(ha's anand na glenn-bar na i cherished shores)
ᅠ ᅠ Чонгук прикрывает глаза, кутаясь в тёплую мантию с чужого плеча и нервным взглядом наблюдая, как Тэхён меряет шагами комнату. Они сидят в новых, смежных с королевскими покоях, и омега, будучи переодетым в ночную сорочку, укутанным в чужую мантию и босым, продолжает зябко поёживаться время от времени. Не от холода, а, скорее, от редких воспоминаний о фиолетовых реках на кровати. Это не вызывает такой шок, какой ожидал Чонгук, скорее простое смирение и доверие своему альфе. Тэхён смотрит то на омегу на диване, то в сторону дверей, которых даже ветер касаться боится, что уж говорить про стражу. С того момента, как Тэхён оказался на пороге комнаты с горами фиолетовых цветов и затхлым запахом их пыльцы, прошло достаточно много времени. Его грубый голос, разлетевшийся по помещению, заставил вздрогнуть: — Ноги тоже на диван, — но тут же, осознавая свою ошибку, альфа спешит исправиться. Он в два шага оказывается рядом с омегой, опускается на колени и контролирует, чтобы Чонгук, смущённый таким вниманием и заботой, скрестил под собой ноги с поджатыми пальцами и спрятал их под широкой мантией. Тэхён устало вздыхает, а тёплые ладони с трепетом сжимают руки омеги под тканью. — Прости, — его голос в тишине спальни кажется едва ли не шёпотом. Чонгук улыбается слабо, не испытывая ни капли злости по отношению к супругу. Омега тянется одной рукой к щеке Тэхёна, оглаживая тёплую смуглую кожу, чувствует на кончиках пальцев жар, но наклониться для поцелуя всё ещё боится. Его лицо, очевидно, горит от смущения, но Тэхён, поняв такой незаметный порыв, тянется вперёд и вверх сам, перемещая ладони с рук омеги на его щёки. Температура тела Тэхёна непроизвольно поднимается от близости супруга и от разгорячённости его самого. Чонгук оглаживает чужую скулу ещё раз и зарывается пальцами в светлые длинные волосы. Когда его губ касаются чужие, дыхание омега задерживает, прикрывая глаза. Всё ещё непривычно так близко ощущать тепло и силу. Непривычно быть в полной безопасности рядом с кем-то, кто не старший брат. Поцелуй получается таким нежным и трепетным, что земля из-под ног уходит. Движения губ Тэхёна замедляются, когда альфа понимает, что Чонгук не спешит отвечать на ласку. Рот сам по себе растягивается в нежной улыбке, едва король замечает, с какой силой жмурит глаза его маленький омега. Их идиллию нарушает робкий стук в дверь. Тэхён с тихим, но смутившим Чонгука чмоком отстраняется от манящих и желанных губ, заправляет пряди выбившихся волос за покрасневшие уши омеги и отстраняется, сразу забирая из пространства, близкого к Чонгуку, всё тепло. — Войдите, — Тэхён разворачивается с хмурым выражением лица, закладывая руки за спину. Чонгук может наблюдать со своего места, как они напряжены. В покоях появляется один из стражников, который с чинным поклоном начинает докладывать, что поиски особым успехом не увенчались, но Его Высочество младший принц предположил, что в этом деле может быть замешана леди Лита, которая ещё утром отбыла из дворца вместе со своей семьёй. Тэхёну такое предположение не нравится. Хорошо, что Чонгук не может видеть выражение его лица. Король отдаёт приказ немедленно развернуть карету эльфийки и вернуть её обратно в срочном порядке, после незамедлительно сообщить ему о её прибытии. Стражник кланяется, за ним закрывается дверь, а Тэхён поворачивается к Чонгуку и вновь присаживается на корточки перед ним. Омега смущённо прикрывает глаза, потому что находиться рядом и просто смотреть на супруга – невыносимо, но природное смущение не позволяет ему сделать шаг первым. Альфа предлагает ему руку перед тем, как подняться самому. На вопросительный взгляд омеги Тэхён отвечает неторопливым и нежным: — Уложу тебя в постель, — он взглядом