Как правильно приглашать на обед

"Сестренка, как насчет встретиться через час в "нашем" местечке и перекусить пиццей и соком? Или твоя изрядно аппетитная фигура уже не позволит тебе без костюма бодро взбежать по лестнице?" – даже текстовое сообщение от Кэссиди, не сдобренное смайликами, было донельзя теплым и самую чуточку насмешливым, словно произнесенное его голосом. Их любимым местом на Гибралтаре была крыша одного из ангаров, врезавшегося в скалу. Оттуда открывался потрясающий вид на море и небо, часть скалы закрывала от пронизывающего ветра. А еще туда вела лестница с широкими ступенями, по которой было так удобно носиться наперегонки. Кэссиди и Фария постоянно проводили там время, когда оказывались на базе Гибралтар, сопровождая Ану. Вернее. Ану сопровождала напросившаяся Фария, а Кэссиди выдавали задание на присмотр за девочкой (подальше от запасов виски Рейеса и для уменьшения количества выкуриваемого – при Фарии Кэссиди старался дымить поменьше). И вся база знала, где именно можно найти эту парочку, сидящую на пледе и то играющую в настолки, то читающую комиксы, то поедающую утащенную из столовой еду. Знала – и не совалась туда. "Судя по тому, что ты, ковбой, последний раз ездил на лошади лет десять назад, сейчас они не могут тебя поднять, так что кто бы говорил! :)" – Фария же решила не пренебрегать смайликом, чтобы ответная колкость не выглядела так, будто она обиделась. – "Через час, говоришь? Почему нет, я как раз вернусь с тренировки и успею переодеться. Пицца после кардио, да еще на свежем воздухе, ммм..." "Договорились!" Дальнейший путь Кэссиди лежал прямиком в медпункт, который только-только успел развернуться полностью. На подходе он немного замедлил шаг, прислушиваясь, поймал себя на том, что пытается расслышать голос с очаровательным гаитянским акцентом. – Что за... Наваждение отогнать пришлось, как следует постучав живой рукой по стене. Боль в рассаженных костяшках привычно привела в чувство. Заодно появился повод с полным правом нагрянуть к медику. Так себе причина, конечно, но это ведь Энжи, она уже привыкла. – Ангела, мое Крылышко, самый ласковый доктор на моей памяти, выплевывай кофе, идем обедать нормально! – голос Кэссиди наполнил весь медблок разом, спугнув тишину в углах. План был прост: устроить сюрприз сестренке, притащив Ангелу, и потихоньку оставить девчонок на крыше одних. Пусть разберутся уже в своих чувствах, а то путаются как мошки в паутине. Красивые такие мошки, одна с синими крыльями, вторая с золотыми. Ходят, смотрят друг на дружку и никак не поговорят нормально, потому что рядом постоянно кто-то оказывается. Правда, ответом ему был не голос златокрылой целительницы, а тот самый чарующий баритон с теплым гаитянским акцентом. Как говорят, бойся своих желаний... – Мисс Циглер сейчас занята, у киберниндзи снова что-то вышло из строя. Но я могу передать ей! Вслед за голосом показался и его владелец – довольно непривычно было видеть Батиста в медицинском халате вместо навороченного боевого костюма или свободной яркой одежды. Он широко и будто бы чуток неловко улыбнулся визитеру. Правда, когда профессиональный взгляд зацепился за кровь на костяшках Кэссиди, улыбка тут же поугасла. – А-а-а, так бы сразу и сказал! Иди сюда, сейчас принесу перекись. – Нет, не стоит беспокойства, доктор... эм... Огюстен... да... Батист, – Кэссиди неловко откашлялся, возблагодарив загар за то что не позволяет ему заливаться густой краской смущения. – Все в порядке, я просто не очень удачно потренировался, – он спрятал руку за спину как напроказивший школьник. – Не стоит внимания, правда. Так