Сириус направлялся в Западную гостиную, размышляя, не поспать ли ему немного на одном из диванов. Его босым ногам было прохладно на нагретом июлем каменном полу; он еще не остыл, несмотря даже на то, что сейчас была ночь. Сириус хотел бы насладиться этим больше, как обычно, в отсутствие посторонних глаз. Но у него болела и кружилась голова от мыслей о событиях, которые сулило окончание лета. Будут осенние праздники, охотничьи вылазки. И среди всего этого — Обещание невесты. В ноябре ему исполнится восемнадцать. Он знал, что значит восемнадцать, сколько себя помнил. Это было неизбежно, давящей тяжестью лежало у него на груди. Он слышал голос матери в своей голове:
Союзы нужны, Сириус. Когда-нибудь ты станешь королем, и тебе понадобится могущественная королева на твоей стороне. К тому же, осенние свадьбы довольно удачны.
Сириус протер глаза, недовольно пыхтя, пока вслепую поворачивался в хорошо знакомую ему комнату, но обнаружил, что она была залита мягким теплым светом, а не темна и тиха, как он ожидал. Он опустил руку к боку, застигнутый врасплох пронизанными светом стенами, и замер. Потому что там был парень. Его пятки вылезали из обуви, когда он приседал над мягко горящими углями одного из многочисленных каминов замка Блэков. Сириус слишком поздно понял, что простоял там уже слишком долго, чтобы как следует представиться.
Поэтому из всех слов своего огромного словарного запаса он решил остановиться на «оу».
Парень подпрыгнул. Он попытался встать слишком быстро и в итоге больно ударился головой о кирпич у края камина. Сириус выругался в то же время, что и он.
— Господи, Джеймс, я же говорил тебе идти в Восточное крыло... — парень заговорил одновременно с тем, как повернулся. Он прервался, как только увидел Сириуса. — О, — он резко вдохнул, глаза расширились на долю секунды. — Милорд. Я не ожидал...
Сириус просто смотрел на все это. Он видел, как выпрямилась спина парня, как он полностью повернулся к нему. Сириус раздраженно хмыкнул. Он медленно обошел диван, проводя пальцами по мягкой ткани.
— Не ожидал, что я окажусь в собственном замке?
Парень нахмурился. Казалось, он хотел сузить глаза, но подумав над этим получше, просто ответил:
— Не в это время. Милорд. — Он добавил последнюю часть поспешно, полусерьезно и немного с горячностью.
— Я бы поинтересовался, что
ты делаешь здесь в это время, — Сириус же сузил глаза. Ему было позволено так делать.
Парень выглядел так, словно прикусил язык, после чего ответил:
— Я должен разжечь камины сегодня утром, милорд.
Сириус застыл, выражение его лица дрогнуло.
— Утро?
Парень бросил короткий взгляд в окно, прежде чем сказал:
— Утро, милорд.
Сириус проследил за его взглядом, только теперь заметив, что уже действительно наступило утро. Он моргнул на рассветное небо; все вокруг окрасилось в розовый.
— О, — он прочистил горло.
— Вы... — парень не решался продолжить, пока Сириус не посмотрел на него снова. Его выражение лица немного смягчилось, но все еще оставалось настороженным. — Вы гуляли всю ночь? Вокруг замка? Милорд.
Сириус колебался, затем вздохнул, потирая лицо.
— Тебе не обязательно добавлять это после каждого предложения, — он прижал большие пальцы к глазам, как бы пытаясь стереть усталость, а затем снова посмотрел на парня. На его щеке была мука, а на виске — немного сажи. — Да, — он посмотрел в окно. — Кажется, да.
Он и не думал, что гулял целую ночь. И все же снаружи уже было солнце, выглядывающее из-за гор.
— Что-то Вас беспокоит, милорд? — парень присел обратно на корточки, поднимая железную кочергу и шевеля ею угли.
Сириус снова почувствовал вспышку раздражения.
— Я же сказал...
Но он остановился, слова застряли у него в горле. Он не должен был признавать это — серьезно, он
не мог признавать это, во всяком случае, не вслух, — но теперь, когда он посмотрел, действительно посмотрел на него, то отметил, что парень был довольно красив. Возможно, дело было в отблесках огня или в недостатке сна, но эта мысль возникла в голове Сириуса так быстро, что он просто... подумал об этом.