указывает на пышную перину новой кровати в покоях, которые теперь будут принадлежать Чонгуку целиком и полностью. Смежные с альфьими комнаты отделаны несколько богаче, чем прошлые, но омега не испытывает по этому поводу ни капли былого трепета. Чонгук позволяет себя поднять, всё ещё терзаемый собственными мыслями. Как сказать, что отдельно ему спать больше не хочется, но в то же время не показать, что заходить за черту ему пока не кажется правильным? Тэхён помогает забраться на кровать и укрыться одеялом. Чонгуку всё ещё не хочется иметь собственные покои, но он заставляет себя остаться здесь хотя бы на одну ночь, чтобы дать возможность Тэхёну разобраться с происходящим. Омега в порыве хватается за рукав рубашки повелителя, заставляя альфу с удивлением задержаться на краю кровати. Его любопытный взгляд касается смущённого до румянца омеги, а сам король не может сдержать улыбки. Вновь тянется, чтобы заправить непослушные тёмные пряди за уши, поражаясь в который раз тому, что ему досталась такая волшебная противоположность. Чонгук со своими отличающимися от других светлых эльфов тёмными волосами напоминает ему самую настоящую жрицу в храме, отмеченную богиней Ллос. — Что такое? Чонгук набирает в легкие побольше воздуха и смелости, чтобы озвучить свою небольшую просьбу, но его прерывает очередной скромный стук в дверь. Брови повелителя сходятся на переносице, нервное движение руки заставляет лёгкий тюль балдахина скользнуть водопадом вниз и закрыть Чонгука на кровати от чужого взгляда. Только после этого Тэхён поднимается на ноги и вновь даёт разрешение войти. Только в этот раз голос более жёсткий и твёрдый, отчего Чонгук буквально каменеет, не слыша ранее никогда такого тона в голосе альфы. Омега не может сказать самому себе, нравится ему эта сторона короля Неблагого Двора или нет. Но, определённо, отказываться от Тэхёна Чонгук не намерен, потому как без него уже и жить не хочет вовсе. Очередной стражник кланяется королю. — Требуется ваше присутствие, повелитель… — но закончить он не успевает: Тэхён, набрав в грудь побольше воздуха, взмахивает рукой, заставляя стражника замолчать. — Скажите, что я занят, — разворачивается, чтобы вернуться к кровати, но не слышит в ответ удаляющихся шагов подопечного. Чонгуку из-за тюля едва видно, что происходит снаружи, а желание выглянуть хотя бы наполовину заставляет омегу нервно поджимать пальцы на ногах и собирать в ком под собой простынь. — Что ещё? — Но, Ваше Величество, дело не требует отлагательств. Тем более, что вы сами просили, привести к вам опытного мага… Тэхён раздражённо поворачивается обратно, отчего стражник, совсем отчаявшись, с надеждой бросает взгляд в сторону балдахина с полупрозрачным тюлем, за которым скрывается омега. Чонгук этот взгляд на себе ловит, но не может ничего предпринять, потому как злой ответ прилетает в опешившего альфу мгновенно: — Хватит смотреть на моего мужа! Пусть приступает к работе, а отчитается мне утром, — Тэхён машет стражнику рукой. — И лучше бы ему принести мне полезные вести. Он возвращается только после того, как двери в покои плотно закрываются. Чонгук с любопытством посматривает на альфу, спать ему теперь хочется в последнюю очередь. Тэхён вновь присаживается на край чужой кровати и оказывается в плену лёгкой ткани балдахина. — Что ты хотел мне сказать, nin emel? Чонгук осторожно качает головой. Теперь оставлять Тэхёна подле себя омега не хочет, потому что любые дела рядом с ним альфа пресекает: оставлять боится одного и беспокоится не меньше. Но мешать королю выполнять свои обязанности Чонгук желанием не горит, пусть и хочет в эту ночь уснуть в тёплых объятиях. Тэхён тянется к нему через расстояние и прикасается сухими губами ко лбу омеги, придерживая лицо за щеки. Тёплые касания успокаивают, размаривают и заставляют прикрыть глаза. Альфа помогает расслабиться на простынях, накрывает одеялом и несколько минут ещё сидит рядом. Омега, балансируя на грани сознания, чувствует его каждым сантиметром разгоряченной кожи.🍀
