Одна нераскрытая душа

Я чувствую ломящую боль в своей спине, что, по всей видимости, и становится причиной такого резкого пробуждения. Солнечные лучи бесцеремонно врезаются в мои всё ещё слипающиеся от сна глаза, и я не могу не щуриться, по-идиотски прикрывая лицо ладонями, словно пытаясь защититься. Длинные пряди волос каким-то неясным мне образом оказались у меня во рту, так что я сразу же ощущаю острую нужду выкашлять все свои лёгкие, с силой хватаясь за грудь. Чёрт, лучше и правда собирать их хотя бы в небольшой хвост, потому что иначе работа становится просто невыносимой. Просто представьте себе — ты, в порыве внезапного вдохновения, со всех ног бросаешься к своему столу, чтобы тут же записать свою новую блестящую идею, однако эти дурацкие пряди мгновенно заслоняют твой взор, и тебе хочется чуть ли не выть от досады, когда столько драгоценных секунд уходит на то, чтобы хотя бы заправить их за уши. Многие, наверно, не увидят в этом такой существенной проблемы, однако для меня — изобретателя-самоучки и начинающего учёного, каждая секунда на счету. В моей голове непрестанно крутится такое огромное количество шестерёнок, что порой кажется, будто мой мозг вот-вот взорвется. И всё же, это такое приятное чувство, благодаря которому всё твоё существо наполняется изнутри обжигающим теплом, а на лице рисуется такая детская ухмылка, что каждый проходящий мимо тебя человек обязательно подумает, что ты свихнулся. Знаете, хоть я и стараюсь анализировать каждое событие, произошедшее со мной, будь то случайная встреча одноклассника по пути домой или же преднамеренное собрание с одним из двух моих единственных друзей, — я всё ещё не способен в полной мере понимать природу человеческого существования, причины многочисленных поступков людей, которые так часто становятся чем-то неожиданным и далеко не всегда приятным. По какому поводу они так часто поступают наперекор своим собственным словам? Почему бы просто не выложить всю правду перед собеседником на стол с самого начала, чем хранить в себе до последнего издыхания, переворачивая всё вверх дном? И самое обидное, что несмотря на то, насколько долго я изучаю подобные феномены, я каждый раз остаюсь ни с чем, потому что абсолютно все в моей жизни совершали поступки, противоречащие моим анализам настолько сильно, что это приводило меня в ступор. Может, я делаю что-то не так? В любом случае, рядом со мной не было никого, кто мог бы донести до меня эти слова, возможно, хранящие в себе истину, не было никого, кто мог бы помочь мне дельным советом, повернув мою голову в нужное направление. Я вытягиваю руки вперёд, подобно ленивому коту, который расположился на тёплом подоконнике под прямыми лучами солнца. Родители много раз упрекали меня в том, что я всё чаще засыпаю за своим столом в мастерской-гараже, которая уже стала для меня дороже любого другого места. Возможно, мне действительно стоило бы прислушаться к их словам хоть раз, ведь всё-таки это был далеко не пустой звук, и мне бы лучше начать следить за своим режимом. Однако, лишь при одной только мысли о том, что я должен ложиться чуть ли не в девять вечера и вставать с петухами (которых у нас, кстати, нет), мне становится дурно. Сколько возможностей я упущу, если решу потратить драгоценные часы своей жизни на такую бессмысленную вещь, как сон! Всё же, я знаю, что эта процедура необходима, так что я никогда не мешаю моему организму исполнять свою работу, но сам я ни за что не сомкну глаза первым. Я пытаюсь вспомнить, когда же в последний раз я спал в кровати «как все нормальные люди», и, судя по тому, как моё тело отзывается даже на малейшее движение, могу предположить, что относительно давно. Я не вижу в этом особой проблемы и неспешно поднимаюсь со своего просиженного стула, разминая мышцы. Мда, может, мне действительно стоит почаще ходить и поменьше сидеть, и если быть честным, в последние пару недель мне предоставилась блестящая возможность воплотить это в жизнь. Дело в том, что я всё же решился хотя бы на единственную жалкую попытку развлечь людей на улице своим личным выступлением в компании изготовленных роботов и широкой улыбки на лице, которую я не смел стирать со своего сияющего лица, потому что, как мне уже объяснили — это было важной составляющей актёра. Я не могу ожидать, что окружающие испытают какие-то позитивные эмоции, что я намеревался преподнести, если я в свою же очередь не буду в силах подарить им все эти чувства. Ради хорошего выступления