Вечер пасты и свеч

Дверь открылась, мужчина зашёл со вздохом облегчения и, сбросив портфель на пол, закрыл за собой дверь на замок. — Италия, тебе пора прекратить оставлять дверь открытой, — честно произнёс Япония вместо приветствия. — Mio amor, а где «Я вернулся, свет очей моих, как же я соскучился»? — итальянец вышел из кухни, приподняв одну бровь в вопросе. Его слегка пухлое тело облигал элегантный фартук красного цвета с надписью «Il miglior cuoco per il miglior marito». Под «мужем» имелся ввиду именно Япония. Они ещё не были женаты, но Италия не мог отказаться от этого прекрасного обращения. Муж. Или жена. Не так уж важно. В этих словах выражается такая привязанность… Её нет в «девушка» и «парень». Даже если добавить мой/моя, это не будет так. Исключительность, значимость человека, словно пропадает. Но, безусловно, это мнение именно Японии и Италии. В целом, их мнения во многом идентичны или схожи. Но только в мелочах и чём-то очень серьёзном. В личностях их, характере, есть явные различия. Япония вздохнул и подошёл вплотную к Италии, крепко обвив руками его тело, устало положив голову на плечо возлюбленного. — Серьёзно, на улицах всякие ходят, не стоит так делать, — продолжал он настаивать на своём, постепенно расслабляясь, опуская напряженные плечи. — Этим «всяким» с улицы может понадобиться наша помощь, — свёл брови вместе Италия, положив руки на бока. — Эти «всякие» также могут дать тебе «помощь» — воткнуть нож прямо в сердце, — сказал, как отрезал, мужчина, и приложил ухо к груди Италии, — Твоему прекрасному, понимающему и отдающему всё, сердцу. — Ох, Costoso, умеешь же ты смущать, — на щеках итальянца появился прелестный румянец, он шумно вздохнул и обнял любимого в ответ. — Если тебя, то только счастлив, — губы Японии чуть дрогнули в улыбке. Он нежно поцеловал мужа в ключицы, чуть отодвинув ткань с божественного тела, и посмотрел в его глаза, — Ты не обидешься. — Обижусь, — соврал в ответ. — Это не вопрос, это утверждение. — Пф… — мужчина вздохнул и посмотрел в глаза любимого, — Dritto. — Твой, мой дорогой. От таких слов Италия покраснел ещё гуще и отвернулся. — Умеешь же ты меня смущать… — Специально стараюсь, — хитро ухмыльнулся японец, глядя в зелёные ясные глаза любимого, — Люблю твои глаза. И тебя. Италия вздохнул и поцеловал любимого в лоб. — И я тебя люблю, — после недолгой паузы он продолжил, — Идём есть? — Идём, — тихо ответил Япония, направляясь на кухню в обнимку с итальянцем. Пока работяга мыл руки, обладатель кудрей накрыл на стол. Италия обожал романтику, поэтому многие их ужины сопровождались со свечами и цветами. Зажёг он в этот раз свечи «Malin+Goetz Dark Rum», имеющие прекрасный аромат рома, смешанного с янтарём, пьянящим пачули и насыщенной ванилью, возбуждающей сексуальный аппетит. Итальянец знал, как подобные вещи нравятся японцу. Он видел, как тот засматривался на эти свечи, явно желая попробовать. Италия просто не мог пройти мимо. Поэтому сейчас, когда японец сел за стол и, увидев их, нежно улыбнулся, мужчина был счастлив. Любимый явно оценил. — Приятного аппетита, mio amor, — с улыбкой произнёс Италия, смотря в красные глаза напротив, — Готовил я с душой, поэтому, будь добр, съешь всё с удовольствием. — Обязательно, — ответил ему Япония, не полностью прикрыв веки, хищно улыбнувшись. Подобная улыбка явно досталась ему от матери, — А после съем тебя. — Абсолютно не буду против, — внизу живота начал завязываться узел возбуждения, Италии нравился настрой возлюбленного. — Замечательно. Не жалуйся, если на твоём прекрасном теле будут засосы и укусы, — совершенно спокойно, почти хладнокровно, сказал японец. — Мрр… Ты знаешь, что этого я и хочу, — промурчал он от наслаждения, получаемого от слов своего молодого человека. Италия медленно просунул стопу под брюки Японии. Они всегда были свободными, даже слишком, они слишком контрастировали с обтягивающими кожаными штанами итальянца. Он медленно водил по голой ноге, хитро улыбаясь, приопустив взгляд вниз. Словно он ни при чём. — И поэтому делаешь то, что нравится мне, — с расслабленной ухмылкой ответил ему мужчина, позволяя с собой делать всё, что заблагорассудится. Но Италия внезапно убрал ногу, продолжив есть пасту, наматывая длинные нити теста на