При следующем пробуждении рядом с Чонгуком никого не оказывается. Утешение не приносит даже остаточный запах альфы на соседней подушке. Он не такой стойкий, как в других покоях. Словно Тэхён тут был, но просидел недолго. Чонгук, опечаленный, поднимается на ноги и сразу ёжится от прохлады в комнате. От окон веет еле заметными порывами ветра, но в тишине его завывания под каменистыми сводами потолков замка слышно прекрасно. Памятуя о запрете ночных вылазок из комнат, Чонгук обходит свои новые покои, отделанные на скорую руку в нейтральные тона, и тянется к дивану, чтобы взять тёплую мантию альфы. Одежда с чужого плеча на омеге оказывается с завидной регулярностью, так что даже сам Чонгук отчего-то смущается подобной мысли – вдруг рано или поздно Тэхён потребует свои вещи обратно? Но как только мантия осторожно ложится на продрогшие плечи, а ноги уже по инерции оказываются обуты в не менее тёплые закрытые туфли, Чонгук чувствует себя в безопасности и делает осторожный шаг к двери, предположительно смежного прохода в покои повелителя. Его сердце бьётся как бешеное, от лёгкого страха услышать отказ в такой простой просьбе – остаться до конца ночи в чужой постели. Чонгук и сам не понимает, почему не попросил сразу, да и омега внутри неприятно бунтует от вынужденной разлуки с Тэхёном. Это вводит в ступор, как и тот факт, что за такой короткий промежуток времени он прикипел к своему новому дому, к новому статусу и… мужу. Пусть сложности и переносятся всё ещё с трудом, и заговоры против короны даже в подземельях никто не отменял, но рядом с Тэхёном все страхи забываются. На пути к заветной двери уверенность постепенно угасает, как и желание дёрнуть за ручку и переступить порог. Что, если Тэхён не будет ему рад в такое позднее время? Вдруг король уже давно спит и не пожелает даже посмотреть на него? Чонгук одёргивает ладонь так быстро, словно её обожгло. Он несколько секунд смотрит на дрожащие пальцы, которые сжимаются в кулак от неожиданно появившейся мысли, что Тэхён бы с ним никогда так не поступил. За всё то время, которое они находятся вблизи, омега более или менее научился различать настроение своего повелителя и может с уверенность сказать, что ещё никогда альфа не проявлял по отношению к нему излишней раздражительности или злости. Даже не излишней! Негативных эмоций не было вообще! Чонгуку хочется думать, что так будет продолжаться ещё около вечности. Поэтому омега вновь хватается за ручку, но не успевает дёрнуть. Дверь распахивается раньше, отчего Чонгук, следуя за ней, от неожиданности заваливается вперёд. Сильные руки ловят в горячие объятия, и омега носом утыкается в оголённую грудь альфы, который рубашку свою распахнул на пару пуговиц ниже солнечного сплетения. Дрожащие ладони ложатся на предплечья, сжимая излишне ткань. Тэхён перехватывает омегу удобнее, едва осознает всю степень их неловкого положения. Силуэт Чонгука чуть смазывается, но альфа предпочитает думать, что это из-за темноты в помещении, а не из-за его неожиданно помутневшего зрения от всплеска природного запаха супруга. Чонгук, кажется, перенервничал сильнее, чем ожидал, отчего сейчас пространство вокруг наполняло смешение терпких ароматов. Тэхён чувствует в области груди тёплое и прерывистое дыхание, отчего бегут мурашки по коже, да и ладони начинают дрожать совсем несдержанно. Ухаживать за омегами он совсем не умеет, потому как во дворце его обучали только военному делу и готовили к трону, а не к завоеванию хрупкого омежьего сердца. Рядом с Чонгуком он невольно робеет, становится