Сириус сдвинулся с места, прочищая горло.
— Нет. — Он хотел было отвернуться, может быть, уйти, но вместо этого сел на диван рядом. — Нет. Я просто потерял счет времени.
В свете костра глаза парня стали похожи на котел с плавящимся янтарем, когда он повернулся к Сириусу. Выражение его лица было откровенно насмешливым.
— Да, милорд.
Сириус нахмурился.
— Ты не знаешь моего имени?
— Милорд? — парень приподнял бровь.
— Ты не знаешь. Не знаешь моего имени, — Сириус повторил. — Поэтому ты отказываешься его использовать, даже по моей просьбе?
Было еще довольно темно, но Сириус мог поклясться, что парень покраснел. Он вернулся к разжиганию огня.
— Знаешь, ты делаешь это неправильно, — продолжил Сириус, когда тот все еще не ответил.
Парень продолжал тыкать кочергой в огонь, не отводя взгляда от своего занятия.
— Обычно не я отвечаю за разжигание каминов, — пробормотал он.
Сириус наклонился вперед.
— Так угли не будут гореть долго. Разве ты не... нет, стой, стой, — Сириус быстро переместился и присел рядом с парнем, положив руку поверх кочерги. — Смотри. Тебе нужно, чтобы...
Он направил их руки, подталкивая угли к центру.
— Вот так. Таким образом дым поднимается вверх, а жар уходит. Видишь?
— Я... Да. Как Вы?..
— Это из поездок, — Сириус пожал плечами. — Наверное, единственный полезный навык выживания, который я приобрел. Доказывает, что я не совсем беспомощный.
— Это не то, что обычно говорит Джеймс.
Сириус изо всех сил постарался выглядеть ошеломленно, но в итоге улыбнулся, что удивило его самого.
— Так вот как ты обращаешься к своему принцу?
— Минуту назад Вы умоляли меня называть Вас Сириусом, — парень выглядел так, словно тоже сдерживал улыбку.
Сириус резко отвернулся от углей, застигнутый врасплох. Он крепче ухватился за кочергу. Не то чтобы он раньше не слышал своего имени из уст слуги. Джеймс, его камердинер, называл его так. Просто он никогда не слышал своего имени, произнесенного таким образом. Мягко и по-доброму. То, как этот парень произнес его... звучало так, будто он был по-настоящему хорошим человеком.
Сириус продолжил разжигать огонь.
— Итак, правда открылась. Ты знаешь мое имя.
Парень обхватил руками колени, глядя на угли. Его песочные волосы красиво спадали на глаза.
— Наверное, все в этом мире знают Ваше имя.
Сириус тихонько рассмеялся, и ему показалось, что это значительно облегчило тяжелое чувство в груди.
— Что ж. Я думаю, ты сильно ошибаешься в оценке размеров мира.
Парень посмотрел на него, черты его лица были необычайно мягкими в свете камина. Сердце Сириуса на мгновение замерло.
— Это не удивительно, — сказал он тихо. — Я ведь его толком и не видел.
— Не такой уж он и большой, на самом деле, — мягко ответил Сириус. Вообще, такой, но он не собирался разговаривать об этом сейчас. Сириус прочистил горло. — Ну, вот тебе и огонь...
Он снова оборвал себя, на этот раз с проклятием. Он упал на пятки, кочерга со звоном стукнулась об пол, а его левая рука словно горела.
— Черт, — он разжал кулак и увидел, что на костяшках пальцев уже образовался сердитый красный след.
— Дерьмо, угли, — выругался парень. — Я забыл поставить ограждение. Я... Ваше Высочество...
— Я в порядке, — скрипнул зубами Сириус. — Просто немного обжегся.
— Да брось, это не просто «немного обжегся», — как только слова вырвались изо рта парня, его глаза расширились. — О боже, я...
— Все нормально, — Сириус сдержал желание закатить глаза на «Ваше Высочество» и на ужас на лице парня, когда он заговорил с Сириусом как нормальный человек.
Парень поджал губы, его впалые щеки порозовели. Он перевел взгляд на обожженную руку Сириуса.
