Совершенно другое путешествие

Бильбо выдохнул в воздух дымное колечко и счастливо улыбнулся. Прошёл уже год и снова вовсю разгоралось лето. Вроде бы скамейка та же, такие же солнечные лучи и приятный ветерок, но как же сильно поменялась его жизнь за этот год. Хоббит, конечно представлял себя в роли отца, но это все же было гораздо тяжелее, тревожнее, неудобнее, но вместе с тем намного веселее и интереснее. И пусть он уже давно не мог просто вот так спокойно покурить на улице, но странным образом не был против, хоть и ворчал как старый дед, как однажды заметила его воспитанница. Да уж, малышка Эли забирала все свободное время. Когда он впервые произнёс фразу на синдарине, заученную в детстве благодаря матери, девочка затараторила так быстро, хватаясь за его руки, что ему еле удалось её успокоить. Дальше общение не заладилось, в течении первого месяца её жизни в Бэк-Энде, она больше прислушивалась и с подозрением наблюдала за обстановкой, вообще не выходя на улицу. Приближаться к себе позволяла только Бильбо и никому больше. Её светлые локоны все же пришлось остричь, ведь справиться с колтунами, оказалось просто невозможно. И по утрам в начале её прическа напоминала пушистый одуванчик, а у Бильбо тогда кровью сердце обливалось от вида отстриженных волос, хотя сама Эли никак не реагировала на это. Ночевала она сейчас в своей комнате, переделанную под детскую, но первые дни, он просыпаясь, с постоянством наблюдал кокон из одеял на полу в своей спальни. Сейчас она спала так же и как она не задыхается там, было для него загадкой. Одной из причин затворничества маленькой эльфийки было чрезмерное любопытство соседей. Весь Шир встал на уши и жужжал как потревоженный улей, стоило им узнать о его найденыше. Им было мало ежедневного похода под его окнами и постоянными пробами свернуть себе шею, в попытках разглядеть в них ребёнка. Так ещё Бильбо сильно раздражался от советов и напутствий всяких доброхотов, которые постоянно напоминали, что этому ребёнку здесь не место и что надо передать её торговцам или одним из дунэдайн. Почему-то он до последнего молчал о том, что девочка не была человеком, ведь она и сама зачем-то скрывала свои уши. Сейчас когда она выходила поиграть с местной ребятней, то всегда подвязывала ленту на голову. По характеру Эли казалась сначала замкнутой и тихой, но затем выяснилось, что ей совсем не чужды и проказы, как и всем детям. Уже несколько раз она отваживала от него Белинду, которая очень быстро забыла о своём восхищении к его заботе о детях. Эта дамочка так громко высказывалась о месте, более подходящем для воспитания маленьких девочек, что у Бильбо заболели уши и как же приятна была внезапно наступившая тишина. А когда он открыл глаза, то его взору предстала облитая водой Белинда, открывавшая и закрывавшая рот с выпученными глазами, чем-то Бильбо напомнив небезызвестного речного короля. Он пожелал ей хорошего дня и напомнил тогда, что осень всё таки не время для купания и ей стоит вернуться домой. Сам же он трусливо заперся в доме. И хоть его внимание и было сосредоточено на приставучей особе, он все же боковым зрением заметил мелькнувший на крыше зелёный подол платья маленькой проказницы. С тех пор война между ними продолжалась и никто не хотел сдавать позиции. В ход шло всё, от невинных лягушек в чашке для чая, до какой-то странной слизи подложенной на стул для Белинды. И хоть для вида Бильбо хмурил брови и сжимал губы, отчаянно борясь с улыбкой, но похоже малышка знала его как облупленного. Изучение весторна началось на второй месяц, весь первый хоббит зарывался в тонкие словари своей матери, пытаясь пробудить в памяти ничтожные крохи знаний синдарина. Этого казалось невероятно мало, но на первом этапе было достаточно, ведь малышка в начале была немногословна, больше потихоньку приходя в себя. В расспросы о её прошлом он не углублялся, было понятно, что она не помнит своих родителей и то, что ей приходилось очень тяжело, о чём говорил не только её внешний вид, но и бесконечные ночные кошмары, в которые часто проваливался Бильбо. Но каждый раз его оттуда выталкивали, не