вилку, наслаждаясь вкусом. Японец в ответ на это ничего не сделал, а лишь проглотил ужин, приготовленный мужем, и, доев, положил тарелку в посудомойку. — Спасибо за ужин, Италия, — подойдя к мужчине, поцеловал его в скулу. Перенёс свой стул к итальянцу и сел рядом с ним, соприкасаясь бёдрами, начиная медленно водить пальцами по изгибам его тела, — За такие старания я обязан вознаградить своего мужа. Япония нагнулся, отодвинув часть фартука с ног итальянца, смотря при этом в его глаза. Он задрожал, чуть сжавшись, сведя длинные красивые ноги вместе. «Явно возбудился», — догадался японец и медленно стянул часть штанов, открывая перед собой вид на наполовину вставший член. Из вагины, что находилась ниже, случилась смазка, но мужчина решил уделить этому особому месту время позже. — Хм? И ты такой от одного только моего присутствия рядом? — спросил Япония, погладив орган рукой, усиливая огонь похоти, который разгорался всё сильнее с действиями возлюбленного. В ответ на вопрос был получен кивок, — Знаешь, это мне льстит, — укусил нежную кожу бедра и поцеловал укус сразу, слизывая капельки крови. Япония посмотрел в глаза мужчины с честностью, — Я люблю тебя, Италия. Как равного, как друга, как мужа, как любовника. Одновременно. Щёки любителя пиццы и Японии с каждым словом обожаемого краснели всё сильней. Буря эмоций кипела в нём. — Как мужа и одновременно, как любовника? Дорогой, можешь пояснить? — смотрел с восхищением и немного недопониманием, положив руки на голову мужчины и поглаживая её. — Ты мой единственный муж. Но супруги могут надоедать друг другу, верно? — Италия в ответ молча печально кивнул, слушая внимательно, — Тогда им на помощь приходят любовники, — Япония замолчал, подогревая интерес мужчины, поглаживая при этом его бёдра, — Но ты — мой единственный любовник, ведь скучные дни можешь разнообразить. Мир видится серым, если не чёрным. Ты способен наполнить его красками. Красками чувств, которые я испытываю к тебе, — смотря прямиком в глаза любимого, Япония взял его ладонь в руку и поцеловал тыльную сторону. Нежно, с чувствами, поглаживая руку. Его Италия заслуживал самых лучших комплиментов и самых дорогих подарков. Словами не передать, как Япония ему благодарен за то, что итальянец всегда был рядом и был готов поддержать. Он мог бы ощущать, что он в долгу перед любимым, но всё было не так. Италия бесчисленное количество раз утверждал, что и без Японии он не мог бы жить. Вся помощь — это проявление любви и сочувствия к близкому человеку. Он просто не смог бы стоять и смотреть, как дорогой ему человек страдает. Как Италия был первым и единственным другом Японии, так и Япония был первым другом итальянца. Да, со всеми Япония молчалив, немногословен, ответы его односложны. Но Италия отличается ото всех. Он — исключение из исключений. — Oh, mio Dio… — итальянец прикрыл руками щёки и рот, не зная, что и говорить, — Нельзя так смущать, любовь моя. — Прости, никак не могу удержаться, — с улыбкой ответил японец, садясь на колени перед возлюбленным, — Мой дорогой муж слишком прекрасен. Как внутренне, так и внешне, — поцеловав бедро, Япония провёл кончиком языка по всей длине члена и вобрал в рот головку, нежно её посасывая. Со стороны итальянца послышался судорожный вздох. Всё его лицо было покрыто румянцем от жара и смущения. Действия японца всегда были слишком приятны. Убрав мешающиеся бело-красные пряди за уши, Япония вобрал орган до конца, упираясь носом во вьющиеся волосы на лобке. Ему не было противно, только приятно, ощущать любимого так или как-либо иначе. Он не видел ничего постыдного в том, что стоит на коленях перед любимым. Наоборот, он показывает, что Италия для него превыше всего. И он доставит ему удовольствие любыми способами. — Япония, прошу, не делай так, — шёпотом произнёс Италия, сводя ноги вместе, словно заключая любимого в плен. Обладатель красных хищных глаз устремил свой взгляд прямиком в душу Италии. Какой же она была? Поразительной. Ох уж эти омуты пышащей жизнью зелени, возможно базилика или папоротника, любимых растений обладателя этих очей, которые покорили Японию с первого взгляда. С первого взгляда и навсегда. Япония поднял голову, освободив рот, и поцеловал кончик члена мужчины. — Но, Италия, как я могу