— Мы действительно должны что-то с этим сделать.
Сириус кивнул.
— Ты можешь позвать Помфри?
Парень встал.
— Думаю, я сам могу помочь тебе, если позволишь, — он нерешительно протянул ему свою руку.
Сириус взялся за нее. Он даже не подумал об этом, просто позволил парню подтянуть его к себе, прижимая пострадавшую руку к груди.
— Я даже не знаю твоего имени.
— Уверен, что смогу помочь в любом случае, — он приподнял бровь.
Сириус нерешительно размял костяшки пальцев, вздрогнув.
— Как тебя зовут? — резко спросил он.
Лицо парня немного осунулось, и Сириус вдруг понял, что тот пытался быть дружелюбным, возможно, даже забавным, а Сириус принял это за неуважение.
— Ремус, — сказал он коротко. — Меня зовут Ремус.
Парень развернулся и направился к выходу из комнаты.
— Как из мифа? — Сириус последовал за ним.
— Какого мифа?
— Римский миф. С волком. Про основание Рима, конечно, ты должен знать.
Ремус оглянулся.
— Извини, нет. Не знаю.
— Разве ты не изучал это в школе? — Сириус нахмурился.
— Ты предполагаешь, что я ходил в школу? — Ремус поднял бровь, когда Сириус поравнялся с ним.
Шаги Сириуса замедлились.
— Я... Оу.
— Не все из нас растут в замках.
Сириус посмотрел на профиль Ремуса, когда они спускались по лестнице для слуг. Его было трудно прочитать. В этот раз именно Сириус пытался разрядить обстановку, но они снова не поняли друг друга.
— Я не хотел тебя обидеть.
— И все же, — Ремус послал ему однобокую улыбку.
Сириус вдруг хорошо осознал,
что он говорил и
как говорил. Даже то, во что он был одет. И все это в сравнении с Ремусом. В своей бордовой мантии он чувствовал себя чересчур одетым, золотая вышивка казалась броской и ненужной рядом с простой белой рубашкой Ремуса, местами в пятнах от работы.
Ремус мягко покачал головой, когда они вошли в кухню.
— Я шучу, все в порядке. Ты же не знал. — Он кивнул в сторону столешницы. — Садись сюда.
— Наверное, я мог бы догадаться, — Сириус потер затылок. Его глаза вдруг расширились. — Я имею в виду...
— Садись, — Ремус закатил глаза.
— Не то чтобы я предполагал, что у тебя не должно быть образования...
— Сириус,
сядь.
Сириус забрался на стойку, мысленно давая себе подзатыльник.
Он молчал, снова наслаждаясь тем, как Ремус произнес его имя. Он молчал, наблюдая, как парень раскладывает ингредиенты на прилавке рядом с ним. Мед и лимон.
— Ну... это странно, — наконец сказал он.
— Ты никогда раньше не видел, как это работает? — Ремус посмотрел на Сириуса.
Сириус покачал головой. Ремус ухмыльнулся, легко разрезая лимон пополам, даже не опустив на него взгляд.
— Что ж, ты явно не всему научился со своим образованием, да?
Сириус слегка выпрямился, почти готовый выпалить ответную реплику; но на этот раз он успел уловить шутку — едва-едва. Сириус отвернулся, но улыбка появилась на его лице.
— Дай мне руку, — Ремус протянул ему свою ладонь.
— А это не больно? — Сириус нервно взглянул на лимон.
Ремус рассмеялся, продолжая настойчиво протягивать руку.
— А зачем, по-твоему, мед? Будет больно только на мгновение.
Во второй раз за этот вечер Сириус дал ему свою руку.
Он наблюдал, как Ремус хмурил брови, когда начал осторожно проводить поперечным срезом лимона по костяшкам пальцев Сириуса. Сириус зашипел, затем попытался выдать это за кашель. Он старательно игнорировал ухмылку Ремуса.
Пальцы парня ощущались прохладными на раздраженной коже Сириуса вокруг ожога, и он зажал губы зубами, когда Ремус осторожно намазал ожог медом. Это уменьшило пульсацию и притупило боль.
— Господи.
— Полезнее, чем римский миф, да? — Ремус вытер руки о кухонное полотенце.
