***
В жилой части школы, на последнем этаже Офелия Холл послышался спешный шаг ботинков на высокой платформе. Ботинки остановились, дверь почти беззвучно открылась и захлопнулась. Шаги проследовали к столу, находящемуся на правой, мрачной стороне комнаты. На столе стоял старинный печатный станок, звуки которого раздались через время. Пару минут спустя с пронзающим скрипом открылась дверь и следом последовал крик, раздавшийся скрежет. Аддамс перестала притворяться, что пишет свою книгу и посмотрела в сторону разочарованной Энид, только что вбежавшей в комнату и плюхнувшейся кровать. Глубокие царапины были оставлены на стене. Такое чувство, что они почти прорубили ее пополам. Аддамс все еще удивлялась крепкости когтей своей подруги. В этом длинном, душераздирающим следе, отчасти была виновата Уэнсдей. Она прекрасно это понимала и уже знала, что пойдет к директрисе просить восстановить неудачно открывшийся клуб. – Не могла бы ты быть потише, я пишу. – произнесла Аддамс, делая вид, что все хорошо. – Все испорчено хнык. Там было жарко и Бьянка о-открыла окно для проветривания, но… но тут… залетели П-плотники! Пчелиный клуб находится далеко. Эти п-пчелелы не мог–ли…оказались в этой части школы ненамерен–нно. Я-я. догадывалась, что Оттингер начнет ревновать к клубу «Магических существ». — через слезы выдавливала еле понятные слова волчица. – Печаль… — не успев договорить, Уэнсдей перебила волчица: — Ты была на открытии, я тебя не видела? — она посмотрела щенячьими глазками в сторону Аддамс. – Нет, не была. — соврала та и продолжила делать вид, что что-то пишет. Уэнсдей, конечно, нравилось смотреть, как люди проявляют негативные эмоции, но слезы ее лучшей подруги не попадали в этот список, да и Уэнсдей не хотела признавать перед всеми, что именно она лоханулась и не удержала пчел. Она не сомневалась, что Энид поверит каждому ее слову. Но несмотря на видимую невинность для окружающих, Уэнсдей хотела исправить свою оплошность и увидеть счастливую Энид.***
После инцидента с Плотниками школа понесла много убытков: в первую очередь обкусанные ученики и возмущенные родители, которые требовали закрыть все клубы, где какие-то животные могут навредить их детям, беспорядок в новом клубном доме. Перечень можно продолжать еще долго. И эта ситуация не могла не отразиться на настроении директрисы. Со следующего утра она разговаривала с родителями пострадавших учеников, узнавала насчет ремонта клубного дома, подкупала газету, чтобы та замяла это дело. Единственное, что успокаивало Ларису, — были размышления, как она проучит Аддамс, которая в очередной раз усложнила ей жизнь. Чтобы подловить Уэнсдей и добиться ее признания, директриса решила надавить на возможного соучастника произошедшего. «Как там поживает наш мальчик пчеловод? После обеда Аддамс идет в клуб пчеловодства к своему дружку. Если она придет туда и не увидит своего друга, то первым же делом подумает, что он у меня. Устрою мини-сценку, и Аддамс прибежит спасать своего дорогого друга.» На следующий день Лариса так и сделала. — Юджин, ты понимаешь, что ты натворил? Вместо того, чтобы мешать существовать другим клубам, занялся бы своим. Думаю тебе придется понести суровое нака… Дверь в кабинет открылась. Как и думала Лариса, ее ученица вмешалась: — Извините, что потревожила вас. Директор, вы же знаете, что ругая Юджина, вы ничего не добьетесь. Только доведете бедного мальчика до истерики. Аддамс смотрела на мальчика таким тяжелым взглядом, что он сразу понял, что его подружка хочет. Юджин поспешно вышел из кабинета держа на себе взгляд двух пылающих дам. — За твой прошлый промах, ты шестьсот шестьдесят шесть раз написала «я больше не буду вести себя так