Генерал на веревке

По аллее, обсаженной строгими кипарисами, мимо прудов с голубыми лотосами, мимо аккуратных кустов и цветочных клумб старший чиновник Амений спешил в банкетный зал — проконтролировать мероприятие и удостовериться, что у персонала, обслуживающего вельмож и дорогих гостей, нет трудностей и проблем, а у самих вельмож и гостей — нет жалоб и неудовлетворенных потребностей. Неброское, но достаточно нарядное, вылощенное одеяние Амения было свежим, идеально пошитым и геометрически выверенным. Педантично драпированную черную льняную тунику опоясывал яркий ремень из цветных лент, к ремню крепился кожаный передник. На поясе скрутился и цепной бич, замысловато уложенный и изящно превращенный в украшение — не менее искусное, чем парные браслеты с лазуритом, кольца с голубыми камнями и золотой воротник с изображением кобры, простирающей соколиные крылья. Архитектурный ансамбль для проведения торжественных мероприятий, куда наконец добрался Амений, отличался помпезным садом: с фонтанами, цветами всех мастей и оттенков, декоративными птицами, в том числе и важно шагающими павлинами. Ядро ансамбля — банкетный зал с колоннами, традиционными фресками, барельефами, орнаментом и скульптурами. Там проходил приветственный ужин в честь возвращения генерала Шуте, который не просто вернулся в столицу, но вернулся с очередной значимой победой в нескончаемой войне с демонами. Амений тихо открыл одну из двойных дверей, тенью проскользнул внутрь и всеохватывающим, внимательным взглядом быстро оценил обстановку. По практически гробовой тишине Амений догадался, что пришел в самый напряженный момент. Слишком много людей, чтобы было так тихо. Все замерли, с интересом глядя на сытого раскрасневшегося вельможу, в котором Амений сразу узнал номарха Джахо. Тот стоял, поднявшись из-за стола, и смотрел на генерала: Шуте вальяжно восседал в самом роскошном кресле, на месте, обычно занимаемом фараоном, и пристальным соколиным взглядом отвечал на испуганный взгляд номарха. Герой вечера, до безумия красивый генерал Шуте. В темно-синем шелковом одеянии, с одним лишь украшением: красотой. Красота генерала приковывала взор, вызывала восхищение, волновала. Преступная красота, совершенно недопустимая на поле боя. Обожатели верили: генерал буквально очаровывает врагов, отчего тех парализует — и они не могут причинить вред божественному созданию, с благоговением ожидая, когда прославленный клинок в безупречном, уверенном выпаде проткнет им сердце. А вот у вельможи Мебреату, сидящем неподалеку от вошедшего в зал Амения, была другая — тоже довольно популярная — точка зрения. Мебреату, как и многие его единомышленники, был убежден: генерал Шуте — кичливая неженка, получившая звание и должность лишь благодаря великому аристократическому происхождению и родственным связям с фараоном. Вместо генерала, уверял сановник Мебреату, сражаются соратники, пока сам Шуте держится поодаль, предпочитая дистанционное колдовство. Мебреату был уверен и шепотом уверял других, что генерал слишком тщеславен и нарциссичен, чтобы соваться в эпицентр схваток. Меч Шуте — бутафория, любил повторять Мебреату, правда, за глаза, находясь в компании преданных людей, ведь Шуте — не только высокого статуса и звания, но и фаворит, даже баловень фараона. Но вот дочери тучного Джахо, милой леди Нани, сидящей за праздничным столом рядом со своим подобострастным отцом, всё равно, герой Шуте или трус. Она влюблена с детства — без меча сражена острым очарованием генерала. И сейчас персиковые щечки леди заливались нежным румянцем. Заметив Нани, такую красивую, в воздушном белом сарафане, с расшитой накидкой, Амений сразу понял, что́ происходило, и мгновенно воспринял всеобщее напряжение. Не было никакой причины взять с собой на этот банкет юную незамужнюю дочь, кроме… — Вы пытаетесь сосватать мне… — тишину прорубил громовой раскат властного голоса генерала, надменно смерившего девушку насмешливым взглядом, — своего изнеженного и капризного… ребенка? Устали быть ее отцом? Утомились? — усмехнулся Шуте. — Полагаете, мне в перерывах между смертельными сражениями нечем заняться? Может, и нечем, — посмеялся он. — Но мой фараон хочет, чтобы я отдыхал и