— Я извинился, — усмехнулся Сириус.
— Так вот как решаются мировые проблемы? Извинениями? — Ремус улыбнулся, доставая бинт из того же шкафа, откуда брал мед. Его длинные пальцы проворно работали, когда он перевязывал руку Сириуса.
— Это вряд ли можно назвать мировой проблемой, — проворчал Сириус.
Ремус взглянул на смотрящего на него с укором Сириуса, а затем вздохнул, заканчивая обматывать руку.
— Вот. Если снова начнет болеть, я... или мадам Помфри, я имею в виду, может...
— Я найду тебя, если рука будет болеть, — Сириус произнес это прежде, чем успел подумать, и соскользнул со столешницы.
— Да, хорошо, — Ремус медленно кивнул.
— Хорошо, — Сириус побарабанил пальцами по столешнице, глядя на Ремуса.
Ремус нервно оглянулся.
— Остальные, наверное, скоро проснутся.
— Хорошо, — Сириус кивнул, хотя на самом деле он не слышал, что сказал Ремус. Они стояли довольно близко.
— Мы должны приготовить тебе завтрак, — Ремус выглядел немного запыхавшимся, когда заговорил снова.
—
Ты готовишь завтрак? — Сириус приподнял бровь.
Ремус рассмеялся.
— Я готовлю
твой завтрак.
Сириус моргнул.
— Правда?
— По крайней мере, когда ты завтракаешь в своей комнате, — Ремус пожал плечами. — А это...
— Почти всегда, — закончил Сириус. Он слегка наклонил голову. — Но откуда ты знаешь?
— Знаю что? — Ремус покачал головой, сбитый с толку.
— Что я ем у себя?
Ремус сделал небольшую паузу, словно ожидая, что Сириус продолжит или рассмеется. Затем его брови поднялись очень высоко, и он разразился смехом.
— Серьезно?
Сириус отступил на шаг, его щеки запылали.
— Что?
Ремус быстро перестал смеяться, заметив обиженный взгляд Сириуса.
— Нет-нет, прости, — его глаза наполнились чем-то похожим на разочарование. Сириус почувствовал, как в его груди зашевелились те же эмоции, хотя он не совсем понимал, почему. — Просто... ты ведь действительно не знаешь, как мы здесь работаем?
Сириус неловко попятился, стараясь не слишком сильно шевелить рукой.
— Ну, — он попытался придумать какое-нибудь оправдание, пожимая плечами, — когда я прихожу сюда, все прекращают свои дела, чтобы спросить, чего я хочу.
— Они должны это делать, — заметил Ремус.
— Да, но это объясняет, почему я не знаю, как все работает.
— Ладно, ладно, — Ремус улыбнулся. — Господи, я сижу здесь и спорю с принцем... Джеймс говорил мне.
Сириус, снова полностью готовый к обороне, немного сдулся.
— О, — он на мгновение задумался. — Ну, наверное, я должен был подумать об этом.
— Наверное, — Ремус пожал плечами, дразня его взглядом.
Сириус обнаружил, что ему больше нравилось, когда этот парень смотрел на него так, чем то, как он смотрел на него раньше.
— Образование... Образование — это еще не все, я полагаю, — Сириус практически повторил то, что Ремус говорил ему ранее.
Когда Ремус застенчиво улыбнулся своим собственным словам, Сириус почувствовал, как что-то — какая-то стена между ними — слегка треснуло. Он улыбнулся.
Раздался скрип половиц, заставивший обоих парней посмотреть вверх, а затем друг на друга. Они стояли почти нос к носу, и Сириусу очень понравилось то, что ему пришлось немного опустить взгляд, чтобы встретиться с глазами Ремуса.
— Я... Ты, наверное, хочешь уйти.
Сириус кивнул. Мысль о том, что его будет окружать бурная деятельность, что ему придется отвечать на вопрос, зачем он вообще сюда пришел, вдруг стала очень непривлекательной.
— Да. Я должен. Я...
Они уставились друг на друга; оба не знали, что сказать.
— Что ж. Спасибо... за мед. Не за ожог. — Сириус коротко кивнул, не двигаясь с места.
