***
— Нужно будет отнести эти документы в лабораторию, — папка, распухшая от листов бумаги разных форматов, с шумом опустилась перед лицом Леона. Ему не особо нравилось быть мальчиком на побегушках, но вот уже который месяц приходилось выполнять мелкие поручения. Пока в городе царил мир и порядок Леон превращался в канцелярскую крысу, тонущую в отчётах о неправильных парковках и мелких хулиганств подростков. Жаловаться было глупо и даже как-то неправильно, но иногда мужчина жалел, что очередной день на неделе придётся провести в четырёх стенах вооружившись ручкой и степлером, а не любимым глоком. Рухнувшая с высоты начальника папка позволяла выйти за пределы душного кабинета, чем Леон незамедлительно воспользовался. О мимолётной встрече в коридоре мужчина успел позабыть, поэтому заметив изучающий взгляд серых глаз, застыл в дверях. Луис сидел в небольшом кабинете за личным столом, окружённый такими же папками, лопающимися от макулатуры. Добавь ещё одну и плотина рухнет, затопив беднягу в отчётах и показателях. Но Серра не испугался, пальчиком маня Леона присесть напротив. — Давно не виделись, амиго. С чем пришёл? Или просто соскучился? — Кивнув головой в сторону папки, поинтересовался Луис. В ответ Леон только молча присел на край стула, положив ладони на перетянутые джинсой колени. Папка уместилась на углу стола, готовая упасть от одного неловкого движения. — Ты можешь расслабиться и сесть спокойно. — Я ненадолго. — Даже если ты залетел ко мне на секунду, будь добр, не веди себя как отличник на уроке. Нога непроизвольно дёрнулась — помедлив, Леон всё же позволил себе откинуться на спинку стула. В этот же момент раздался резкий звук, а на ноге отпечаталась острая полоска боли. — Блять… — про себя выругался Кеннеди, опуская взгляд под стол. Там был прикручен маленький крючок, который и царапнул неосмотрительную жертву, оставив неглубокий, но неприятный след на коже. — Ты не очень-то внимателен. Будь это растяжка, от тебя бы живого места не осталось. А так — всего лишь царапина, — заметил Луис, сгребая к себе новую папку. Из неё уже валились листы, но мужчина этого не замечал, бегло пролистывая то, что осталось внутри. — Кто будет расставлять растяжки в таких местах? — Леон пытался скрыть негодование, но получалось плохо. Обида саднила в голосе, а нога начала противно ныть и щипать в месте, где показались маленькие бусинки крови. Ухмылка скрылась в ниспадающих тёмных прядях, ускользая от полицейского. — Мда-а, к себе домой тебя ещё рано приглашать… Ну, ничего, спасибо! — Поблагодарил Серра, захлопнув папку и для пущей уверенности стукнув по ней ладонью. — Я ещё раз просмотрю всё и скоро предоставлю свой отчёт. Буду не против, если заглянешь ко мне ещё раз, чтобы забрать его. — Я подумаю, — не стал стразу отказываться Леон, хотя желание возвращаться у него не появилось. Весь вектор внимания сместился на неуклюжее ранение, из-за чего нормального диалога не состоялось. «И чёрт с ним, никуда же он не денется». Горячее расставание по-испански в планы Леона не входило. Он вообще не знал, что Луис скоро уедет, хотя фраза о «нештатном сотруднике» должна была подготовить к разлуке. Но не сегодня. Не завтра. И не через неделю. В голове уже строились планы на месяцы вперёд: сдержанное общение, может, обеды в общей столовой за одним столиком, документация, переданная из рук в руки со случайными касаниями — всё в лучших традициях полицейских ситкомов, когда раскрывалась взявшаяся откуда ни возьмись любовная линия. Поэтому Леон сильно удивился, когда Луис нагнал его на лестнице, прижимая к перилам. Он сам виноват, что упёрся спиной в узкий поручень, по обе стороны которого тут же уместились смуглые пальцы. Лёгкий «бдзынь» кольцами о холодный металл отрезвил лишь на секунду, только ради того, чтобы мужчина попал в плен пытливых