Убегая, вернись.

Месяц после встречи с боссом Якудза был… тяжёлым. Его бесстрашие стало его наказанием, обрушив на него все тяжкие смерти. Несмотря на то, что договор всё-таки был поврежден, Изуку пожалел об этом не раз и даже не два. После реконструкции он пережил короткую, но глубокую депрессию и паранойю, да так, что две недели лихорадочно сидел в углу комнаты, поедая себя, как мысленно, угнетаясь собственным роем мыслей, так и физически, из-за чего все пальцы были в запёкшейся крови из-за обгрызанных ногтей. Реабилитация не была выходом, но переживания и ненависть к собственной беспомощности и бесполезности победила страх, заставив выйти его из чёртовой комнаты и связаться с Восстановителем. Не сказать, что якудза был удивлён его временным побегом, но взгляд ясной насмешки резал его целиком, вызывая раздражение. На удивление тот всё-таки промолчал, так ещё и выполнил свою часть уговора. Стоило ему написать Восстановителю, тот прислал за ним машину, в которой его увезли на базу. Хоть он, возможно, и заслужил малое уважение, но доверия не вызывал, поэтому повязка на глазах и шумоподавление на ушах в виде наушников, дабы он не узнал дорогу, удивления и растерянности совершенно не вызвали. Нет, он даже был бы разочарован, если бы на базу Восьми Заветов Смерти было бы так легко попасть. Впрочем, даже с таким недоверием к нему от всех остальных, он сразу по приходе сел на удобное кресло рядом с главой мафии. «Беспричудное отродье, чья смерть сладко снилась каждому, с которым он когда-либо встречался в жизни, кого столкнули в пропасть ни за что, теперь сидит по левую руку босса одной из лучших преступных группировок в подполье, являясь их символом и гордостью». Слова его нового наставника были правдивы и до корней пропитаны кислотой иронии. Он был абсолютно бесполезен, слаб, глуп и неопытен. Но его особенность, которая всю жизнь стояла костью в горле, именно тут считалась манной небесной, заставив всех якудза в группе уважать его. Хоть он и молчал, хоть он только учился драться, из раза в раз проигрывая, хоть он был лишь ребёнком, хоть его происхождение и загадочное появление оставалось загадкой, каждый якудза улыбался ему, трепал по голове и с гордостью говорил: «Были бы все на свете как ты, было бы прекрасно. Нам повезло, что у нас есть собственный Символ Надежды». Это было совершенно новое чувство для него, это было чертовски приятно, и возможно даже что-то теплело на сердце. Возможно… это было принятие себя? Причуда — это часть тебя, будь это его уродливым наличием или пустующим отсутствием. Часть тебя, что определяет социальную роль, — всё ещё часть тебя, которую ты должен принять. Будь твоя причуда уродлива, опасна или проклята, будь отсутствие твоей причуды отравой твоей жизни, это твоя часть и нельзя отвергать её. Он понял это и удивлённо оцепенел от того, как неизведанный и неизвестный ранее груз на душе вдруг раскололся, позволяя вдохнуть глубже. Он всё ещё ненавидел это из-за того, что оно испортило его жизнь и будущее, и это будет долгий путь того, что он когда-нибудь будет горд своей беспричудностью, но теперь эта ненависть разделилась по разным целям. Теперь целью его ненависти не был полностью он сам, теперь он принимал, что и окружающие в действительности были виновны в этом. Наверное, это был главный урок, который он смог выучить, находясь среди злодеев каждый день. Ну, или хотя бы этому он научился… Потому что драться научиться было куда сложнее! Несмотря на мирную натуру его наставника, у того в подопечных был не только он один как ребёнок, за которым нужно присматривать, но и его напарник, больной на голову фанат драк, который, в отличие от Тенгая, был особо буйным и наверняка бы умер, заставь его хоть кто-то посидеть на месте более минуты. Ну, на самом деле для Изуку это был даже плюс, так как от скуки Кендо тоже начинал его учить и он обучался двум стилям одновременно: защитный стиль Тенгая, основанный на защите болевых точек и хрупких мест тела, а также атакующий стиль Кендо, основанный на точечных глухих ударах в самые болючие места, из-за чего противник мог бы даже отключится от болевого шока. Для освоения стиля официального наставника ему понадобилось бы мало времени благодаря его опыту уклонения от хулиганов, но когда в битву включался его скрытый садизм и строгий нрав