— М, да, — у Ремуса снова перехватило дыхание, глаза были прикованы к Сириусу. — Спасибо... за миф. Не за снисходительность.
Когда Сириус снова оказался в безопасности своей комнаты, солнце уже пробивалось сквозь стык его темных, тяжелых штор. Он не мог сдержать мягкой улыбки, которая пересекла его лицо: из-за глаз, которые заполнили его мысли, из-за парня на кухне, из-за запаха яиц, от которого он проснется несколько часов спустя.
***
— Сириус, у тебя ужин
через полчаса. И это не тебя твоя мама убивает, если ты опаздываешь, а меня, так что, пожалуйста, если бы мы могли...
Сириус поднял глаза от горячей воды, окружавшей его, и увидел, что Джеймс прислонился к дверному проему, делая бешеные торопливые движения руками.
— Джеймс, на мне нет одежды, и я искренне наслаждаюсь ванной, так что не мог бы ты перестать
пялиться на меня. Кроме того, я не уверен, полностью ли верно твое утверждение. Я припоминаю, что меня убивали довольно много раз... Передай мне эту тряпку, ладно?
Джеймс закатил глаза и напомнил Сириусу о его позднем ночном возвращении всего несколько часов назад, бросив в него тряпкой.
— Я могу тебя уволить. Выгнать из замка.
Джеймс оскалился, ложась на мягкую скамью вдоль ванны, ногами к голове Сириуса.
— И за это тоже, — Сириус поднял бровь.
— Да, но ты этого не сделаешь, — Джеймс засмеялся в потолок, закинув руки за голову и закрыв глаза.
Сириус усмехнулся, а затем зашипел, когда его обожженная рука коснулась горячей воды. Джеймс приоткрыл один глаз, прежде чем спросил:
— Что вообще произошло с твоей рукой?
— О, просто ожог, — сказал Сириус, делая вид, что смачивает тряпку и выжимает лишнюю воду. — Кое-кто неуклюжий из ваших не знал, как обращаться с чаем.
— Ну, это было совсем не грубо, — насмешливо сказал Джеймс.
Сириус моргнул, затем погрузился в воду и вздохнул.
— Я не это имел в виду.
— Я знаю, не волнуйся, — Джеймс тоже вздохнул, снова закрывая глаза.
— Похоже, ты единственный, кто понимает... — он ворчал себе под нос, а в его голове проносились образы разочарованных и неодобрительных янтарных глаз.
— А? — Джеймс снова приоткрыл один глаз.
— Ничего. — Сириус, выпустив тряпку из рук, смотрел, как она медленно опускается на дно большой ванны.
Джеймс еще мгновение смотрел на него; но он знал, что лучше не настаивать. Вместо этого он встал, взял большое полотенце и положил его на скамейку, где только что лежал сам.
— Я приготовлю твою одежду для ужина. Ты уже достаточно накупался, вылезай.
— Да,
мам.
— Не оскорбляй меня, — крикнул Джеймс через плечо.
***
Сириус, несмотря на мучения, сидел совершенно неподвижно во время ужина. Он чувствовал себя как загнанный в клетку зверь, которого дрессировали — особенно, когда вокруг были гости, а учитывая тот факт, что они были королевской семьей, всегда находились дворяне или какие-нибудь герцоги и герцогини бог знает откуда, с которыми приходилось ужинать. Он слушал, как его мать говорит о политике, как его отец говорит о политике — правда, в несколько более невнятной форме и в свой стакан с виски. Он наблюдал, как его брат, Регулус, молча сидит и смотрит на свою еду так, словно она его лично оскорбила. Он был только рад, что его кузенов не было в городе. Ну, может быть, не считая Андромеды. Она, по крайней мере, никогда не была худшей из всех.
Он в тысячный раз в жизни пожелал, чтобы Джеймс сел с ним за обеденный стол, или чтобы он сел за обеденный стол Джеймса. Ему было почти все равно, что это было с остальными слугами; нет, ему
действительно было все равно. Он посмотрел на мать, запихивая в рот кусок утки. Он знал, что должен благодарить ее за эти элитарные промахи.