давая рассмотреть все внимательно. И не смотря на это он каждой ночью пытался заметить хоть какую-то подсказку о её прошлом, но видения во сне были слишком смазаны и обрывочны, не желая складываться во что-то понятное. И это хоббит был сторонним наблюдателем в них, что при этом чувствовала Эли, он не хотел представлять. Но постепенно кошмаров становилось всё меньше и в одно время они прекратились полностью. Бильбо был готов вздохнуть с облегчением, пока не заметил, что его воспитанница порою просыпается совсем разбитой. Хоббит не знал о всех способностях эльфийской магии, но было похоже, что малышка постепенно обретает над ними контроль. Именно поэтому теперь она не выталкивала его из своих снов, а просто не пропускала внутрь. А когда он заговаривал об этом, упрямо дула губы и сверлила пол глазами. Бильбо оставалось надеяться, что со временем их станет хотя бы меньше. И вскоре действительно Эли всё больше стала походить на обычного озорного ребёнка, правда временами выбрасывающего в воздух настолько колкие и точные остроты, что хоббит все же задавался вопросом, сколько же ей было лет. Он совсем не знал, как взрослеют эльфы, но если посмотреть на внешний вид, то ей было около шести лет. Большинство её ран давно исчезли и не оставили физических проявлений, но шрам на виске остался. Некоторые из хоббитянок высказались, что девушка из-за этого обречена остаться одинокой, но Бильбо просто их не понимал, как можно из-за этого не замечать её красивой улыбки, сияющих глаз и смешно наморщенного носика. А когда он сделал ей замечание по поводу кривляние, эта егоза сказала, что просто копирует его! В общем жизнь с ребёнком хоть и стала сложнее, но определённо более яркой и насыщенной. Не было больше времени предаваться меланхолии и унынию, что были его постоянными спутниками за год до этого. Но все же порою его улыбку накрывала тень, особенно, когда он замечал, как малышка периодически смотрит на восток долгим задумчивым взглядом. В такие моменты зарождалось нехорошее чувство и ему казалось, что она просто исчезнет, растаяв в воздухе. Ему даже пару раз снились свои собственные кошмары, в которых он возвращался в пустующий дом, в котором не осталось никаких следов ребёнка. Он окликал её, отвлекал игрой или работой в саду, лишь бы она больше не смотрела в ту сторону. И частью разума Бильбо понимал, что это не правильно. Той частью, из-за которой он один раз подошёл к странствующему следопыту на вопрос безопасности дороги до Ривенделла. - А Вам зачем? – С усмешкой спросил дунэдайн и тут же выдал ответ. – Так дом наскучил, что захотелось пересечь долины, кишащие орками, чтобы поглазеть на эльфов? С тех пор Бильбо использовал эту отговорку, чтобы подавить ненужные нашептывания совести. И всё же сегодня был необычный день, чем-то напомнивший ему встречу с Эли. Сегодня, как и тогда он был так же рассеян, хотя это могло быть из-за волнения по поводу того, что его воспитанница сегодня будет впервые ночевать вне дома. Её подружка Белла, с которой она проводила большую часть времени, сегодня праздновала свое одиннадцатилетние и звала друзей на праздник с ночёвкой. И Бильбо старательно давил в себе инстинкты курицы-наседки, понимая, что детям тоже нужна свобода. И как бы он не переживал по поводу юности Эли, она смогла выжить в жестоком мире в одиночку, что же такого было в ночевке у подруги. Верно всё его дерганное состояние было по поводу этого пустяка, успокоил сам себя хоббит и выпустил ещё одно кольцо, внезапно ощущая, как дым ударил в нос, а над ним нависла тень. Бильбо закашлялся и проморгал вмиг заслезившиеся глаза. Над ним возвышался высокий старец с длинной бородой и пронзительными голубыми глазами. Как только он увидел его, то сразу же вспомнил. Это был Гендальф, серый маг, что путешествовал по Средиземью по своим загадочным делам, иногда останавливаясь в Шире и запуская свои прекрасные фейерверки. Почему он вспомнил его сразу, потому что он был в списке кандидатов на то, чтобы однажды сопроводить Эли в Ривенделл. Был, но именно сейчас хоббит не хотел, чтобы он видел его воспитанницу, которая к счастью уже