плохо». И что? Ты снова стоишь перед мной. Вмешиваясь, ты автоматически признаешь свою вину. Директриса явно хотела проучить Аддамс так, чтобы та больше не усложняла ей жизнь. Блондинка задумалась. Ученица смотрела на нее с небывалым отвращением, хотя ее лицо не выражало эмоций, по глазам было все понятно. Если бы они были сделаны из настоящего стекла — расплавились бы, и вся буря чувств вырвалась бы наружу. Ей пришлось самой прийти, к старой бабке, своего рода просить на коленях, чтобы та в свою очередь заново открыла клуб и отстала от друзей. Как бы девочка не пыталась скрыть свои истинные чувства, Уимс была на шаг впереди. Она знала, что испытывает ее ученица. Ухмыльнувшись, блондинка произнесла время и место, где та будет заглаживать свою оплошность.***
Аддамс пешим шагом шла к месту назначения (18:15 в не открывшемся клубе), избегая учеников, в надежде не столкнуться с Бьянкой или еще кем-то похуже. Сегодня ей не везет. Черненькая услышала, как Энид окликнула ее за только что пройденным поворотом в коридоре. Как только ускорился шаг готических ботинков, кеды перешли на бег. Чтобы наверняка догнать девочку в ботинках. Это и случилось. — Да постой, Уэнсдей. Ты куда это собралась так поздно?— печально сказала волчица. Она явно хотела весь вечер жаловаться своей подруге на счет случившегося. — Знаешь же, что если Уимс узнает, что ты в такой поздний час была не в своей комнате она… «Она будет только рада, что я нормально не посплю и на следующий день завалю какую-нибудь контрольную " — подумала про себя Уэнсдей. — Энит, я хочу побыть одна. Перестань думать о других. — Аддамс ускорила шаг дальше, проигнорировав руку подруги, которая пыталась остановить ее, чтобы дальше не продолжать их натянутый разговор. После инцидента с пчелами здание клуба было в плачевном состоянии. Поднимаясь на крыльцо, ботинок задел проломленную половицу лестницы, так что владелица чуть не упала. В домике был беспорядок: мебель перекошена, пол грязный, картина справа была на стене под углом, а слева другое полотно лежало на полу. В домике было дополнительно еще пару комнат, посреди центральной комнаты стояли диванчики для гостей, на одном из них девочку ждала директриса. Она положила ногу на ногу и читала газету, попивая кофе, не пойми откуда взявшийся. При виде своего преподавателя у Аддамс чуть не перекосило лицо. Она сдержалась, сразу же как увидела хищный, самодовольный взгляд директрисы. Которая думала, что уже покорила черноволосую девочку. — Оу, ты пришла. Проходи, не стесняйся. Кусаться не буду. — Аддамс подошла к ней ближе и кинула свой рюкзак на соседний диван. И застыла в ожидании. Директриса прошлась взглядом по девочке, сделала небольшой глоток кофе, поставив его на журнальный столик, сложила газету и положила на тот же самый стол. — Снимай свою верхнюю одежду и иди убирайся, даю тебе один час. Убираешь все то, что в твоих силах. Я прослежу за тобой. Не успеешь — пеняй на открытие клуба. Я не собираюсь торчать здесь до утра с тобой. Аддамс просто не могла поверить, что Уимс сидела в этом доме со сквозняком чисто ради того, чтобы контролировать, как она убирается. Тут было что-то другое. Уэнсдей сняла свой пиджак, затянула рукава на блузке, верхнюю пуговицу она расстегнула, чтобы было удобно. И приступила к уборке. На протяжении всего часа девочка чувствовала на себе взгляд директрисы, она даже не скрывала, что смотрит на Уэнсдей каждый раз как та оказывалась в центральной комнате. — Сука, заставила меня ползать на коленях перед ней, моя полы. Прям чувствую ее наслаждение через ее глаза. Она ведь так просто не упустит еще шанс поиздеваться надо мной. Оставила бы эти формальности и попросила бы убрать все