И будто всех этих страданий было недостаточно — его рука ужасно
болела. Средство Ремуса уже давно смылось в ванной, а сухая вата терлась о раздраженную кожу каждый раз, когда он разрезал еду, и было ощущение, что к руке снова и снова прижимают уголь. Это сильно отвлекало. Он сказал себе, что пойдет к Помфри сразу после ужина, а может, и вовсе пропустит десерт.
Он сказал себе, что именно так и сделает.
Когда пришло время пудинга и пирожных, он встал, отодвинув стул и игнорируя взгляд матери.
— И куда это ты собрался?
— Какой-то идиот-слуга обжег меня чаем сегодня утром, — он пренебрежительно махнул рукой. Это слово сорвалось с его языка так же легко, как и ложь. — Я собираюсь найти Помфри.
Не дожидаясь ответа — только дворецкого, который откроет перед ним двери столовой, — он почти побежал по коридорам, прижимая руку к груди, с полным намерением добраться до лазарета. Однако он обнаружил, что ноги сами понесли его с намеченного пути. Он свернул на лестницу, по которой спускался предыдущей ночью, не понимая, где он и что делает, пока не оказался в дверном проеме.
***
Ремус почти рухнул на табурет у большого острова на кухне, позволяя теплу, еще выделяемому камином, согреть ноющие мышцы его спины.
— Ну, вот и все, — миссис Поттер, кухарка, потерла руки друг о друга, стряхивая с них остатки муки. — Еще один ужин сделан правильно, да, Ремус?
— Точно, — он одарил ее усталой полуулыбкой.
— Великолепно сделано, еще бы! — Джеймс вошел на кухню, тщательно избегая различных вещей, пылящихся на столе — он все еще был в своем камердинерском фраке — и сел на табурет рядом с Ремусом, наклонившись, чтобы поцеловать мать в щеку. — Пожалуйста, скажите мне, что вы оставили немного...
Ремус подтолкнул к нему тарелку с тремя ореховыми печеньями. Джеймс чуть не зарычал.
— Ты святой человек.
— Не то чтобы, — Ремус закатил глаза.
— Я думаю, он говорил со мной, — миссис Поттер добродушно хихикнула. — Я пойду пить чай, а потом спать. Ремус, убедись, что огонь потушен, прежде чем поднимешься, хорошо?
Ремус кивнул, принимая половинку печенья, которую Джеймс отломил для него. Он, молча жуя, смотрел, как миссис Поттер целует своего сына, а потом уходит. Ремус почувствовал, как на кончике его языка опять возник вопрос, который он почти задал за завтраком, обедом и ужином. Только сейчас, когда они с Джеймсом остались одни, это желание было раз в десять сильнее. Он прочистил горло.
— Джеймс?
— Хм? — Джеймс взял еще одно печенье и протянул половину Ремусу, который на этот раз покачал головой.
— Эм... Принц... — Джеймс приподнял бровь, когда Ремус замялся. — Какой он на самом деле?
Джеймс слегка фыркнул, улыбаясь, и отправил в рот еще один кусочек печенья.
— А ты как думаешь, какой он?
— Довольно грубый, — сказал Ремус, прежде чем смог остановить себя. — Я просто имею в виду... Он мало что понимает, не так ли?
— О нас? Боже, нет, — он покачал головой. — Едва ли он понимает то, что иногда говорит. Полагаю, отсюда и исходит грубость.
Ремус кивнул, мысленно умоляя Джеймса продолжать. Он не знал, почему ему было так интересно, но прошлой ночью ему пришлось буквально
заставить себя заснуть; хотя его сон все равно был беспокойным. Некий грубый, снисходительный принц вторгся в его мысли. В итоге утром он спустился на кухню, чтобы испечь хлеб, на целых полтора часа раньше.
— Но, несмотря на это, он не так уж плох. Он просто... — Джеймс пожал плечами, — он как бы защищен. Он понятия не имеет, что такое реальный мир. Я не удивлюсь, если он думает, что всем каждое утро подают завтрак в постель на серебряном подносе.
Ремус фыркнул вместе с ним.
— Но, знаешь, он хорошо ко мне относится. Если он говорит что-то грубое, а я его поправляю, это занимает у него минуту, но в конце концов он извиняется.
— Ты
поправляешь его?
