— Йеджи-а, что ты так улыбаешься? Мальчик пишет? — кажется, этот вопрос стал слишком обыденным в кругу семьи. Хотя в её случае, наверное, будет правильнее — отрезке матери и дочери.
— Нет, мам, — моментально выключая переписку, поворачивается к женщине Йеджи.
— Пора бы уже задуматься о женихе, скоро окончание университета, а у тебя всё ещё не было ни одного молодого человека, — на студентку пристально смотрят почти осуждающим взглядом. В последний раз такое было, когда в детстве она сломала мамин синтезатор, даже не подозревая о его существовании, — Или может я чего-то не знаю? — складывается ощущение, что чего-то тут не знает как раз-таки Йеджи.
— Ты и сама прекрасно знаешь, что осведомлена о всех аспектах моей жизни, — сжимает телефон в руке Хван-младшая.
— Я же о тебе волнуюсь, Йеджи, а то так можно и с ума сойти. Как одна из однокурсниц твоих. Шин Рюджин, кажется, — строгий взгляд вновь направлен на студентку. Неужели у них дома появился второй синтезатор?
— Не понимаю о чем ты.
— Да она ненормальная! Ко мне на днях заходила Джису, рассказывала, что та, — затихает женщина и переход на шепот, — лесбиянка, — выражение лица матери мгновенно приобретает брезгливую форму, пока Йеджи старается изо всех сил, дабы не залиться краской и одновременно не засмеяться.
— Правда? — кажется, ей все-таки нужно было поступать на актерский.
— Всё, что происходит с ней — просто навязанная вашими социальными сетями пропаганда. Не больше. Лет через пять и она себе мужика найдет, — такой уверенности, пожалуй, позавидует каждый.
То, что с этой женщиной спорить было абсолютно бесполезно, Йеджи поняла ещё в раннем детстве. Всегда просто радовала мать аттестатом с высшими баллами, выкуривая полпачки сигарет в день только в годы средней школы. Хван-младшая просто прекрасно умела создавать иллюзию хорошей девочки, за которой скрывался ее настоящий, мягко говоря, не самый хороший характер.
В университете она жила уже проложенной дорожкой. Прекрасно усваивая материал и имея отличные взаимоотношения со старостой Ли Черён, могла свободно прогуливать некоторые пары, в угоду своих личных обстоятельств. Она продолжала радовать мать всё теми же высшими баллами, правда было одно но, не оставляющее её идеальную репутацию в покое.
Физкультура. Здесь, в отличии от школы почему-то не имели желания ставить хорошие оценки за красивые глазки, так мало того, ещё и давали нормативы, будто их готовят сразу к двум олимпиадам. Именно тогда в жизни Йеджи и появилась, окрещенная ее матерью ненормальной, Шин Рюджин. Девушка, никак не отличающаяся в учебе, зато являющаяся частью студенческой сборной по волейболу. Ну кто ещё может быть ближе к этому противному педагогу физической культуры.
Первая их встреча была мягко говоря странноватой.
Йеджи, специально выследив расписание тренировок, стояла около служебного входа в спортзал. Медленно потягивая никотин из сигареты, наблюдала за дождем, от которого, к слову, её скрывал лишь небольшой козырек.
— С какого момента наша главная отличница стала плохой девчонкой? — хриплый голос неожиданно появляется около уха.
Перед ней стоит именно та, кто ей был так нужен. Тёмное каре развевается на ветру, сумка на плече. Капли дождя смешиваются с потом и небольшие прядки липнут к лицу. Незабываемое зрелище.
— С рождения, — такое ощущение, что это не Йеджи нужно было это знакомство, — А, да. Йеджи, Хван Йеджи, — выкидывая сигарету, протягивает руку девушка.
— Думаю, я в представлении не нуждаюсь. Раз ты стояла здесь, под дождем, полтора часа, — улыбается та, и кажется, даже солнце здесь не нужно, чтобы исправить погоду.
— Наверное ты права, мам. Все это на корню неправильно, — зевая произносит студентка, пытаясь вновь не улыбнуться, — Спокойной ночи! — девушка приобнимает мать и удаляется в свою комнату как можно скорее.