рабочему персоналу. Через час домик был как новенький. — Я все. — сказала Уэнсдей, надевая свой пиджак обратно. — И куда ты, я еще не проверила, я же для этого здесь. «Ей бы только придраться» — темноволосая закатила глаза. Уимс прошлась по всем комнатам, в этот раз Уэнсдей ходила и следила за ней. Директриса подошла к двери, которая находилась в одной из самых дальних комнат, затем открыла ее, и они вошли. В комнате находился большой варьер, металлические шкафчики для разных инструментов, и небольшой диванчик для отдыха. — Аддамс, как же так. Ты забыла убраться в этой комнате. Девочка встала в ступор, не понимая прикола: — Здесь никого не было во время откры… — Я ведь сказала убраться везде. Было ли упоминание, что только там где грязно? — она усмехнулась. Повернулась к девочке спиной и закрыла дверь на замок, убрав ключи в глубокий карман пальто. — Ты не уложилась в отведенное мной время. — директриса сделала шаг в сторону девочки. — Думаешь мне нравится тратить время на тебя? Мне придется тебя проучить. — она сделала еще один шаг так, что девочка почти уперлась к решетке, которая явно предназначалась для какого-то большого зверя, наподобие Мерцающего Зуву. — Да вам бы только и смотреть как я убираюсь, что вы мне врете. Вы вполне могли позвать убрать все уборщиков. — выпалила Аддамс, не сдержав своих эмоций, которые она держала в себе сегодня, что позабавило директрису. Только когда девочка уперлась в клетку, она поняла, что сказала то, что хотела от нее директриса, поддалась эмоциям. Уэнсдей посмотрела на даму, которая была намного выше и массивней ее самой. Аддамс впала в ступор, не понимая, что от нее хочет директриса. Женщина нависла над девочкой. Она ухмыльнулась еще сильнее и ловкими движениями сняла с девочки ее пиджак. — Я же говорила он тебе не понадобится. — произнесла директриса, расстегивая блузку девочки, которая пыталась вырваться, но безуспешно. — Ведьма! — произнесла самая спокойная девочка в школе Невермор. Директриса не ожидала, что увидит такие эмоции ее ученицы. Она достала из кармана ошейник и нацепила его на Уэнсдей, которая была слишком слаба, чтобы как-то серьезно сопротивляться ей. — Да что вы делаете?! — с испугом сказала девочка, хватая себя за горло. Она нащупала небольшой замочек. Ее попытки вырваться мешали Ларисе, поэтому она зацепила поводок на верхнем пересечении прутьев, так чтобы Аддамс стояла на носочках, а иначе ошейник начнет давить ей на горло. — Успокойся. — Вы думаете я оставлю все как есть? — возражала Уэнсдей, находясь в панике, думая, что скоро задохнется от неудобства ее положения, как физического, так и морального. Аддамс пыталась успокоится и понять как поскорее выбраться из лап этой ведьмы, которая ей никак не симпатизировала. Тем временем Уимс не спеша сняла с себя свою верхнюю одежду, перчатки, красиво укладывая все в шкафчик. — Мы тут еще надолго, дорогая. Расслабься. — манящим, ласкающим уши тоном, почти шепотом выдала Уимс и снова подошла к девчонке. — Ты знала, что клетка за твоей спиной сделана из самого прочного металла, известного в наше время? Кстати рядом с клеткой магия и твои способности не действует. Я специально подобрала его для тебя. — пошутила блондинка. Весьма неудачно, ведь следующей фразой Уэнсдей оказалась: — Чокнутая… — директриса провела большим пальцем по губам Аддамс, смотря на них с большим аппетитом, она вообще смотрела таким взглядом на девочку в целом. Этот взгляд Уэнсдей замечала на себе и раньше, но не давала этому никакого значения. Держа Аддамс за подбородок, Лариса поцеловала ее. Готка дернулась, предприняв очередную неудачную попытку выбраться, а женщина, продолжая хищно и как-то предвкушающе