Ангела занята, да? Батист – вернее, сейчас это действительно был скорее доктор Огюстен – скептично хмыкнул: – Видал я таких "не стоит внимания", а потом приходится ампутировать, и повезет, если всего пару пальцев. Так что давай обработаем рану сейчас, а не когда разовьется сепсис. Заодно подождешь мисс Циглер, я думаю, она как раз скоро закончит с Шимадой и выйдет. – Хорошо. Кэссиди справился с собой, снова принялся улыбаться и красоваться как призовой жеребец. Так намного проще, всегда было легче строить из себя лихого разудалого ковбоя, которому море по колено. Шут и паяц, все знакомо донельзя, типичный Коул Кэссиди. И ведь не скажешь, что хочется сбежать сейчас от Батиста, забиться в нору и сидеть там, пережидая, пока утихнет глупое сердце, в которое незаметно вкрался этот перебежчик "Когтя". А ведь раньше Кэссиди ни в какие "любовь поразила его как удар молнии" не верил. – Позвольте предложить вам свою руку, доктор. Как жаль, что вы не кардиолог, а то сердце шло бы комплектом. С другой стороны, хорошо, что вы не патологанатом... Батист рассмеялся, беря руку Коула в свои, грубые, но не шершавые, благодаря смягчающим кремам, и очень теплые. – Спасибо, конечно, за щедрое предложение, но я бы предпочел тебя целым! Погоди, это же... рана от бетона? – удивился доктор, ничто не укрылось от его профессионального взгляда. – Что-то я не помню, чтобы в курс твоих тренировок входили бои со стенами. – Ну может, я разок-другой в сердцах шарахнул по ближайшей стене, не помню, – искренности и честности во взгляде и голосе Кэссиди сейчас было хоть отбавляй. – Но вы же меня подлатаете, док? Пальцы чуть дрогнули словно пытаясь ухватиться за руку Батиста и не отпускать. Кэссиди продолжал улыбаться, удерживая эту улыбку изо всех сил. Батист улыбнулся в ответ и на мгновение мягко сжал пальцы Кэссиди, будто бы ободряя. – Конечно! Это ведь моя работа, – почему-то смущенно добавил он. Батист держал руку Коула на несколько бесконечных мгновений дольше, чем требовалось для осмотра, и ему не удалось скрыть неохоту, когда отпускал, чтобы отойти к шкафам с лекарствами. И как будто искал там перекись дольше, чем требовалось, словно давая Кэссиди время прийти в себя… Или давая передышку себе самому. – И как тебе на базе? – привычная легкость вернулась в голос Кэссиди, стоило пару раз вздохнуть и прояснить мозг. – Пока что тут не самое уютное место, пустовато, но мы это скоро исправим, гарантирую. Как тебе Уинстон? Нет желания предложить ему банан? Он прошелся по кабинету, трогая кончиками пальцев механической руки стены, словно пытаясь нащупать невидимые метки. – Из всех баз в память сильнее всего врезался этот медблок... Как и Шимаде, наверное. Нас тут столько раз собирали, причем его буквально. Почему со всех особо опасных миссий нас по кускам тащили именно сюда, я так и не узнал. Батист как раз вернулся с банкой перекиси и ватными дисками. – На мой взгляд, логично, что Шимаду везли к мисс Циглер, это же ее пациент, ее, как там говорят, великое творение, – Батист сосредоточенно принялся обрабатывать руку Коула, перекись неприятно защипала. – Хотя... до меня дошли отголоски некоторых слухов, что ходили по базе... В этот момент кабинет внезапно заполнил задорный рок, и телефон Батиста, что лежал на столе, пополз к краю с очевидно суицидальными намерениями. Тот бросил на него быстрый взгляд. – Хм, Фарра? Ладно, потом перезвоню. – Фария тебе звонит? – несказанно удивился Кэссиди. – А, наверное, хочет аккуратно выспросить, на месте ли Ангела. Ай! Оно щиплется! – жалобно сообщил он, только чудом не отдернувшись от Батиста. Что