глаз. — Чёрт, что ты делаешь?! — Постой-постой, cariño, не спеши так! Тяжёлое дыхание курильщика теплом осело на зардевших щеках — Леон в исступлении смотрел на то, как Луис пытался отдышаться. Вырваться из образовавшегося кольца попыток не принимал, но и бросаться в объятья не спешил. Вместо этого Кеннеди только сильнее впился позвонком в поручень, чуть перевешивая за тонкий прут. — Я лишь хотел уточнить, что ты делаешь сегодня вечером. — Я занят. — О-о, вот прям-таки занят? – Футболка в тонкую полоску уже в наглую липла к полицейской форме. Наклонившись к уху, Луис прошептал, растекаясь музыкой от макушки до пят: — Есть у меня один способ спасти от компании пьяных пятничных копов. — Я н-не!.. — Только Леон хотел возразить, как почувствовал мягкие губы на шее. Поднявшийся пульс пробивался сквозь тонкую кожу, удар за ударом пропадая в страстном поцелуе. Луис не стремился быть аккуратным, наоборот — он нагло оставлял свои следы, покусывая и тут же втягивая кожу, подходя всё ближе и ближе к напряжённым скулам. В это время руки оставались на поручне — они с силой впились в него, не позволяя мужчине сорваться с места и погрузиться в омут по именем Леон с головой. Отсутствие времени на раскачку подстёгивало, поощряя безумные поступки. Но и перегибать палку не стоило. Оставив ещё одно багровое пятнышко, Луис отстранился, с восторгом наблюдая за проделанной работой. Правда, искринки в глазах быстро потухли, уступая место холодной и тяжёлой стали. Леон не отвечал. Он продолжал стоять на месте как вкопанный, всё ещё чуть отстранившись назад и повернув голову вбок, чтобы не пресекаться взглядом. Вместо этого глаза буравили пол отражавшейся в них пустотой. Только грудная клетка быстро поднималась и опускалась, насосом качая кислород в опустевшие лёгкие. — Если захочешь мне всечь за такое — ты знаешь, где меня искать, — кинул мужчина в пустоту, догадываясь, что ответа он не получит. Так и вышло: Леон продолжил стоять на месте, игнорируя само существование Луиса. Когда же он ушёл, мужчина схватился за поручень, ещё тёплый от чужих рук. Дрожь, которую он всё это время сдерживал, волной прокатилась по ногам, чуть не свалив полицейского на холодный бетон. Только сильнее впившись в опору Леон смог устоять, медленно возвращая себе рассудок. «Я не был к этому готов». Рука сама потянулась к пылающей шее. Больно. Она ныла похлеще исцарапанной ноги и вопила всем в округе: здесь был Луис. И здесь. И вот здесь. Как назло — выше линии ворота. Такое не спрячешь под свитером или приподняв воротник. Особенно в жару, стоявшую над городом уже третий день. — Чёрт бы тебя побрал, Луис… — на имени голос просел, из-за чего его получилось прохрипеть. Почти также, как обычно говорил испанец, но без единой толики мёда. С трудом сглотнув, Леон наконец отцепился от лестницы и на ватных ногах побрёл вниз. До конца рабочего дня оставалось не больше получаса, поэтому полицейский просто свернул на парковку и, никого не предупредив, уехал домой.***
— Что это за цветастое безобразие на тебе? Клэр Редфилд догнала Леона у входа в полицейский участок. По старой памяти они иногда завтракали вместе, но в этот раз Леон в оговорённое место не пришёл. Телефон беззвучно разрывался в его кармане, оставляя Клэр в неведении. Перепугавшись, девушка подъехала к участку, ожидая увидеть старого знакомого в добром здравии. Ей повезло: Леона удалось застать прямо на лестнице. Вручив холодный кофе, Клэр сама открыла дверь и пропустила полицейского вперёд. — Ничего другого по пути сюда не нашёл, — подавлено отозвался мужчина, обхватив трубочку губами. С шумом втянув первую порцию ледяного напитка, Леон впервые за прошедшие сутки почувствовал себя лучше. — Зачем тебе вообще понадобился платок? Да ещё в такую жару. — Долго объяснять. И да, спасибо за кофе. — Эй, ты же мне расскажешь, что происходит? — Девушка одёрнула Леона за руку, не позволяя скрыться в потоке утренних зомби. Вместо ответа — быстрый кивок и обещание на неделе угостить самым вкусным завтраком, на который у Клер хватит фантазии. Взятка такая себе, но девушка её приняла, отпуская Кеннеди. Она простояла в холле ещё несколько минут провожая его взглядом до первого пропускного пункта. — Странный он какой-то сегодня, — подминая трубочку под тонкие губы, Клер быстро покинула участок и отправилась по своим делам.***
