Двое.

Я боюсь боли. Я боюсь, когда одна из капель дождя невзначай стукнет прямо по порезу, попадая внутрь и отравляя холодом внутри всё тело, с вен по самое сердце. Кожа сразу покрывается мурашками, а глаза жмурятся то-ли от отвращения, то-ли от нежелания видеть. Они давно уже устали смотреть на эту картину. Пытаясь покрасить её чуть более яркими красками, я безуспешно искал вновь и вновь кисть, потерянную где-то ещё в детстве. И каждый раз я вставал прямо посередине своей комнаты и думал: "Кисти нет. Так зачем я продолжаю жить? И зачем перепроверяю раз за разом те же места, в надежде, что на этот раз я найду её там?..." А потом на секунду усмехался, вновь закрывая лицо обеими руками: слабыми, уставшими. "Опять я со своими дурацкими метафорами... Не кисть это никакая, любовь это." Мои шаги приближались к назначенному месту, чтобы увидеть твоё лицо. Правду говорят, что я тихо хожу, словно кошка? Я попытался прислушаться, но не услышал ничего, кроме проезжающей мимо машины. Кажется, я вижу тебя в далеке, ловящего ладонями капли, протягивая руку из под крыльца. Ты не такой. Не боишься ты ни боли, ни счастья, ни страха. Ты тоже не взял сегодня зонт, но не потому что потерял его. Ты дожди любишь. И каждый раз, как из неба хлынет тёплый июльский дождь, улыбаясь бежишь на улицу. Странный ты человек, если так посмотреть: любишь, когда ливень отрезает тебя от всего мира, и ничего совсем не слышно, кроме этого навязчивого звука падения капель. И на каждое моё "Небо опять плачет" находится твоё "От счастья же". Пожалуй единственное, что тебя могло огорчить в такую погоду: невозможность зажечь сигарету. Но тем слаще будет наполнить лёгкие дымом после дождя, стоя посреди бесконечных луж, отражающих небо. Всегда ли ты был таким жизнерадостным? Нет, конечно. Помню ты даже покончить с собой хотел. Только вот способ ты выбрал наистраннейший, как раз под стать тебе: лечь на пол и ждать, пока смерть не заберёт тебя. Так ты пролежал намеренное количество часов, пока не успокоился и не уснул. И проснулся. Живой. А потом встал как ни в чем не бывало, будто это была шутка какая-то, и продолжил жить. Честно, иногда я совершенно не понимаю тебя. Ты много раз пытался объяснить мне, как работает твоя башка, но я чем дольше слушал, тем меньше понимал. А хотел бы. Может, если бы у меня получилось бы перенять хотя-бы кусочек твоего разума, то смог бы наконец увидеть, чего мне не хватает. "Привет" – сказал ты, убедившись, что я подошёл достаточно близко, чтобы услышать тебя. То есть впритык. "Привет" – аналогично ответил я. Есть у меня старая привычка: всегда отвечать тем же приветсвием, которое сказал собеседник, как будто у меня своих слов нет. Хотя сейчас их наверное и в правду нет. "..." И ты тоже замолчал, будто бы специально, услышав мои мысли, решил меня подразнить. Если это так, то я на тебя буду очень зол. Ты то знаешь, что я терпеть не могу молчание. «Да что это я, не мог же он и в правду мои мысли прочитать?» Как только я подумал об этом, ты расплылся в такой обычной улыбке, что даже если бы я стоял здесь с закрытыми глазами, я бы смог почувствовать её присутствие. "Че лыбу давишь?" "Да ничего. Смешное у тебя лицо, когда ты колеблешься." "Чего?" "Потерянный такой среди мыслей мечешься, как беспомощное насекомое." Раньше бы я разозлился, но тогда стоял спокойный как никогда, тихо глядя под ноги и избегал зрительного контакта, в ожидании, когда ты уже скажешь хоть что-нибудь. Может ты молчание и переносил гораздо легче меня, но всё таки ты точно хотел мне что-то сказать. У тебя было столько времени, пока я в очередной раз опаздывал, что что-то, да надумал сказать, сто процентов... Наверное... Твоя улыбка стала лишь шире, а я лишь сильнее успокоился. Ты остался таким же, каким я тебя запомнил. Нет ничего более облегчающего, чем знать, что никуда ты не делся, а стоишь так передо мной, прямо как раньше. Жаль только, что я не могу быть прежним. В прошлом я бы уже давно раскричался на всю улицу, покрыл бы тебя всеми матами, которые только знаю, придумал бы не только о чем поговорить, но и куда пойти, а ты бы только кивал да смеялся, пока я в очередной раз встаю на носочки, чтобы дотянуться до тебя и сделать подзатыльник. Может мне и в правду больше идёт быть таким, чем унылым скучным парнем, не имеющим сил сказать даже одного лишнего слова? Я всегда думал, что ты хуже меня во всём. Но как только мы оба начали претерпевать потери одну за другой я наконец понял, как сильно ошибался. Ты человек сильный. Но странный. Хотя сейчас странный скорее я, потому что не могу никак понять, чего же мне не хватает. Всё чего я хочу – чтобы всё было как раньше. Потому что раньше мне было хорошо, вот и всё. Мне не хочется никакого нового счастья, я хочу вернуть уже прошедшее, хоть и знаю, что это даже в самых несбыточных мечтах невозможно: уж так устроен мир. Как стрелка на часах идёт только в одну сторону, так и моё состояние идёт только вниз, к ухудшению. Хотя, признаюсь, бывают кратковременные небольшие скачки вверх, когда вижу тебя в добром здравии. Что же за человек ты такой, раз способен творить чудеса наравне с запусканием стрелки часов в обратную сторону, пусть даже и ненадолго? Ты – Дима. Раньше я думал, что успел уже узнать тебя вдоль и поперёк за те года, что мы провели вместе. Кем мы только не были: завсегдатаями и даже работниками нашего любимого кофешопа; двумя придурками, поющими на крыше под гитару ночью «Кукушку»; хулиганами, тайком лазающими по заброшкам. Сейчас-то я уже понял, что до сих пор мало знаю о твоём внутреннем мире. Ты похож на океан: вроде бы так понятен, но при этом изучен всего-то на какие-то жалкие три процента. Опять я со своими глупыми метафорами...