Мелодия Души

Босиком по снегу бежать неудобно и холодно. Ноги утопают в белой неге, затрудняя продвижение вперёд. Он пытался понять, где же оказался. Но все его мысли были прикованы лишь к тёмной фигуре, шедшей впереди. Но, как не старайся, не догнать. - Сяогэ! – У Се не видел, но чувствовал, что это никто-то другой, а именно его Чжан Цилин. Но его было не догнать. Сколько не пытался, не мог. – Сяогэ! Наивняшка продолжал бежать по снегу. Спотыкался, падал, поднимался, опять падал. Ему было плевать на то, что замёрзнет. Главное догнать и обнять. Не позволить никуда уйти. Узнать о прошлом и уговорить остаться с ним навсегда. Извиниться за то, что болен и не может в полной мере порадовать своего мужчину. - Сяогэ! Его крик отчаян и голос дрожит, как у человека готового вот-вот заплакать. Но он сдерживает слезы, чтобы не разрыдаться. Он ведь сильный и со всем может легко справится. - Сяогэ! Он уже не ждёт ответа. Просто зовёт и пытается догнать. В голове лишь три образа – Ван Юэбань, Лю Сан и Чжан Цилин. Те, кто стал для него семьёй и настоящим счастьем. Он нужен был им. По крайней мере Лю Сану точно. - У Се… Чанбайшань… Выход… Долетают обрывки тихих фраз. Наивняшка останавливается, пытаясь прислушаться и разобрать хоть что-то. Он желает, чтобы Цилин обернулся и посмотрел на него. Но не был уверен, что готов посмотреть в эти тёмные глаза. - Сяогэ. У Се произносит как-то тихо и неуверенно. Он вновь делает шаг вперёд, но спотыкается и падает. И вместо пушистого, белого снега, его колени с глухим стуком ударяются о каменный грязный пол. И от увиденного потемнело в глазах. Цилин, его гордый и непреступный Чжан, который никогда не улыбается и не любит ни с кем особо разговаривать, был скован по рукам и ногам цепями. В обычно отстранённом и пустом взгляде плескалась злость. Тёмная сущность рвалась наружу. Не веря увиденному, У Се сделал шаг по направлению к Цилину. Все слова застряли в горле. Он вытянул вперёд руку, будто желая запустить пальцы в чёрные волосы и успокаивающе погладить по голове. Но ладонь наткнулась на незримую преграду. Похоже, ему отвели роль незримого зрителя, позволив наблюдать за всем со стороны. - Думаешь, ты ему нужен будешь после того, как он узнает обо всём? – из тени выступил Чжан Ци Шань. – Чжан Цилин, патриарх семьи Чжан, подопытная крыса семьи Ван. Ты не больше, чем монстр, в котором заточён цилинь. Даже твой брат куда послушнее тебя. Своевольный мальчишка. Возомнил себе, что лучше всех и решил пойти против семьи. Как думаешь, что он тебе скажет, когда узнает, что именно ты стал причиной его проклятой крови и, что именно ты причастен к смерти У Саньшена? Цилин молчал. Опустив голову, он смотрел в пол. Ему не о чем было жалеть. Он сделал всё, чтобы его человек смог достичь своей мечты. Пусть многого и не помнит, но одно он знал наверняка – он не позволит чернить своё имя ещё больше. - Ах да. Забыл, что ты ненавидишь разговаривать с другими, но как собачка любишь везде следовать за своим новым хозяином. Напомню лишь об одном – ты не можешь состоять в отношениях со своей жертвой. Ци Шань, распустив кнут, замахнулся, нанося первый удар. Ему доставляло особое удовольствие издеваться над мало что помнившим родственником. Было что-то особенно в том, чтобы избить того, кто в разы сильнее. Стиснув зубы, Цилин терпел каждый обжигающий удар. Цена, которую ему пришлось заплатить за спокойную учебу своего парня – тот никогда не должен был узнать об этом. У Се никогда не был обязан оставаться с ним и портить свою жизнь такими отношениями. Новый удар опалил правое предплечье, разрывая кожу и открывая новое