— Мы вместе с детства, мне более чем дозволено, — Джеймс махнул рукой.
Ремус кивнул. Джеймс вырос здесь. Он попытался представить себе более юную версию парня, которого встретил прошлой ночью, играющего с мальчиком-слугой. Он нахмурился.
— С чего вдруг такое любопытство?
— Что? — Ремус моргнул, выныривая из своих мыслей.
— Ты никогда раньше не спрашивал о Сириусе.
— О, — Ремус переместился в своем кресле. — Я... Я просто...
Он не мог придумать, что сказать. Поскольку Джеймс все еще смотрел на него с таким любопытством, его плечи опустились, и он вздохнул.
— Я встретил его. Прошлой ночью.
— Правда? Как? — брови Джеймса поднялись высоко к линии роста волос.
— Я разжигал камин в Западной гостиной, и он вошел — думаю, он гулял всю ночь. И... И потом я обжег ему руку, — несчастно закончил Ремус.
— Ты обжег ему руку? Чаем?
Ремус моргнул.
— Что? Нет. Он взял на себя труд показать мне, как надо делать
мою работу, — в груди Ремуса расцвело свежее раздражение. — А я забыл поставить ограждение для камина. Потом я отвел его вниз, сюда, и обработал его руку...
— Иисусе, он ни о чем таком не говорил, — Джеймс засмеялся.
Ремус на мгновение запнулся, желая, чтобы разочарование, которое захлестнуло его, заглушив раздражение, рассеялось. Зачем бы ему было нужно упоминать об этом? Слова Сириуса эхом отдавались в его ушах.
Это вряд ли можно назвать мировой проблемой.
— Ну, — Ремус надулся. — Мне просто было интересно, что ты думаешь. Он начал нести всю эту чушь о римских мифах и о том, на что похож мир, и практически
предположил, что у меня нет образования.
Это не совсем так, но Ремус вдруг немного рассердился на принца. За то, что тот лишил его сна, за то, как он говорил, как одевался, за все, чем он был. За все, чем Ремус не был.
Джеймс снова засмеялся, пихая последний кусочек печенья в сторону Ремуса.
— Думаю, тебе это нужно больше, чем мне.
— Заткнись, — Ремус поборол мягкую улыбку, которая начала появляться на его лице.
— Ладно, ладно, — Джеймс поднял руки в знак капитуляции и оттолкнулся от стола. — Я собираюсь пойти спать. Тебе чем-нибудь помочь, прежде чем я уйду?
— Нет, уже почти все сделано, — покачал головой Ремус. — Остался только огонь. Может, побуду здесь еще немного. Приберу столешницы или еще что-нибудь.
Джеймс кивнул, дважды стукнул костяшками пальцев по столу и направился к лестнице. Ремус слушал, как затихают его шаги, а потом оперся локтями о стол, положив голову на руки. Ему тоже пора было ложиться спать. День был еще длиннее, чем обычно, но он был неспокоен, мысли бегали на повышенных оборотах, и это раздражало.
Со стороны главной лестницы, ведущей в дом, раздались шаги. Он решил, что это официант, возможно, Питер, и не потрудился поднять глаза, даже когда звук шагов затих в дверном проеме.
— Приятно встретить тебя здесь.
Ремус дернулся так резко, что больно ударился коленом об одну из сковородок, висевших на крючке под островом. Он повернулся, встал и слегка покачнулся на ногах. Ремус старался не обращать внимания на то, как сильно колотится его сердце при виде человека, о котором он думал с пяти утра.
Сириус пожевал нижнюю губу, прежде чем слабо улыбнуться.
— Я продолжаю делать это с тобой, прошу прощения.
Ремус на мгновение оказался не в состоянии ответить; его глаза замерли, встретившись с чужими, серыми, как штормовое море.
Сириус неловко сдвинулся, опустив взгляд вниз, и только тогда Ремус заметил, что он осторожно прижимает свою пострадавшую руку к груди. Бинты, которыми Ремус обмотал ее вчера, неуклюже развалились, обнажив костяшки пальцев, выглядящие потертыми и куда хуже, чем раньше.
— Я здесь для дальнейшего лечения, — серьезно сказал он, выпрямляя спину. — Боюсь, боль вернулась. Хотя я не уверен, что она вообще когда-либо уходила.