улыбаясь, отстранилась, глядя на чужую реакцию. Аддамс скорчилась и мигом протёрла губы тыльной стороной ладони. Отводя взгляд, она хотела отстраниться от происходящего, от этих пылающих взглядов, от новоприбывших ощущений испытываемых впервые. — Ух, дорогая, тебе такими темпами будет очень неприятно проводить со мной время. — Мне не удобно. Отпусти. — холодно сказала Аддамс со всем непониманием и неприязнью, которое у нее было. Лариса взяла Уэнсдей на руки, разместив свое тело между ее ног и плотнее прижавшись к клетке, чтобы Уэнсдей не соскальзывала. — А так удобно? — с насмешкой сказала директриса. Белоснежная кожа на лице девочки покрылась красным оттенком. — У тебя вообще был партнер в постели? — это был риторический вопрос, очевидно же что не было. Директриса расстегивает блузку девочки до конца и начинает целовать чужую шею. Лариса хватает Уэнсдей за запястья, причем две тоненькие ручки было не так-то сложно обхватить одной большой ладонью. Другую руку женщина использовала для поддержания хрупкой девочки на весу, поцелуями продолжая скользить по такому же хрупкому тельцу, оставляя за собой красные следы от засосов. В ответ на действия директрисы, кожа юной леди покраснела от смущения. Тельце извивалось, стремясь уклоняться, но у Уимс были другие планы. — Прекрати. — слегка простонала темноволосая с мольбой остановить все это. Директриса отстранилась, поставив Аддамс на пол и присела на корточки, чтобы поцеловать нежный живот девочки. Уэнсдей размякла, хотя ей не нравилось происходящее, но реакцию тела контролировать было сложно, как бы та не старалась. Девочка вновь попробовала отодвинуть голову директрисы от своего живота, который пыталась втянуть в себя, чтобы блондинка не прикасалась к столь нежному участку кожи, сама директриса в этот момент руками начала снимать трусики Уэнсдей. Когда хозяйка белья заметила, как сползает резинка ее трусов, подхватилась за них и чуть бы не села на корточки чтобы предотвратить происходящее раздевание. Но ей помешал ошейник, который надавил на горло, в тот момент, когда она хотела присесть. Руки автоматически поднялись к горлу. А директриса, по очереди приподнимая каждую из ее ног, спокойно сняла трусики с хозяйки и, скомкав, засунула в рот девочки, так чтобы та не смогла их с легкостью достать. — Если бы ты не дергалась, было бы лучше. — блондинка отцепила поводок от прутьев. Не прилагая усилий взяв Аддамс на руки, отнесла на диванчик. Уимс положила ее на спину, а сама нависла над ней удерживая руки девочки, чтобы та не сумела достать импровизированный кляп. Аддамс окончательно почувствовала себя униженной, ей запихали в рот собственные трусы! Заперли в одной комнате с маньячкой. И даже если кто-то узнает про то, что здесь было, никто все равно не поверит Уэнсдей Аддамс, той самой легендарной «Девочке Суматохе». — Ну-ну, успокойся. — подбадривающе, но так же с насмешкой и уже большей игривостью и возбужденностью произнесла Лариса, увидев как глаза девочки набирают влагу. — Ты не там становишься мокрой, дорогая, ничего, я исправлю это недоразумение. После этой фразы директриса окончательно сняла с девочки верхнюю одежду и обувь. Одна ее рука держала руки девчонки, а другая массировала маленькую грудь, языком она облизывала и посасывала другую. Уэнсдей начала постанывать, что вызывало улыбку победы на лице директрисы. Она достала кляп и одарила Уэнсдей долгим и глубоким поцелуем. Аддамс чувствовала, как ее язык сплетается с языком директрисы. Она не хотела отвечать взаимностью. Ей одновременно было приятно и противно от происходящего, она осознавала, что бессильна сейчас, мысли обрели безудержный ход: так почему бы не поддаться сладким ощущениям, хотя бы в этот