Моё зеленоволосое чудо

      На следующий день, когда Мидория зашёл в класс, ему почти прилетела тарелка с липкой кашей (да, тарелка, автор жоская (не ошибка)), если бы не вовремя пришедший классный руководитель. — Ну во~от, весь кайф обломали, — проскрипел Каминари и тут же заткнулся, когда увидел очень злой взгляд Айзавы. — Ты ведь понимаешь, желтоволосый Пикачу, что ты мог ему расфигачить лицо? — строго спросил учитель. Каминари лишь фыркнул, давая понять, что с самого детства особой вежливостью он не обладал, — хорошо, я тебя понял. Сегодня к директору, может даже и с родителями. А там дальше посмотрим, только с нашей школы или со всех школ нахер! Ты ведь знаешь, а хотя нет, пока не знаешь, но я могу так испортить твою жизнь так, что тебе жизнь в аду покажется малиной. — Каминари задумался, фыркнул и продолжил заниматься своими делами.       Когда убрали разбитую тарелку каши, начался урок. — Итак, сегодня у нас русский и подготовка к фестивалю здоровья. Поэтому нужно постараться. Мне плевать, что вы сделаете. Это можно и потом обсудить. Сейчас урок, — проговорил быстро Айзава и посмотрел на Мидорию, — Изуку, я заметил, что у тебя не очень с оценками, хочу посмотреть, на что ты способен и справедливы ли они. — О~о, ребята! Я понял! Он трахался с Шигараки ради оценок, — резко предположил Киришима. Все в классе засмеялись, а Мидория опустил голову и начал разглядывать пол. А ведь когда то это были его друзья.       Айзава захотел вмешаться, но ему не позволил Бакуго, заговорив первым: — Слухайте (не ошибка), как же вы заебали! Вы не подзадолбались издеваться над ним? Вы меня замучили. Сколько можно уже, а? Ради какого то учителя, так издеваться над своим другом? — Он мне не друг больше, — засмеялся Каминари, а все остальные, кроме Урараки, начали поддакивать. — Какая разница. Сейчас урок. Потом разберемся с отношениями, — проговорил учитель. В это время Мидория уже стоял у доски.       Пока он разбирал деепричастный оборот, в класс вошёл директор — Тошинори Яги. Айзава подошёл к директору, но от Мидории далеко не отходил, чтобы если что, защитить его от нападения одноклассников.       И не зря встал. Каминари кинул теннисный мячик прямо в Изуку, но Айзава успел его поймать. — Может я и выгляжу, как бомж, — он посмотрел на Ииду так, что тот зажался, — но с реакцией у меня всё отлично.       Каминари задумался и решил, что дождется, когда Айзава отвлечется. И это произошло. Прогадав этот момент, он кинул мяч, и ровно тогда, когда Мидория повернулся к классу, мяч прилетел с особой точностью ему в правый глаз. Изуку упал на колени. Айзава подскочил к нему. — Деку! Деку! Боже, что произошло?       Изуку закрывал правый глаз. Ему было невыносимо больно. Ощущение, будто тебе его вырвали с корнем. Айзава схватил руку, которой он прикрывал глаз и увидел вместо него красное месиво. Мячик в это время лежал рядом с Мидорией, весь в крови. — Блять, блять, блять! Тоши, идиот, вызывай скорую! — кричит Айзава. Яги выбежал из класса и начал звонить врачам. — Изуку, Изуку, ответь. Всё будет хорошо. Представь, что это не больно. Просто муха в глаз залетела… — попытался успокоить ученика Классный руководитель. — Уч-учитель… Мне больно-о! — Изуку сорвался. Ему невыносимо больно. Сдерживать слёзы в это время, мог только зритель, который не испытывал этого.       Каминари стоял, как ошпаренный. Он не хотел этого. Он просто планировал, чтобы мяч прилетел по затылку. Но точно не в глаз.       