прекратить, если это тебе нравится? — японец прижался сильнее, оглаживая бёдра любимого. Пальцами переодично проводя по вставшему половому органу, имитируя тем самым дождик. — Безумно нравится, — прошептал одними губами он, закинув ноги на плечи своего мужчины, вновь заключая его в плен. Италия издал судорожный вздох и произнёс интимно, — 愛してるユカヨ. Япония удивлённо раскрыл глаза. Когда его в последний раз называли по человеческому имени, которое дала ему мать? Дедушка, когда тот ещё был жив десяток лет назад? Или Италия несколько недель назад? Только Италия и мама с дедушкой называли его так. А теперь только Италия. Уже десяток с лишним лет, как только он помнит человеческую составляющую, его личность, его душу. А Юкайо любит душу Ампелайо-Фелечиты. Его виноградной лозы глаза и настоящее счастье, которое он способен дарить, на вечность. — И я тебя люблю, моя виноградная лоза, — ответил Япония с особенной нежностью и встал, взяв любимого на руки, смотря прямиком в эту смесь поразительного зелёного и совсем редкого блеклого серого. Смесь природы и человечества. И, Японии кажется, что в этих глазах серый цвет созданного человечеством не такой уж и печальный в сочетании с растительностью. Как он взял Италию на руки? Как это сделал Япония, вечный трудоголик и, свиду, совсем не интересующийся спортом человек? Дело в том, что ради Италии он с лет 8-9 начал упорно тренировать мышцы пресса, рук, груди… почти всё тело. Только чтобы так свободно носить любимого на руках, быть для него опорой не только морально, но и физически. — Япония! Ты чего делаешь? — Италия вздрогнул, обвив руками крепко шею любимого и прижавшись. — Несу любовь всей своей жизни на руках в нашу общую спальню, — ответил ему японец, выделив «общую», сказав это глубоким низким голосом. Италия вздрогнул, уткнувшись лицом в шею мужа, судорожно вдыхая воздух. Этот голос… Слишком сексуален. Как и сам Япония в целом. Ну уж нет! Думает, он сегодня будет всё время вести? Это мы ещё посмотрим! Кто славится своим порывом страстей? Японцы или итальянцы? Кто славится своей тонкой романтикой, при этом горячей и резкой, кружащей голову? Именно он, Италия. Обладатель кудрей резко поднял голову и вцепился в губы любимого жарким поцелуем, прикусывая губы и сразу проникая языком в рот, переплетаясь с другим. Япония удивлён, но только счастлив прижать дорогого к себе сильнее и отвечать на его действия. Такие приятные, несколько ленивые, но невероятно страстные. Италия божественен. Путь до спальни был полон удовольствия. Чистого удовольствия одного от действий другого и наоборот. Так часто и происходило у них. И паре это нравилось. Почему нет? Если оба согласны, то пусть делают всё, что хотят. Когда Япония дошёл, он повалил любимого на кровать и навис над ним, смотря прямиком в глаза. Грудная клетка быстро вздымалась. Поцелуи от итальянца часто слишком сильно возбуждали. Точнее, всегда. Италия смотрел в глаза любимого в ответ, продолжая обнимать его за шею. На лице молодого человека играла шаловливая улыбка. Он точно что-то задумал. И, сказать честно, Япония был не так уж против. Как он вообще мог противиться действиям своего восхитительного мужа? Невообразимо. — Ты явно что-то задумал. Что на этот раз? — с интересом задал японец вопрос. Сейчас его алые глаза особенно хорошо выделялись во мраке. — Почему это сразу задумал? Я всего лишь смотрю на своего любимого, как самый обычный муж смотрит на свою любовь. Не придумывай, дорогой, — шутливо усмехнувшись, Италия закатил глаза назад. А после соблазнительно облизнулся, начиная водить одной рукой по паху любимого, чуть надавливая на половой орган, почти полностью вставший от таких действий. Со стороны Японии слышались тихие вздохи наслаждения. — Не задумал он, конечно, — с сарказмом произнёс мужчина, усмехнувшись, — В этот раз я не против. — Заметь, ты сам это сказал, — Италия хитро улыбнулся и потянул руки к галстуку любимого, развязывая его, — Не волнуйся, тебе понравится, — игривым тоном сказал он и притянул Японию ближе, страстно поцеловав в губы. — В последний раз ты такое говорил, когда надел на мой член кольцо, — Япония ответил на поцелуй, прижимая мужчину к себе. — А это идея… Кхм, будет в этот раз без этого. Хотя… — Италия сделал