась к трапезе. Цзян Чэна пробил озноб, когда он услышал до боли знакомые слова. Теперь глава ордена смотрел вперёд с расфокусированным взглядом и трясущимися руками под столом. Голос заклинательницы заставил его вздрогнуть. — Спасибо за радушный приём, Цзян Ваньинь, это было… — Ланжэнь Лянь едко усмехнулась, — занимательно. Можешь не провожать. — Его губы приоткрылись. Ещё секунда, и он что-нибудь бы сказал, но не смог, и всё его напряжённое тело, уже готовое рвануть за ней и остановить, расслабилось, упало обратно за стол и до конца завтрака едва ли было способно даже держать спину прямо.***
Ланжэнь Лянь проделала долгий путь. Она терпеть не могла долгие пешие прогулки, а Лонвэй не любил делить меч с кем-то, да и духовных сил на такие передвижения уходило немало, так что приходилось постоянно чередовать, пока путница с оборотнем не добрались до порта. После следовало утомительное времяпрепровождение на борту корабля, пока впереди не начали проглядываться очертания родной пристани. Нефритовая Долина располагалась на берегу реки, с трёх сторон окружённая двумя высокими зелёными холмами. Подножие одного из них было усеяно деревьями и невысокими домами. В Данту Ланжэнь особо не беспокоились об убранстве, адепты старались быть ближе к природе: выкапывали искусственные пруды, в которых сажали кувшинки в честь своей госпожи, выращивали и воспитывали оборотней, ухаживали за растениями, в которых утопала вся их спокойная обитель. Воздух в этом месте был особенным, насыщенным кислородом, из-за которого с непривычки у гостей могла закружиться голова. Каких-либо ограничений в пище в ордене не было, так что часто можно было встретить курятники и разные постройки для домашнего скота, а со дворов частенько доносился запах еды, вызывающий обильное выделение слюны. Лодка причалила к пристани на закате, девушка уже предвкушала плотный ужин и сладкий крепкий сон в своей мягонькой постели. Был вечер, и повсюду уже начинали зажигаться фонари, отчего Нефритовая Долина казалась ей ещё очаровательнее. По деревянному причалу застучали чьи-то быстрые маленькие ножки. Вскоре Ланжэнь Лянь почти что была сбита с ног маленьким мальчиком, которого взяла в орден всего три месяца назад. — Шизцееее! Любимая шизце, никогда больше не уезжай так надолго! — Его слёзы впитывались в ткань и холодили живот. Маленькое тело содрогалось от рыданий, вызывая у главы ордена дрожь. — Ох, Шэнг-эр. Ну ты чего, голова же будет болеть от рыданий. — Моя шизцеееееее! — Шэнг-эр, сколько раз можно говорить, никакая Ланжэнь Мэй тебе не шизце! Она наша госпожа! — Гэ Ксу всегда была прямой, как палка. Лянь-Лянь не знала, было это врождённой чертой или последствием непростой жизни, но иногда находила это даже очаровательным. — Несносный мальчишка! — Хэ Хуалинг же была мягче и отчитывала кого-то, лишь подражая своей подруге. Все вокруг знали, что она может быть вспыльчива, но сердца добрее было найти сложно. Лянь-Лянь улыбнулась, увидев такие до боли знакомые лица. Гэ Ксу и Хэ Хуалинг были с ней с момента возрождения клана. Они стали первыми адептами нового ордена и дорогими её сердцу подругами, по которым заклинательница скучала каждый раз, удаляясь из Нефритовой Долины по делам. — Моя госпожа. — Из-под рук, сложенных для почтительного поклона, в сумерках сверкали хитрые зелёные глаза. — А-Лун — Девушка, когда Шэнг-эр вернулся под крыло Хэ Хуалинг, нырнула в объятия заклинателя. Лянь-Лянь была старше молодого мужчины на пять лет, но всегда чувствовала себя маленькой, стоило оказаться в его огромных руках. Этот человек стал третьим адептом, поверившим в то, что женщине рода Ланжэнь удастся возродить их орден и был щедро вознаграждён особым местом в сердце главы ордена за свою преданность. — Ничего себе делегация… Решили, что я не дойду одна до дома? — Она была счастлива, но отвыкнув от тёплого отношения за этот месяц, почему-то хотела ёрничать и не показывать настоящие чувства. — Нет, мы идём кормить тебя… — Шэнг-эр! — Но когда дорогая шизце спрашивает, нельзя врать… — Гэ Ксу и Хэ Хуалинг не нашлись, что сказать — главе клана действительно необходимо отвечать честно. — Это не ложь, Шэнг-эр, это называется сюрприз. — Сюрприз? — Мы потом объясним. — Все давно привыкли к тому, что Гэ Ксу и Хэ Хуалинг говорят зачастую синхронно, и они в том числе, так что часто отвечали сразу за обеих. — Если меня ждёт сюрприз, я готова его получить. Последние дни были паршивыми, если честно. — Где была в этот раз? — Заклинатель присел на корточки, чтобы потискать Лонвэя. Оборотень чувствовал себя обделённым, когда всё внимание было адресовано только его хозяйке. Он тоже скучал по всем этим людям и хотел немного любви. — Сначала просто в Юньмэне, потом