Айзава в это время обнимал Изуку и пытался успокоить, понимая, что этого не получится. Директор влетает в класс. — Позвонил! Они едут! — кричит он. Кажется у него тоже паника, как и у Айзавы. Когда приехала скорая, учитель уехал вместе с Изуку. Наедине остались Директор и дети. — Я. Очень. Внимательно. Слушаю, — выделил каждое слово Тошинори Яги. — Я… Я не хотел… Я… Я заплачу если надо будет, сколько? Я… Я поговорю с родителями… — Каминари дрожал. Первый раз за все издёвки, ему правда было стыдно и жалко Деку. Он не хотел этого. — Не напрягайся. Твоим родителям я уже позвонил. Они едут. — С Деку всё будет хорошо? — спросила Урарака. — Я не знаю. У него повреждён глаз. Или он останется без него, или, если повезёт, проведут операцию, и глаз будет спасён, — ответил Яги. — Слушайте… А, вы знакомы с Айзавой? Он просто так вас назвал, а вы даже не шелохнулись, — спросил Бакуго. — Верно подметил, друг мой. Мы друзья детства. Он талантливый учитель, и ему всегда дают трудные классы. Я его попросил за вами приглядеть. Но, он сказал, что вы изначально его невзлюбили, из- за случая с бедным Мидорией. — Как это бедным? То есть он, как шл… Как… Ну… Парень лёгкого поведения, лез к учителю, что тот аж уволился… — начал Каминари, но его перебили. — Юный Мидория не шлюха, если ты это хотел сказать. Недавно это подтвердилось. Камеры были закрыты чем-то, но зато звук был отменный. Изуку сопротивлялся, как он и говорил. Его правда изнасиловали, — с трудом ответил Тошинори. — Боже… — прошептала Яойорозу, — это получается… Мы кинули друга на произвол судьбы… — А я, что вам говорил? Я для вас шуткой что ли казался?! Даже Урарака мне не верила! Хотя тоже с ним дружит не два дня. Какие же вы одноклассники, если из-за какого-то педофила идете бить своего же. Да даже если бы он лез, мы одноклассники, блять, а не сумасброды! — начал кричать Бакуго. — Это получается, что я… — Каминари замолчал. Все поняли, что он хотел сказать. — И я… — прошептал Киришима и сжал руки в кулаки, — какие же мы уёбки… — Хорошо, что вы это поняли. Очень жаль, что поздно, — проговорил Тошинори.       После этого инцидента прошла неделя. Мидории сделали операцию на глаз, фестиваль перенесли на другой день. За глаз заплатили родители Каминари. Он сам на этом настаивал, говоря им, что всё вернёт.       Через ещё один день, Мидорию выписали. Всё это время, что Изуку был в больнице, с ним сидел Айзава, взяв выходные. Мидория не понимал, зачем он так делает, но он был не против. Деку давно понял, что по уши влюбился в него, но боялся, что будет также, как с Шигараки.       Когда Изуку выписали, и он пошёл в школу, то ему было страшно заходить в класс. Вдруг они опять начнут издеваться. — Заходи, — резкий голос перебил все мысли Деку. Сзади стоял Айзава, который улыбался. Да, это была лёгкая улыбка, но Мидория на неё запал. Всё же, собравшись с мыслями, он открывает дверь класса и, услышав громкий звук, зажмурил глаза, ждав удар. Но его не произошло. Вместо этого он увидел Каминари и Киришиму, которые стояли на коленях. Один стоял с цветами, а другой со сладостями. — Прости нас, Деку, — проговорили одновременно парни. — Верно, Мидория, от всего лица класса, я приношу свои извинения, — пролепетал Иида. — Что происходит? — от такой неожиданности Мидория покраснел, а из глаз полились слёзы. — Дорогой, Деку, — в этот раз говорил Айзава, — эти придурки искренне извиняются за своё поведение. Они бы и так извинились, но появилось ещё и причина. — К-какая? — от такой близости Мидория бы потерял сознание от счастья. Ему большего не нужно. Лишь бы слышать этот прекрасный голос у себя над ухом. — Доказательства того, что ты не по согласию тогда занимался кое чем с Шигараки, — после этих слов, у Мидории всё рухнуло. — Ясно. Доказали, и теперь я снова хороший, да? — удивительно грубо спросил Изуку. — Нет, точнее ты и так им был! Это мы виноваты. На самом деле нас поставил на место Катсуки. Мы поняли, что, что бы там не произошло, мы должны были быть на твоей стороне. Нам правда очень жаль. Даже не