Рождественский гвалт

Плотная дымка струилась с открытого окна балкона. Шиничиро внимательно наблюдал за тем, как суетятся на улице люди: спешат по домам с огромными подарками, говорят по телефону или просто бегут домой, в обнимку к любимым. На лице сама собой образовывалась улыбка, когда он вспоминал себя десятками лет ранее. Вспоминал, как спешил зимними, морозными днями, чтоб успеть купить подарки всем детям и не позабыть про недавно появившегося возлюбленного, которому обязательно нужно было выбрать наилучший подарок, так что на это могли уходить часы, а то и дни. Приятно иногда вспомнить былые времена, выдыхая горячий пар из своего рта вновь и вновь, стоя босыми ногами на бетонном покрытии балкона, то и дело, что перепрыгивая с одной ноги на другую, чтоб согреться. В стороне стоит стеллаж, на котором бережно выставлены подарочные коробки для каждого члена семьи, для каждого друга, а самый большой, конечно, для Вакасы. Младший уверенно пообещал, что не притронется ни к одному до наступления Нового Года, но иногда, по утрам, когда сонный Имауши все еще укутан в теплое, перистое одеяло и курит прямо с пальцев Шиничиро, он игриво подходит к стеллажу, намеривая прикоснуться к одной из коробок, чтоб вызвать ответную реакцию негодования и возмущения на лице Сано. Оглядывается себе за спину. Сквозь недавно вымытое окно, что дает доступ к осмотру комнаты в свете небольшой гирлянды, вывешенной на стену в виде рождественского леденца, сладко спит Имауши. Сано всегда забавлял тот факт, что Вакаса может проспать даже сам Новый год, пока они с друзьями будут громко слушать музыку «их времен» на колонках и шуметь, чокаясь бокалами с шампанским, а позже — банками с пивом. Это стало его маленькой традицией, к которой привыкли и друзья, и Шиничиро. Сегодня у него был действительно трудный день. Он проработал до такой степени, что на лбу появлялась испарина, а позже пришел в мастерскую, чтоб помочь Шиничиро с ремонтом очередного байка. Сано это действительно ценит. Ценит и то, что они уже достаточно долго живут вместе, порядком десяти лет, ценит то, что Вакаса каждый раз обнимает его в ответ по ночам, даже сквозь сон. Поэтому сейчас нарушать его царство Морфея не намерен. Оборачивается обратно — к шумному городу, что отсюда виднеется по-особенному красиво. Яркие огни привлекают свое внимание вновь и вновь, пока сигарета тлеет прямо в пальцах заглядевшегося мужчины. Темные волосы развиваются на зимнем ветру, а Шиничиро ежится от холода, что пробирается до самых костей оголенного торса и ступней. Плотно закрывает дверь балкона, когда пробирается обратно в комнату, почесывая предплечье. Останавливается прямо около их небольшого раскладного дивана, оглядывая цветные волосы, что забавно распластались по подушке, мешаясь с цветами перины. Усаживается на светлый паркет, опираясь руками на мягкую оббивку дивана. Вакаса сопит ему прямо в лицо, обдавая озябшее лицо горячим дыханием. Шиничиро просидел бы так вечность, просто глядя на его заспанное лицо и слегка приоткрытый рот, если бы не внезапное желание зацеловать его всего, которое вечно застает врасплох. Касается губами сначала очертанной скулы, позже спускается ниже, вдоль по щеке, добираясь до самых губ, касаясь их невесомо, даже не прочувствовав их родной привкус на языке. Перебирается сквозь сонного, уже возмущенного Имауши, и укладывается рядом. Спиной к холодной стене. Вакаса не возражал, когда Шин предложил ему спать таким образом. Просто кто-то не знает, что причиной вечных болезней старшего стала именно эта леденящая зимними ночами стена. Обвивает тело крепкими руками, прижимая к себе. В ответ на это, конечно же, слышаться возмущения: — Опять курил без куртки, — На что Шиничиро отвечает простым смешком и нежной улыбкой. Тыкается носом в стык плеча и шеи, проталкивая свою ногу между двух чужих, чтоб получить больше тепла от нагретого тела. — Приятных снов, Шин, — Слышится сонное бормотание, когда рука Имауши ложится поверх руки Шиничиро. — И тебе, — Коротко отвечает Сано, сплетая их пальцы. Контраст холодного и горячего вызывает порыв табуна мурашек у обоих. У Сано уставший вид, но такая яркая, нежная улыбка застаивается на лице надолго. — Я люблю тебя. И ответ необязателен. Никогда не был и не будет, потому что Шиничиро знает и так. Знает, что Вакаса ценит его, дорожит им и хочет провести Рождество в его компании не просто так. Разве этого недостаточно?