мальчишкой, который теряется от одного только взгляда и готов упасть на колени от просьбы, пойти за ним к самой смерти… Но отмирает альфа всё же первым. — Куда ты… — хриплость голоса заставляет прокашляться, но официального тона Тэхён почему-то не меняет, — собрался в такое время? Чонгук, поднимая взгляд на альфу, краснеет щеками, но честно признаётся: — К вам… И сердца обоих в унисон пропускают удары. Чонгук сжимает рукава сильнее, словно боится отпустить. Тэхён прижимает крепче, легко и невесомо поглаживая ровную спину и спускаясь к талии. Его руки ощущают лишь теплоту собственной меховой накидки на тонком стане омеги, и это, несомненно, радует. — Правда? Чонгук осмеливается отвести взгляд и кинуть его на соседнюю дверь, ведущую в коридор. Всё ещё помня о предостережении, вряд ли омега бы сунулся за пределы покоев осознанно во второй раз. Проверять теории желания не было. Ему повезло, что комнаты всё ещё оставались смежными, а не разделёнными живой душой дворца. — До утра бы тебя не побеспокоили, Чонгук, — Тэхён оглаживает чужую холодную щеку и слабо улыбается. — Не хочу оставаться один, даже зная, что за стеной есть вы, — Чонгуку признание даётся с трудом, хотя слова звучат искренне и честно, так, как он и хотел. Чужие эмоции на лице напротив становятся сладкой и самой приятной наградой в ответ на смелость. Тэхён делает шаг назад, осторожно заводя омегу в свои покои. Они останавливаются в уже привычном Чонгуку большом зале с камином и несколькими низкими диванами с подушками. Большая, уже знакомая кровать попадает на глаза сразу, стоит им зайти чуть дальше вглубь. — Я буду рад, если проведу эту ночь с тобой, — Тэхён за руку подводит Чонгука к ней. Но, несмотря на знакомую обстановку, омега всякий раз испытывает некоторое смятение. Вопросы, наваливающиеся на плечи с каждым прожитым днём, заставляют придумывать отговорки, защищая альфу и настаивая на том, что Чонгук сам ещё не готов к новому шагу в их отношениях. И брачной ночи у них не было, потому что… — Чонгук? — тихий шёпот заставляет вздрогнуть. Но Тэхён трактует это по своему: — Ты уже засыпаешь на ходу. — Пожалуй, — тут же соглашается омега, пока не желая разделять свои опасения с альфой. Ему самому надо разобраться в себе и подумать о чувствах, прежде чем принять решение. Может же быть так, что Тэхён ждёт первого шага от него самого? Намёка или… прямого вопроса? Огорчать самого себя не хочется. Омега забирается на родную кровать и сразу пробирается под тёплое одеяло. Первое время холодные простыни приносят дискомфорт, но стоит рядом оказаться теплому телу альфы, как Чонгук сразу расслабляется и прикрывает глаза. Тэхён же вновь ложится поверх одеяла, это огорчает несколько больше, чем отсутствие регулярных поцелуев. Как оказалось, получать поцелуи от Тэхёна более, чем приятно. Чонгук не может дождаться следующего, но потянуться первым всё ещё несколько неловко. Пусть даже они наедине, а сам король более, чем счастлив получить такой подарок от своего супруга в любое время дня и ночи. Но пересилить себя Чонгук всё же не может, потому просто оставляет всё, как есть. Только вот напряжённый голос Тэхёна заставляет балансирующее на грани сознание прислушаться к его последним словам: — Осталось совсем немного, nin emel, и всё закончится. Однако Чонгук уплывает в царство снов раньше, чем успевает ухватить ускользающую мысль. Тэхён с тёплой улыбкой наблюдает за тем, как омега во сне разворачивается в коконе одеяла и сжимает в кулак ткань рубашки на его груди. ᅠ ᅠ ᅠ🍀