настоящего учителя, плохо становилось всем… Тенгай на самом деле был не самым сильным человеком организации, но он был особо ответственным и верным подчинённым, из-за чего без проблем заслужил особое доверие босса. Стиль боя Кендо ему запретили изучать после того, как тот во время обучения случайно забылся и сломал ему несколько рёбер, после чего Восстановителю пришлось бросить важные дела и прийти к нему, дабы просто восстановить все его повреждения. Выговор был знатный, а мужчину убили и восстановили несколько раз в целях воспитания. То, что в этот момент Изуку стошнило, все решили оставить без комментариев, но будто бы невзначай в его расписании появился пункт о том, что его иногда будут водить на чистку врагов и должников, чтобы не позорился лишний раз, если наткнулся на труп при важных сделках и встречах с жестокими злодеями. Не то чтобы он возражал на самом деле. Его цели шли семимильными шагами далеко в будущее, превращаясь своими "крутостями" во что-то невозможное настолько, что иногда он сидел, перечитывая планы, и смеялся. Возможно он так отыгрывался за отсутствие нормального детства, пытаясь немного пофантазировать хотя бы так, но кто бы что-то сказал ему? На самом деле несмотря на очень позднее начало его тренировок в принципе, его прошлые попытки и частые травмы чем-то да помогли ему двигаться по учебной программе быстрее. Так как его упорству не было предела, хоть и безрезультатно, его тело привыкло к каким-никаким нагрузкам и двигалось в геометрической прогрессии, а не так, словно он впервые ступил на путь обучения без каких-либо азов. Болевой порог тоже был завышен, а твердолобость если не позволяла, так заставляла продолжать стоять на ногах. Смотря на то, что он двигался раза в три быстрее тех, кто ходит в обычные школьные кружки, он не мог не гордиться собой, так ещё и учитывая полное отсутствие прогресса в обучении без наставника ранее. Иногда он даже посмеивался, что у него какой-то бафф главного героя, но наставник лишь молчал, ничего не подтверждая и даже не поддерживая шутку. Не то чтобы Изуку это было важно, ведь его наставник в принципе был нелюдим, больше являясь слушателем и лишь иногда помогая одуматься от безрассудных действий. Многие в якудза уважали Тенгая за его холодную голову и тихую справедливость. Изуку хотел бы быть похожим на него, так как с самого начала тот мягко направлял его в новой среде, помогая разобраться в вещах, которые ему были непонятны, и спасая из ситуаций, в которые он случайно вляпывался из-за своего резкого нрава и безрассудного поведения. Шутки с тем, что Тенгай вёл себя как самый настоящий родитель были актуальны буквально всегда, но многие придерживали их при себе после первых бесед. Не страшная, но достаточно грустная история Тенгая заставляла прикусывать язык, так как тот был слаб к детям и вёл себя как родитель от того, что действительно являлся отцом. Но, к сожалению, много лет назад потерял жену, дочь лет четырёх и сына подросткового возраста в страшной авиакатастрофе прошлого, после которой спился и пытался покончить с собой, став злодеем-наркоманом, но пошёл за Чисаки, обретя что-то похожее на семью и ослабив боль потери. Злодеем… Изуку открыл для себя совершенно новую сторону этого проклятья, которым кличут всех неугодных и неудобных окружающим. Злодеи раньше были для него лишь на экранах и казались самим злом, что двигаются по головам в угоду лишь собственных желаний, убивая без жалости и разбора. Словно они были лишь роботами, коих готовили для создания хаоса годами. Но сейчас, стоя по другую сторону баррикады, являясь одним из них, многие черты дорисовывали картину, позволяя, если не принять, то хотя бы понять их. Злодеи действительно были безжалостны, шли по головам, но были достаточно разборчивы и имели чувства, не являлись лишь машиной без души. Прошлое каждого было покрыто тайной или раскрывалось словно букет ликорисов, символами самой смерти. Ведь лишь плохое прошлое ведёт к ужасному будущему. Да, Изуку не смел оправдывать кого-либо, но и осуждать тоже. Он понимал, что был другой путь: принять, забыть, простить, сделать вид, словно нет ничего плохого, надеть розовые очки так, что те врастут в плоть, кожу насмерть. Жить, как все… Но он не смог. Потому что система была тем, по чьим шагам он ступал с самого детства. Потому