оказалась в Пристани Лотоса у Цзян Чэна. — У того самого…? — Женщины взволнованно переглянулись. Они были одни из первых, кто увидел Лянь-Лянь после того, как Цзян Чэн её выгнал. Гэ Ксу и Хэ Хуалинг были свидетельницами падения духа госпожи Ланжэнь, и теперь, когда знали её так хорошо, никогда бы не захотели видеть подобное вновь. — Да, но всё хорошо. Я в полном порядке. А готовить в Пристани Лотоса стали хуже, какой из него глава клана, если в его столовой подают такой пресный суп со свиными рёбрышками и корнем лотоса? — Её брови взлетели наверх, лицо выражало полное недоумение и серьёзную обеспокоенность рационом в резиденции Юньмэн Цзян, так что все успокоились. Даже если что-то произошло, стрела пролетела по касательной, их госпожа весела и настроена на работу. — Тогда ты будешь рада нашему сюрпризу. — Сюрприз! — Мальчишка повторил понравившееся слово и задорно припрыгивая возглавил их группу. Советник, которого госпожа ласково звала А-Луном, пригласительным жестом рукой пропустил дам вперёд. Лянь-Лянь улыбнулась, и взяв его и закатившую глаза Гэ Ксу под локти, пошла вслед за Шэнг-эром. Хэ Хуалинг, впрочем, была не расстроена тем, что ей не досталось руки госпожи. Всё своё внимание она переключила на Лонвэя, довольно виляющего хвостом. Лянь-Лянь было непривычно в такой ранний час видеть, что в домах не горит свет. Часть города начала погружаться во тьму, и, если бы не ничтожное количество фонарей, которых обычно было больше, заклинательнице бы пришлось полагаться на все свои органы чувств, чтобы поспевать за мальчуганом. Может, если бы он не был таким очаровательным со своей копной каштановых волос, озорной улыбкой и сверкающими чёрными глазами, госпожа Ланжэнь бы даже бесилась. Чтобы она ни делала, всё время пути её голову занимали мысли о Цзян Чэне, так что возвращение домой было не из приятных. В какой-то момент, ей даже казалось, что, закрывая глаза при свете дня, вместо красной пелены она видит фиолетовую. Ланжэнь Лянь остановилась и принюхалась. Живот жалобно заурчал, чувствуя, что где-то рядом жарят мясо. Заклинательница ускорилась, таща за собой спутников, но не обгоняя Шэнг-эра. Ей уже не нужен был провожатый, но лишить мальчишку удовольствия выполнить свою задачу до конца она не могла. Наконец, они оказались в центре резиденции. Здесь, на площади, частенько проходили праздничные фестивали. Сейчас же она утопала в свете от фонарей, из-за которых пар от жареного мяса, устремлявшийся вверх в темнеющее небо, было почти что не видно. Столы ломились от всевозможных яств и напитков. Дети бегали, плясали, делали друг другу невообразимые причёски. Музыканты, которых обычно звали на торжества играли лёгкую мелодию. Некоторые заклинатели, которые, как могла заметить госпожа Ланжэнь, были не в полном обмундировании, кружились в танцы, запуская по земле такие мощные вибрации, что хотелось забыть обо всём и присоединиться к ним. Площадь кипела жизнью, пока первый заклинатель из толпы ни увидел главу ордена. Отовсюду зашелестел шёпот, будто весенний ветерок всколыхнул молодую рощу у горы. Вскоре все согнулись в почтительном поклоне. — С возвращением, госпожа Ланжэнь! — Сотни голосов слились в один, чтобы выказать уважение хозяйке Нефритовой Долины. Лянь-Лянь не осталась в долгу, кланяясь адептам в ответ. — Что ж, давайте есть! — Снова раздался хохот, музыка стала ещё громче и веселее. Посреди этого праздника жизни только советник Сяолун заметил, как по щеке Лянь-Лянь скользнула, подобно серебряной змее, одинокая слеза. «Я дома».***
Чжан Баожэй знала своё дело хорошо. Будучи свахой уже не первый десяток лет, женщина почти что была уверена в успехе, и как бы далёк предречённый ею исход ни был, она была готова ждать. В выборе кандидатуры для титула хозяйки Пристани Лотоса сваха сомнений не имела, поэтому стояла перед советом старейшин в гордом спокойствии. Что ей эти изучающие мужские глаза, когда её удел — потворствовать истинной любви. Решал ли хоть один из этих почтенных мужей задачу сложнее? — Чжан Баожэй, Пристань Лотоса благодарна за Ваш труд и готов отплатить сполна. Вы подобрали замечательную невесту. — Оплата преждевременна. Любовь молодых людей переменчива, не стоит спешить. Мне всё равно предстоит доводить дело до конца, до свадьбы господина Цзяна уезжать нельзя. — Что тут менять? Даже этот спесивый гордец уже понял, что лучше кандидатуры в мире заклинателей ему не найти. Цзинь Джу станет замечательной женой для главы ордена Юньмэн Цзян. — Все вторили, излагая дну и ту же мысль разными словами, и только Чжан Баожэй хранила молчание, не решаясь наглым образом нарушать гармонию разумов совета. «О, нет, я давным-давно присмотрела ему более подходящую хозяйку Пристани Лотоса»