ᅠ ᅠ ᅠ Ближе к полудню Чонгук обнаруживает себя в окружении природного запаха альфы и не может понять, откуда тот исходит, такой интенсивный и сильный. Глаза открывает с неохотой, всё ещё прекрасно помня, что засыпал в новой кровати смежных покоев, но взгляд падает на знакомое убранство королевской спальни, и воспоминания волшебным образом возвращаются. Все до единого, и даже то, где Чонгук прижимается носом к оголённой коже на чужой крепкой груди… Стыд почувствовать омега не успевает, так как резво пытается подняться на постели, но путается в мантии Тэхёна под собой. Чонгук вновь утыкается носом в тёплый мех, от которого исходит знакомый запах альфы. Теперь понятно, почему всю ночь у него во сне было стойкое ощущение безопасности и защиты. Хозяина мантии в покоях нет, и Чонгук с удовольствием кутается в неё, зарывается лицом в мех и втягивает, втягивает, втягивает запах, ставший родным и любимым за столь короткий промежуток времени. В дверь услужливо стучат, однако почему-то в ту, которая ведёт в его смежные покои, а за открывшейся створкой показывается Ринн. Его осторожные движения явно вызваны тем, что он боится нарушить покой своего господина, но, едва он замечает того бодрым и уже сидящим на кровати, улыбается и заходит в покои, чинно кланяясь. — Доброго утра, Ваше Величество, — эльф подходит ближе и указывает в сторону его новых покоев. — Ваши новые наряды готовы, хотите взглянуть? Портным пришлось задержаться из-за недостатка в Неблагом Дворе нужной ткани, но Его Величество быстро распорядился о новых поставках специально для вас. Чонгук, заинтересовавшийся новыми вещами, кивает и поднимается, чтобы ногами сразу же утонуть в тёплых туфлях. Пусть Тэхён после первого визита омеги в его покои и распорядился расстелить во всех комнатах ковры, у Чонгука уже вошло в привычку ощущать под ступнями что-то ещё, кроме холода от каменных плит. Ринн идёт впереди и, стоит им оказаться в нейтрально-бежевых тонах спальни, распахивает створки шкафа. — Его Величество перестарался с выбором одежды… — Чонгук говорит это тихо, себе под нос, но в тишине его слова слышит и стоящий рядом слуга. Ринн охотливо кивает и складывает руки у низа живота. — Его Высочество также принимал участие в выборе некоторых вещей для вас, — он указывает на несколько предметов в отдалении: лёгкие, опоясывающие стан, с открытыми участками и россыпью драгоценных камней по едва различимой полупрозрачной ткани рукавов. Юнги явно постарался, чтобы в новом гардеробе у омеги были и красивые наряды, помимо практичных и тёплых. Рано или поздно Чонгук привыкнет к местной температуре, освоится и перестанет зябко ёжиться рядом с окнами и в коридорах. Тэхён перестанет волноваться и напоминать про туфли. И вещей станет гораздо меньше. Хотя омега уже мысленно отделил несколько пар одежды первой необходимости, чтобы быстренько перенести их в покои альфы в его отсутствие. — Придётся заняться этим позже, — Чонгук отмахивается от переезда и просит Ринна выбрать ему что-нибудь из нового гардероба. Хочется поскорее показаться Тэхёну и попасть под полный восхищения взгляд тёмных глаз. Будучи в коридоре, Чонгук кивает одной из подошедших эльфиек, что стояли у дверей и ждали его указаний: — Распорядись, чтобы мне тоже подали обед. Странно, что Его Величество не зашёл за мной… Ринн поджимает губы и сразу как-то приосанивается, словно тема, которую он сейчас затронет, Чонгуку не понравится. Так и получается, когда с губ эльфа срывается: — Повелителя сейчас нет в замке, господин, — он старается не смотреть на расстроившегося вмиг омегу. Сердце болезненно сжимается от осознания, что его и не подумали поставить в известность лично! Тэхён уехал, а Чонгук узнал об этом лишь в полдень! — Как давно? — На рассвете, — не смея молчать, Ринн склоняет голову и словно бы извиняется за поведение повелителя, хотя делать этого, конечно, не должен. Чонгук слишком расстроен, чтобы заметить, поэтому просто машет ему рукой и просит поспешить с обедом. Его всё ещё гложат сомнения и лёгкая обида, но он