с утра, еле проглотив завтрак, помчалась на праздник. Поэтому Бильбо выдавил из себя: - Доброе утро. - Что вы хотите этим сказать? Просто желаете мне доброго утра? Или утверждаете, что утро сегодня доброе и неважно, что я о нем думаю? Или имеете в виду, что нынешним утром все должны быть добрыми? Хоббит рассеянно захлопал глазами на триаду мага, выбранную с непонятной целью и не имеющую смысла, помимо простого сотрясения воздуха, как сказала бы Эли и отделаться от незваного гостя захотелось с удвоенной силой. - Полагаю всё это вместе взятое, - обрисовал он круг трубкой, а после выдохнул очередное кольцо. - Прелестно! – сказал Гэндальф. – Но мне сегодня некогда пускать колечки. Я ищу участника приключения, которое я нынче устраиваю, но не так-то легко его найти. Как только Бильбо услышал заветное слово – приключения, его сердце забилось чаще. И если в детстве это было из-за чувства восторга, то сейчас это было реакцией на тревогу и страх, поэтому он резво подскочил на ноги и стал лепетать и пятиться назад. - Еще бы, в наших-то краях! Мы простой мирный народ, приключений не жалуем. Бр-р, от них одно беспокойство и неприятности! Еще, чего доброго, пообедать из-за них опоздаешь! Не понимаю, что в них находят хорошего. – Тут он наконец почувствовал спиной спасительную дверь и обрывисто добавил, надеясь поставить в разговоре точку. – Мы тут в приключениях не нуждаемся, благодарствуйте! Поищите компаньонов за холмом или по ту сторону реки. Доброго утра! - Подумать, до чего я, Гендальф, дожил: сын Бэлладонны Тук отделывается от меня своим «добрым утром», как будто я пуговицами вразнос торгую! Хоббит замер при упоминании имени его матери и упрямо поджал губы. Раньше он всегда гордился тем, что у его матери, как и у прошлых Туков, была такая яркая история и такие знакомые, но сейчас это только мешало. И он нехотя обернулся и крайне вежливо продолжил: - Я рад приветствовать великого волшебника Гендальфа в Шире и моем скромном доме. Как сын своей матери я в любой момент готов принять Вас как дорогого гостя. Но в приключениях я не нуждаюсь, простите покорно. На этом он зашёл в дом и устало прижался к деревянной поверхности. Что за день! Он никак не мог успокоить бешено колотящееся сердце. Тут хоббит подскочил от странного шороха, раздавшегося с той стороны двери, и метнулся к окну, тут же отскочив от него, так как именно туда заглянул волшебник, после чего развернулся и ушёл вниз по улочке. Что это было?! Что он там делал? Нет уж, такого сопровождающего им не надо. Лучше он к осени наймет дунэдайн или на следующий год. Да, время терпит и Бильбо рассеянно оглянулся, к удивлению, он совсем не знал куда деть свободное время, ведь всё оно было построено под маленькую проказницу. Поэтому, хмыкнув на эту мысль, он отправился готовить себе обед и придумать что-нибудь на ужин. Может быть спечет печенье, и вовсе не то, что так нравится маленькой эльфийке. А когда у окошка были выставлена выпечка в виде кроликов он только обречённо покачал головой. Весь день после этого прошёл насмарку, у него все свалилось из рук. Он ведь умудрился разбить любимую кружку своего отца, а ведь он даже Эли не давал её в руки, хотя ему казалось периодически, что она нарушала запреты. Обед пригорел, в камин каким-то образом угодила сумасшедшая птица и Бильбо потратил целый час на то чтобы выпроводить её на улицу, а ведь он открыл все окна и двери для этого. А всему виной был визит волшебника, ему даже казалось, что весь дом ходуном ходит. Хотелось все бросить, схватить Эли в охапку, и сбежать в гости к родственникам на неделю или месяц. Но к вечеру он уже сам откровенно смеялся над своей паникой, в конце концов никто же не будет насильно тащить его, если он просто откажет. Но мысль его оборвалась, как только он услышал стук в дверь. Кто может быть так поздно? Что если Эли вернулась пораньше? Хотя она наоборот подкрадется очень тихо и попытается пошутить над ним. Соседи тоже так поздно не придут, правила приличия не позволят. А если это все же Гэндальф, то он уже сказал ему свое слово, но может и повторить для убедительности. Все