Преступление и наказание

      Король Пик долго абьюзил Вару. Он насиловал его и не разрешал выйти из квартиры. Однажды Вару собрался с силами: надо отравить Пика!       Вару взволновано ходил по кухне и никак не мог найти себе места. Он брал ножи, протирал их об штанину, клал на место и снова протирал. Где-то в глубине дома возился и бурчал во сне Пик.       Наконец, часы пробили восемь — время ужина. Сердце Вару ёкнуло, но, не давая себе послабления из-за минутной слабости, он взял тарелку и решительно направился к тёмной уборной.       Вару слышал, как проснулся король, как он, тяжело переступая одеревеневшими ногами, движется к кухне, и едва сдерживал торжествующую улыбку.       — Итак, у нас новый повар Вару? — насмешливо протянул Пик. — И что же ты приготовил? Открой!       Вару сдёрнул бумажную салфетку и с насмешкой наблюдал, как вытягиваются в тоненькую ниточку губы короля, отчего его лицо становится похожим на почтовый ящик.       На тарелке с голубой каемочкой лежало две увесистых коричневых какашки. Ещё не остывшие от тепла Вару, они поблескивали в свете лампы над столом.       — Не получится, Вару. Думаешь, мой организм с этим не справится?       Не получится… Вару похолодел: неужели Пик знает о его планах, и не будет пробовать отраву?       Но вот король пододвигает тарелку к себе, втыкает вилку в мягкий столбик, подносит кусок ко рту и вдруг откладывает, выжидающе глядя на Вару.       — Нет, я не могу есть без тебя, — он категорично ударяет вилкой по столу, разбрызгивая желтоватые капли.       Валет мнется, но подтягивает к себе свою порцию. Он долго смотрит, придумывает, с какой стороны лучше подобраться и, пересилив себя, кладёт говно в рот. Жевать его трудно, словно растаявшую на солнце шоколадку. Склизкие фекалии прилипают к зубам, и белые остатки непереваренной пищи царапают горло. Но отчетливо чувствуется знакомый Вару вкус спермы, которую он вытолкнул из очка, когда срал — сколько раз говорил Пику не спускать внутрь, а всё бестолку. Наконец он глотает, надсаживая горло в попытках не выблевать всё обратно. Вару покачнулся вперед: шедшая на встречу возвращенным отходам рвота пробила дорогу, позволив преодолеть сопротивление желудка. Валет справляется. Пусть даже аммиачно- сладковатый привкус у него всё ещё на языке. Пусть даже говно налипло на ротовую полость таким плотным слоем, что приходится его отковыривать пальцами.       Лицо Пика вытягивается сильнее. Морщинки отвращения скапливаются между бровей. Он по примеру валета берет в руки вилку, желая доказать свой статус короля. От вкуса говна его голова описывает круг в воздухе. Пыхтя, он хватается обеими руками за надутые щеки, будто спаривающуюся лягушка, и жуёт интенсивнее, из глаз брызжут слезы. Но от скорости ужасный вкус не становится лучше, и Пик не выдерживает, блюя прямо себе в тарелку. Из носа его идёт желчь. Теперь экскременты плавают в бульоне из рвоты.       Но Вару держит свой желудок.       — Я нарежу хлеба, — говорит он, ухмяляясь.       — Да пошел ты, сучёныш, — Пик, весь красный, принимается сглатывать новую порцию подступающей рвоты, — думаешь, самый крутой здесь?       Вару молча протягивает ему кусочек белого хлеба. В тарелке самого валета остался в основном жидкий понос, поэтому он собирает его хлебушком, пропитывает со всех сторон и кладёт себе в рот. Почти не противно.       Король после ещё двух заходов срывается и, кашляя, падает на пол. Вару хохочет и, доедая остатки говна, смотрит, как неподвижно распластался Пик на полу. Он больше не дышал – Вару отравил его.