не позволяет этим эмоциям отпечататься на своём лице. В большой зал он входит под радостный смех Лаэль и причитания Юнги, недовольно бурчащего на самого младшего и пока ещё не родившегося в их семье сына. Хосок сидит напротив мужа и с полуприкрытыми веками клюёт носом над собственной наполненной тарелкой, даже не думая о том, что может через несколько секунд упасть в трапезу лицом. Ринн учтиво отодвигает стул Чонгука, стоящий рядом с пустующим Тэхёна. Ему тут же приносят блюда и тарелки, бокалы и столовые приборы. Юнги же заваливает вопросами: — Как ты? — его голос обеспокоенный, и взгляд говорит сам за себя. Чонгук не может не улыбнуться благодарно в ответ. — Уже намного лучше. — Ваше Величество, — один из слуг подносит ему на неприметном подносе бумажный свиток со сломанной сургучной печатью Светлого Двора, — вам прислали письмо. Чонгук с удивлением смотрит на собственное имя на свитке, выведенное заковыристыми буквами почерка старшего брата, но брать в руки не спешит, всё ещё под впечатлением от того, что Арадан не забыл и написал ему! Возможно, ему даже удастся приехать в гости, если повелитель даст своё согласие? — Почему печать вскрыта? — Чонгук переводит взгляд со свитка на Хосока, но тот всё ещё пребывает на грани сознания, за что обязательно получит от Юнги, судя по взгляду омеги. Но на вопрос всё равно отвечает, пусть и с запозданием: — Его Величество лично распорядился, чтобы всю вашу почту сначала просматривал он на предмет опасности или угроз, — Хосок выпрямляется, его взгляд становится темнее, но Чонгука это мало трогает, а вот следующие его слова… — Вы же не сообщили ему сами, что проникновение в ваши покои было повторным… Омега вздрагивает, как и Юнги. Ринн, стоящий неподалёку, округляет глаза, а Чонгук поджимает губы и упирается взглядом в тарелку, не имея желания, чтобы его отчитывали, как маленького и несмышлёного эльфа на глазах половины дворца. Хосок порывается сказать что-то ещё, даже несмотря на попытки Юнги заставить его замолчать, но Чонгук успевает раньше: — Ты переходишь границы, Хосок, — и резко поворачивает голову в сторону коннетабля. Взгляд омеги вопрошающий: что ещё хочет сказать альфа прямо сейчас? — Я не намерен обсуждать это с тобой. Хосок выдерживает злой взгляд омеги, словно пытается в глазах найти что-то, помимо негативных эмоций, а затем почтительно склоняет голову. Его шёпот слышат абсолютно все присутствующие в зале: — Прощу прощения за дерзость, Ваше Величество, — он ожидает, когда омега благосклонно кивнет ему в ответ, принимая извинения. Чонгуку от повисшей в столовой тишины становится неуютно, а напряжение в воздухе плотным кольцом буквально душит каждого сидящего за столом. Юнги старается смотреть только на Лаэль, что тоже, почувствовав настроение взрослых, притихла. Без оживленных голосов и без самого Тэхёна рядом обед проходил в гнетущем молчании. Но под самый конец трапезы, когда Чонгук от нетерпения буквально ерзает на своём месте в желании поскорее уйти в покои короля, в дверь столовой стучат. Та распахивается под силой стражи, а на пороге, кланяясь на девяносто градусов, появляются очередные прибывшие на приближающиеся состязания альфы. Хосок поднимается на ноги и встаёт по правое плечо от Чонгука, за что омега не может не испытывать молчаливой благодарности. — Ваше Величество, — один из альф берёт на себя смелость заговорить первым. — Просим прощения, что прервали вашу трапезу, но мы не могли не познакомиться с избранником нашего повелителя лично. — Вы собирались прибыть только через два дня, лорд Пак, — напоминает скучающим тоном Хосок, а Юнги рядом закатывает глаза от такой показушности. Этот самый лорд переводит сияющий взгляд с Чонгука на Хосока и его улыбка превращается в настоящий оскал. — И я вам очень