недостаточно просто вызубрить свою роль, так что ты даже на время сна не выходишь из своего образа; недостаточно просто отполировать до блеска свою речь, ведь у тебя нет права запинаться перед толпой, словно последнее ничтожество; главное — ощущать то же, что ты с такой уверенностью хочешь подарить другим. Вначале я был уверен в провальности этой паршивой идеи. Слишком серьёзной была моя собственная замкнутость в себе, слишком много времени я провёл в темноте, где не было ничего, кроме моего тихого бормотания под нос и валяющихся тут и там запчастей. И если бы не Мизуки — человек, которому я обязан чуть ли не жизнью, я бы точно не смог пересилить себя, чтобы просто сделать шаг в сторону света. Мизуки убедили меня в том, что я чего-то стою, что этот мир ещё будет восхвалять создателя за такого одарённого человека-гения, как Руи Камиширо, если я просто-напросто найду в себе силы поделиться тем, ради чего существую. Я не знаю, правы они были или нет, однако я могу с уверенностью заявить, что видеть те озарённые лица, ставшие таковыми после моего очередного поклона; те протянутые крошечные ручонки детей, силящиеся дотянуться до моих верных металлический напарников; те воодушевляющие восклики в мою сторону и дикий шквал аплодисментов однозначно сделали меня чуть ли не самым счастливым человеком во вселенной. Вначале были лишь одни вопросы: «Неужели я наконец-то смог выделиться в полной мере, добиться того, чтобы именно на мою фигуру были обращены все взоры?» «Неужели я больше не тот изгой, высмеиваемый обществом?» Уже позже я пришёл к осознанию, что дело, скорее всего, и вовсе не в моей личности. Причиной таких бурных реакций стала именно моя решительность идти до конца и непрекращающаяся работа, а так же, конечно, мой совершенно новый образ, настолько сильно отличающийся от прежнего меня, (который всё ещё даже не мог выдавить фразы без дрожи в голосе) однако в то же время так сильно подходивший моим взрывным идеям и игривой манере речи. Я не буду спорить, насколько же всё-таки страшно было в первый раз надеть тот яркий костюм, заботливо сшитый Мизуки, насколько же страшно было вытащить своих роботов в людные улицы, так ещё и устроить там целое шоу. Тогда я думал, что попросту не выдержу той нагрузки, внезапно навалившейся на меня, ведь я совершенно не подготавливал себя к такому повороту в моём размеренном течении жизни. Однако, я стойко выдержал всё это, чем всё еще могу гордиться, сейчас же мне уже гораздо проще даются всё новые и новые выступления, к тому же я даже успел обзавестись первыми фанатами, которые постоянно ждут моего следующего появления в «Phoenix Wonderlands», и именно от них я слышу самые восторженные комментарии. Я не знаю, сталкивались ли вы с подобным воодушевляющим чувством, когда тебе хочется бросить все свои остальные дела, ведь теперь они кажутся такими далёкими и незначительными, теперь, когда у тебя наконец-то появилось предназначение в жизни. Потому что сейчас я способен ощущать это, и я искренне надеюсь на то, что это не какие-то минутные эмоции, которые поспешат покинуть меня, как только я посмею отвлечься хотя бы на мгновение. Как это уже было заметно — я довольно одинокий человек. Не то что бы я выбрал себе такое наименование по собственному желанию, нет, скорее, дело было в том, что как бы сильно я не пытался влиться хотя бы в какой-нибудь коллектив, как бы сильно я ни старался растягивать свои губы в приветливой улыбке, протягивая руку ради знакомства, всё всегда заканчивалось очередным провалом и застывшими слезами на щеках, которые так быстро спешил унести с собой ветер. Эти люди не понимали и даже не пытались понять меня, просто понять, что если даже я отличаюсь от них, это вовсе не значит, что я недостоин нормальной жизни в обществе, как и все остальные. Как я вообще должен был догадаться до того, что то, что мне так нравится, с чем я связал всю свою жизнь, может быть так губительно для остальных? Что это может так отвращать? Боже, а я ведь просто хотел, чтобы они немного развеселились Как-то неприятно получилось, не правда ли? Этот шипящий шёпот за спиной, он ведь никогда не смолкал, даже когда я терял ворота школы из поля зрения и шёл домой, понуро отпустив голову и пиная какой-то подвернувшийся под ногу камень. Но я не хотел мешать всем этим людям. Если им проще без меня и без моих идей, которые изначально намеревались для них самих же, то разве не лучше будет просто уйти? Оставить наконец всех в покое, если