Правда, далеко не спать. Она, как всегда, сделает иллюзию тишины, ляжет и будет ждать свою принцессу на черном коне. Необычно, но и они ведь девушки не из простых. Стрелка часов приближается к одиннадцати. Мать уже спит, а на телефон приходит уже привычное:
выгляни в окно, красотка
Конечно, она знает и от кого это сообщение и что оно за собой понесёт, поэтому без лишних сомнений распахивает окно, наблюдая прямо перед собой девушку грациозно лавирующую на хлипкой лестнице. Как хорошо, что окна матери на другой стороне.
— Ну что ты опять придумала? — взгляд опускается на цветы, которые все это время держала её личная принцесса. Йеджи придерживает ту за талию, не дай бог еще и упадет, — Что ты тут морозишься, залезай, — кивает в сторону комнаты студентка.
— Эй, Хван, я разве для этого прихожу к тебе сюда каждую ночь? — ну да, действительно, приходит она сюда явно не для того, чтобы быть случайно застуканной матерью Йеджи, — Вылезай лучше ты со мной, пока тебе решетки на окна не поставили, — она посмеивается и, видимо позабыв о своем положении, чуть ли не падает с лестницы вниз, — Ах, точно. Это Вам, мисс Хван, — протягивает букет розоватых гипсофил Рюджин.
— Как приятно, Шин Рюджин, — продолжая придерживать ту за талию, невесомо целует в губы и сразу же отстраняется, видя перед собой слегка недовольную мордашку, — Пять секунд и я буду готова, — цветы быстро ставятся в вазу и вот Йеджи уже стоит у окна, наблюдая, как уже спустившаяся Рюджин зовет её.
— Я держу лестницу, спускайся, — звучит не очень внушающе, однако, видимо сегодня других путей отступления нет, поэтому Йеджи, собравшись с мыслями, аккуратно перебирает ногами по ступенькам, спрыгивая с последней, — Вот это акробатические трюки, — вновь смеётся Шин, быстренько складывая лестницу.
— Ну что? Куда едем сегодня? — подходя к личному коню Рюджин, спрашивает девушка.
— Можно ко мне, — протягивая шлем той и помогая его застегнуть, предлагает Шин, — Только заедем за парой бутылочек соджу, старик все равно снова отдыхает где-то на островах, — поправляя визор, продолжает та.
— Опять ты со своим соджу, — бурчит Хван и все же аккуратно присаживается на транспорт.
— Это говорит мне человек, который в ближайший час мне задымит весь дом своим мальборо, — мотоцикл резко трогается с места, не давая Йеджи возможности что-либо ответить.
Хван крепко вцепившись в талию Рюджин, почти вплотную жмется к ней, сколько раз они ездили, но к такой скорости она всё не может привыкнуть. Даже виды ночного Сеула не дают ей расслабиться в полную меру. Йеджи медленно открывает, зажмуренные от страха глаза, пытается разглядеть хоть что-нибудь сквозь запылившийся визор.
Правда, какие-либо попытки того, чтобы пульс Хван выровнялся до хотя бы восьмидесяти, пресекаются чертовой дрифтовщицей Шин Рюджин. Видимо, та родилась немного не в той стране, иначе бы полностью соответствовала названию одного из известных фильмов.
Чуть выглядывая из-за спины Шин, Йеджи открывается вид на руки водительницы. Кисти в черных перчатках такое ощущение, что только и прибавляют скорость медленными поворотами, взгляд падает на спидометр и руки на талии Рюджин сжимаются сильнее. Девушка разогналась почти до сотки. Она что совсем бессмертная?
— Рю, сбавь, — пытается кричать Хван и она даже более, чем уверена, что Шин слышит, потому лишь следит за датчиком и когда стрелка спускается на пару меток вниз, выдыхает с облегчением.
Резкая остановка и перед глазами Йеджи появляется уже знакомый круглосуточный магазинчик. Мигающая вывеска, пара валяющихся рядом мужчин в алкогольном опьянении и почти сломанная дверь. Хван никогда не понимала почему настолько обеспеченная Шин выбирала именно эту забегаловку.