узнав бы новостей, мы бы также извинялись. Честно… Деку, прости нас, — говорила за всех Урарака. — Можно… Точнее нет… Позвольте я возьму немного времени подумать… Я… Мне правда тяжело… — К-конечно! — проговорила Урарака. — Деку. Время, не время, но завтра фестиваль. Мы уже готовы. Ты будешь брать какой-нибудь номер? — снова начал говорить Айзава. — Да… Я… Я могу спеть? — Конечно, если ты умеешь, то вообще без проблем. — Если хотите я могу пропеть. — Давай. — Чтобы не чувствовать ничего, Я притворюсь статуей гипсовой, Люди, прошу лишь одного Похороните меня за плинтусом…* — Мидория спел идеально красиво, душевно и чисто. — Это прекрасно! Я думаю, что номер для такого шикарного пения тебе найдётся. — Спасибо, — проговорил Деку, весь покрасневший, потому что все ему аплодировали и хвалили его. — Но есть ещё кое что. Изуку. Дослушай меня, потом уже думай, — Айзава собрался с мыслями, — Шигараки лишь перешёл в другую школу. Эта школа, как раз завтра приходит к нам, вместе с ним. Мы все хотим, чтобы было больше доказательств твоего изнасилования и, чтобы ты его вытянул на разговор, записал его и всё. Если тебе нужна будет помощь, запомни, мы рядом и следим за тобой и сделаем всё возможное, чтобы помочь. — Вы… Правда мне поможете? — со страхом в глазах Изуку повернулся к Айзаве, а потом оглядел весь класс. — Клянусь, честью школы. — твёрдо проговорил учитель, и Мидория заметно, но не сильно кивнул, в знак согласия. Ему было страшно, но ради своего же блага нужно сделать это. Айзава улыбнулся, и еле заметно кивнул в ответ. — Тогда подойди сегодня, после уроков, обговорим план. — попросил учитель — Хорошо. — ответил тот, и все разбежались на другой урок.       После всех пройденных уроков, Мидория остался в своем классе, когда все уже ушли. — Здравствуй, Изуку. — пролепетал Айзава, когда увидел его. — З-здравствуйте… Какой план? — Мидория снова покраснел. Айзава был так близко, но в то же время, так далеко, как звезда. — Завтра, как только видишь его, просишься на разговор, а далее попробуй как нибудь манипулировать. Мы дадим тебе прослушку и всё сами запишем. Твоя задача вывести на разговор. Насчёт безопасности, не волнуйся, мы все рядом, как понял? — Я всё понял, спасибо. Эммм… Я… Могу идти? — спросил Изуку, ожидая положительный ответ, но он его не получил. — Могу ли я тебя попросить кое о чём? — спросил Айзава. — Д-да, конечно. — Можно тебя обнять? Мидория в ступоре, он не знает, что ответить и решается спросить — З-зачем? — Аргх… Просто… Ты… Мне нравишься, вот… — Айзава отвернул свой взгляд, но щёки у него покраснели и это заметил ученик. — Вы тоже… Тоже мне нравитесь. — прошептал Мидория и учитель вздрогнул. — Такой, как я? Не бритый, ненормальный, с наркоманским голосом? — Можете думать, как хотите, но, вам идёт щетина… У вас очень интересный характер и голос… Я в него влюбился. Особенно, когда вы сегодня почти на ухо мне говорили. Это так приятно. У вас красивые черные волосы, в которые хочется запустить свои руки. У вас красивые угольные глаза, такие бездонные, в них можно утонуть. Губы, которые хочется целовать и улыбка, которая доводит до сумасшествия, вот… Я… Так думаю… — Деку… За всю мою сознательную жизнь, никто мне не говорил такого… И только ты так считаешь… Я старше тебя в два раза, а ещё я учитель… Ты ведь понимаешь, на какие риски идёшь? — Да, вполне. И… Вы меня можете обнять…       После этих слов, Айзава со всей нежностью, любовью и теплом прильнул к хрупкому Мидории. Они оба были счастливы и не хотели отходить друг от друга, но не всё бесконечно. Всё же, отлипнув, они разошлись по домам. Для Изуку это был самый лучший день в его жизни, как и для Айзавы, который влюбился в это чудо, когда только-только увидел. Все с нетерпением ждали завтра.