кровотечение. Даже смотреть на это было больно. У Се бессильно ударил по незримой преграде кулаком. Как же ему хотелось оказаться сейчас там. Защитить, обнять и забрать из этого жуткого места. - Сяогэ! Когда от нового удара Цилин повис на цепях, потеряв сознание от большой кровопотери, отчаянно крикнул Наивняшка. Да что вообще происходит?! Почему он никак не может пробиться к своему Мэньюпину?! - Сяогэ! – У Се распахнул глаза, резко принимая сидячее положение. Голова кружилась, перед глазами все расплывалось и троилось. Мозг отказывался выдавать информацию о том, где же он всё-таки оказался. Он слепо оглядывался по сторонам, никого не видя. Сильные руки сомкнулись на его плечах и несколько раз тряхнули, приводя в себя. Наивняшка, моргнув, попытался сфокусировать взгляд на том, кто был перед ним. Он ожидал увидеть кого угодно, но не Пан Цзы и У Лина. - Наивняш, - Юэбань обеспокоенно посмотрел на друга. – Спокойнее. Тебе нельзя так резко вставать. Ляг. Пан Цзы, используя немного силы, заставил друга принять горизонтальное положение. Проведший в коме пять дней, У Се выглядел ещё хуже, чем раньше. Осунувшийся, бледный, с испуганными глазами – поди пойми, что с ним вообще происходит. - Где Сяогэ, - совладав с голосом, спросил хозяин У Шань Цзюй. – Где он? И где Лю Сан? Что вообще произошло? - Сяогэ выписали два дня назад. Несмотря на его травмы он оправился очень быстро, на удивление врачей. Сейчас он с Лю Саном в твоём магазине. Хотел остаться с тобой, но я уговорил его побыть немного с ребёнком, пообещав сообщить, как только ты очнёшься, - произнёс Пан Цзы. – У Се. Когда ты собирался рассказать мне о своей болезни? Ты из-за этого уехал в такой спешки из Пекина? Наивняшка, прикрыв глаза, молчал. Конечно же. Рано или поздно друг узнал бы о его состоянии. И лучше бы было рассказать обо всём самому, а не вот так. Но, что есть то есть. И ничего уже нельзя исправить. - У меня в запасе ещё четыре месяца, - тихо заговорил он. – Пан Цзы, я обязательно поправлюсь. У меня, ведь, есть Лю Сан, которому всего шесть. Да и Сяогэ… Я не могу сейчас уйти и оставить своих мужчин одних. Только не говори об этом Лю Сану. Не хочу, чтобы он знал о моей болезни. В случае чего, если не смогу поправиться, Сяогэ будет за ним присматривать. Ты же знаешь, что по-другому я не могу поступить. - Пойду позвоню Сяогэ. Пусть приезжает. И скажу врачу, что ты очнулся, - Юэбань, решив придержать все вопросы и наставления до поры до времени, покинул палату, оставив близнецов один на один. У Лин с непониманием и страхом смотрел на своего брата. Казалось, что У Се совсем не беспокоит болезнь и физическое состояние. Он переживал только о Чжан Цилине и мальчишке. Лин всё ждал, когда брат назовёт его имя и попросит что-нибудь сделать. Но тот молчал, смотря в потолок. - Тогда в лагере, прежде чем потерять сознание, ты при всех поцеловал Чжан Цилина. Почему? – не выдержав, спросил У Лин. - Почему? Я люблю его. Поэтому и поцеловал, - сухо отозвался У Се. Вдаваться в подробности и рассказывать, почему же он так поступил, не хотелось. Никто не должен знать о Тьме, обитающей в его парне. – У Лин, что ты тут забыл? Мне нет дела до семейных распрей. Вы все отказались от меня. Кроме фамилии нас ничего не связывает. - Я… не знал, что ты болен, - промямлил парень. – Почему ты не рассказал? - Меня отдали на воспитание третьему дяди сразу же, как только мы родились. У тебя всегда всё было, и ты ни в чём не нуждался. Я же с пяти лет работал в магазине нашего дяди, чтобы была возможность что-нибудь покупать. В последнем классе ты притворялся мной, чтобы завладеть вниманием Цилина. Ты