расслаблялся, набираясь сил, а не нянчился с капризной цацей. И вот я думаю… Стоит ли ваше предложение расценивать как… саботаж? Последнее слово, особо выделенное генералом, пронеслось по всему залу и даже, ударившись о стены, отразилось эхом. На глазах бедняжки Нани навернулись крупные капли слез, блестящие на свету и делающие ее глаза еще больше, чем они есть. Любой, у кого было сердце и кто смотрел на девицу в эту минуту, не мог не растрогаться и не преисполниться сочувствием. Джахо испуганно и стыдливо стушевался. — Нет, нет, нет!.. — занервничал он. — Что вы, генерал Шуте, я не имел в виду ничего подобного! Если вы считаете, что моя дочь слишком юна, мы можем просто… нам необязательно прямо сейчас… просто в перспективе… — замямлил он под испепеляющим взглядом. Довести опытного вельможу до состояния блеющей козы — нужно иметь особый талант. Сначала Амений немного позавидовал генералу. Но потом вспомнил, что бо́льшая часть этого так называемого таланта — просто сила происхождения и близость к фараону. То, чему Амений уже устал завидовать. — Что я должен подарить на начало ухаживаний? Куклу или котенка? — Генерал Шуте усмехался так пренебрежительно, будто кукла и котенок — бессмысленные и пустые вещи из другого мира, из мира детства, из которого Шуте, в отличие от глупой леди Нани, давно и безвозвратно вырос. Но незадолго до приветственного банкета, когда никто не видел, кроме подглядывающего Амения, генерал забавлялся с дворцовыми щенками. Сюсюкался минут десять. Если бы кто из присутствующих на банкете увидел, не поверил бы глазам и ушам. Генерал тем временем продолжал безжалостно разить: — И… более важный вопрос: что подарит мне она? Какие у нее таланты, умения, заслуги? Она побеждала на каком-нибудь женском конкурсе, чтобы быть предложенной такому человеку, как я, — человеку такого ранга, статуса, положения, как у меня? Джахо замялся. Опустил глаза. А Нани всхлипывала, всхлипывала, но всё-таки не выдержала — унижения и властного генеральского тона. Стрела презрения пронзила наивное сердце юной леди. Она встала, развернулась и убежала из зала, пронеслась мимо Амения. Кто-то тихо ахнул, кто-то засмеялся, кто-то не издал ни звука. Генерал Шуте фыркнул. Как дракон, которому с высоты горы сокровищ всё кажется мелким и ничтожным. Амений, пользуясь своей неприметностью, тихо и незаметно последовал за девушкой. Не то чтобы у него было сердце, но связи никогда не бывают лишними. Номарх Джахо — влиятельный человек, как бы генерал Шуте ни вытирал об него ноги. Да и дочь номарха — кто знает, за кого выйдет замуж в конечном счете? Точно не за последнего человека. Амений приготовился искать за каждым кустом и статуей, но не пришлось: Нани оказалась послушной девочкой и не ушла далеко — встала за ближайшую колонну и, шумно всхлипывая, рыдала в ладони, выдавая местонахождение с головой. Замедлив шаг, Амений приблизился к девушке. — Леди Нани, меня зовут Амений. Сегодня я ответственен за банкет и обслуживание гостей. Примите мои извинения за некрасивый инцидент. — Он поклонился девушке, когда та отстранила ладони от раскрасневшегося заплаканного лица. — Могу я вам чем-нибудь помочь? Девушка присмотрелась к Амению и остановила взгляд на кольцах. — Вы маг-иллюзионист? Наколдуйте для меня что-нибудь, чтобы я отвлеклась и забыла о… об… — всхлипнула она и не продолжила фразу. — Стоит быть осторожнее со своими желаниями, леди, — весело предостерег Амений и пошутил: — Отвлечься можно по-разному: монстр, бегущий за вами по саду, поможет забыться, но какой ценой? При этом я уверен, что вы и без иллюзий скоро будете считать сегодняшний инцидент далеким полузабытым сном. Время лечит. — Почему генерал не такой же милый и добрый, как вы? Ответ был приблизительно похож на ответ на вопрос, почему она хочет в мужья знатного генерала, а не гражданского чиновника смутного происхождения. — Вы мне льстите, — мягко улыбнулся Амений и сделал вид, будто только что вспомнил: — Знаете, одна из дворцовых собак недавно ощенилась. Щенки очаровательны! Беспечные и забавные, с ними легко забыть обо всех невзгодах. Хотите поиграть? — с энтузиазмом предложил Амений. Мокрые глаза Нани широко распахнулись и засверкали, перестав