Ремусу захотелось прищурить глаза от такого тона. Сириус, похоже, не собирался оставлять ему выбора в этом вопросе. Но вместо этого он вздохнул.
— Да. Точно. Хм. Садись сюда, — он выдвинул табурет ногой и занялся медом и лимоном, как и раньше, стараясь не обращать внимания на то, что он чувствует на себе взгляд Сириуса.
Он занял место Джеймса, придвигаясь так, чтобы рука Сириуса легла на его колено. Колено, которое, как он слишком поздно понял, было довольно плотно прижато к бедру Сириуса. Он прочистил горло, не обращая внимания на жар, поднявшийся по его шее.
— Тебе, возможно, стоило прийти раньше. Кожа уже сильно раздражена.
— Ты тут эксперт, ты мог бы прийти ко мне, — заметил Сириус.
— Да, точно. Это до или после того, как я должен был приготовить тебе еду?
Ремус ничего не мог с собой поделать. Он поскользнулся на этом, гнев прорвался наружу. Он не поднял глаза, чтобы посмотреть, как это отразилось на лице Сириуса. Когда тот ничего не ответил, в нем зародилось чувство вины. Он слегка повернул шею, пытаясь размять больные мышцы.
— Прости.
Сириус помолчал еще мгновение.
— Все в порядке. Ты устал.
Ремус не смог удержаться от слегка горького смешка, который вырвался наружу.
— Да. Я не спал прошлой ночью, —
не благодаря тебе.
— О. — Ремусу показалось, что он услышал в его голосе нотки интереса, возможно, удивления. — Ну. Горячая вода расслабляет. Может помочь. Может быть, с какими-нибудь маслами. Ромашка...
— Возможно, это помогло бы, — перебил его Ремус.
Он не должен был это говорить; он знал, что Сириус просто пытается помочь, может быть, даже загладить вину за свои ехидные комментарии, если то, что Джеймс говорил о нем — правда. Но Ремус устал, он смущен и
неспокоен. Поэтому он продолжил:
— Если бы у нас была горячая вода.
Он пожалел об этих словах, как только они вылетели из его рта. На этот раз он поднял взгляд на Сириуса, который, к его удивлению, закрыл глаза, а его лицо приняло страдальческое выражение. Он резко выдохнул через нос. Руки Ремуса замерли там, где они прикасались к Сириусу.
— Я не специально, ты же понимаешь...
И биение сердца Ремуса немного ускорилось. Потому что это прозвучало довольно искренне. И оно участилось еще больше, когда глаза Сириуса медленно открылись. Он выглядел таким сожалеющим, правда.
— Да... думаю, я понимаю, — мягко сказал Ремус.
— Да? — Сириус прикусил зубами нижнюю губу.
— Да, — кивнул Ремус.
Они смотрели друг на друга еще секунду, и Ремус с удивлением осознал, что его глаза переместились на
губы Сириуса в то самое время, когда Сириус прочистил горло и посмотрел на тарелку, которая раньше была наполнена ореховым печеньем. Там все еще лежал один кусочек, который Ремус так и не съел.
— Полагаю, у тебя больше не найдется печенья? — робко спросил он.
Ремус посмотрел вниз на руку Сириуса, которая была забинтована только наполовину, и попытался закончить это дело как можно быстрее.
— Разве ты не ужинал только что?
— Я пропустил десерт. Рука сильно болела. Это самое меньшее, что ты можешь сделать, раз уж из-за тебя все это произошло...
Ремус вскинул голову, полностью готовый откусить Сириусу его собственную, когда заметил его ухмылку. Он закатил глаза, даже не потрудившись обидеться на это, и ухмыльнулся в ответ.
— Да,
Ваше Высочество.
Он удивился, когда выражение лица Сириуса погрустнело, и тот посмотрел вниз на свою руку, прежде чем быстро выхватить ее из рук Ремуса и прижать обратно к груди.
— Да, Сириус, — Ремус быстро поправил себя, и облегчение наполнило его грудь, когда Сириус снова поднял на него взгляд; улыбка чуть скрывалась где-то под поверхностью. — Я думаю, у нас есть немного печенья для тебя.