поделать, бравый ковбой куда легче переносил оторванную взрывом руку, сотрясение мозга и сломанные ребра, чем вынимание занозы или дезинфекцию мелких ссадин. А уж если требовалось вскрыть загрязнившуюся рану и почистить ее от гноя, впору было объявлять на все базы операцию по поимке агента Кэссиди. – Спокойно, спокойно, – проворковал Батист, сжимая ладонь Коула немного сильнее, чтобы точно не вырвался. – Уже почти все. Покончив с перекисью, он под гитарные риффы звонка опшикал рану чем-то, что воняло так же безжалостно, как перекись щипала. Последний пшик пришелся как раз на момент, когда вызов прервался. – Про симпатию мисс Амари к мисс Циглер я слышал... – задумчиво заговорил Батист в неожиданной тишине, пока перебирал пластыри в коробке, подбирая подходящий по размеру. – Но чаще на базе говорили про чувства Шимады к ней. И про то, что тебя вместе с ним тащат в один медпункт по той же причине, только с твоей стороны. Поэтому, – он наконец вытащил нужный пластырь и развел руками, – я предпочитаю слухам не верить, какими бы интересными они ни были. – Я... Я и Ангела? – Кэссиди поперхнулся воздухом, затем начал неудержимо смеяться. – Черт, я никогда не думал, что про нас ходят такие слухи. Или подожди, – он перестал смеяться, затем нахмурился. – Ты про мои чувства к Гэндзи? Ооо... Грянувший следом хохот опасно балансировал на грани истерики. Кэссиди несколько раз порывался что-то сказать, но не мог, снова чуть ли не сгибаясь пополам. – Я... – кое-как выдавил он. – Ох... Видишь ли, Гэндзи, в отличие от меня, сугубо гетеросексуален и очень традиционен. Да, мы пару раз вместе спали, но исключительно потому что за ним надо было присматривать. И опять захохотал. – А, вот оно как, – равнодушия в голосе Батиста было... чуть больше, чем прозвучало бы естественно. И с этими словами он налепил на обработанную и почти зажившую благодаря вонючему лекарству рану веселый пластырь – на нем голубой единорог беззаботно скакал над облаками с радугой. – ...сбоить, переключи в режим ожидания и иди сразу ко мне, – в дальней части кабинета открылись двери, и оттуда вышла Ангела, все еще продолжая инструктировать Гендзи. Тот послушно кивал, не глядя на нее. А потом его взгляд последовательно остановился на Коуле, на пластыре, на руках Батиста, на самом Батисте и снова на Коуле. Поймав его ответный взгляд, Гендзи прищурился, очевидно, улыбаясь под маской, и красноречиво подвигал бровями. Кэссиди разобрал его, все разобранное уничтожил ответным взглядом, подлетел к Ангеле, обхватил ту за талию и чмокнул в щеку. – Некогда объяснять, ты идешь со мной, – выпалил он. – Судя по слухам, я в тебя невзаимно влюблен, так что требую себе шанс узнать меня, такого прекрасного, получше прямо сейчас. А ты, мерзкий японский автомат по поглощению еды, между прочим, тоже любовь всей моей юности, так что не хихикай! Стой и рыдай, глядя как я ухожу от тебя. И перекинул Ангелу через плечо. Та принялась шутливо лупить его по спине кулаками. – У меня дела, Коул! – У всех дела! – Мне нужно заполнить карту Гэндзи! – Сам заполнит! Не сопротивляйся, это ненадолго, на один обед в самом романтичном месте базы. С места Кэссиди рванул как ковбойская лошадь, еще и скаковая с кучей призов. Он опаздывал, Фария наверняка уже на крыше... – Так если это такой прямо романтичный обед, может, медицинский халат не самая подходящая для этого случая одежда? – Ангела пыталась еще возражать, но поняв, что Коула уже не остановить, сдалась и вздохнула: – Ладно, можешь меня опустить. Спасибо, что забрал с работы, правда. Кэссиди донес ее до жилого блока, поставил наземь и