рад, главнокомандующий Чон, — а по глазам видно, что лорд натурально лжёт и даже не стремится это скрыть. Чонгук, слегка смущенный такой сценой, пытается привлечь к себе внимание, но его игнорируют, явно найдя развлечение получше. Лорд замечает притихшего Юнги с дочерью. — Ваше Высочество, с прошлого моего визита вы нисколько не изменились. Всё так же прекрасны, как горные кристаллы. Как ваше самочувствие? Юнги вежливо улыбается и принимает комплименты, в то время как Хосок едва не пышет гневом и недовольством, но вмешаться не может в силу статуса коннетабля, хоть и является официальным мужем младшего принца. — Если вы прибыли для участия в состязаниях, то можете располагаться с комфортом, — Чонгук берёт инициативу на себя и улыбается. — Вы, наверное, устали с дороги, можете присоединиться и разделить трапезу с нами. — Только если Ваше Величество почтит нас своим присутствием, — лорд занимает место первым, остальные его приближенные следуют его примеру. — Позовите Чимина. — Но, мой лорд, ваш сын… —один из слуг склоняется над альфой и что-то ему шепчет. Чонгук же, не имея никакого желания находиться здесь и дальше, придумывает пути отступления и предлог, чтобы поскорее вернуться в покои. Мантию короля он оставил на кровати, что сейчас кажется ему главной ошибкой. С чужим запахом на плечах омеге было бы в несколько раз легче перенести этот испорченный обед. Решение находит Ринн, склонившийся в поклоне и напомнивший шёпотом про письмо. Чонгук воодушевляется, потому что брата он не видел достаточно долго для того, чтобы скучать. Свиток в руках шуршит, и омега старается не думать о том, что Тэхён тоже читал эти строки. Вдруг в письме что-то такое, что Чонгук бы не желал рассказывать своему супругу? Доверие в браке, несомненно, для Чонгука важно, но некоторые моменты прошлого он бы хотел оставить за своей спиной и не возвращаться к ним. Первые строчки уже заставляют с дрожащей улыбкой пустить несколько слезинок. Хосок, стоящий рядом и, конечно, заметивший это, спешит откланяться за Чонгука и приносит извинения. Они с омегой спешно покидают большую столовую и располагаются на диване в малом зале, где Чонгук полностью отдаётся письму. Нотки грусти Арадана сквозь расстояние ощущаются через его нетерпеливый почерк и наклон букв. Брат никогда не отличался каллиграфичностью письма, как бы мама не старалась исправить это. Сейчас через свиток чувствуется интерес, грусть и томление по скорой встрече. Брат пишет, что он пребывает в надежде на благополучие жизни младшего брата: хорошо ли Чонгук устроился на новом месте и как с ним обращаются? Несомненно, ждёт ответа, передаёт последние новости дворца и сплетни. Оказывается, отец собирается устроить Арадану смотрины свободных и завидных эльфиек Двора, чтобы спустя лет пятьдесят передать старшему сыну трон. Пишет, что одну из леди уличили в связи с собственным слугой, и что леди грозит лишь ссылка, а слугу собираются казнить. Чонгук читает сплетни сквозь пальцы, не особо вникая в смысл, понимая, что Арадан таким образом хотел несколько дольше побыть мыслями рядом с младшим братом, хотел удлинить письмо, чтобы и у Чонгука возникла мысль о его присутствии. Щёки окрашиваются в румянец, когда он доходит до последних слов: «Я надеюсь, что манеры неблагого короля позволяют ему ухаживать за тобой так, как ты этого заслуживаешь. Пусть я и не хотел думать о вашем возможном пополнении, но отец ждёт этой новости, словно твои дети смогут занять трон Светлого Двора. Тем не менее, я желаю тебе счастья, Ваше Величество». Чонгук улыбается, откладывая письмо в сторону. То по инерции скручивается обратно, а комната погружается в тишину. Хосок всё ещё стоит рядом, но омега совсем про него забывает, погруженный в собственные мысли. — Ваше Величество, — Хосок осторожно