раз. Уимс отстранилась только, когда полностью исследовала аккуратненький ротик. Не давая Аддамс отдышаться, она сняла юбку с девочки, оставляя на ней только белоснежные носочки. Юбку женщина безжалостно кинула на бортик дивана, где валялись остальные вещи девочки. Резким движением Лариса подтянула Уэнсдей к себе и перевернула ее животом вниз. Аддамс пискнула от неожиданности и попыталась перевернуться обратно на спину, чтобы видеть лицо директора, но ей как и до этого не хватило силёнок противостоять этой женщине. Уимс нависла сверху и принялась трогать пальцами промежность девочки, которая уже истощала сок. — Перестань. — вышло что-то наподобие из ротика девочки, в котором хозяйка все еще чувствовала инородный привкус. «Мерзость» — подумала бы она, если бы ее голова могла сейчас трезво мыслить. — Твой организм просит, чтобы я продолжила. — она все быстрее и быстрее массировала клитор девочки так, что от той периодически слышались стоны, которые Уэнсдей как могла сдерживала, чтобы не радовать своего преподавателя. — Ты не представляешь, как я хотела этого, — женщина взялась поглаживать разные участки чужого тельца. Кожа покрылась мурашками, а Уэнсдей охватила небольшая дрожь, которая больше всего ощущалась в ножках. — Умничка, а теперь одевайся, уже поздно. Ты же не хочешь, чтобы твоя любимая директриса тебя наказала за то, что шастаешь, где попало в неположенный час.– поцеловав девочку в щечку напоследок Уимс взяла свои вещи, открыла дверь и вышла в главную комнату. Аддамс не нашла в себе сил ответить. Решив собрать себя в руки, она быстро оделась. Жалко у нее не было запасного белья… И одежды в целом. Первое, что ей хотелось-это смыть запах этой женщины. Уэнсдей вышла из этой жуткой комнаты, в которую больше никогда не хотела возвращаться, даже если Энит позовет попить чай в этом клубе. «Он много для меня стоил…» — подумала Аддамс. — Я убралась, как и обещала. Теперь вы откроете клуб заново. И следующего раза со мной у вас не будет. — холодно сказала Аддамс, попытавшись скрыть весь свой шок от того, что только что произошло. — Не переживай, завтра клуб заново заработает. — Уимс выключила свет, и они вышли из клубного дома. На улице уже было достаточно темно.***
Они вместе шли к главному зданию школы в полной тишине. За все время девочка ни разу не взглянула на своего преподавателя. Аддамс не могла понять, как относится к произошедшему, это был ее первый раз, так еще и с человеком, к которому она не чувствовала никакой симпатии. Но при этом как ее тело отреагировало на опытные руки… Она все это прокручивала в своей голове, понимала как ее надурили, воспользовались ее слабостью. Аддамс сама понимала, что рано или поздно директриса разозлится и накажет ее за все свои выходки, но девочка не думала, что именно такое директриса хотела сделать с ней… Подходя к аварийному выходу директриса сказала: — Спокойной ночи, Уэнсдей Аддамс. — она выделила интонацией имя. На ее лице появилась бесячая ухмылка, которую Аддамс не могла уже терпеть. — Не натвори глупостей, пока идешь до своей комнаты. — Лариса развернулась и пошла в противоположную сторону. «Чертова сука» — подумала Аддамс. — «Напомнила мне, чтоб я еще не высовывалась. Если я где-то провинюсь, она снова сможет сделать это со мной». В полном непонимание девочка двинулась в свою комнату. Где ее ждала ее лучшая подруга, из-за которой она сегодня лишилась… «Так, стоп. Она не виновата. Ты сама все это замутила Уэнсдей.» На следующий день клуб и вправду открыли. Аддамс где-то неделю размышляла о том дне, пыталась разобраться в чувствах, которые испытала. Это не могло не сказаться на оценках Уэнсдей, что привлекло внимание следившей за ней директрисой…