Они заходят в этот уже привычный ларек. Пока Шин ломает голову над тем с каким именно ей выбрать вкусом напиток, Йеджи наверняка знает марку сигарет, что выпросит с минуты на минуты у девушки, поэтому рассматривает различные сладости у кассы, смекая, что список её хотелок пополнится и немного разорит кошелёк Рюджин, как только та уже наконец определится с этим чертовым соджу.
— Мисс, нам три бутылки… — Шин осекается, чувствуя несильный толчок в плечо, — две бутылки яблочного соджу, — сквозь зубы произносит Рюджин и поворачивается к девушке, что уже успела состроить глаза голодного котенка и пальцем с ярким маникюром показывает на стойку с сигаретами. Курили бы так все котята, как курила Хван, пожалуй, этот мир сошел бы с ума, поэтом для баланса вселенной такая на всем свете только Йеджи, — И пачку мальборо с вишней, — уже на автомате произносит Шин и перед тем, как приложить карточку к терминалу, ее вновь толкают и на этот раз указывают на небольшой леденец со вкусом вишни, — Еще вот этот чупа-чупс, пожалуйста.
Кассирша, недовольно рассматривающая, всю эту сценку лишь закатила глаза, когда эти беспокойные дамы сначала вышли наконец из магазина, а после очи пришлось распахнуть, увидев, что две эти девушки решили поцеловаться прямо перед стеклами ларька.
***
Strawberries and Cigarettes — Troye Sivan
— Будешь? — протягивает сигарету Хван, уже наверняка зная заученный отказ. Рюджин же ведёт у нас здоровый образ жизни, но, судя по всему, если только это касается курения.
Дым медленно заполняет комнату, вперемешку с резким ароматом алкоголя. Почти каждая их ночь проходит вот так по-комфортному одинаково. На втором этаже особняка Шин, по-другому этот дом нельзя было назвать. Девушки под спокойную музыку просто наслаждаются обществом друг друга, не имея такой возможности в повседневных студенческих буднях
— А мама знает? — смеется Шин, наслаждаясь видом разжигающегося огня перед лицом девушки, — Как кстати дела у нее?
Они сидят на полу, рассматривая ночной вид таких же дорогих домов, что видно из окна Рюджин. Шин, головой оперевшись на плечо Йеджи, тихонько долакивает первую бутылку яблочного напитка, попутно упираясь носом в шею девушки и вдыхая аромат полюбившегося парфюма. Хван одной рукой перебирает волосы Рюджин, пропуская локоны меж пальцев, второй держит сигарету, что время от времени подносит ко рту.
— Не поверишь, сегодня о тебе вспоминали, — выдыхая дым, улыбается Йеджи.
— И что же? Я стала настолько популярной, что моя слава дошла даже твоей великолепной матери? Или я интересую теперь на одну Хван больше, — по-дурацки смеется Шин, прикусывая небольшую часть нежной кожи шеи Хван, а после чуть приподнимается и опьяненными, то ли количеством алкоголя в крови, то ли видом Йеджи, глазами рассматривает девушку.
— Идиотка, — легкий толчок в плечо и смех, который Шин, кажется, готова поставить на все свои рингтоны, —ты её определенно заинтересовала, конечно, — лыбится Йеджи, — Джису разболтала ей твои темные секретики, — вновь смеется девушка, чуть ли не давясь дымом.
— Ничего себе. И о чем же она решила ее оповестить? — прикусывая нижнюю губу, Рюджин внимательно ждет развязки очередного вброса со стороны семьи самой прекрасной девушки на этом свете.
— Ну, например, о том, что ты, — повторяет тон матери Хван и приближается к уху Рюджин шепчет, — лесбиянка, — все-таки давится воздухом Йеджи, валясь на пол от смеха.
— Опорочила мое имя, а про себя забыла засранка, — бурчит Шин, гладя Йеджи по голове, пытаясь ту хоть как-нибудь успокоить от таких смешных воспоминаний, — как же я теперь буду смотреть в глаза твоей матери? Ума не приложу, — наконец допивает соджу Шин, пытаясь самой не засмеяться.