верил, что именно я стал тем, кто сделал первый шаг к нашим отношениям. Но ты ошибся. Просчитался. Я учился на двух факультетах, воспитывал ребёнка и пытался работать. Стипендии хватало только на оплату общежития и покупки вещей для Лю Сана. Вместо детских книжек я читал ему материалы по истории, адаптируя для его возраста. Не было возможности купить сборник сказок. Мне отказывали на многих работах, ссылаясь на то, что я отец-одиночка. В университете ошибочно считали, что я встречаюсь с Шэнь Вэем. Да, я часто бывал у него дома, консультируясь по поводу научных работ и дипломной. Его парень, Чжао Юнь Лань, начальник спецотдела, когда мне нужно было сдавать экзамены, брал Лю Сана к себе на работу. Я крутился как мог, пока не узнал о том, что болен. Я вернулся, потому что хотел наладить отношения с семьёй. Дума, что о Лю Сане смогут позаботиться, когда меня не станет. Но ты меня подставил и мне не дали и шанса объясниться. А сейчас… Сяогэ и Пан Цзы смогут позаботиться о моём сыне в случае чего. То, что мучило его всю жизнь и последние шесть лет, наконец нашло выход, облачаясь в слова. У Се не хотел выплёскивать всё это на голову своего близнеца. Так получилось. Он не мог высказать это всё Цилину, погружая в проблемы. Но, почему-то, рассказать обо всё, что накипело за года своему близнецу, оказалось очень просто и… правильно? - Я не знал. Завидовал тому, что ты всегда был первым на всех экзаменах. Я ничего не знал о твоей жизни и о том, через что тебе пришлось пройти, - У Лин виновато опустил голову. – Я могу как-то исправить всё? - Просто уйди и оставь меня в покое. Я не хочу думать о тех, кто близок мне по крови, но предпочёл стать чужим, - У Се кое как принял полусидящее положение, подложив под спину подушку. – Моя болезнь не должна тебя волновать. Я смогу поправиться. А если нет – то не смейте претендовать на магазин и опекунство. - Лю Сан… он точно тебе является сыном? У Се, тяжело посмотрев на близнеца, промолчал. Он не собирался отвечать на этот вопрос. В семье У никто не должен знать, что его сын приёмный. Это навредит в первую очередь самому мальчишке. Достаточно и того, что Чжан Цилин знал всю правду. Прикрыв глаза, Наивняшка попытался воскресить в памяти то, что видел, пока был без сознания. Уж очень ему не нравилось увиденное. Кто вообще посмел обидеть его Мэньюпина?! «Если я смогу узнать у него побольше, то это прояснит большинство его травм», - размышлял У Се, с содроганием вспоминая то, как Чжан Ци Шань избивал Цилина. – «Ради него я готов забыть на время о своём страхе. Если однажды грохнусь в обморок от вида крови – будет стыдно. Сяогэ не знает об этом ничего. И не узнает!» - Наивняш, из состояния дохленького зомбика превратись в не выспавшегося человека. Лю Сан прицепился к Сяогэ липучкой, и они приедут вдвоём. Помни. Твой сынишка не знает о том, что ты болен. Я наплёл ему про то, что ты потерял сознание от переутомления и стресса. У Се кивнул, принимая к сведению. Оставалось надеяться, что у него не случиться очередного приступа кашля при ребёнке. Да он и раньше кашлял при Лю Сане. Но тот никогда не видел, чтобы молодой человек плевался кровью. - Пан Цзы, у тебя сигарет не найдётся? – Наивняшка чувствовал, как ему необходимо прямо сейчас закурить. И не важно, что он находится сейчас в больнице. - Ты куришь? – У Лин удивлённо уставился на брата. - У него отвратительные, насквозь прокуренные легкие, - Ван Юэбань, усмехнувшись, достал пачку. – Огонька нет. Ты говорил, что тебя частенько успокаивало то, когда ты просто держал пачку в руке. У Се, с благодарностью принял сигареты и, достав из пачки одну