многозначительную паузу и встретил грозный взгляд любимого, — Но тебе же понравилось, mio caro marito. Япония вздохнул глубоко и кивнул. — Очень понравилось. Италия мурлыкнул в ответ и, получив полоску ткани в руки, чуть привстал на локтях. — Дай мне свои руки, милый. Японец с недоверием посмотрел на итальянца, но руки протянул, открывая ладони перед ним. С Италией он был слишком доверчивый. И мог себе это позволить. Он знает любимого долго, поэтому готов доверить себя всего в эти родные согревающие руки. Родные руки, которые прямо сейчас связали его лентой галстука. Которая принадлежит Японии же. Этот хитрец всё продолжал улыбаться. Казалось, даже шире. — Ампелайо? — позвал Япония мужа, и тут его резко перевернули, прижав спиной к кровати. Италия оказался сидячим на его бёдрах, привязав любимого к спинке кровати, что была выкована из железа в форму разных природных орнаментов. Очень удобно привязывать Японию с их помощью. — Да, любовь моя? — Ампелайо медленно провёл языком по шее мужчины и оставил яркий засос, положив руки на свою грудь, массируя её. Он прекрасно знал, что подобное очень сильно заводит японца. Вскоре он медленно стянул с себя верх и, откинув вещь куда-то в сторону, продолжил массировать уже голое тело, смотря прямиком в обожаемые красные голодные глаза. — Продолжай, — почти скомандовал мужчина, будучи всё ещё связанным. — Уверен, что это ты можешь здесь указывать? Я так не думаю о своём муже, который связан, — итальянец начал медленно тереться промежностью о член японца, продолжая всё сильнее стимулировать его. Сейчас стоит рассказать подробнее об устройстве их организмов. Конкретно Италии и Японии. Они отличаются от людей своей репродуктивной системой. У стран здесь она также присутствует, как и у людей. Только разве не будет неудобно, если две страны захотят заключить союз, в котором вдруг обязательно нужен будет наследник, но обе эти страны, к примеру, мужчины? Не очень удобно, согласитесь? А если они любят друг друга, а наследник нужен? Как пара мужчин или пара женщин их родит? Никак. Но что мешает освободить стран от ограничений в поле и сделать им сразу обе репродуктивные системы — и мужскую, и женскую? Воплощения стран не обязаны быть полностью идентичными с людьми, кто-то придумывал разве правила в их устройстве? Уж точно не создатель Японии и Италии, которые гордились тем, что являются гермафродитами. Следует отметить, что не каждая страна имела, так сказать, «оба пола». Те, кто однозначно хотели бы быть мужчиной или женщиной, с самого начала отличались тем, что в них преобладали признаки отдельного пола, а репродуктивная система в большинстве таких случаев была одна, именно того пола, который был нужен. Безусловно, у всех по этому поводу разные мнения, и они не интересуют никак героев нашей истории. Всегда будут недовольные, Италии на мнение людей и стран наплевать, а Япония гордится тем, кем он является. — Да, я так думаю, — мужчина с уверенностью кивнул, положив руки на его грудь, начиная массировать её. Кто знает, может, она больше обычной мужской груди не столько из-за сущности Италии, сколько из-за такого частого массажа со стороны Японии? — А не слишком ли ты смелый, мой драгоценный? — приподняв бровь в вопросе, пролепетал мужчина, а после нагнулся грудью к лицу Японии, искушая, доставая смазку, презерватив и игрушки из тумбочки, — Таких плохих мужчин стоит наказывать (!), — сузив глаза, томным голосом произнёс Италия, положив всё на кровать и приступив к ласкам тела любимого. Что-то внутри мужчины бухнуло вниз. О, Ками-сама, почему этот итальянец такой сексуальный? В темноте эти яркие зелёные глаза с голодом смотрят в его, не давая спрятаться. Как их взгляд направлен прямо, пока язык и зубы рисуют линии на теле японца… Он не сдержался и сглотнул вязкую слюну, вздрогнув от соприкосновений мокрого шершавого языка с чувствительной кожей. — Боже, Италия, ты… — выдохнув, Япония замолчал, но так и не сумел подобрать слов, чтобы описать свои чувства. — Я? — с улыбкой переспросил он. — Ты. Просто ты, — прикрыв глаза, мужчина выдохнул и откинул голову назад. — Как содержательно, — облизнувшись, Италия прижался к любимому, покрывая мокрыми поцелуями всего японца, параллельно массажными движениями поглаживая анус.