они так жаждали этого? Я думаю, несложно догадаться, что именно так я и поступил. Я решил, что раз уж я буду работать в одиночестве, тот тут уж точно не возникнет никаких лишних вопросов и косых взглядов, потому что хотя бы с собой общий язык я был в состоянии найти. Но с годами вся моя уверенность в том, что я смогу преуспеть в своем деле будучи таким одиноким, каким я был тогда, начала медленно, но верно подкашиваться, пока я наконец не нашёл себя скорчившимся в дальнем углу забытой всеми комнаты. Я так хочу ощутить то тепло И всё же, не могло ведь оно образоваться на пустом месте из ничего? Учитывая мой статус в глазах людей, только кто-нибудь, совершенно отчаявшийся в жизни, решил бы наладить хоть какие-нибудь отношения со мной. Слишком ясны были в их памяти воспоминания об этом ненормальном дёрганном подростке, который мог в любой момент просто потерять любой контакт с реальностью, окунувшись в море своих мыслей. Я думал, что проблема не во мне, а в восприятии меня как личности. Оказывается, я был не прав. И мне стоило больших усилий изменить свой образ жизни, чтобы это стало хотя бы на каплю приятнее чужому взгляду. Не хочу больше жаловаться и впадать в те бессмысленные истерики, что преследовали меня раньше. Потому что — вы просто посмотрите на этот прогресс. Однако, как бы ни расхваливал я своё нынешнее состояние, в любом случае всегда найдётся какой-то недочёт, и он будет вставать на твоём пути в качестве препятствия всё чаще и чаще, пока ты наконец не решишь принять какие-то кардинальны меры, чтобы уничтожить его. Дело в том, что я совершенно точно не справлюсь один. Ещё месяц назад я бы посмеялся над таким опрометчивым утверждением, но сейчас, после стольких бессонных ночей, проведённых наедине со своими мыслями, я знаю, что для достижения моей цели мне понадобится по меньшей мере один доброволец, уверенно вставший у моего плеча. Моя цель такова — я хочу, чтобы всё больше людей имели возможность увидеть хотя бы одно из моих выступлений, и чтобы оно вызвало у них такие сильные впечатления, что они не смогли бы забыть его до конца своих дней. И если я действительно собираюсь добиться такого, одного «Phoenix Wonderlands» будет недостаточно. Передо мной должны открыться более широкие двери, а как ещё я смогу подтолкнуть их своими силёнками, если мне не поможет другая пара рук? Порой, уже когда цепкие оковы сна охватывают меня целиком, в моей голове рисуются самые различные образы того самого таинственного напарника, которого я, несомненно, найду в скором времени. Может быть, это будет какая-нибудь стройная девушка с высокомерно задранным носом, которая живёт мечтами о Голливуде? Или, скорее, это будет какой-нибудь громкоголосый парень с волосами цвета сияющей звезды… Я никогда не перестану гадать. Так что следовало уже принять какие-то меры. Я быстро надеваю свой костюм для выступлений, который теперь стал моим самым важным атрибутом одежды, и я даже не смею бесцеремонно швырять его куда-нибудь в дальний угол комнаты, как я всегда поступаю с другими моими вещами. К ней стоит относиться с бережностью, к этой приятной на ощупь разноцветной ткани, которая делает из меня совершенно другого человека. Бросаю быстрый взгляд в помутневшее от времени и накопившейся пыли зеркало, чтобы раздражённо цокнуть. Я никогда не останусь доволен своими прямыми паклями, которые люди называют волосами, даже если буду намыливать их по десять раз на дню. Мама часто говорила, что у меня необычный и приятный взгляду цвет волос — нежно-фиолетовый, почти сиреневый, тогда как пара передних прядей была окрашена в бирюзовый. А по мне как — идеальная внешность для клоуна, предназначенного исключительно для развлечения зрителей. Что ж, в таком случае, это мне даже на руку. Я наконец выхожу из гаража, чудом не свернув себе шею, споткнувшись о какой-то валявшийся на полу инструмент. Наверно, мне стоит прибраться хотя бы немного, однако я ужас как не хочу тратить на это даже минуту своей жизни. Может, нанять себе уборщицу? Я ухмыляюсь с этой мысли, интересно, где это я найду на нее денег?        — Ну привет, новый день, — произношу я, покидая своё убежище. Первые слова, вырвавшиеся из груди спустя столь долгое время, неприятно режут слух, так что я хорошенько прокашливаюсь, ибо не хочу предстать перед людьми с ломающимся голосом. Я должен быть хорошо подготовлен, я должен не жалеть ни себя, ни своих сил, как я делаю это всегда. И тогда удача точно не заставит себя ждать.