трубочку, зажал между зубов. Он как-то слышал, что можно жевать табак. Но вот насколько это вредно или нет не знал. Размышляя обо всём и ни о чём, он смотрел в пространство перед собой, не замечая никого и ничего вокруг. Обычно в такие моменты его мог вернуть в реальность только удар по плечу. Ну или стакан воды, вылитый на голову. - Папа! – голос Лю Сана вывел У Се из раздумий. Поспешно спрятав сигареты под одеялом, молодой человек улыбнулся. - А-Сан, - Наивняшка пытался подобрать правильные слова. Но не мог. Ситуацию спас, вошедший следом Цилин. - Он вёл себя хорошо. Помогал в управлении У Шань Цзюй. Его навыки торговли просто поражают, - Чжан потрепал мальчишку по голове. – Можешь гордиться им. - Торговли? Да там еле дела шли, - У Се удивленно уставился на Мэньюпина. В его магазине дела шли еле-еле. Тем более, что он никогда не обучал Лю Сана основам торговли. Парень кивнул, подтверждая слова. Ему хотелось поговорить с У Се один на один. Но вряд ли Лю Сан захочет так просто оставить своего отца. Вон как радостно по нему прыгает. Только вот, присутствие У Лина сильно нервировало. - Пан Цзы, - Наивняшка, спустя добрых двадцать минут общения с Лю Саном, посмотрел на друга. Тот, поняв всё без слов, поманил мальчишку за собой, выталкивая У Лина в коридор. Цилину и У Се следовало поговорить один на один и всё обсудить. Пусть прояснят то, что не могут озвучить при ребёнке. - Сяогэ, что произошло? Я помню, как Бусюй домогался меня, - медленно начал хозяин У Шань Цзюй. - У Лин заметил это и оглушил Бусюя. Ты начал кашлять кровью, чем напугал своего брата. Он отвёз нас в больницу и все эти дни сидел рядом с тобой. Врачи сказали, что в твоём состоянии то, что ты дожил до сегодняшнего дня, уже чудо, - Цилин, сев на край постели, несильно сжал руку Наивняшк. – Когда тебя выпишут, я съезжу в Пекин. Попрошу Шэнь Вэя помочь. - У меня вопрос. Пока я был без сознания, то кое-что видел. Ты уходил. Произнёс: «Чанбайшань… Выход…» и назвал моё имя. Потом я видел тебя и Чжан Ци Шаня. Почему так происходило? И что с тобой происходило последние шесть лет? – У Се внимательно посмотрел в эти тёмные глаза напротив. Цилин молчал. Он не мог рассказать У Се о многих вещая. Приходилось держать в тайне то, что происходило все года. Он не мог рассказать, что ценой обучения одного должна была стать жизнь другого. Сейчас это всё не имело значение. Ци Шань был убит и Мэньюпин на законных правах занял место, которое ему принадлежало всегда. И как бы Чжан не любил больницы и все лаборатории, не мог ничего поделать. Только здесь У Се могли помочь. Придётся затолкать все свои переживания и страхи в самый дальний угол своего сознания, чтобы спокойно оставаться рядом с антикваром. - Это не имеет значения. Давай оставим прошлое в прошлом. Когда поправишься – я расскажу тебе обо всём. Расскажи лучше о своём самочувствии, - попытался сменить тему разговора Цилин. Вместо ответа У Се, подавшись вперёд, обнял Чжана за шею, притягивая ближе и целуя. Немного агрессивно и отчаянно. Но ему так хотелось. Он боялся, что умрёт уже завтра, так и не сказав самого главного. Так почему бы не сделать этого прямо сейчас? - Сяогэ, я… люблю тебя, - немного отстраняясь, выдохнул Наивняшка. - Мой, - Цилин сам потянулся за поцелуем, становясь инициатором. Чжан не умел говорить слова любви. Его забота была немного грубой и странной. Он умел только показывать то, что чувствует. И, почему то, это было работало только при одном человеке. Только при У Се он старался быть заботливым и внимательным. И только при нём становился таким говорливым. Знал, как Наивняшке нравится его тихий голос.