Два дня Леон проходил с цветной удавкой на шее — синтетический платок впивался в кожу посильнее страстных губ и доставлял совершенно иные ощущения. Жарко, туго — пот струился крупными каплями, оставляя тёмные пятна на воротнике. Казалось, что это синяки с шеи пытаются пробраться наружу и заявить о своём присутствии всему миру. Мужчина не знал, куда от них спрятаться. Не знал, как вывести позорные пятна с кожи. Они бесили его, но в то же время, когда Леон поправлял платок, он каждый раз задерживал пальцы на ноющих отметинах. Эти касания воскрешали в голове сцену минувших дней. Скрыться от неё, казалось, было невозможно. В таком случае оставалось только встретиться с ней лицом к лицу. Фантазии, смешанные с реальностью застали Леона в душевой. Заканчивалась суточная смена — через пару часов забрезжит рассвет, но Леон вместо того, чтобы собираться домой, поднялся на второй этаж где располагался стройный ряд душевых. После физических нагрузок или потного дня многие не брезговали ржавыми лейками и бесплатным мылом. Леон редко поднимался в душевую, но сейчас домой не тянуло. Хотелось раствориться — смыть с себя всю грязь и незаметно себя самого. Но тугие струи горячей воды только толкали обратно в реальность. Тело каменело, впитывая влагу и раскаляясь. Спрятаться не удалось. Закрутив вентиль до упора и небрежно зафиксировав полотенце на бёдрах, Леон вышел из душевой, босыми ногами хлюпая о сырой пол. Зеркала в раздевалке все запотели благодаря парной, которую устроил для себя полицейский. Пройдя ладонью по молочной дымке, Леон выцепил из неё два багровых пятна. Они не слились с распаренной кожей, не просочились через расширенные поры и не смешались с бурлящей кровью. Вместо этого они стали ярче, отливая синим. С шумом опустив голову на зеркало и прикрыв глаза, Леон не выдержал и с размаха впечатал костяшки в стену. Не больно, совсем нет. Но вот эти синяки — они терзали похлеще кафельной плитки. Не отрывая лба от холодившего зеркала Леон продолжил всматриваться в эти расплывшиеся сгустки. Полотенце спало, оголив начавший набухать член. Слова мялись на языке и пережёвывались во рту. Леон не мог ничего высказать ни своему отражению, ни тому лицу, которое видел, закрыв глаза. Грубые черты лица и небрежная щетина утопали в мареве воспоминания. Чётче были ощущения — гуляющие по шее губы, которые здесь заменили собственные пальцы. Леон повторил шаг за шагом: одной рукой чуть надавливал на заживавшую гематому, второй — спустился в светлые заросли. Разбухшие подушечки пальцев сначала обошли по кругу ноющую кожу, а затем таким же кругом опоясали головку. Наверху — нажим, воскрешающий в памяти лёгкий импульс боли, внизу — узкое кольцо из пальцев, которое прошло по всей длине и вернулось обратно, задевая мошонку. И так несколько раз, пока Леон не дошёл до самого верха и не приподнял собственное лицо, придерживая его за подбородок. Так он мог разглядеть последний отпечаток, самый маленький и самый красный, ещё горевший пылкостью незнакомого для него испанца. Когда-нибудь он сможет почувствовать его глубже. — Агх!.. — Волна напряжения тягучим комом опустилась вниз живота и потекла дальше, прямо в руки. Сделав ещё пару механических движений, Леон тихо простонал, выпуская обмякший член. Опустошение било тупой болью в виски. Эти кошки-мышки с самим собой никогда не кончатся, только если Леон по-настоящему не возьмёт себя в руки и не встретится с Луисом лицом к лицу. Не отводя взгляда. Не отступая и шага назад в пропасть. Уверенное движение вперёд в распахнутые объятья мимолётной страсти. Эту напряжённую до предела нить следовало оборвать ещё тогда, на лестничной клетке, впечатав Луиса в стену и сорвав с губ хриплый стон.***