касается плеча омеги. Чонгук оборачивается. — Я хочу ещё раз попросить прощения за своевольность в большом зале. Не хотел вас обидеть… Чонгук отмахивается от него и пожимает плечами. — Прости, что разозлился, — омега быстро переводит тему, что не укрывается от Хосока. Если бы Чонгук внимательнее пригляделся к чужим глазам, то, возможно, заметил бы, что те горят гордостью за избранника повелителя. — Ты знаешь, куда уехал Тэхён? Хосок отмалчивается, Чонгук выгибает вопросительно бровь. В нём вновь просыпается желание приказать, но альфа выдыхает и начинает рассказывать сам, не выдержав испытующего взгляда омеги: — Он не хотел, чтобы вы лишний раз волновались из-за возвращения леди Литы во дворец, поэтому предпочёл нагрянуть к ней с визитом сам… — Что… ему понадобилось от этой леди? — Чонгук надеется, что его голос остаётся таким же спокойным, как он предполагает, но внутреннюю дрожь скрыть от самого себя не может. — Мы думаем, что, возможно, это она причастна к инцидентам в ваших бывших покоях, так что… — Хосок складывает руки за спиной и выпрямляется. — Король ищет сообщников, так как она не смогла бы сделать всё в одиночку. — Но почему фиалки? Помимо того, что это могильные цветы? По альфе видно, что отвечать на этот вопрос он не хочет, но со скривившимся лицом тот всё равно не отказывает: — Пыльца фиалок сродни дурману, который в больших дозах может свести с ума. Чонгук бледнеет стремительно, осознавая всю степень своего положения. Он мог просто напросто сойти с ума от запаха цветов рядом с собой, если бы не проснулся в ту первую ночь… Он мог бы потерять себя, если бы не убежал из комнаты! И простая угроза перерастает, в его понимании, в покушение. Теперь понятно, почему Тэхён был таким взвинченным и злым, когда в момент вернулся за Чонгуком, поднявшим шум вчера. Впервые омега видел своего супруга таким – вокруг глаз едва ли не вздувались чёрные вены, а весь он, его запах и взгляд отяжелели в мгновение, заставив всех слуг и стражу едва держаться на ногах. — А леди Лита таким образом пытается избавиться от конкурента в моём лице или это что-то другое? — Чонгук с лёгким сомнением смотрит на альфу, не думая, что тот будет пересказывать ему слухи и сплетни, но, к его удивлению, Хосок морщится и пожимает плечами, чтобы после ответить: — Она всегда была заносчивой из-за положения своего отца при дворе. А после того, как её выбрал повелитель, и вовсе начала чувствовать себя здесь королевой. — Что значит… выбрал повелитель? — Чонгук отводит взгляд в сторону, но запрещает себе сейчас лишние эмоции. В конце концов, Тэхёну идёт восьмой десяток, так что всё это время ему не должно было жить монахом. Ответа не требуется, поэтому Хосок и не отвечает. Альфа лишь красноречиво смотрит на омегу, Чонгук кивает напряжённо и вновь погружается в свои мысли. Даже если эта леди и виновата во всём, что пережил Чонгук в последнее время, он не понимает только одного, как цветы в первый раз пропали из комнаты за такое короткое время! Нужно быть очень быстрым, чтобы собрать и упавшие с бутонов лепестки, и сами цветы, а ведь Ринн говорил, что пропажу омеги обнаружили почти сразу, как только Чонгук выбежал из комнаты! — У вас есть придворный маг? — вопрос омеги кажется Хосоку неожиданным и таким удивительным, что сам альфа невольно теряется. Магия в мире настолько редка, что про неё едва помнят, не вспоминают даже в самые критичные моменты. — Есть, но… — Хосок хмурится. Почему-то вопрос омеги всколыхнул в нём некоторые сомнения. Чонгук, убедившись, что Хосок за мысль зацепился, кивает и вновь переводит тему. Его лёгкий стан поднимается с дивана, а свиток он прячет в длинном рукаве рубашки. — Хочу навестить Намджуна в саду. Можешь передать Ринну, чтобы принёс мне мантию Его Величества? — Несомненно.