что он осмелился войти в систему и повиснуть на красных нитях, что пережимают горло в целях мести. Поэтому он принял выбор каждого, кто стал злодеем. Выслушал и понял каждую историю из сотен, которыми с ним поделились, и наконец принял собственный выбор. Его будущее не было светлым: в какой-то момент его поймают и посадят, если не ликвидируют. Он был готов. Потому что злодеи были не теми, кто шёл против системы, они были теми, кто старался стать усердной шестерёнкой и укрепить систему ради собственного эгоизма и мести несправедливости судьбы. Потому что злодеи были каждый сам за себя, но сотрудничество сплетало их судьбы в один большой клубок доверия. Злодеи убьют друг друга ради собственной цели, но кто сказал, что они не могут перегрызть глотку героям ради помощи в целях своих союзников? Злодеи были большой семьёй. Настоящей семьёй, которая будет сплетничать за спиной, делиться информацией о тебе, пытаться жить своей жизнью, но при этом никогда не сможет отказать в помощи, потому что семья всегда стоит на пьедестале славы, на первом месте, _всегда_. Они будут грызть друг другу мозги, но будут хранить твою глотку как зеницу ока. И Изуку преданно будет следовать своим целям, став цербером, что защитит свою семью, в которую сумел влиться. Раньше он никогда не увидел бы себя среди злодеев, ведь перед глазами был лишь героический мир, но даже самые отпетые мечтатели ступают на путь реальности, который может содействовать твоей мечте или бросить тебя, как старую тряпичную куклу на свалку. И если мир пытался сокрушить его, теперь, даже являясь щенком, он оскалит зубы и попытается сокрушить мир. И семья, та, что не по крови, а по судьбе, постарается помочь ему в этом. Ведь это система, и усердная шестерёнка пойдёт прямо по сценарию и сокрушит каждого на своём пути, став щитом своей семьи, подобно наставнику. Но чтобы защитить свою семью, ему надо стать сильнее. И он понимает, что несмотря на нежелание, на сильную привязанность, которая к гудящему в сердце страху, появилась неправдоподобно легко, ему придётся начать развиваться не только в Заветах. Как говорит Чисаки, он абсолютно чистый холст и он может делать со своей жизнью всё, что угодно, пока идёт за своей целью. И для него развиваться — значит закончить тут, впитав всё возможное, обучиться всему, что ему дают, и перейти на следующую ступень, в другую группировку, дабы научиться чему-то совершенно новому, чему-то другому. Ведь остаться означает прекратить развиваться. Прекратить развиваться означает отказаться от цели. Его семья важна для него, но не важнее цели. Ведь именно так научили его сами якудза, именно так поступают злодеи. Злодеи любят, привязываются, но никогда не ставят свою цель ниже остальных. Вот причина идти по головам, вот причина убивать, вот причина стать частью системы, дабы герои сажали их, вот причина, по которой система работает, вот причина бесконечного цикла. Вот причина того, что он должен учиться и развиваться, чтобы бросить своё гнездо и найти тех, кто сам поднимет его к престолу, научив всему, что ему нужно для выживания. И он действительно не готов и постарается насладиться этим временем, но главное, главное то, что он уверен, и он действительно сделает это. Просто… просто позже, когда наконец будет готов отпустить их. А пока его ждёт настоящее, в котором он будет символом Восьми Заветов Смерти. В котором он будет возвращаться домой едва ли для того, чтобы отвести подозрение полиции и проводить всё время на базе. В котором он будет улыбаться злодеям и быть маленьким ростком, что вырастет во тьме и будет ярким цветком, что будет приносить несчастья туда, куда бы он не ступил. И сейчас он лишь с улыбкой прильнёт к руке Кендо под нежную улыбку Тенгая, отправится на совещание Восьми Неудержимых, встав по левую руку босса — Восстановителя, и с молчаливой гордостью будет анализировать членов своей семьи, чтобы когда-нибудь победить каждого с той силой, которую приобретёт, дабы наконец отпустить их и отправиться по собственному пути. И Восемь Заветов Смерти будут теми, кто, даже назвав его предателем, даже возможно сидя в тюрьме или являясь к нему духом в тьме ночи, будут гордиться им в глубине души, называя его птенцом, которого они взрастили и отпустили из гнезда, в котором он приобрёл тьму в глазах настоящего злодея.