Пробраться в кабинет оказалось проще простого. Схватив первую попавшуюся пухлую папку, Леон под вечер отправился прямиком к Луису. Те редкие коллеги, которые задержались в участке допоздна не обратили на него внимание, а если немой вопрос и повис бы в воздухе, ответом стала бы жёлтая корочка, из которой выбивались исписанные листы. Так мужчина прошмыгнул на лестничную клетку незамеченным, где спустя два пролёта постучался в заветную дверь. Ответа не последовало. Тогда, опустив ладонь на ручку и чуть нажав на неё, Леон осторожно открыл дверь, заглядывая внутрь. Никого. Только настольная лампа горела, успокаивая забившееся в панике сердце. Опустив папку на стол, в кучу таких же пленённых картоном листов, Леон подошёл к креслу. На колёсиках, тяжёлое, всё продавленное, явно не за просиживанием часов над работой. По бокам стола — два запертых ящичка, которые рука сама дёрнулась проверить. Не поддались. Помедлив, Леон опустился в скрипнувшее под ним кресло. Скрип повторился, но на этот раз его издало не кресло, а входная дверь. Луис появился в халате на голый торс — капельки воды блестели в тусклом освещении, а влажные волосы тонкими колечками спадали на небритое лицо. Заметив на своём месте постороннего, мужчина замедлил шаг, но разглядев, кто именно примостился на кожаных подлокотниках, ускорился. — В этот раз тоже скажешь, что не соскучился, янки? Леон молчал, закусив губу. Заметив это, он отпустил её, переправив напряжение в кончики пальцев. Подлокотники скрипнули, вновь обличая Кеннеди с головой. Деваться некуда, он застигнут врасплох. И это возбуждало, опаляя жаром щёки. Теперь Луис чётко видел — он не ошибся. В этой бледной овечке таился свой чертёнок, жаждущий пуститься в пляс. Мужчина протиснулся между столиком и острыми коленками Кеннеди, присаживаясь на самый край деревяшки. В руках блеснул маленький ключ — он спрятал свои рёбра в замочной скважине, отпирая один из манивших ящичков. Из его недр показалась пепельница и красная пачка сигарет. Закурив, Луис вскинул голову вверх, тонкими щёлками глаз вглядываясь в Леона. Полицейский не сдвинулся с места, упираясь взглядом в оголённый живот. — Нападай, — выпущенная струя дыма смешалась с приказом, проникая под кожу. Леон прекрасно исполнял команды, и эта не должна была стать исключением. И стоило только сигаретному фильтру оказаться втоптанным в пепельницу, как освободившиеся губы накрыли другие. Леон поднялся и притянул Луиса за полы халата к себе, чувствуя горький привкус табака на языке. — Тише-тише, ковбой, я никуда не денусь, — шептал Луис, гуляя свободными руками по толстому полицейскому ремню. Бляшка ударилась о стол, резанув по ушам, и отлетела в сторону освобождая путь к ширинке. Пока Леон таранил его губы, Серра уже приспустил штаны своего сегодняшнего любовника. Мужчина зеркалил его, но более грубо, нервно. Пальцы быстро справились с ширинкой, уже содрав узкие джинсы до колен. Затем они поднялись по бедру вверх, схватившись за резинку трусов. Луис мягко накрыл эти шаловливые пальцы своими, отводя в сторону открытого ящичка. — Я же попросил не спешить. Леон недовольно фыркнул, отрываясь от влажной кожи. Из ящика он извлёк открытый тюбик смазки и презервативы. Пока шла борьба с шуршащей упаковкой, Луис нанёс немного смазки на кончики пальцев и опустился вниз, проникая за резинку собственных трусов. Плотная ткань скрывала движения, но Леон и без этого всё прекрасно понял: плотно