Нарезки с Александром и Олегом Шепсом ( с Дмитрием Матвеевым, Линой Джебисашвили): хорни и не только.

—У тебя такие красивые глаза, голубоглазка—раздался шёпот у уха Анны. Девушку пробило током, а в горле возник неприятный ком. Резким движением руки юная особа сорвала маску с лица собеседника, роняя ее на пол. "Нет...Не он."—с бешенным сердцебиением девушка откинула свои мысли и направилась к выходу, приложив ладонь к нижней части лица. Из глаз сочились слезы, стекая по щекам и руке девушки. Говорят, надежда умирает последней и, кажется, они правы. Умерло все, что можно, кроме надежды. Она все ещё надеется, что найдёт его... Что в этой толпе людей окажется он... Олег Шепс. "—Олег, я тебя умоляю. Не совершай глупостей! Вернись домой! —кричала охрипшим голосом девушка в трубку. Она была разбита, слезы уже который час сами по себе лились из опухших глаз юной особы, —Ты мне нужен, Олег! Громкие рыдания отдавались эхом в трубке телефона. Он молчал. Он молчал и плакал. —Ну почему ты молчишь? Олег, я тебя умоляю! Я без тебя не смогу! —падая на колени, девушка царапала собственные руки и шею, оставляла яркие следы на груди, била кулаками полы." Три протяжных гудка разрезали реальность и её воспоминания. " Нет... Его все ещё нет. " Тихие рыдания разбавляли то веселье, которое царило на вечеринке. Вылетая на улицу без куртки, девушка упала на асфальт, разбивая коленки в кровь. Шёл дождь, омывающий горюющее лицо Анны. —Олег! —раздался истошный крик, на который обернулись некоторые парни и их девушки. Дрожащее тело, промокшее от ледяного дождя свернулось в калачик, сжимая ладонями подол белоснежного платья. Боль сковывала любое движение, заставляя девушку вновь и вновь кричать. Кричать и плакать. "—Золото моё, ну ты чего? —взволнованный шёпот Олега раздался около уха Анны. Тёплые ладони уместились на её плечах, а чуткие серые глаза внимательно разглядывали лицо юной особы. —Ань, что случилось? Посмотри на меня. —Шепс вытирал слезы с щёк возлюбленной, целуя её лоб, собирая губами слезы с глаз." —Золото мое? —раздался знакомый голос перед девушкой. Глаза Анны резко распахнулись, но ничего не увидели. Перед ней была все та же серая тёмная улица и люди, что сторонились её, косо поглядывая. —Олег... Олег? —шептала Анна, поднимаясь с холодного асфальта. Мокрое платье прилипло к её телу, а туфли остались возле дома, где проходила вечеринка. —Анюта, я здесь. —шептал голос, заманивая её идти за ним. Девушка не сопротивлялась, шагая босыми ногами по мокрому асфальту, она внимательно прислушивалась к голосу из ниоткуда. Слезы исчезли, словно их и не было, но дрожь в теле никуда не делась. Её трясло, как в первый раз, как в тот самый первый раз... —Олег, Олег. Это ты? Где ты, Олег? —шептала Анна синими от холода губами. Трясущиеся ноги отказывались идти. Она падала. Падала и вновь вставала, разбивала коленки вновь и вновь, но не сдавалась. —Любимая, я здесь. Иди ко мне. —сладко манил давно любимый голос. —Олег, я почти здесь. Я иду. —отвечала Анна, уже заползая на знакомую мостовую. Здесь была их последняя встреча, когда он сделал ей предложение, а потом вдруг... "—Аня, мы не можем быть вместе. Я уезжаю. —прозвучал, словно гром в небе, голос Олега. —Что? В смысле? Олег, это шутка? —ответила ему Анна дрожащим голосом. В груди все сжалось, а следом резко увеличилось в размерах, разрывая Анну на тысячи осколков. —Нет, Ань, это не шутка. Проживи достойную жизнь. Прощай.—вслед голос парня затих, а за ним девушка услышала гудки, разрывающие голову и душу." Ледяные руки зацепились за заборчик моста. Анна поднялась на ноги, упираясь ладонями в железные перила. Голова наклонилась вниз, всматриваясь в черную воду. —Иди ко мне. —шептало что-то из воды. Смерть тянула к девушке руки, хватая за подол платья. —Я иду... Олег, я уже здесь.. —шептала Анна, перекидывая ногу через заборчик моста. —Эй, ты с ума сошла? —крикнул кто-то за её спиной и, судя по топоту, быстро приближался к ней. Девушка повернула голову назад, сидя на перилах моста. —Аня? Аня, ты с ума сошла? Чего ты творишь, дура.—крепкие мужские руки схватили ледяное тело девушки, перетягивая её к себе от смерти. —Боже, да ты ледяная. —прошептал бархатный голос. Накидывая на плечи девушки пиджак, знакомый силуэт убирал с её лица мокрые волосы, заставляя смотреть себе в глаза. —Серые глаза. Ненавижу серые глаза...—прошептала Анна, теряя сознание. Темнота поглотила сознание юной особы, отключая любые ощущения. —Вот черт. Золото моё... Девушка очнулась на рассвете, когда за окном проглядывали первые лучи солнца, а с крыш капали остатки ночного дождя. Голубые глаза уставились в потолок, а тяжёлая грудь вздымалась вверх. В голове что-то звенело, а в горле словно застряло что-то большое и колючее. —Очнулась. Наконец-то. —прошептал парень с беспокойством, коснувшись головы девушки ладонью. —Олег... Олег, где Олег... —шептала Анна, пытаясь проморгаться. —Здесь я, здесь. —Шепс сидел рядом с девушкой, поглаживая её по голове с особой нежностью. —Олег? —вновь прошептала Анна, ища его взглядом. Голубые глаза вдруг загорелись, увидев рядом знакомое лицо. Из последних сил девушка резко переместилась в положение сидя, уткнувшись взглядом в Шепса. —Олег. —вскрикнула девушка, резко прижимаясь к парню. Тонкие руки Анны обвили торс мужчины, крепко его обнимая. —Олег, какой же ты мудак. Олег, я так тебя ненавижу. —шептала девушка, чувствуя, как по щекам вновь бегут слезы. —Не спорю, ты права. —ответил парень, обнимая девушку одной рукой, второй же поглаживая Анну по волосам. —Как ты мог так со мной поступить... Ты хоть знаешь чего мне стоила твоя выходка.—юная особа сжимала ладонями майку парня, словно боялась, что он сейчас вновь исчезнет. —Прости, золото моё, прости... —шептал Шепс, уткнувшись носом в макушку возлюбленной, —Я не мог иначе, прости... —Мог. Всегда есть выбор, ты бы мог поступить по другому. —ударив парня по груди, Анна раздраженно уставилась в его глаза. —У тебя такие красивые глаза, голубоглазка...—прозвучал голос парня. Мягкие губы Шепса прильнули к устам девушки, вовлекая её в поцелуй. Затягивая её в их новую жизнь, которую в этот раз они ни за что не разрушат. Тихий щебет птиц соединялся в одну единую песню, смех детей за окном впервые был приятен, а обжигающие лучи рассветного солнца больше не были такими болючими. На душе воцарило спокойствие, но Анну мучал лишь один вопрос: "Я точно жива?"