— Ты его и так обычно не прикладываешь. Суть дела не поменяет, — щурясь, заглядывает в глаза напротив Хван, — поцелуй меня, Шин, — кажется, уже совершенно привычная фраза для Йеджи. Рюджин приближается к лицу к Хван, целует нос, щеки, скулы, — вредина, — улыбаясь, выдыхает в лицо той дым, а после хватает за подбородок и впивается в желанные губы.
Плевать на общественность, на установленные правила, на собственную мать. Она просто хочет целовать эту идиотку.
— И правда ведь в тихом омуте черти водятся, — поглаживая бедро Йеджи шепчет Шин, — ты одновременно такая идеальная и такая неидеальная девушка, Хван. Такая необычная, незабываемая что ли, — вновь приближается к лицу девушки Рюджин и накрывает ее губы своими.
Поцелуй с легким вкусом соджу и небольшой перчинкой в виде табачного привкуса. Шин так, как может перебирается на колени Йеджи. Водит ладонью по скуле девушки, аккуратно поглаживая ту, оставляя красноватые следы от ногтей на шее.
Хван водит руками по бедрам, покрытым тканью черных джинс. Тихонько ударяет, когда Рюджин с напором начинает поцелуями переходить к ключицам, оставляя там багроватые метки. Стонет, когда Шин зализывает места недавних укусов и всё же за волосы оттягивает ту от себя.
— Давай спать, Рю, — Йеджи гладит ту по голове, пока ты будто котенок ластится к ладони, — Иначе мы проспим мой будильник через три часа, — слабая улыбка, продолжая наслаждаться такой прелестной и сейчас послушной Шин Рюджин. Кто знает, что на неё больше влияет огромное количество алкоголя или такой нежный тон Хван.
С горем пополам Рюджин удается встать с пола, параллельно чертыхаясь о том, что поспать они могли и на полу. Йеджи придерживая ту одной рукой за талию, а второй за локоть ведет девушку до кровати и укладывая, убирает прядки, что перекрывают лицо.
— Я почищу зубы и приду, — завидев волнующуюся Шин, сразу предупреждает Хван, — Лежи там смирно, моя милая пьянь, — Йеджи целует девушку в щеку, удаляясь куда-то в сторону одной из ванн этого особняка.
Рюджин дала себе в голове четкое обещание, что пока Хван не придет в комнату она не заснет, однако просмотр домов за окном видимо не помог бодрствованию Шин, потому заслышав звуки воды за стеной, глаза начали слипаться. Она ворочалась из стороны в сторону дабы не уснуть раньше времени.
Но атмосфера была более нагнетающей, нежели действия Шин.
Тихая музыка состоящая из лирических композиций «girl in red», «ciggarets after sex» и парочки песен Троя Сивана, шелест листвы за окном и звуки проезжающих неподалеку дорогих машин, мягкая кровать.
— Йеджи ты пришла? — всё, на что ее хватило, как только дверь открылась и сразу после девушка погрузилась в сон. В принципе, обещание выполнено.
Хван, умиляясь с того, насколько может быть разная эта Шин Рюджин, что еще пару часов назад гнала под сотку на мотоцикле, а сейчас, как котенок, спит уткнувшись носом в подушку, ложится рядом, приобнимая ту за талию и напоследок целуя в макушку, прежде чем самой погрузиться в дрему.
***
Просыпается Йеджи не от будильника. Точнее — намного позднее будильника. Сонно потирая глаза, смотрит на телефон, циферблат, которого показывает то время, когда она должна быть не только дома, но и уже в университете. Оглядываясь в другую сторону, видит всё ещё сладко сопящую Рюджин, что забрала почти всё одеяло себе. Глаза быстро бегают по сообщениям, что уже успели всплыть на экране.
Йеджи, почему тебя нет дома?
Йеджи, где ты?
Йеджи, если ты мне не ответишь, я звоню в полицию!
Хван тяжело вздыхает, разглядывая так называемое беспокойство своей матери, закрывает чат и, ложась чуть ближе к Рюджин, делает селфи со спящей девушкой. После небольших раздумий фотография летит в чат со старшей Хван.
Сообщение прочитано.
Ну, та хотя бы не позвонит в полицию