сжатые губы, учащённое дыхание, приподнятые бёдра, чтобы фаланга лучше проникала внутрь, растягивая узкие стенки. Луис откинулся чуть назад, раздвигая ноги шире — теперь Леон мог заметить, как рука ходила вверх-вниз по вставшему члену. Ехидный взгляд не представлял никаких препятствий — он наоборот, манил к себе. Поддавшись вперёд, мужчина свободной рукой коснулся головки Кеннеди, облачённую в латекс. — А теперь можешь и поспешить, — Луис прикрыл глаза, отпечатывая эти слова на чужих губах. Затем он почувствовал, как сильные, натренированные руки подмяли его под себя. Освободившаяся от штанины нога быстро устроилась на бедре Леона, подталкивая его к действию. Мужчина был покорным: он провёл головкой по колечку мышц и, надавив, аккуратно вошёл внутрь. Остановившись где-то на середине, Леон прислушался к хриплому дыханию и только потом продолжил дальше, уже активнее двигая бёдрами. Торопиться, как того просил Луис, не хотелось, но горячие губы, атаковавшие его скулы и подбородок, широкие ладони, уместившиеся на спине и не отпускавшие Леона ни на сантиметр, тёплое и узкое пространство внутри, сжимавшееся с каждым последующим толчком… Он не мог позволить себе остановиться. Замедлиться, запнуться и хоть на секунду выбыть из зародившегося между телами напряжения. Свербящее душу желание яркими очагами вспыхивало по всему телу, спускаясь от занятых чужими губ к низу живота. Когда член вошёл во всю длину, Луис прогнулся в спине, упираясь грудью в нависшее над собой тело. Руки сами обвили шею, прижимаясь дрожащим естеством к грудной клетке, трепыхавшейся от сбитого дыхания. «Уверен, тебе нужна передышка, да?» — Продолжал ворковать над ухом Луис, уже касаясь вытянутым носком пола. Не успел Леон что-либо ответить на это, как учёный уже оказался за его спиной, поглаживая шершавыми ладонями выпиравшие подвздошные косточки. «Ложись и протяни руки вперёд», — и снова приказ, который мужчина беспрекословно выполнил, не задавая вопросов. Леон боялся услышать собственный голос — дрожащий и просящий ещё. Впрочем, Луис не нуждался в бездушных буквах. Запястья перетянула тонкая лента галстука — петля прошла вниз под столом через тот самый крючок, который пару дней назад так неосторожно обнаружил Леон. Теперь он держал его, обездвижив. Ладони перешли с живота на ягодицы, затем — на поджарые ноги, расставляя их шире. Щёлкнул ещё один замок — на этот раз открылся второй ящичек по правую руку Луиса. Леон не мог разглядеть, что показалось из него, так как упёрся лицом в стол. Приподняв зад выше, Кеннеди начал тереться им о покрытыми густыми волосками ноги, словно услужливый пёс. — Но-но-но, cariño, сначала мы тебя подготовим. Обильно смазанные смазкой пальцы скользнули в выпяченные вперёд ягодицы, раздвигая их и проникая дальше. Стенки ануса крепко сжались, но Луис, медленно проталкиваясь вперёд, смог своей уверенностью победить нараставшую тревогу. Совсем скоро Леон уже сам насаживался на пальцы, недовольно постанывая, когда Серра отвлекался и замедлялся. Ещё пару рывков вперёд и оглушающая пустота — ноги подкосились, когда Луис вышел, но ещё сильнее мужчину повело, когда вместо пальцев он ощутил в себе что-то другое. Продолговатое и твёрдое. Разгадка последовала незамедлительно — вибрация комом прошлась по нутру, вырывая приглушённый крик. — Чёрт, Луис!.. — Чертовски хорош, полагаю? Луис приподнял Леона за бёдра, добиваясь такого положение, чтобы чёрный тонкий вибратор смог остаться внутри мужчины. Когда нужное положение было найдено, мужчина вышел из-за стола и подошёл к установленному под ним крючку. Натянув ткань галстука и проверив, крепко ли зафиксирован полицейский, Луис улыбнулся. Он уже хотел было встать, как остановился, прислушиваясь. Покачивая бёдрами в такт вибрации и спрятав покрасневшее от желания и стыда лицо, Леон самозабвенно