заготовленные мысли хоббита разлетелись, стоило ему увидеть за дверью высокого, лысого и татуированного гнома, суровой наружности. Он представился Двалином и как нив чем ни бывало прошёл внутрь норы и отправился на кухню… поедать его ужин! Ничего толком не объясняя! Но Бильбо был вежливым хоббитом и решил накормить голодающего, сам себе не признаваясь, что откровенно побаивался внезапного визитера. Следом появился ещё один гном. Седой Балин был более располагающей к себе персоной, но не сказать чтобы очень желанной. В конце концов правила приличия можно было соблюсти! Но донести ему эту мысль не дали последующие удары в дверь. Вскоре в его доме было не протолкнуться от гномов, они сновали туда сюда, до ряби в глазах, разоряя кладовку, испортив водопровод, пачкая мебель. Под конец напевая какую-то дурацкую песенку, стали разбрасываться его посудой! А зачинщик этого безобразия, Гэндальф, сидел в углу, покуривая трубку на его утренний манер, и улыбался! Но последней каплей стало съеденное печенье, которое он приготовил для воспитанницы. - Какая смешная форма! – Усмехнулся безбородый гном, откусывая кролику голову. – Не знал, что хоббиты пекут себе печенья в виде животных. Но тут же поперхнулся, заметив взгляд, который одарил его Бильбо. Его старший брат тут же принялся стучать по его спине, тем временем жуя другое. - Чтоб им объесться и обпиться, этим гномам! – пробурчал он, сжимая пустой поднос. - Бильбо, друг мой, что тебя так беспокоит? - Что беспокоит? – Бильбо не хотя признал, что его голос звучал слегка визгливо и поэтому пару раз выдохнул и потом продолжил. – Я не понимаю, что у меня доме делают эти гномы?! - Ну, если ты дашь им шанс и узнаешь их поближе, то поймёшь, что они не так уж и плохи. - Но я не хочу… Его будущую гневную триаду прервал стук в дверь, все вокруг замерли, говоря, что это он и хоббит, нехотя, проникся напряженной атмосферой. Так как никто не шелохнулся, а стук повторился, он ворча отправился открывать. За дверью оказался предсказуемо гном, но хоббит сразу понял, что не обычный. Даже пыльный и уставший с дороги, он излучал превосходство, силу и благородство. Хоббит даже оторопел, когда гном вошёл в дом, минуя его и стал говорить, что заблудился. А после приветливого кивка своим собратьям, он с пренебрежением стал оглядывать его, явно насмехаясь. А прежде чем хоббит успел что-то ответить , его отвели трапезничать. Там что-то ещё осталось? Бильбо казалось, что после гномов, что подобно саранче пробежались по его кладовой, том не могло остаться ни крошки. Ему бы стоило стать более твердым и прямым, как поступала порою юнная Эли. Как же ему не хватало ее колких замечаний, но представлять их встречу он даже не хотел. Поэтому проблему надо обязательно решить до утра а именно спровадить «дорогих» гостей как можно раньше. Но тут беседа гномов стала более экспрессивной и в таком гвалте его даже не услышали. Но лишь одного возгласа их предводителя хватило, чтобы все вмиг умолкли. Дальше беседа пошла вообще в неожиданном русле, его почему-то сочли вором, но он в жизни не взял чужого, о чём сразу же предупредил собравшихся, после чего все тут же загудели снова. - Он больше похож на торгаша, а не вора. – Слышалось с обидным пренебрежением. - … Зачем он нам нужен… - … Такой неженка… И хоть каждая фраза и больно колола по гордости, а корни Туков призывали осадить обидчиков, частицы же Бэггинсов согласно кивала тому, что ему не место в походе. А инстинкты отца требовали выпроводить на улицу всех сейчас же. Но одно слово дракон заставили исчезнуть все мысли. И хоть хоббиту и никогда не приходилось видеть этих свирепых ящеров, и слава Эру, внутри зародился жуткий страх, заставляющий окаменеть всё тело. Ещё и слова про сожжение и испепеление этого чудного гнома в шапке-ушанке никак не помогали справиться с эмоциями. Но к ужасу своему боялся он вовсе не за свою жизнь, почему-то именно маленькая Эли в его голове стояла напротив дракона и от этой мысли ему поплохело. А перед тем как свалиться в позорный обморок, он увидел открывающуюся дверь и округлившиеся от шока зеленные глаза. Только не это!