***

Сказать честно — я немного поражён количеству людей, окружающих меня сегодня. Когда их успело стать так много? Мои ноги начинают подкашиваться, а глаза слезиться, так что я мысленно отвешиваю себе нехилый подзатыльник, дабы не забывать, где я сейчас нахожусь. В самом деле, как будто это было в первый раз. Я знаю, что все эти люди ожидают от меня чего-то поистине нереального, а значит я должен оправдать все их мольбы. У меня уже просто нет другого выбора, нет пути назад, ведь я по собственной воле ступил на этот путь. Глубоко выдыхаю, позволяя озорной улыбке нарисоваться на моём лице, и вскидываю руки высоко вверх, выпуская заготовленные ранее слова наружу. Они утопают в толпе. Я никогда в жизни не смогу описать всё то, что происходит внутри меня во время всех этих выступлений. Это просто невообразимо, это невозможно прочувствовать в полной мере, если тебя не пронзают насквозь эти внимательные глаза зрителей, если ты не слышишь поблизости приглушённых перешёптываний о том, что «этот парень довольно-таки не плох». Мне хочется расхохотаться в голос как последнему психу, чтобы каждая душа на этой, да и на других планетах услышала мой полный чистой радости и счастья крик. Я обращаю внимание на своё окружение, переводя дыхание. Абсолютно каждый так невероятно красив со своими улыбками до ушей, что меня съедает непреодолимое желание просто поставить жизнь на паузу, чтобы насладиться этим моментом дольше. Это чувство усиливается, когда я внезапно нахожу в толпе лицо из своих снов. Да, это совершенно точно оно, что я могу сказать, лишь раз взглянув на эти милые очаровательные черты, ярко-сияющие звезды на месте глаз…       «Звезда, — думаю я, ни на секунду не отвлекаясь от выступления, — я могу поклясться всем, что угодно, что однажды с неба просто сорвалась одна яркая звёздочка, что была этим парнем». Разве обычные люди способны излучать такой свет, что у тебя начинает рябить в глазах? Я вскоре разгадал почему он казался мне даже более красивым, чем его могли представить стоящие рядом с ним люди. Всё просто — они смотрели на меня не отрываясь, так что никак не могли заметить то выражение, застывшее на немного веснушчатом лице мальчишки. То была столь яркая и очаровательная улыбка. Я видел нечто похожее и на лицах остальных, ведь с моего места прекрасно открывалась вся картина целиком. Однако, никто из них не совмещал в себе одновременно столько обаятельности и таинственности, как это делал этот незнакомец. Я решил во что бы то ни стало поговорить с ним. Как только я закончу, и разойдется толпа, я незамедлительно подбегу к нему, схвачу за его прелестную руку и взгляну в эти бездонные глаза, горящие теплым пламенем, которое не способно обжечь, прочитав в них целую историю. О том кем он был и откуда. О том будет ли он согласен стать моим напарником, потому что я нуждаюсь в этом парне, как скиталец, пресекающий пустыню, в воде. Я никогда не видел столь яркой улыбки, которая просто не сможет испортить его светлое лицо.