повторял: «Ещё». Луис моргнул пару раз, нарочито быстро, прокручивая в голове услышанное. Затем прислушался, опускаясь рукой к спокойному члену. Слух не подводил и глаза показывали вызывающую правду — Леону хотелось большего. Бездушная и однотипная вибрация — это не совсем то, что он представлял короткими бессонными ночами. Мужчина ожидал тепла: той испанской страсти, которая так и рвалась наружу яркой белоснежной улыбкой. И он получал её эмоционально, отдав на откуп свой язык и молча следуя указаниям. Но физически — нет, всё было не то. За вихри светлых волос на макушке Леона оторвали от стола, не позволяя спрятаться в раскиданных повсюду бумажках. К губам припал уже начавший набирать силу член. «Думаю, если ты мне поможешь, мы закончим гораздо быстрее», — еле различил слова Кеннеди, утопая в шуме собственного пульса. Губы сами толкнулись вперёд, скрывая головку во влажном и тёплом рту. Луис взял широкое лицо в ладони, подстраиваясь под рваный темп. Когда член достаточно окреп, он плавно вышел, возвращаясь к уставшей вибрировать игрушке. Пластик заменился долгожданной плотью и Леон непроизвольно содрогнулся. Мышцы свело, и мелкие иголки боли рассыпались по всему телу, неприятно покалывая. Но вместе с дискомфортом пришла и волна удовлетворения: Леон чувствовал, как сильные руки обхватили его за бёдра, прижимая зад к густой, чёрной растительности. Член легко входил в разработанный вибратором анус, задевая простату, с каждым движением бедра повышая уровень напряжения. — Е-ещё!.. — на выдохе вытолкнул из своих лёгких Леон, прогнувшись в спине. Ещё чуть-чуть, ещё пару быстрых толчков, ещё немного поцелуев, которые оставят свой болезненный след на коже. Больше воспоминаний, которые Леон сохранит в своей памяти, когда Луис Серра вернётся обратно в Испанию, продолжать свою научную деятельность. Леон пытался забрать всё, что мог — поэтому он молча слушался, поступая так, как того хотел мужчина. Но чем дальше заходил Леон, чем сильнее застревал в эти недосказанные отношениях. Сделав последние толчки, Луис вышел, обессиленно упираясь лбом в напряжённую и вымокшую насквозь спину полицейского. Рука прошлась вниз, с бедра на член. Но Луис не ограничился собой: длинные пальцы обхватили и член Леона, сжав их вместе в тугом кольце. Рука принялась двигаться активно вверх-вниз, доводя мужчин до разрядки. Когда на пол спустя пару движений капнула сперма, он остановился, откидываясь обратно в кресло. В липких пальцах появился сигаретный фильтр. Пока Леон переводил дыхание, у Луиса было несколько минут, чтобы выкурить сигарету и полюбоваться открытым видом. Когда же рассеется сигаретный дым, спадёт и пелена, окутавшая их ещё на лестничной клетке.***
— Что у тебя с руками? Похоже на след от наручников, – Клэр с интересом смотрела, как Леон прятал запястья. На них можно было разглядеть красные борозды, неровным кольцом идущие вдоль руки. Парочка на одной и на другой руке всё ещё напоминали о прошедшем вечере. Луис покинул Раккун-Сити три дня назад, но следы от его галстука всё ещё красовались на светлой коже, горящим клеймом привлекая посторонние взгляды. Клэр не стала исключением. Только в отличие от коллег она не побоялась спросить, в чём дело. — У вас проходил какой-то экзамен в участке? Что-то на подобие тех игр с заложниками и групп захвата? — Типа того, — односложно отвечал мужчина, находясь где-то далеко, в своих мыслях. Пальцы продолжали растирать красные следы, унося всё дальше от обеденного столика с Клэр. Только пальцы девушки, аккуратно коснувшиеся растёртых следов, смогли вырвать Леона из задумчивости. — Как насчёт совместного отпуска в Испании? — А? Пока Клэр избавлялась от удивления на лице, Леон вновь ускользнул от неё, представляя, как через пару месяцев сможет вновь почувствовать крепкие руки на своём бедре.Конец.