изливать дорожки слез. — Правда? Амений кивнул и подозвал проходившего мимо слугу. — Пожалуйста, Юа, могли бы вы проводить леди к щенкам? — распорядился, но вежливо и почтительно Амений. — И я буду вам признателен, если вы присмотрите за леди, пока она без отца. — Конечно, господин Амений, — поклонился слуга не сразу, так как был слишком поражен, что чиновник помнит его имя. В этот момент из банкетного зала вышел красный как помидор номарх Джахо и тут же принялся оглядываться. — Отец, господин Амений сказал, что здесь есть щенята! Я пойду посмотреть! — практически радостно воскликнула Нани, привлекая внимание отца. Тот тут же увидел дочь, и в глазах отразилось успокоение, которое сменилось хмуростью, когда Джахо, видимо, осознал смысл слов Нани. Номарх лишь покачал головой. — Если это никого не обременит, — сказал он устало и уныло. — Ни в коем случае, — легко отмахнулся Амений, но обеспокоенно спросил слугу: — Не так ли, Юа? — Конечно, господин, я сопровожу леди, — отозвался тот с очередным поклоном и жестом пригласил Нани следовать за собой. — Благодарю, гарпедонапт Амений, — разбито произнес Джахо. — Вы хороший человек. Я уже думал, что мне придется провести остаток вечера, успокаивая дочь. Кажется, у вас нет детей? — Амений отрицательно покачал головой. — Что ж, уверен, будут. И вы станете отличным отцом. Не то что я… — еле слышно, разочарованно пробормотал последнюю фразу Джахо и зашагал вперед, в ту же сторону, куда удалялась Нани, сопровождаемая слугой. — Благодарю, — поклонился Амений, хотя Джахо уже не видел, и дежурно проговорил вслед, хотя Джахо уже и не слышал: — Вы слишком строги к себе. Амений вернулся в банкетный зал. Там стало оживленно и шумно, напряжение спа́ло. Амений прошел вокруг стола и ненавязчиво и неназойливо поспрашивал у гостей, всё ли хорошо, нет ли жалоб или просьб. Сидящему рядом с генералом сановнику Мендесу, вероятно, вино ударило в голову — и он, заметив и услышав Амения, вдруг решил сделать так, чтобы Амения заметили и остальные. — Гарпедонапт Амений талантлив во всем! — с напускным восхищением громко, во всеуслышание ни с того ни с сего заявил сановник Мендес. Шум в зале опять стих. Все с любопытством повернули головы. — Столько талантов! И образованный ученый, и маг — мастер иллюзий, и обучен военному делу. Недаром фараон пожаловал вам свою дочь в качестве супруги. Правда, что-то не дает он вам повышения. Несмотря на все ваши таланты, опыт и старания, — усмехнулся матерый боец дворцовых баталий. — Вот сегодня выдающийся гарпедонапт обслуживает наш скромный банкет, — развел он руки. Амений не обслуживал, а следил за порядком, контролировал слуг, но уточнять было бессмысленно — только раздувать скандал. Мендес того и ждал. И банкет не был таким уж и скромным. Разве что в сравнении с еще планируемым мероприятием в будущем — когда фараон и визирь вернутся в столицу. По их приезде будет более торжественный и пышный банкет. Уже не столько в честь возвращения генерала, сколько в честь важной победы на фронте — еще одной в веренице нескончаемых и бесконечных битв с ордами Хаоса. Поговаривали о награждении генерала Шуте очередной бляхой. — К вашим услугам, — с легкой улыбкой поклонился Амений уважаемому господину. — Ну разве мы не везунчики?.. — пробормотал Мендес, не утруждаясь скрыть досаду в голосе. — Нас обслуживает один из лучших дворцовых чиновников. Генерал Шуте, замолвите словечко за нашего дорогого гарпедонапта перед фараоном. Фараон не проигнорирует протекцию генерала. Амений, сохраняя мягкую улыбку, открыл было рот, чтобы уверить, что в протекциях нет необходимости, но Шуте, даже не глядя на Амения, опередил своим надменным холодным тоном: — Не люблю иллюзионистов. Лжецы. Создают мир лжи вокруг себя. Не знаешь с ними, что явь, а что ложь. Амений закрыл рот. — Генерал рациональный, приземленный человек, — льстиво одобрил Мендес. — Если господам от меня ничего не требуется, то… с вашего позволения, — с неизменной улыбкой откланялся Амений. Вельможи просто проигнорировали его. Раздав последние указания слугам, Амений покинул банкетный зал, оставив шум опьяненных аристократов позади. Еще нужно было проверить, готовы ли гостевые покои генерала Шуте.