улыбнулся, задорно и свободно. – Иногда тебе стоит менять обстановку, Энжи. А про обед я не шутил, кстати. Подожди минутку. Он нырнул в свою комнату, схватил упаковки сока и пару готовых мясных саморазогревающихся пицц. – Вот, – он предъявил добычу. – Идем... К счастью, к тому ангару, крыша которого должна была послужить приютом двум романтичным пташкам, через жилые блоки идти было ближе. – Идея следующая: ты сейчас поднимаешься вон по той лестнице на крышу, я смотрю снизу на твои ножки, потом поднимаюсь с обедом и получаю от тебя по лбу за подглядывания, – предложил он. – Можешь получить по лбу сразу, авансом, – выдвинула встречное предложение Ангела и, не дожидаясь ответа, щелкнула его пальцами. – Давай помогу, – с этими словами она забрала у него две пачки сока, по одной в каждую руку, и стала подниматься. А у Коула тем временем дзынькнул телефон, уведомляя о новом сообщении. – А ведь я еще ничего такого и не сделал, – печально сказал он. – Так, что там пишут... "Слегка задерживаюсь, буду через пару минут", – сообщала Фария. Кэссиди хмыкнул, поднялся следом, оглядел крышу, потом дернул плечом, скидывая неизменное пончо, разостлал его около скальной стены. – Будет пледом для пикника, – пояснил он. – Садись, оно мягкое, удобное и теплое. Ну или можешь сесть ко мне на колени, – он ухмыльнулся, плюхнувшись наземь, опершись спиной на скалу и вытянув ноги, – моя тайная любовь. Пиццы лежали и ждали своего часа, разогрев требовал буквально пару минут так что Кэссиди позволил себе полюбоваться небом. И Ангелой. Красивая пара будет с маленькой Фарией. Ангела сняла халат, сложила его и принялась озираться в поисках места, куда его можно приткнуть. Она осталась в джинсах и футболке с логотипом какой-то музыкальной группы – Коул такое не слушал, поэтому не узнал, но выглядело стильно. Не придумав ничего лучше, Ангела положила халат на пончо рядом с Коулом, затем пощупала его колени, будто проверяя, не слишком ли твердо на них будет сидеть, и наконец уселась, как ей и предложили, полуобернувшись к нему и скрестив ноги. – Ладно, колись, Кэссиди, – заговорила Ангела, глядя на него через плечо. – Я же знаю, что девушки тебя не привлекают, а чтобы украсть меня с работы на обед, тебе не обязательно устраивать спектакль. Так что это было? Кэссиди прикрыл глаза и чуть поморщился. – Ненавижу эту базу, скалы давят. И призраки ходят по пустым кабинетам. Хотелось устроить что-то глупое, встряхнуться, напомнить себе, что прошлое не вернется. Если честно, когда я тебя уносил, я ждал, что из динамиков рявкнет Рейес... Или что навстречу попадется Жерар и спросит, куда я потащил самого красивого ангела, а потом предложит нам билеты на балетную постановку... а, так о чем ты? Да, просто так, почему нет? Внезапная исповедь Коула застала Ангелу врасплох, так что она даже не нашла слов, чтобы ответить. Только несколько секунд растерянно моргала – а потом, развернувшись к нему лицом, обняла. – В отпуск бы тебе, Кэссиди, – прошептала Ангела ему на ухо. – Хотя... Всем бы нам в отпуск. Вот бы махнуть всей базой куда-нибудь в теплые края, к морю, и месяц ни о чем не думать, кроме того, какое мороженое сегодня съесть. Кэссиди негромко и как-то горько засмеялся, аккуратно обнимая ее за талию. – Море... Прописываете теплое море где-нибудь на Гаити, да, док? И фрукты. И закаты рядом. И звездные жаркие ночи. – Можно и на Гаити... – вздохнула Ангела, обнимая его крепче и поглаживая по спине... Правда, Гаити внезапно оказалось куда ближе – в акценте баритона, который неожиданно произнес совсем рядом: – Ну и ну, так значит, вот оно как на самом деле!